– Извините, вы ведь товарищ Новиков?
– Да, я. С кем имею честь разговаривать?
– Мы с вами виделись на стрельбище. Вам понравился мой пистолет-пулемет.
– Товарищ Судаев? Извините, не признал сразу.
– Ничего страшного. Вы не уделите мне пару минут?
– С удовольствием! Пойдемте, прогуляемся.
Мы шли по улице, за нами тихо следовала моя машина. Судаев шел к Берии, надеясь к нему попасть. Дело было важным, и, встретив меня, он решил попробовать попасть через меня.
– Понимаете, Сергей Сергеевич, конструкция ППС такова, что его можно производить в любой мастерской, или даже специально оборудовать несколько сборочных цехов. Ведь все нужное есть.
– И в чем проблема?
– Да есть у нас товарищи, которые тормозят все дело. Не поймите меня неправильно, я не выслуживаюсь. Но…
– Что за товарищи?
– Да есть у нас там, не до тебя сейчас говорят.
– Как это не до тебя? У вас же приказ. Вы ведь не себе на дачу что-то мастерите, а для фронта. А с чем наши бойцы должны родину защищать? Пойдемте, постараюсь вас провести, Лаврентий Павлович, думаю, сможет вам помочь.
Мы вернулись в приемную, я попросил секретаря доложить. Тот снял трубку, сказал, что я вернулся, но не один.
– Проходите, – коротко произнес мне секретарь.
Мы вошли в кабинет, Берия был не один. Рядом с ним стоял какой-то человечек, откровенно еврейской наружности. Да, подумал я, эта нация всегда будет при власти. Хоть война, хоть мир. Нет, конечно, есть и рядовые, воюют, еще и другим пример показывают. Но в основной массе только руководят. По крайней мере мне в основном попадаются именно такие.
– Что случилось, Сергей? – спросил Палыч и посмотрел на Судаева. А тот как-то странно смотрел на собеседника Берии.
– Лаврентий Павлович, вот Алексей Иванович прибыл, у него есть что сказать, – вдруг тот, второй человек, стал что-то шептать практически в ухо Берии.
– Вы извините, пожалуйста, – обратился я к нему, – но не прилично шептаться в присутствии других людей.
– А вам-то какое дело, – нагло произнес тот.
– Прекратить! – потребовал жестко Палыч. – С вами мы обсудим позже, – сказал он своему собеседнику, – подождите в приемной.
Когда дверь закрылась, Берия обернулся к нам:
– Знаете, по какому поводу пришел этот человек?
– Догадываюсь, – произнес Судаев.
– А мне, может, скажут, кто это такой и зачем он приперся.
Берия метнул на меня сердитый взгляд. А я поднял руки.
– Виноват! Сорвалось.
– Следите за языком, товарищ Новиков. А вы, товарищ Судаев, объясните, почему вместо того, чтобы работать на благо родины в такое тяжелое время, вы, обеспокоены отсутствием награды за ваше изобретение?
Судаев аж поперхнулся и закашлялся.
– Товарищ Берия, да у меня и в мыслях не было ничего такого. Это вам товарищ Шимонович сказал?
– Какая разница, кто сказал? Важно то, правда это или нет?
– Вот, Сергей Сергеевич, зачем я торопился к Лаврентию Павловичу. Меня просто опередили, теперь я же и останусь виноватым, – произнес Судаев и склонил голову.
– Просто так никого не сделают виновным, – произнес Берия. – Если то, что сказал товарищ Шимонович, неправда, пострадает именно он. А не вы. Рассказывайте.
Судаев подробно изложил то, что происходит сейчас с приемкой новых видов оружия. Про то, как, находя нелепые отговорки, пугая рабочих и инженеров тюрьмой, люди из комиссии не дают развернуть производство.
– У вас приказ, подписанный товарищем Сталиным!
– Нам сказали, что рабочие будут отправлены на оборону города.
– Что за бред? – Берия снял трубку с телефона и попросил пригласить товарища Шимоновича.
Вошедший был бледен.
– Вы что там, совсем заелись? Что это за провокация?
– Товарищ Берия, но вы же говорили, что не хватает людей…
– Ты дурак, что ли, они-то тут при чем? – Берия разошелся. – Вы саботировали выпуск необходимой продукции. Вот вас всех и пошлем, в первых рядах на немцев, и без оружия.
– Товарищ Берия…
– Я все сказал. Младший лейтенант, проводите этого человека до приемной, там его встретят другие люди.
– Пошли, что ли, – сказал я «попавшему».
Тот что-то бормотал, но Берия не стал его слушать. Снял трубку телефона.
– Вызовите товарища Мельникова, пусть заберет у Новикова товарища Шимоновича. С ним нужно побеседовать, – положив трубку, Берия взглянул на нас.
Я выпроводил Шимоновича в приемную, там его уже ждали. Видимо, дежурный «вышибала» всегда на связи. Еврейчика увели. Я вернулся в кабинет.
– Все в порядке, товарищ Судаев. Идите, работайте. Помните, товарищ Сталин поручил вам наладить выпуск вашего автомата в кратчайший срок, поэтому и привлекли вас лично. Оружия нужно очень много, постарайтесь как следует.
– Сделаю все, что только смогу, – серьезно произнес Судаев.
– До свидания. Сергей, задержись, – кивнул Берия.
Алексей Иванович радостно пожал мне руку, попрощался с Берией и выбежал из кабинета.
– Сергей, вот такого, чтобы не происходило! Ты должен следить за работой оружейников. Не забыл, именно это сейчас от тебя требуется. Я же дал тебе полномочия, решай сам такие вопросы. Ко мне – в крайнем случае.
– Я все понял, Лаврентий Павлович. Сейчас же объеду все предприятия, проверю работу.
– Именно сейчас, мы обязаны обеспечить войска качественным оружием. Войска помаленьку прибывают. Оружия нужно все больше и больше. Съезди к бронебойщикам, нужно повысить выпуск противотанковых ружей. Не знаю, поговори с людьми, реши, как сделать. Я тоже не могу быть везде и всюду. Всем сейчас трудно.
– Можно предложить? – дождавшись кивка, я продолжил: – Нужно поднять норму отпуска продуктов по карточкам. Думаю, в такое время это послужит хорошим стимулом.
– Это я и обдумывал, мыслишь в правильном направлении. Я поручу нужным людям плотно заняться этим, но ты понимаешь, что всему городу мы пока помочь не сможем.
– Я все прекрасно понимаю. Вы доходчиво объяснили мне в прошлый раз. Но рабочим-то мы можем себе позволить прибавку?
– Это решаемо. Занимайся. Остальное – не твое дело.
Я поехал к бронебойщикам. Андрюха с Толяном, только спросили, куда едем. Ничем их не удивишь. Наше, говорят, дело маленькое.
В цеху творилось что-то с чем-то. Первый раз видел, как мальчишки, по-другому и не скажешь, лет по 12–13, не больше, ворочали огромные для них трубы ПТР. Нашел начальника цеха и рассказал ему, что придумал Лаврентий Павлович. Тот всецело поддержал идею и, похоже, что не лукавил. Он предложил мне участвовать в собрании. Я согласился, только заметил, что затягивать не нужно. Раз уж поставили меня контролером, будем работать так как следует.
Собрание прошло довольно быстро, начцеха, рассказал людям, что фронт нуждается в еще большем количестве их изделий, время тяжелое, враг у ворот. Рабочие кивали головами, что-то бухтели. Мне дали слово.
– Товарищи, я не оратор, стараюсь реально смотреть на вещи. Скажите честно, сможете поднять производительность без ущерба качеству? Вот вы, например, – я показал на одного из бухтящих.
– Ну, сложно это. Мы и так вкалываем с утра до ночи.
– Товарищи, мы все понимаем. Но подумайте и вы, если на фронте нечем будет бороться с танками врага, сколько нам, находящимся в городе, жить останется?
Тишина. Все молчат и смотрят в пол.
– Вам повысят продовольственную норму, это уже решено. Семьям станет полегче. Но, работать нужно много и качественно. Большого ума не надо брак гнать. А вот работать так, чтобы солдат на фронте был уверен в своем оружии, надо постараться. Это распоряжение товарища Сталина.
Народ загалдел, идея была хорошая. Семьи-то кормить всем надо!
Начальник подхватил мои слова криками:
– Товарищи, да неужели мы с вами не сможем перевыполнить план? Родина просит, кому мы нужны, как не своему народу? Сделаем, ведь так?
Народ зашумел, раздавались выкрики:
– Да, завалим войска нашими «веслами»!
Хорошо, народ понял все как надо. Будем надеяться, что у них все получится.
Возвращаясь, мы заехали в институт, где проектировали гранатомет. Дело начало сдвигаться с мертвой точки. Глядишь, весной, в крайний срок – летом, армия получит РПГ. Нормально, в той Истории, вообще без них обошлись, но ведь с ними-то – легче будет.
Владимиров объявился, с ним мы встретились на Лубянке, он пришел к Берии просить какой-то цех, нужный ему для производства. Еще просил какие-то колеса. Оказалось, придумал отличный станок для своей косилки. Получалась небольшая подвижная зенитка. Да еще и два ствола одновременно поставил. Если получится их синхронизировать, то счетверенные «Максимы» можно забыть. Конечно, когда в достатке наклепают КПВ.
– Вы, товарищ Новиков, сами не изобретаете, уж больно вы предложения заманчивые делаете? Какое у вас образование?
– Мое образование компенсируется нездоровым любопытством. Люблю придумывать, иногда выходит не так уж и плохо, – ответив, я попрощался.
Берия разрешил отдохнуть, сказав, что на сегодня срочного ничего пока нет, могу съездить к Истомину. Узнать, как у него со здоровьем. Конечно, поехал. Правда, в этот раз без гитары. Тревожно уже. Бомбят все чаще. Помнится, читал, что Гитлер собрал под Москвой свыше тысячи самолетов. Их сбивали, но меньше не становилось. Суки, и бомбили-то сплошь одни жилые кварталы. Проезжали по какой-то улице, так увидел место, где раньше стоял большой дом. Осталась только коробка, каким-то чудом еще державшаяся. Внутри не было ничего.
В госпитале царил аврал. Собирали для эвакуации тяжелораненых. Да легких-то и не было. Те, кто хоть чуть-чуть поправился, отправлялись на фронт, сбегали, полностью не долечившись. Истомин тоже был весь на нервах. Ходил он, скрючившись, рана давала о себе знать. Ему вообще-то запретили ходить, да разве его удержишь. Он и в госпитале-то оставался, только из-за приказа Берии.
– Серег, чего там на фронте?
– Вам сводку вспомнить или сказать, что будет? – спросил я, когда мы остались одни.
– Конечно, второе, точно хватит сил?
– Точно. Берия сообщил, что каждые два-три часа, прибывают все новые части. Танков только маловато. И с самолетами не густо.
– Видишь ли, тут попадаются люди, причем с высокими званиями, говорят, что под Москвой совсем беда.
– Да, тяжело. Как и в моем времени, на фронте сейчас, кого только нет. И студенты, и курсанты, и старики и дети. Но устоим. Ничего нового немцы не придумали. А вот у меня появилась одна идейка… – Я хитро прищурил глаза. – Надо Берии рассказать.
– Слушай, после всех твоих идеек я уже бояться начинаю, когда вижу твою хитрую рожу!
– Не берите в голову, товарищ майор. Все вполне мирно. Вы сами-то как? Лаврентий Павлович, интересуется вашим здоровьем, кадров, говорит, не хватает.
– Да лучше уже, поправляюсь. Чего-то отрезали там, все нормально будет. Ты, я слышал, с приемщиками сцепился?
– Да с одним. А до вас-то как докатилось? А, не берите в голову.
– Учти, там местами все так прогнило, что гадят и не обращают внимания. Их еще перетряхнут всех, скоро. Дай только выйти отсюда, поплотнее займемся. Я перед самой войной работал в этом направлении. Там на одного рабочего десять дармоедов.
– Да хрен с ними со всеми. Лишь бы дело не губили.
– Ладно, через недельку, я думаю, встану. Дел по горло.
– Лучше выздоравливайте! Это важнее.
– Ты куда сейчас? – майор заинтересованно посмотрел на меня.
– Так опять на завод. Сами знаете, глаз да глаз нужен, а то Лаврентий Павлович меня не поймет.
– Да уж, он на тебя надеется. Не подводи. Я, кстати, вообще не ожидал, что тебе такую волю дадут.
– Я сам не ожидал. Честно? Думал, что законопатят куда-нибудь и забудут. Постараюсь не подвести, до встречи.
– Пока!
Я уходил, глядя, как грузят раненых, люди стонут, но просят оставить их здесь. Кричат, причитают. Врачи не обращают внимания на их потуги. Делают свою работу. Что поделать, эти люди должны уцелеть. Ведь им потом предстоит гнать немчуру назад. Опытные бойцы, знающие цену жизни и смерти. Именно они составят костяк армии-победительницы.
Глава 18
На заводе я долго не задержался. Мне предложили попробовать ПТР, сказали – переделка. Инженеры что-то намудрили с прикладом, якобы смягчили отдачу. Когда я произвел всего лишь один выстрел, еперный театр! Да как хоть из него можно стрелять, чтобы самому руки не оторвало? Вот это мощь! Но, блин, вранье, когда в кино показывают, как лихо из него шмаляют все кому не лень. Реально надо быть сильным человеком, чтобы терпеть такую отдачу и еще попадать куда нужно. Я сказал, что с меня хватит, а эти яйцеголовые, ехидно посмеиваясь, протягивают другую бандуру.
– Вот эту попробуй, Сергей.
– Не понял, вы чего мне, обычную подсунули?
– Ну, а как бы ты разницу ощутил?
Покачал головой и взял в руки новое ружье. Осмотрел внимательно приклад, внешне ничего нового. Дали патрон, зарядил. Прицелился в мишень. Бах! Не понял.
– Дайте еще патрон!
– Дай ему, Коля, еще. Понравилось, – обратился один из рабочих к мастеру.
– Держи, – сказал Коля-мастер, протягивая мне новый патрон.
Зарядил – бабах!
– Блин, вот это дело! – И правда, бронебойка лягнулась, но чуть сильнее мосинки. – Да, с этой и я бы справился. Молодцы! Нечего сказать.
Из другого конца цеха кто-то кричал.
– Что там случилось, – спросил мастер у кого-то из рабочих.
– Не знаю, сейчас спрошу, – проговорил паренек, который просил для меня патрон, и убежал. Когда вернулся, сказал, что меня зовет начальник цеха. Я побрел мимо станков в кабинет. Встретивший меня начальник выглядел взволнованно.
– Сергей, зайди в кабинет.
– Что-то случилось? – спросил я заходя.
Тот только многозначительно поднял брови и показал на телефон. Трубка лежала на столе. Я взял ее.
– Новиков, слушаю.
– Ты должен быть у меня через час! – услышал я знакомый голос и даже представил, как сверкнули глаза за стеклами пенсне.
– Понял, Лаврентий Павлович! Выезжаю, – и положил трубку.
К Берии я примчался через сорок минут. Сказал Андрюхе, что надо побыстрее, ну он и расстарался. Но секретарь, Дима, попросил подождать.
– Лаврентий Павлович приказал передать, чтобы никуда не уходил.
– Понял, жду, – ответил я. Секретарь уткнулся в свои бумаги, а я присел на стул. Вынул пистолет. Положил на стол. Дима машинально подхватил его и спрятал к себе в стол. Даже глаза не поднял.
Минут через десять от Палыча вылетел какой-то майор гэбист. Не замечая меня, подлетел к секретарю. Тот, так же как и раньше со мной, не говоря ни слова, достал ТТэшник и положил перед майором, который судорожно запихнул его в кобуру и припустил как ветер. Зазвонил телефон, Дима снял трубку. Выслушав, коротко проговорил что-то. Я не прислушивался.
– Проходи.
Я подошел к двери и потянул ручку. Но остановился и посмотрел на секретаря. Вопросительно кивнул головой на дверь и поднял брови, но Дима, смотрящий мне вслед, показал большой палец. Войдя, остановился.
– Здравия желаю, Лаврентий Павлович.
– Здравствуйте, товарищ Новиков, – Берия опять был чем-то озадачен, но улыбался.
– Сергей, через час мы должны быть в Кремле, – произнес он наконец.
– Неужели к товарищу Сталину поедем?
– Точно. Приведи себя в порядок и выезжаем.
– Слушаюсь, – я осмотрел себя насколько мог.
– Почему награды не носишь? – нахмурил брови Лаврентий Павлович.
– Так вроде и повода особого не было? Все по цехам лазаю. Потерять боюсь.
– Вот тебе и повод. Товарищ Сталин оценит. Где у тебя награды?
– Дома, то есть у Алевтины Игоревны.
– Заедем по пути, прицепишь.
– Хорошо, как скажете.
Когда заехали домой, я еще и по форме щеткой пробежал, и сапоги протер.
Награды, награды. Сколько людей без единой, даже самой дохленькой медальки воюет, а я тут украшаться буду. Пришлось цеплять-таки и орден Красной Звезды, и медаль «За отвагу». Если честно, то мне было не по себе. Молодой еще, сижу в тылу. Где-то рядом люди в окопах, бьются с врагом, а мне тут медалями фасонить.