– Хорошо, можешь идти, – он подцепил с пола мастерку Макса и вышвырнул ее в открытое окно. Быстро и легко. Я и глазом моргнуть не успела. – Только не в одежде этого сопляка, – затем подхватил меня за талию и, несмотря на сопротивление, сдернул юбку. Стоит ли говорить, где она очутилась спустя секунду? – И не в этой проститутской одежде.
Растерянно я переводила взгляд с Алана на окно. Снова, снова и снова… Мне не верилось, что происходящее было реальным. Все просто не могло быть так плохо.
– Да ты гребанный психопат! – прокричала я ему в лицо, ударив кулаком в грудь. Ничего! Он даже не шелохнулся. От бессилия из глаз хлынули слезы, а руки предательски задрожали. – Ты совершенно точно ненормальный! Что, по-твоему, мне сейчас делать?!
– У тебя есть выбор, сладенькая: мой пиджак и моя рубашка, – на полном серьезе предложил он, сложив руки на груди. – И ничья другая. Ясно?
Присев на корточки, я зарыла лицо в руки, совершенно не понимая последующий ход событий. Теперь я искренне жалела, что отослала Макса. Возможно, он бы помог мне и сейчас. Но его не было, а решение в голову не приходило.
– Я жду, – требовательно рыкнул мужчина, которого явно бесила моя непокорность. Но я могла ответить ему в этот момент только:
– Пошел ты нахрен, придурок! Будь проклят тот день, когда я тебя встретила!
Я не видела Алана, но слышала. Сперва он молчал, а затем послышались шаги. Когда я поняла, что они удаляются, резко вскочила на ноги, но увидела только момент его выхода. Затем щелкнул замок.
Перерыв между третьей и четвертой парой был коротким. Около десяти минут. Я очнулась лишь тогда, когда прозвенел звонок. Голова была пустая, словно чистый лист. Внутри по венам разливалось жуткое опустошение. Оно буквально сводило с ума!
– Что же делать… Что же делать… – вышагивая по аудитории и меряя шагами комнату, я хотела придумать нестандартное решение проблемы. Не должно же быть все настолько патово!
Осторожно подойдя к двери в который раз, я не смело дернула ее. В который раз, чтоб ее, она оказалась закрытой! Вуз наш был большой. Пять этажей. Почему-то исторически сложилось так, что пятый использовался крайне редко. По сути, он всегда был пуст. Именно там я сейчас и находилась. А это значило, что заметят меня тут нескоро.
– Даже не знаю, что хуже, – пробормотала я сама себе, истерически рассмеявшись. – То, что он закрыл дверь, или если бы оставил ее открытой…
Телефон все еще лежал в сумке. Технически я могла позвонить кому угодно с просьбой о срочной помощи. Но… кому? Мама никогда не была тем человеком, на которого можно положиться. Друзей нет, парня тоже. И множество, хреново туча, завистников!
Я упала на край парты, обняв себя руками. Стало зябко, а на щеках появились слезы. Не помню, когда плакала последний раз, когда позволяла себе быть слабой. Всегда была палочкой-выручалочкой, могла всё, спасала всех… Лучшая ученица, идеальный вид, подтянутая фигура… Для меня нет ничего не возможного! И… что? Кому это нужно, если ты один в этом мире? Если ты сидишь в аудитории и нет ни души, способной прийти на помощь.
В памяти всплыла Маша. Она нравилась мне своей честностью и прямолинейностью. Она всегда относилась к людям либо хорошо, либо никак. Но что-то мне подсказывало, что с ее тремя работами, проблемным мужем и ухажером Вяземским ей не до меня.
Внезапно послышался какой-то свист. Сперва я приняла его за пение птиц, но уж слишком оно было мелодичное. Утерев нос и осторожно подойдя к окну, выглянула наружу. Взгляду открылся внутренний дворик вуза, где студенты отдыхали между парами. Сейчас он был наполовину пуст.
– Ты ослепла? – недовольно пробурчал знакомый голос, заставивший резко опустить голову вниз. Там стоял Макс, держа в руках мою юбку и свою мастерку, которую подобрал там же. – Ты совсем охренела? Знаешь, сколько она стоит? Последняя коллекция «Луи», между прочим! И раз ты тут разбрасываешься вещами, будь добра… – парень явно был зол на меня, лицо его было багровым. А затем он просто замолчал, выдохнул и спокойно протянул: – Чего ты ревешь? Что опять, блондиночка?
Утерев руками щеки, я поняла, что слезы по ним катятся градом. Я не могла остановиться! Будто бочка терпения внутри меня наконец лопнула, освобождая наружу весь негатив. Как оказалось, его было слишком много…
– Да просто… – я была не настолько наглым человеком, чтобы просить помощи Макса после того, как сама же и вытурила его из кабинета. Так что, натянув вымученную улыбку, протянула: – Забей.
Но он уже меня не слышал. Прищурив голубые глаза, Соколов провел пальцами по светлой шевелюре, будто принимая какое-то важное решение. Коварно улыбнувшись, он подошел к зданию, заставляя буквально вывалиться из окна. То, что это был последний этаж, спасало от позора – моего неглиже видно не было.
– Что ты делаешь? – ужаснулась я, а затем, не сдержав эмоций, завизжала. Этот сумасшедший зацепился руками за декоративные выступы на фасаде и начал лезть вверх, будто человек-паук.
– Снова тебя спасаю, – невозмутимо пробормотал он. Я умоляла его остановиться, искусывая ногти в кровь. Но Макс делал вид, что не слышит моего голоса.
– Есть дверь! – отчаялась я, а затем закричала в полный голос, когда нога парня сорвалась и тот успешно съехал на три деления. Было все это на уровне третьего этажа. Соколов мог буквально убиться!
– Так веселее, – остановившись на мгновение, он улыбнулся во все тридцать два зуба, затем отвел взгляд и поморщился, будто бы от солнца. Только вот день был пасмурный! – К тому же твой профессор наверняка дал поручение никого не пускать.
– Он не мой! – фыркнула, сжав руки на груди. Накопившейся внутри злости я наконец-то смогла дать волю. – Этот псих не имеет ко мне никакого отношения, ясно?!
– Как скажешь, блондиночка, – прохрипел он, добравшись до крайней «ступеньки». Дальше начинался голый фасад. Поэтому Макс сгруппировался, резко оттолкнувшись, едва успел зацепиться руками за край подоконника моего окна.
Все это длилось мгновения, но мое сердце успело пропустить пару ударов, а лицо постарело на пару лет. Не было никаких гарантий, что он доберется невредимым. Тем более – допрыгнет. Что-что, но я уж точно не хотела быть причастной к смерти человека. Поэтому, как только Макс оказался рядом, тут же схватила его за рукав, принявшись тащить на себя. Он справлялся и сам, но руку мою не убирал.
– Зачем ты делаешь это? Риск не оправдан! – забравшись через подоконник в аудиторию, Соколов наконец-то попал в помещение. А это значило, что я смогла облегчённо выдохнуть и схватилась за сердце. Было тяжело дышать, от страха перед глазами все плыло, а тело ломило от усталости. Бывают инсульты до двадцати пяти? – Ты совершенно точно психически не здоров! Черт, еще один чокнутый на моем пути!!
– Оправдан ли риск? Естественно! – саркастично протянул он, недвусмысленно кивнув на мои голые ноги. – А так… У меня разряд по скалолазанию. Наконец-то нашел этому хоть какое-то применение.
Признаться, я и забыла, что была полностью голой. Макс настолько переманил мое внимание и запудрил мозг своим безрассудным поступком, что вела я себя как обычно. Охнув от ужаса и покраснев до мозга костей, постаралась прикрыться рукой «причинные места», хотя, на мое удивление, Соколов и не пытался смотреть куда не следует.
– Зря, – буквально расхохотался он. – Бантик был милым.
Именно так я узнала, что трусики он таки рассмотреть успел. Хмыкнув, замахнулась, желая наконец исполнить свою мечту и дать ему по шее за длинный язык и слишком любопытные глазки, только вот руку он мою перехватил еще в воздухе. Она оказалась прижата к его щеке. Горячей, мокрой и щетинистой. Этот внезапный контакт настолько меня поразил, что я буквально потеряла дар речи, пытаясь заглянуть ему в глаза и догадаться, чего он хочет.
– Ты ходячая катастрофа, Рита, – чертовски серьезно протянул он, а затем будто бы неожиданно для себя добавил: – И мне это на самом деле нравится.
– На самом деле? – эхом повторила за ним я. Это звучало как-то странно… Будто кто-то заставлял его притворяться.
– Просто странное и неожиданное для меня чувство… Вот здесь, – он переложил мою руку себе на грудь, давая ощутить безумно бьющееся сердце. Удивительно, но я не хотела уходить. С ним в эту секунды жизни я чувствовала себя спокойно. – Никогда ничего подобного не было.
Он слегка наклонился вперед, внимательно отслеживая любое изменение моей мимики и, не уловив явного сопротивления, медленно качнулся вперед, не выпуская из внимания мои губы. Он был так близко в этот момент. И все происходящее казалось правильным. Таким простым, непринужденным и… студенческим, что ли? Но все равно что-то было не так. Я пока не понимала, в чем дело, но не могла перешагнуть черту.
– Это потому, что тебе постоянно приходится меня спасать, – неожиданно для самой себя прервала его я, отстранившись и отвернувшись. – Ты чувствуешь себя рыцарем, так? Это самовлюбленность, Соколов!
– Уверен, так и есть, – пожал плечами он, а затем отпустил мою руку, нагнулся и… Просто стянул свои штаны. Пока я пыталась поднять свой подбородок с пола, он просто протянул их мне со словами: – Пожалуй, побуду сегодня еще немного самовлюбленным.
– А как же ты? – удивленно протянула я, не решаясь взять одежду.
– Ну… Мне немного внимания совсем не повредит, – подмигнув, Соколов отвернулся, давая мне возможность одеться. Парень был не намного больше меня, и штаны сели, как оверсайз: свободные и спортивные. И пусть выглядела я дико странно, но больше не была голой.
– Твои «Луи» вконец испорчены, – извиняясь, пробормотала я, покрутившись перед парнем. Не знаю, что промелькнуло в тот момент в его взгляде. Но было там что-то, мне неизвестное и почему-то пугающее. Но, скорее всего, стресс сделал свое дело, и теперь я видела опасность там, где ее не могло быть.
– На тебе костюм смотрится лучше.
– Что же, – глянув на часы, я вдруг осознала, что впервые буквально прогуляла весь учебный день. Это было на меня не похоже, но почему-то сейчас хотелось улыбаться. – Что насчет благодарственного кофе из нашей столовой? Должна же я как-то искупить свою вину.
– Отлично, – подмигнул он. – Осталось только вскрыть двери и…
Но этого не понадобилось. Замок щелкнул, а после дверь настежь открылась. На этаже было пусто. Там находился только один человек – Алан Берг. В его руках было много разных бумажных пакетов. Кажется, все они были из женских бутиков…
Он не увидел нас сразу. Это позволило мне рассмотреть лицо Берга. Он казался… потерянным, смущенным? Нет… Я не смогла точно убедиться, что не ошиблась. Ведь эмоции его изменились со скоростью света, когда он увидел сперва меня в чужих штанах, а затем и Макса, совсем без них.
Глава 4
Казалось, секунды длились целую вечность. Снова взгляды Алана и Макса скрестились, а воздух вокруг них наэлектризовался. Казалось, он даже стал тяжелым, потому что полноценный вдох было сделать практически нереально. Казалось…
– Что же, – холодно протянул Алан, а эхо разнесло его голос по всей аудитории. Словно этот бесчувственный, высокомерный тембр звучит у меня в голове, а черные глаза выжигают, будто кислота. – Видимо, моя помощь тут уже не нужна.
Я не верила своим глаза… Берг просто поставил пакеты на пол и уже собирался уходить. Он не планировал кричать, бросаться в драку, спорить. Мужчина отступил. И внимательно вглядываясь в пакеты с вещами, в который раз за день я почувствовала себя неправильно.
Я сама пришла к Алану. Сама «напросилась» на то, что произошло. Откровенно говоря, против не была. А сейчас, прямо на моих глазах, он успешно переборол своих внутренних демонов и лидерские замашки.
Сделав шаг назад, я приняла решение остановить мужчину. Мы должны были хотя бы поговорить по-человечески! Но Макс просек это, прежде чем с моих губ слетел хотя бы звук, схватил меня за руку, ступив вперед, и закрыл собой, выплюнув:
– Она никогда не была нужна! Проваливайте. Чем дальше, тем лучше.
Распахнув в рот от удивления, я с ужасом глянула на Макса. Что вообще творил этот придурок? Зачем он подливал масла в огонь?! Такая откровенная наглость задела даже меня, а про Берга даже говорить не стоит. Резко развернувшись на пятках, он покраснел, а на лице вздулись синие вены. Оно буквально исказилось от злости, когда он прорычал:
– Тебе конец.
– Ха! Я и не сомневался. Человек, домогающийся малолетних девочек только на это и способен, – подначивал его Макс, заставляя Берга ускоряться. Теперь мужчина двигался к нам, приближаясь с какой-то необъяснимой скоростью!
В ужасе я попыталась закрыть рот Соколова свободной рукой и параллельно освободить вторую. Но все это не увенчалось успехом. Я все еще была в заложниках, а Макс плевался гадостями. В какой-то момент моя рука начала неметь от хватки парня, и это уже пугало.
– Да хватит уже! – закричала я так громко, как только могла. Из глаз брызнули слезы, а ноги подкосились от общей титанической усталости. – Что вообще происходит?
Когда Берг оказался рядом, мне стало зябко. Впервые я почувствовала на себе, как может подавлять взгляд. Уничтожать, давить, ломать, снедать… Его лицо было темным, а глаза пугали своей животной дикостью и опасностью. Энергетика мужчины сносила, словно сильная энергетическая лавина. Хотелось уйти, спрятаться, спастись. Но Макс не давал мне этого сделать, и я вообще не понимала, что за игру он ведет.
– Ты кое-что перепутал, – прошипел Берг, и хоть я не могла видеть лицо Макса, но услышала его нервное глотание и едва ощутимое подрагивание руки. – Я не играю в игры и не развожу драму. Если мне кто-то мешает – я решаю проблему раз и навсегда. У тебя был шанс закончить все мирно. Но больше его нет, – заглянув Соколову за спину, он посмотрел на меня, дрожащую от страха, коротко поставив в известность: – Я ее забираю. С некоторых пор это не обсуждается.
Берг потянулся к моей сжатой руке, наверняка собираясь перехватить ее. Но Макс, наверняка действуя импульсивно и на эмоциях, резко толкнул меня в другую сторону от Берга. Я не ожидала этого, к тому же мои ноги и так едва держали равновесие, поэтому устоять на них у меня не вышло.
Я полетела назад, зацепившись ногой за батарею. Попытавшись схватиться руками за раму открытого окна или край парты, я только расцарапала все руки, но падение не предотвратила. Наоборот, ускорила. Упала буквально плашмя на спину. И, клянусь, слышала треск спины и головы.
– О, боги! Черт… Рита! – закричал растерянный Макс, пытаясь подойти ко мне. Но Берг был уже рядом. Он не успел поймать меня «в полете», зато оттолкнул Соколова так, что он отлетел к соседней парте, немного ее сдвинув. – Я только хотел, чтобы ты не ушла с ним… И только! Боже, прости меня! Скажи хоть что-то!
Но я не хотела говорить. Мне было плохо, накатывала тошнота. Прикрыв глаза, я позволила слезам скатиться по щекам. Наверное, я была отпетым оптимистом, потому как в голове промелькнула фраза: «Что же… Зато самый худший день в жизни уже случился сегодня!»
– Ты можешь говорить? – серьезно спросил Алан, а затем быстро ощупал мое тело. Действовал он уверенно и холодно, будто опытный врач. Я открыла глаза и слабо кивнула, на что он резко выдохнул, а затем просунул руку мне под шею и спину. – Я сейчас медленно буду поднимать тебя, если есть острая боль, сразу говори.
– Хорошо, – прохрипела я, а затем позволила Алану взять меня на руки. Как только он понял, что все не так уж и плохо, его движения ускорились. Он быстро направился прочь из аудитории, проходя мимо Макса.
– Мне так жаль! Прости меня, Рита! – прокричал вслед Соколов. Он казался подавленным, растерянным и ошарашенным. Кажется, он только сейчас понял, как далеко все зашло. Мне стоило хоть как-то его успокоить, но я не хотела, продолжая молчать и монотонно смотреть в потолок. – Черт, черт, черт!
Конец ознакомительного фрагмента.