Но… Блядь, не знаю, что со мной сделала эта сучка Снежана. Но после нескольких поцелуев я чувствую себя так, словно она этими поцелуями заговорила меня, запустила вирус в кровь. Хожу как прокажённый, а в черепушке вертится одно и то же на бесконечном повторе. Днём, вечером, ночью, утром. Особенно утром, блядь, когда просыпаешься с чисто физическим стояком, а он становится невыносимо каменным от одной-единственной мысли о ней. Хочется аж до сильной рези. И сбросить напряжение получается лишь на время.
Зараза въелась мне под кожу и отравила собой. За эти грёбаные сорок шесть дней я возненавидел всех сучек с платиновым блондом. Потому что в каждой из них мелькал призрак, отдалённо напоминающий Снежану. Я, словно одержимый, двинулся на ней до такой степени, что кончал, только представляя её вместо той, что находилась подо мной или на мне. Ни пьяный угар, ни курево не помогали – лишь зависал на время и ещё больше тянуло перевернуть вшивую планетку кверху дном, чтобы стрясти с неё всех людишек и выкинуть в сторонку, оставив лишь её.
Но сейчас, когда она вдруг возникла в моей жизни, я чувствую себя как торчок, сжимающий трясущимися пальцами желанный пакетик с наркотиком. Поглотить всё разом, насытиться или оттянуть сладкий момент? Посмаковать вкус победы? Она ещё не знает, во что вляпалась. Не отстану, пока не попробую её всю. Много, долго, жадно…
Чёрт. Набираю номер телефона, уже выучил эти цифры наизусть. Гудки. Не возьмёт трубку? Спрячется? Хрена с два! Лучше ответь или в следующий раз уволоку насильно. Она отвечает и меня простреливает такая радость, какую я не испытывал уже давно. Может, никогда так не радовался простому разговору по телефону и обычным фразам. Обычным? Нет, ни хрена подобного. Мне нравится, как мягко звучит моё имя, когда она его произносит. Хочется улечься головой ей на плечо и, чтобы она, перебирая волосы, шептала мне его прямо на ухо. Не сбрасывает вызов – и то хорошо. Не могу удержаться от того, чтобы закурить. Причина проста – некуда девать руки и хочется занять пальцы хоть чем-нибудь.
Голос Снежаны чуть более расслабленный и томный, как после сна или долгого отдыха. Потом слышу всплеск и ругань.
– Тебе лучше отключиться, Бес. Иначе я утоплю свой телефон.
Едва не поперхнулся сигаретным дымом и выкинул окурок. Снежинка плещется в ванне. Воображение подбрасывает мне картину одну другой жарче. Мне срывает крышу напрочь от вопроса, вгрызающегося в мозг: какого цвета ареолы её сосков? Скорее всего, коричневатые, потому что кожа смуглая. Чёрт. Я просто раскрашиваю картинки в своей голове, а возбуждение уже заставило кровь забурлить и прилиться к члену.
– Блядь. Я бы мог притвориться, что меня почти не взволновали твои слова, если ты спряталась под шапкой пены. Но через прозрачную воду в ванне видно всё. А на тебе же совсем нет одежды?
Я прижимаюсь лбом к холодному стеклу, пытаясь охладить свой пыл. Но хрена с два это получается. Она смеётся:
– Может быть, ты принимаешь ванну в одежде, Роман, но я…
Меня едва не подбрасывает на месте в воздух, как мячик. Что она со мной делает? И ведь нельзя сказать, что чересчур откровенно. Это всего лишь тонкий, едва заметный намёк. Но мне хватает и этого, чтобы я осатанел и послал всё в пекло. Удерживаю телефон левой рукой, а правой уже сжимаю твёрдый член, двигая рукой вниз по нему.
– Продолжай. Просто скажи мне это, Снежинка…
Дыхание становится резким и прерывистым, едва сдерживаюсь от стона, слыша её голосок:
– Ты наглый до безобразия, Бес. Говорящая у тебя кличка. И фамилия тоже.
– Даа..
Ммм.. Почему замолчала? Мне нужен твой голос. Прикусываю губу, приглушая непрошеные стоны.
– Не молчи, Снежинка. Расскажи что-нибудь?
– Ты так тяжело дышишь. Я даже не хочу думать, что ты там вытворяешь.
– А ты представь. Просто представь на минутку. Как думаешь, а?
– Не хочу ничего не слышать. Я лучше…
– Я могу тебе в красках описать всё, но тогда ты точно сбежишь за горизонт.
Слова даются мне с трудом. Ощущения такие, будто я не мастурбирую, а лезу на Эверест, сдерживаясь из последних сил, чтобы не рухнуть вниз.
– Как кофе? Понравился? Любишь латте или просто сболтнула первое, что пришло на ум?
– Нет. Ты меня подловил. Люблю кофе. Ни одно не начинается без него. И карамельный латте люблю.
Люблю… Охренеть, как же сладко звучит. Я остервенело двигаю рукой и чувствую, что оргазм уже подкрадывается ко мне, осторожно пощипывая пальцами кожу. Спускается всё ниже и ниже по позвоночнику горячей волной.
– Сегодня кофе… не остыл?
– Нет, не успел. Был горячий.
Был горячий? Блядь, это я горячий, обливаюсь потом, слушая спокойный голос Снежинки. Меня несёт прочь только от звука её голоса. И с таким же успехом я мог бы двигать рукой на предельной скорости просто слушая, как она зачитывает вслух состав продукта на упаковке.
– А ты пьёшь кофе?
– Да.
Ещё немного и меня точно накроет волной. А если представить, что не только я… Нет, её голос спокоен и дыхание ровное, но если просто представить… На какую-то долю мгновения представить, что и она, слушая меня, опускает руку к развилке между ног и касается себя там, где пульсирует быстро и сладко. Блядь. Меня прошибает насквозь сильным оргазмом. Скопившееся возбуждение выстреливает горячей струёй на пальцы. Я так сжимаю губу зубами, что прокусываю её. Я чувствую привкус крови во рту, но всё равно не могу удержаться от стона. Отодвигаю руку с телефоном подальше. Меня сплющивает о холодное стекло. Рубашка прилипла к телу и затухающая пульсация заставляет содрогаться всем телом, исторгая из себя последние капли. Перевожу дыхание и слышу в отдалении её вопрос:
– Какой?
– Ты про кофе, Снежинка?
– Да, а про что же ещё?
– Чёрный без сахара. Но сегодня мне понравился и вкус латте. С твоих губ. Какой кофе ещё любишь? Просто напиши. А я попробую их все.
Снежинка усмехается:
– Мечтай меньше. Спокойной ночи, Бес.
Она отключается. Не просто сбрасывает вызов, но отключает телефон, не выслушав даже ответного прощания.
Глава 9. Снежана
Впервые за долгое время я пропускаю занятия в университете. Звоню предупредить, что не приду на пары, а знакомые преподаватели согласно кивают: да-да, конечно, Снежана, если обстоятельства вынуждают… Уточняю, что семинарские занятия у ФК-41 проведу, как и обещала. Тем более что их осталось всего два. Надеюсь, что Бесову надоест меня доставать телефонными звонками. Но судя по их количеству – ещё не надоело. Мне кажется, что телефон сейчас взорвётся. Ему что, больше нечем заняться? Хотя, сама виновата отчасти. Не надо было с ним вчера разговаривать, лёжа в ванне. Такому, как Бес, достаточно всего одного долгого взгляда, чтобы он решил, что пользуется особым расположением. А если учесть мой прошлый глупый порыв и вчерашнюю беседу… Чёрт. Не надо было, да. Не надо было.
Но так хотелось отвлечься и переброситься парой фраз с кем-нибудь другим, вне привычного круга общения. Болтать о ерунде и не задумываться о том, в какой абсурд превращается моя жизнь. Голос у Бесова – мелодичный, но иногда становится ниже, когда он начинает фривольничать или заявлять о своих желаниях. Слушать его голос было приятно, даже несмотря на то, что он разговаривал так, словно задыхался и курил так жадно, будто пытался наполнить дымом всего себя. Перед глазами он всегда предстаёт именно так: весь в чёрном, окружённый сизоватыми клубами дыма.
Открываю наугад одно из его сообщений:
«Ты назвалась хорошей девочкой, Снежинка. А хорошие девочки не прогуливают занятия.»
Чёрт… Теперь он узнал расписание моих занятий и будет караулить меня в университете каждый день? Он начинает меня пугать. И, сама себе противореча, как смертник, вышагивающий вслепую по минному полю, отправляю ему ответ:
«Я соврала, Бес.»
Я отправляюсь гулять по бутикам одного из торговых центров города. Брожу среди света софитовых ламп и дизайнерских шмоток. Выбираю себе платье, перемерив целую гору. Я выхожу с бумажным пакетом и, спускаюсь с третьего этажа на эскалаторе, замечаю краем глаза знакомую фигуру. Ошиблась или нет? Подхожу ближе и не могу поверить своим глазам. Бывшая жена Саши, Анна сидит на диване в торговом центре и самозабвенно целуется с каким-то мужчиной. Та самая Анна, с которой Саша вновь сошёлся. И не ради дочери, нет. Но потому что они с Аней снова сблизились. Похоже, что Анна сблизилась не только с Сашей. Я сжимаю смартфон пальцами. Горечь едкой каплей скатывается по языку в горло. Сфотографировать и отправить Саше? Нет, это было бы низко, подло. И выглядело бы так, словно брошенная девушка всеми правдами и неправдами пытается вернуть мужчину. Я просто стою и наблюдаю. Чёрт. Эти двое выглядят такими счастливыми в своей непосредственности. Словно им обоим плевать на всех, на всё, на весь окружающий мир. К чему им мир, если они видят его в глазах друг друга? Поцелуй прерывается, лёгкая улыбка на губах обоих.
Я всё же не выдерживаю и подхожу.
– Привет, Аня.
Она отрывает взгляд от своего спутника и кивает мне немного удивлённо. Да, мы с ней здоровались, но всегда при Саше и их дочери. Но почему-то она не выглядит смущённой. Немного неловко чувствую себя я, но не она. Почему так?
– Привет. Как дела? – наконец, отвечает она.
– Спасибо, неплохо. Можно с тобой поговорить?
Она пожимает плечами:
– Да, конечно, – и обращается к своему парню, – Вадим, займи нам столик в "Шоколаднице"? Хочу немного перекусить.
Вадим кивает и удаляется, мельком осматривая меня перед уходом. Аня поправляет длинные тёмные волосы и вопросительно смотрит на меня.
– Кажется, ты хотела о чём-то поговорить?
– Хотела. Ты ведёшь себя так непринуждённо, словно ничего из ряда вон выходящего не происходит.
Аня немного хмурится:
– Я не знаю чего-то, что знаешь ты? Что-то с Александром?
Я цепляюсь сразу же за её обращение. Звучит официально и претенциозно. Но даже немного радует, что для неё он Александр, а для меня Саша, Сашенька…
– Наверное, ничего. Пока ничего. Но он явно не обрадуется, узнав, что ты встречаешься ещё с кем-то?
Аня улыбается:
– Не понимаю. Нет, честно… Вы что, поругались и ты винишь в этом меня? Извини, но как мои отношения с Вадимом влияют на твои с Александром?
Святая невинность. Так искренне недоумевает. Я решаю сказать прямо. Может, она на самом деле не понимает намёков?
– То есть ты считаешь, что ничего зазорного в этом нет? Вновь сойтись с мужем и крутить шашни за его спиной с кем-то ещё?
– Стоп—стоп—стоп, – машет мне рукой Аня, – сошлись? О чём ты, Снежана? Мы расстались больше полугода назад. Да, он оставил нам с дочкой однушку, мы с Александром видимся изредка. Всё-таки Алёнка его дочь и любит папу. Но сойтись снова? С ним? С этим самовлюблённым индюком? Совет да любовь вам, а я свою уже нашла.
– Я не понимаю.
– Это я не понимаю, что за нелепые претензии ко мне? Сошлись, ха! С чего ты взяла? – спрашивает она меня.
Я медленно понимаю, в чём дело. Наверняка сейчас на мне лица нет. Аня всматривается в моё лицо:
– С тобой всё хорошо? Ты как-то побледнела? Ты не беременна, случайно?
– Нет, я не беременна, Аня. Но… как?
Аня лезет в сумку и протягивает мне шоколадную конфету:
– Съешь, а то у тебя такой вид, будто вот-вот упадёшь.
Видя, что я не реагирую, она разворачивает конфету и насильно всовывает мне в руку улыбаясь:
– Благодаря Алёнке, у меня в сумке всегда найдётся чем перекусить. Но ты не ответила. С чего ты решила, что я вновь сошлась с Александром? Это он тебе так сказал?
Я киваю, понимаю, что должно быть, выгляжу жалко, но отвечаю чисто машинально:
– Саша сказал, что Алёнка заболела…
– Да, её моя мамочка накормила до отвала котлетами из свиного фарша. Алёнка переела жирного, её тошнило два-три дня, но ничего серьёзного. Было дурное самочувствие, но что с того?
– Саша сказал, что Алёнка болела почти неделю. Что за то время, что вы были с дочкой рядом, вы снова сблизились и решили сойтись.
Чёрт… Звучит так жалко. А Аня решат расставить все точки над i, чем добивает меня окончательно:
– Какая неделя? Враль… Три дня мы были у мамы, потом он привёз нас обратно в город. И всё на этом. Я, вообще, в последнее время его очень редко вижу. Бегает, суетится. Весь в заботах, говорил что-то о проблемах с работой. И больше ничего. А тебе, значит, сказал, что со мной сошёлся?
– Спасибо, Аня. Я пойду… Извини, что набросилась.
– Да не за что, Снежана. Всего хорошего!
– И тебе.
Как во сне, я медленно иду прочь. Слёзы обиды и непонимания закипают на глазах. Почему он соврал? Не хотел говорить правду? Но ведь всё было так идеально до нашего расставания. Почему решил прикрыться бывшей женой и дочкой? Стоп. Аня сказала, что у Саши проблемы с работой? Мои родители здесь ни при чём, уверена. Отец бы сказал прямо. Так же, как не стал тянуть с решением познакомиться с Сашей поближе, когда только узнал о его существовании.
Проблемы… Меня озаряет: какая же я глупая! Кажется, я догадываюсь, кто одним движением мизинца может создать кучу проблем практически любому. Михаил Земянский, чтоб тебя.
Я включаю телефон и звоню Михаилу сама. Игнорирую кучу сообщений от Беса и десятки уведомлений о пропущенных звонках от него же, а ещё от родителей. Земянский отвечает практически мгновенно:
– Снежана. Может быть, в следующий раз будешь держать сотовый телефон включённым?
– Я отключила телефон, чтобы отстающие студенты не надоедали перед сессией.
– От этой проблемы можно легко и быстро избавиться.
Моё горло издаёт какой-то странный звук. Вот он, специалист по устранению лишних препятствий на пути к желанной цели.
– Как именно, Михаил?
– Один звонок – и никакой лишней нагрузки.
Я глубоко вдыхаю, чтобы не лопнуть от злости раньше времени.
– Исключено. Это моё хобби. Эт профессия приходится мне по душе. И я не хочу из-за нескольких звонков лишать себя удовольствия.
– Хорошо. Но если…
– Если мне что-то понадобится, я непременно извещу об этом.
Скриплю зубами: никогда в жизни не стану тебя просить о чём-нибудь, Земянский. Не дождёшься.
– Ты же помнишь, что мы собирались пообедать? В пятницу. К сожалению, с обедом не получилось. Извини, что расстроил неисполненным обещанием.
Надо же, а я ни капли не расстроилась. Откровенно говоря, даже не заметила, что та неделя уже пролетела.
– Приглашаю тебя поужинать сегодня. Будь у себя, отправлю за тобой водителя к восьми.
Земянский не спрашивает, Земянский утверждает. А ты можешь только согласно пережёвывать и не давиться предложенным.
Мельком проглядываю сообщения от Беса: в одном флаконе – вся палитра негодования, бешенства и какого-то слепого желания обладать. Как же сильно его штормит! Попахивает болезненной одержимостью и маниакальным преследованием. Внезапно мелькает подлая мысль: Земянский бы разобрался с ним в два счёта. Сбросил бы настырного мальчишку с игровой доски одним болезненным щелчком. Мальчишка… Я Беса таковым не считаю, но для Земянского,что я, что Бес – всё равно что трёхлетки, неспособные поделить игрушки в одной песочнице.
Глава 10. Снежана
Михаил мягко предупреждает, что выглядеть нужно соответствующе. Боится, что приеду в джинсах и толстовке, с небрежным пучком на голове? А вот посмотреть бы на его реакцию! Но руки сами достают новое чёрное платье, приталенное, длиной чуть выше колена. Выглядеть хорошо – привычка, воспитанная во мне мамой, которая всегда выглядит безупречно и не выходит из дома без укладки на голове. Я машинально поправляю причёску и оглядываю себя в зеркале перед уходом: классические чёрные стрелки и красная помада. Не вижу смысла долго возиться с макияжем.
Земянский встречает меня уже у ресторана. Кивком благодарит водителя и, открывая дверцу, подаёт мне руку. Рядом суетится кто-то из людей Земянского, делая несколько фото. Ах вот для чего нужно было выглядеть соответствующим образом! Команда Земянского начинает активно лепить историю о двух влюблённых сердцах.
Столик в ресторане уже накрыт, в отдалении от всех остальных. Приятный полумрак, пара свечей. Официант подаёт блюда. Я давлю смешок: Михаил уже выбрал, что мы будем есть и пить, даже не спросив. Когда меня в последний раз кто-то спрашивал, чего на самом деле хочется мне? Михаил будничным тоном, с легкой улыбкой на губах начинает лёгкую, ни к чему не обязывающую беседу. Потом тянется ко мне рукой, накрывая пальцы ладонью. Ещё несколько вспышек – Земянский жестом отправляет фотографа прочь. Я откидываюсь на высокую спинку стула:
– Теперь можно расслабиться и не изображать счастливую невесту?
– Ты несчастлива? – иронично спрашивает Михаил, аккуратно нарезая стейк.
– Вы считаете, что сейчас у меня много причин быть счастливой?
– Почему бы и нет? Назови мне хотя одну причину быть несчастной?