– Да с последующим освещением в средствах массовой информации, – с готовностью подхватил я.
Но Прокопчик посмотрел на меня с откровенным сожалением.
– П-помнишь, был такой советский анекдотец? Ф-фатализм по-американски: предлагают штатнику десять тачек, п-причем две без тормозов, он берет любую – и по горной д-дороге. Ф-фатализм по-французски: десять телок, причем две больные, лягушатник хвать первую п-попавшуюся – и в койку. И ф-фатализм по-русски: точно известно, что в компании из десяти человек двое с-стукачи, а наш чувак все равно рассказывает п-политические анекдоты! Нет, не догоняешь ты широкой с-совковой души…
На это я не нашелся, что ответить. Прокопчик же, восприняв мое молчание как свидетельство капитуляции, торжествующе продолжил:
– Т-третье: за Нинель охотились какие-то серьезные д-дяди, ты говоришь – явно с п-профессиональными ухватками, удостоверениями ФСБ, но нетабельными п-пистолетиками. Кто такие? Ответ ясен: чья-то мощная служба б-безопасности. А на кого, спрашивается, эта служба работает? Тоже понятно: в данный момент на обиженных в газете чиновников. Вернее, на их крышу, на которую в газете намекают. Ребята из этой службы сперва убирают Шахова, потом Нинель. Возражения есть?
– Есть немного, – откликнулся я, постепенно приходя в себя от его напора. – Первое: Нинель никто не собирался убивать, она выпрыгнула с балкона, потому что не хотела даваться им в руки. А они-то как раз хотели увезти ее с собой: я свидетель.
– Ну… – Прокопчик сегодня явно чувствовал себя в ударе: он задумался всего на секунду. – Ну, предположим, хотели грохнуть ее где-нибудь в тихом месте – и концы в воду. Дескать, пропала шалава без вести – вполне можно от нее ожидать. Они ведь и папеньку хлопнули с инсценировкой, не забывай…
Во как: не забывай! У него это уже не версия, а установленный факт.
– Второе, – сказал я. – Что они искали у меня дома? И зачем было так тщательно прибираться у Нинель?
– Отвечаю. – Тима самодовольно откинулся в кресле. – П-прибирались потому, что не хотели оставлять там следы д-драки и вообще п-попытки похищения. А что искали у тебя… С-с чего ты вообще взял, что искали именно они? Вдруг это Нинель шарила – еще до их п-прихода?
Представить себе, что могла искать у меня в квартире Нинель, я был не в состоянии. Но и опровергнуть этот тезис мне пока было нечем. Поэтому я оставил этот вопрос без разъяснения до лучших времен и спросил без особого нажима:
– Ну тогда третье и последнее: зачем?
– Что зачем? – нахмурился Прокопчик, почувствовав в моей безмятежности подвох.
– Зачем это все? Похищения, инсценировки… Только потому, что Шахов поставлял девочек? А без него, наверное, будет некому…
– А м-месть? – Тима аж привстал со стула, пристукнув по полу костылем. – Месть за п-предательство? Ведь кто-то организовывал эти записи!
Я задумался.
Нет, не над последним бредовым пассажем Прокопчика. С одной стороны, кое-что в его рассуждениях было, какое-то здравое зерно. По крайней мере, насчет чьей-то мощной службы безопасности – ребра от ее мощи у меня ныли до сих пор.
Но с другой – многое не сходилось. И в первую голову не лез ни в какие ворота чертов собачий поводок, с которым на меня накинулись в заброшенном корпусе сумасшедшего дома. В этих трех соснах я уже плутал не далее как накануне вечером: натуральная маньячка, ненатуральная, в собственном соку… Тьфу, господи, будто килька какая-нибудь!
Прокопчик тем временем продолжал бурлить энергией трудового порыва.
– У меня есть один к-корешок, он сейчас по хозчасти в Союзе журналистов, а мы с ним з-знакомы еще по п-партийной работе, – значительно сообщил он. – Если даешь д-добро возобновить контакт, могу взять объект в разработку и разузнать, кто такие эти «Курвощипов» и «Блаж». Чем д-дышат, с какой ладошки кушают – ну и так д-далее.
«Возобновление контакта» на птичьем языке Прокопчика означало дополнительные расходы на поход в ресторан – вид оперативной деятельности, наиболее освоенный моим верным помощником.
Вообще-то мне было известно, что этап «партийной работы» в Тиминой карьере состоял в недолгом пребывании на ответственной должности водителя-экспедитора райкомовского буфета. Но хлебное место он был вынужден безвременно покинуть, по его уверениям, в результате сложной подковерной борьбы разных групп влияния за этот стратегически важный пост. А по моим сведениям – вследствие собственного разгильдяйства: однажды по дороге с базы он забыл запереть задние дверцы в райкомовском «уазике», доверху набитом дефицитной жратвой. В условиях развитого социализма на ближайшем же светофоре мирно следовавшие по своим делам рядовые строители светлого будущего не смогли побороть искушения хоть одним глазком заглянуть в обещанный коммунизм. В тот день райкомовские труженики остались без обеда, а Прокопчик без работы.
Конец ознакомительного фрагмента.