– Слушаю, – пропела нежным голосом Зарецкая.
– Марина, отправь, пожалуйста, ко мне Василевскую. Пусть возьмёт всё, что у неё есть по текущему проекту.
Блин, там же огурцы! Модный в советские времена узор, на который у большинства заказчиков возраста Царедворского стойкая аллергия. “Это фиаско, братан”. Допрыгался ты, Серёжа, сейчас будет скандал. Слепить, что ли, “горбатого”? Быстро отправить новенькой смску под столом: “Исчезни куда-нибудь и час не появляйся?” А потом сидеть за столом и с выражением вселенской скорби на лице удивляться, да куда она подевалась? Заказчик тоже психанёт, но не так сильно, как на огурцы. А если получится заговорить ему зубы и перевести тему, то и без фотографий обойдётся.
Чёрт, у него нет номера племянницы Меркулова! А просить Марину о помощи чревато ужином при свечах в качестве благодарности. А-а-а-а-а!
– Вызывали, Сергей Геннадьевич? – улыбнулась Василевская, кокетливо поправляя шарфик.
Так, обошлась без дредов, пирсинга по всему лицу и наряда в стиле активисток движения Femen. Уже за это спасибо. А то с современной страстью у молодых девушек к самовыражению они часто теряли чувство реальности. В Арт-Строе, кстати, никто не возражал. Давыдов придерживался концепции свободы творчества. Но на согласовании проектов с заказчиками все сотрудники соблюдали негласное правило “выглядеть привычно”. Платье Алины с натяжкой, но соответствовало. Царедворский оглядел нового дизайнера с ног до головы и тоже не нашёл к чему прицепиться. Почему-то Давыдову это было особенно приятно.
– Алина, я понимаю, что живых фотографий нет, но, может быть, уже готова визуализация?
Образцы ткани в идеале, чтобы придирчивый заказчик мог вдоволь их обнюхать и пощупать. Но на безрыбье и карась – щука.
“Пожалуйста”, – мысленно добавил Сергей.
– Я буквально только что всё загрузила в облако, – кивнула Василевская. – Собиралась зайти к вам после обеда. Образцы пришлют в течение суток. Понимаю, что долго. Но изделия будут пошиты вручную, с применением особых техник и материалов, заказывать которые нужно заранее.
Никогда ещё он с такой опаской не открывал рабочие материалы. Сначала в глаза бросилась удачная визуализация, а потом Давыдов внутренне закипел.
“Огурцы! Проклятые пейсли и проклятое упрямство девчонки!”
В глазах у неё читалось вчерашнее: “Наше вам с кисточкой, босс”. Ох, взять бы хвостину, задрать юбку и выпороть чью-то тощую задницу. Но нельзя.
“Дыши, Серёжа, – приказал себе Давыдов. – Жизнь – дерьмовая штука. Вместо своенравной девчонки хворостиной сейчас метафорически выпорют тебя”.
А и ладно, а и чёрт с ним. Царедворский прокричится и уйдёт. Зато племянница Меркулова на собственной шкуре ощутит, насколько опасно спорить с начальником. И можно будет с наслаждением заявить: “Ну я же говорил”.
– Что ж, хорошо, – неопределённым тоном ответил Сергей и развернул монитор к заказчику.
Ещё и мышку пододвинул, чтобы Царедворский мог листать картинки.
Минуту в кабинете стояло молчание. Оглушительно тикали часы на стене и сыто урчала кофеварка. Время пить кофе, сваренное по таймеру, но Давыдова тошнило от нервов.
– О, я знаю этот узор, – Царедворский ткнул пальцев в фиолетовый завиток пейсли и чуть на стуле не подпрыгнул от восторга. – У моей бабушки был такой халат. Тёплый фланелевый. А он разве индийский?
– Разумеется, – девчонка округлила глаза. – Советский Союз очень плотно сотрудничал с Индией. Как дань уважения в обиход ввели национальные индийские узоры. А помните мультфильм "Маугли"? Тоже жест дипломатической дружбы.
“Что она несёт? – беззвучно взвыл Давыдов. – Она смерти моей хочет”.
– Конечно, помню, – расплылся от удовольствия заказчик. – Наш, советский. Я любил его в детстве. Какие актёры там озвучивали героев. “Вы слышите меня, бандерлоги? – Мы слышим тебя, Каа”.
– Акела промахнулся, Акела промахнулся, – пропищала Алина, скосив взгляд на начальника. – Мультфильмом я и вдохновлялась.
– Прекрасно, – Царедворский обвёл монитор широким жестом. – Всё это очень уютно. По-домашнему. Делаем и как можно скорее. Где поставить закорючку, что я утверждаю эскиз?
– Я сейчас распечатаю форму, – выдохнув сквозь зубы, ответил Сергей. – Спасибо, Алина, дальше, как я понимаю, мы сами.
Заказчик довольно крякнул в ответ и проводил девушку взглядом сытого кота.
Нет, ну кто бы мог подумать, что он вспомнит про халат бабушки? А если Василевская расскажет о процессе согласования “огурцов” сотрудникам, то Давыдову не избежать прозвища “Акела”.
“Дурдом!” – злился он, но недолго.
Алина только что спасла ему встречу с Царедворским и сохранила пару сотен нервных клеток.
“И Пашин стиль в визуализации хорошо виден. Неужели Суворов всерьёз решил приударить за девчонкой?”
Глава 7. Портрет на Рублёвке
Богатые люди любят чёрные иномарки. Чем богаче владелец, тем чернее машина. Судя по степени тонированности стёкол присланного за мной автомобиля, моя заказчица была очень обеспеченной женщиной.
Водитель припарковался у подъезда и вышел, чтобы вежливо поздороваться и открыть для меня дверь.
– Какую музыку предпочитаете? – спросил он, когда мы сели в машину. – Классика, ретро, современная поп-музыка?
– Да всё равно, – я пристегнулась. – Включите на свой вкус.
Я не слушала то, что в итоге заиграло в салоне. В голове звучала песня Queen "We Are the Champions". Саундтрек вчерашнего дня. Чего стоило не рассказать Пашке, как лихо я уговорила клиента не вносить правки в эскизы. Надо же было додуматься до такого откровенного фарса. "Маугли" меня вдохновил, ага, как же!
Ох, а лицо Давыдова я всё-таки зарисовала, как только вернулась в кабинет. Сколько злости было в его глазах, когда он увидел треклятые “огурцы”. И как потом удивлённо начальник смотрел на Царедворского! А ведь я боялась идти к заказчику со старыми наработками в новой обёртке. Такое зрелище могла пропустить!
“На этот раз вам повезло”, – сказал Сергей Геннадьевич. И ни разу больше не заговорил со мной. Ни в лифте, ни по дороге к парковке. Поморщился, когда увидел, что за мной приехал дядя, но промолчал. Даже не кивнул на прощание. Надо же, как его задела моя маленькая победа! Жалко ему, что ли?
Почему-то мысль об обиде директора меня раздражала. Зудела, нудила и ныла. А такое настроение губительно для творчества. Не хватало ещё провалить новый заказ. Единственный за долгое время, между прочим.
Елена жила в элитном районе, где стоимость домов измерялась миллионами долларов. Мне было не по себе смотреть на роскошные особняки за высокими заборами. Слишком они огромные. Подавляющие. Но по-настоящему моя челюсть отвалилась, лишь когда чёрный автомобиль затормозил возле архитектурного шедевра. Дом Елены органично вписывался в небольшой холм, смотрел балконами на все стороны света и фасадом напоминал нечто среднее между жилищем Бильбо Бэггинса и охотничьей заимкой. Ругаться хотелось от восторга. Кто бы ни был архитектором, он потратил не один месяц, чтобы сотворить такую “конфетку”.
“Боже, Алина, – сказала я себе. – Ты чем-то не тем занимаешься в этой жизни. Нет, чтоб забабахать бизнес и въехать в такой дом, ты портретики рисуешь”.
Но порыв превратиться в бизнесвумен сдулся на взлёте. Уж слишком я любила аромат масляной краски и то, как кисточка скользила по холсту. Сдохну в нищете, а призванию ни за что не изменю.
Работа в Арт-Строе не в счёт. Там я ради мамы.
Меня встречала хозяйка дома лично. Почему-то казалось, что на крыльцо выйдет чопорный дворецкий, а Елена будет сидеть в гостиной у камина с бокалом вина, раздражённо обмахиваясь веером. “Где её носит? Почему так долго?”
Но нет, моя заказчица не была похожа на классических богатеньких дамочек. Она улыбалась вполне искренне. Не только губами, но и глазами, а это уже – большая редкость. Моя мама умела так же. Всегда светилась изнутри. Пока не заболела.
– Добрый день, – поздоровалась я, забирая у водителя этюдник. – Прошу прощения, пришлось постоять в пробке.
– Да не переживайте, – она махнула рукой. – Вы даже не опоздали. Мне просто не терпится начать!
“Мне тоже”, – мысленно ответила я и улыбнулась заказчице, но коленки всё равно дрожали от волнения.
Как-то однокурсник рассказывал, что на практике в одной серьёзной фирме его отправили на заказ. Солидный мужчина лет пятидесяти попросил установить в гостиной скульптуру унитаза. Разумеется, золотого. Хотелось ему продемонстрировать друзьям, на чём именно заработано такое богатство. Пришлось молодому дизайнеру кивать и рисовать эскизы своеобразного трона. Интересно, он вдохновлялся финской или итальянской сантехникой?
И вот я заходила в дом с диким страхом, что увижу нечто подобное. Испортить впечатление от потрясающей внешней отделки какой-нибудь вычурной безвкусицей – почти преступление. Слава богу, Елена маньяком не была.
Интерьер отражал общее настроение архитектуры. Тепло, уют и атмосферу охотничьих домов где-нибудь в альпийской деревне. Деревянная мебель, стены, выложенные серым камнем, огромное количество света и цветы в кадках…
– У вас отличный вкус, – я осмотрелась в поисках удобного места. – Очень красиво.
– Многое придумала сама, но не обошлось и без руки специалиста, – призналась заказчица. – Чаю?
– С удовольствием, – улыбнулась я. – Но сначала выберем место, где вы будете позировать и набросаем парочку скетчей. Нужно определиться с позой и фоном. Это кажется неважным, но многое зависит от подготовительного этапа.
– Совершенно с вами согласна, – Елена поправила палантин на плечах и жестом пригласила меня следовать за ней. – Как раз думала, куда лучше сесть. Оксаночка, сделай нам чай, пожалуйста.
– Хорошо, Елена Станиславовна, – отозвался кто-то справа от меня, но исчез раньше, чем я успела его разглядеть.
– Может, у камина?
Заказчица взялась за ручку плетёного кресла-качалки и пододвинула его ближе к настоящему очагу. Никаких электрических обогревателей с нарисованным пламенем. Глубокая печь, решётка и дрова, сложенные аккуратной поленницей. Но остатки золы я всё-таки разглядела. Камином пользовались. Правильно, весной в таком огромном доме всё-таки холодно, а на дворе раннее лето.
– Мне нравится, – я отошла от Елены на несколько метров и покрутила в голове образы.
Заботливая бабушка, которая вяжет внуку шарф? Ммм… Нет. Утончённая дама с бокалом вина? Тоже мимо! – У вас есть свитер с крупной вязкой и какая-нибудь атмосферная книга?
– Анатомический атлас, – слегка смущённо ответила заказчика. – Или Гостищев с его общей хирургией. У нас в семье в основном такая литература.
– Так даже лучше, – закивала я. – Искусство тем и отличается от фоточек в инстаграме, что показывает мир таким, какой он есть.
– Тогда мне нужно переодеться, – улыбнулась Елена и ушла, оставив меня выдвигать телескопические ножки старого этюдника.
Готовилась я не торопясь. Настраивалась на творческий процесс, постепенно вытесняя из головы лишние мысли. Идеально было бы зажечь интерьерные свечи и положить на подставку дымящуюся палочку. Воскурить благовония, как это правильно называлось. В процессе крылся особый смысл. Я верила, что призываю в помощь четыре стихии. Огонь – свечу, воздух – дым, воду – акварель и землю – масляные краски. Соединяясь во мне, как в пятом элементе, они помогали видеть то, что люди обычно прятали глубоко в душе, и деликатно вытаскивать это на бумагу.
– Добрый день, – поздоровался за моей спиной грубый мужской голос.
Я вздрогнула, втянула голову, но мантия-невидимка от этого на плечах не появилась. Незнакомец продолжал сверлить мне взглядом спину. Ага, я вся такая из себя воровка. Стою тут, возле этюдника, и кисти протираю. Каждый уважающий себя вор, прежде чем спереть золотой унитаз из дома на Рублёвке, просто обязан его нарисовать.
– Простите, если отвлекаю от работы, – продолжил мужчина, – но мне сказали, что Елена Станиславовна здесь.
– Она ушла за Гостищевым, – пискнула я, как мышка, чувствуя, что от стресса мой язык начинает молоть чушь. – Ещё за свитером…
– А вы не похожи на дизайнера, – рассмеялся незнакомец и я, наконец, вышла из ступора ровно настолько, чтобы чуть-чуть повернуть голову. – Он бы сказал “лонгслив”. Или свитшот, я не разбираюсь.
В дверном проёме стоял второй Аполлон в чёрных джинсах и пуловере из пушистой шерсти. Такой же ослепительно привлекательный, как мой начальник. Широкий подбородок, взгляд с поволокой, брутальная небритость. Марина Эдуардовна, глядя на него, тут же забыла бы про Давыдова и переключилась на новую жертву. А мне хотелось ворчать сквозь зубы.
“Где-то на твоей улице, Василевская, перевернулся грузовик с красавчиками. Иначе как объяснить их обилие в твоей жизни? Вот правда, то не клюёт, то косяками”.
– Я художник, а не дизайнер, – пробормотала я. – Для нас важнее суть, чем красивые слова. Свитер не перестанет быть свитером, если его обозвать свитшотом. А вы…?
Конец ознакомительного фрагмента.