– Нормально…, – только смог я выдавить, при виде толи средневекового кожаного организатора, толи пенала с кучей кармашков, битком набитых миниатюрными инструментами самых разных форм и размеров. – Хм, как это вас царь с боярами просмотрели? Да, вас похолопить, а потом состояние можно делать…
В ответ на мой вырвавшийся вопрос, оба мужичка поведали мне грустную, но довольно типичную для этого времени, историю. Это были главы двух еврейских семейств, бежавших от религиозного преследования аж с далекой Испании. Надеясь ювелирным делом прокормить свои семьи, оба исколесили едва ли не всю Европу. Однако, почти всюду, где они останавливалась, с ними повторялась одна и та же история: сначала много посулов-обещаний, а потом их всех выбрасывали из города в одном белье. В конце концом пару лет назад они сумели добраться до Казанского ханства, где и решили осесть. Когда же началась война, они переоделись в нищих и попытались затеряться среди остальных погорельцев.
– Да-а, помотало вас, – протянул я, заинтересовано разглядывая ювелиров; не воспользоваться их тяжелой ситуацией, я просто не мог. – Я хан Ядыгар и сейчас могу для вас и ваших семей стать или ярлыком или на сытую и спокойную жизнь или на жизнь, полную унижений и боли. Там сейчас сотни царских ратников рыщут в поисках добычи и пленников. И их вряд ли обманут ваши рубища. Словом, похолопят вас с семьями и продадут какому-нибудь боярину, у которого будете за кусок хлеба и воду горбатиться всю жизнь. Хотя может вам и повезет…
Заголосив во весь голос, оба ювелира распластались на полу и попытались вцепиться в мои сапоги. Пришлось поднимать их и приводить в чувство. Хотя для последнего оказалось достаточным лишь рассыпать перед ними горсть золотых, на которые они тут же завороженно уставились.
– Без всяких вопросов сделаете то, что скажу, получите по сотне золотых монет на каждого. Потом каждого с семьей отправлю туда, куда захотите, – к той кучке монет я добавил еще горсть, эффектно раскинув небольшие золотистые кругляшки. – Решайте.
Их выбор был очевиден… и уже через мгновение к моим услугам была два опытных ювелира с огромным набором инструментов и, главное, сильным желанием работать, что сказалось сразу же. Мне достаточно было показать мои чертежи, как в нарисованных деталях сразу же были опознаны части замка для оружия. Причем один из них даже предложил кое-что поправить в механизме, чтобы повысить его надежность.
Благодаря припрятанным во время осады ценностям из ханской казны я без особых проблем решал все возникающие вопросы. Надо особый горн с хитрым поддувом, Иса с пыхтением его уже тащит; требуется настоящая сталь, в шатер уже несут обломки чьих-то клинков; нужны куски кремня для замка, за пару монет перед шатром выросла целая горка этого камня. Единственным, чего не могли решить деньги, оставалось лишь стремительно убывающее время…
Ближе к вечеру, когда я, падая от усталости, брел по грязной жиже лагеря в свой шатер, на встречу мне, словно специально, попалась кавалькада всадников, разодетых в пух и прах, радостно гогочущих и пьяных. Во главе них на гарцующем жеребце, лапающим расхристанную молодуху, гордым гоголем выступал мой недруг – князь Курбский. Довольный собой, в кольчуге тонкого плетения, с небрежно наброшенным на плечи плащом из переливающихся серебром песцов, он окатил меня таким презрительным взглядом, что, каюсь, едва зубами не заскрипел от жалости к себе и бессилия.
– Аполлон, мать его, Бельведерский! Кусок блестящего говна! – вломился я в шатер, одновременно кидая на покрытый соломой земляной пол промокший шерстяной плащ; потом туда же полетели и мокрые, покрытые толстым сломе грязи, сапоги. – Совсем меня уже списал! Почти закопал, падла!
Мотаясь в шатре, как загнанный в клетке зверь, я снова и снова прокручивал в голове эту картинку с сияющим князем, который буквально источал превосходство и довольство собой.
– Каков…, – от переполнявшей злости я с силой пнул подвернувшийся под ногу колченогую деревянную подставку. – И лыбиться так, словно прекрасно знает, что у меня никак дело не идет.
«Хмырь усатый! Неужели у меня в команде кто-то хорошо «стучит»? Хм… А почему собственно и нет? Того же пейсатого ювелира замордовать плевое дело. На него только рукой замахнись и он все и всех сдаст». Разговор с самим собой позволил мне чуть-чуть сбросить пар и не дал окончательно разгромить свой шатер. «Б…ь..., скорее всего «стукачок» есть, а может и не один. Если их запугали, то перекупить вряд ли реально. Как говориться, зачем мне золото, если нет головы или вскрыт живот… Черт, так у меня все секреты раньше времени утекут. Этот разодетый князюшка все разузнает и останусь я с голым задом». И здесь я совсем не преувеличивал. За последний неполный месяц я с головой окунулся в такую клоаку страстей, предательств и жестокости, что заранее допускал практически все – шантаж, отравление, подстроенную драгу, поджог, оговор и т.д и т. п. Местные, особенно в окружении молодого царя, настолько поднаторели в интригах и хитроумных «подставах», что я ходил словно по минному полю.
– А часики-то тикают, мать их, тикают, – в пору было те просто шипеть, а волосу на голове рвать. – Ваня вон нет – нет, а спросит про чудо ружжо…, – в задумчивости я сделал пару кругов по шатру, пока меня не осенило. – Надо Курбского отвлечь. Реально, хорошо отвлечь, чтобы какое-то время, а лучше навсегда, он отстал от меня. Словом, пришло время нашего седоволосого друга. Надеюсь, он еще не исчез куда, а то больно уж резкий. Все к ушкуйникам грозился уйти… Так, Иса! – тут же заорал я во весь голос, решив ковать железо пока горячо. – Иса, где тебя там носит?!
Конец ознакомительного фрагмента.