– Я не возьму с тебя деньги, Стас. Это несерьезно… Да и ты ведь к папе ходишь. Он лучше меня. Более опытный. Зачем тебе я?
– Ты что, обиделась, Носик? – Стас быстро уловил перемену настроения – от удивления до раздражения, вот только… У него не было шанса понять, с чем это связано. Только Даша знала. – Прости, я не хотел обидеть, просто… Все думал, как бы подойти, снова позвать пообедать, а тут осенило… Глупая идея была, да?
– Да. Глупая… И почему фамилию свою не назвал? Волошин – не сложнопроизносимо вроде бы.
– Думал, будет сюрприз… – только Стас улыбался вот так – единственным «вздрогом» уголков губ. В семнадцать Даша каждый раз заново в него за это влюблялась, а в двадцать пять… Тихонько будто умирала каждый раз. – Имеешь право выгнать…
Даша чуть сощурилась, соображая, потом же головой мотнула.
– Нет. Если пришел – садись. Будешь платить болью…
Даже пошутить попыталась, маскируя под этим всю бурю эмоций, которые вдруг захлестнули. Подошла к умывальнику, давая себе чуть времени на то, чтобы собраться под видом тщательной подготовки рук. Маску надела, перчатки, подошла к креслу, поймала взгляд Стаса – улыбающийся опять. Ну и грустный. Теперь он всегда на пятьдесят процентов грустный.
– Ненавижу это кресло… – Стас бросил замечание, пока Даша подгоняла высоту кресла и лампу.
– Конкретно это? Вы вроде бы видитесь впервые…
– Стоматологическое. Предчувствие боли не вдохновляет…
– Ну ты сам на это пошел.
– Ради тебя ведь.
Он наверняка имел в виду что-то свое. Менее интимное, менее безнадежно сладкое, менее значимое, но…
– Ты, главное, не пытайся говорить, когда я буду осматривать. Так может вообще без боли обойдемся…
Даша же пряталась за профессионализмом. Изо всех сил. И гнала… Мокрым веником, диким ором, тихим плачем из мыслей очередную фразу, которая наверняка засядет рядом с другими ее мучительницами на подкорке.
Благо, Стас послушался. Даже не пытался говорить, только смотрел довольно пристально, но в целом… Хотя бы на какое-то время Даше удалось абстрагироваться, делая то, в чем была профессионалом. Осмотр занял больше времени, чем обычно. Не потому, что ситуация того требовала, скорей Даша просто оттягивала момент, когда придется отложить инструмент, сделать шаг в сторону от кресла, снять перчатки и маску, выбросить в урну…
– У вас все хорошо Станислав Елисеевич. Две пломбы, обе хорошо стоят. Папа знает толк в этом деле. Курить бросил или только недавно начал?
Стас хмыкнул.
– Недавно начал… И бросил.
– Это правильно. Зубы хорошие, жалко такие портить. Улыбка ведь красивая, да и редко у кого к тридцати зубы в таком состоянии. Хотя бы из этих соображений…
– Я понял ДарьАлексевна… Бросил, сказал же. Пытаюсь по-другому проблемы решать.
Даша кивнула. Понимала, что этого будет достаточно, но глупость тянула за язык. Настойчиво тянула.
– Как?
Застыла посреди кабинета, глядя на Стаса, спрыгнувшего с кресла, стоявшего рядом, сложив руки на груди.
– Общением с друзьями. Пытаюсь за них радоваться… За тебя вот, к примеру… Еще несколько посещений и я поверю, что стоматологическое кресло – это приятно… Ты даже в этом нежна, Носик…
– Зачем ты меня смущаешь, Стас? И издеваешься зачем?
– Я не издеваюсь, Даш. Я пытаюсь комплимент сделать. Заслуженный…
– Не надо комплиментов. Это моя работа просто. Я стараюсь делать ее хорошо.
– У тебя получается.
– Спасибо…
– У нас есть еще полчаса?
Даша глянула на часы, потом на Стаса, снова на часы… К сожалению, они слишком красноречиво показывали на четырнадцать тридцать. Ни единого шанса увильнуть.
– Да. Если не спешишь.
– Не спешу…
– Тогда присаживайся… Может тебе чай или кофе сделать?
– Не надо, спасибо, просто… Расскажи что-то хорошее, Носик. А я послушаю…
Стас не стал вредничать – устроился на диване, на который Даша кивнула, потом же следил, как она с ужасно серьезным видом курсирует по кабинету, как бы занимаясь важными делами – что-то перекладывает, переставляет, отправляет в дезинфекцию, руки моет…
– Что рассказать?
– Как тебе работается? Какие планы на выходные? Как дела с Богданом?
– Все хорошо вроде бы. А у тебя? – он явно рассчитывал на более развернутые ответы. Желательно, по каждому из пунктов. Просто чтобы слушать голос милого Носика, который отчего-то его расслаблял, успокаивал, дарил надежду. Но…
– Не очень.
Даша кивнула. Ему нужно было, чтобы что-то спросила, сказала, сделала, а она… Не могла. Самозащита выставила блок, ведь спасать его – убивать себя. Проникаться им – исчезать самой. Он этого не понимал и понимать не мог, а она… Хотя бы попытаться должна была.
– Стас… У меня есть подруга – она семейный психолог. Если хочешь, я могу дать ее контакты и попросить помочь вам с… Диной… Она хороший специалист, пусть и молодой…
– Не сомневаюсь, Даш. Спасибо. Но мы уже ходили. Не раз и не два. К разным. Хотим разного. Это не лечится… – улыбка и одновременное возрастание процента грусти во взгляде до ста.
– Психологи не лечат… – глупое замечание. Неуместное. Бессмысленное в этом разговоре, но что-то надо было сказать, а на ум ничего, как на зло, не приходило.
– Правильно. Время лечит. Просто нужно время. Как родители?
Стас резко сменил тему, Даша же будто выдохнула. Ей было очень сложно ходить кругами вокруг того, что волновало Волошина. Разрешения лезть в самое нутро ей не давали, но и сказать-то особо было нечего. Нечего посоветовать.
Помоями Дину облить было бы низко, ведь Даша не жила рядом с ними эти годы, понятия толком не имела, в чем их проблемы и кто в них больше виноват. Советовать Стасу бросить жену и удариться во все тяжкие – слишком ответственно. Так же, как советовать принять, смириться, продолжить жить…
Он хотел от нее чего-то невозможного и неопределенного.
– Родители… Хорошо. Работают. Мы с мамой… – хотела рассказать о последнем походе в свадебный салон, но запнулась.
– Что? – жаль, Стас уцепился за это, как за соломинку.
– Платье выбираем, – Даша постаралась сказать максимально легкомысленно, передернув плечами.
Стас же улыбнулся, нежно, искренне, снова с пятидесятью процентами.
– Ты будешь очень красивой невестой, Даш. В любом платье.
– Такой же, как Дина была? – взрослой, зрелой ДарьАлексевне стоило бы просто поблагодарить, но семнадцатилетний Носик не смог. Взбунтовался и зачем-то шибанул по больному.
– Не хуже точно.
– Повезло Богдану, – и в ответ семнадцатилетний Носик хотел получить не мягкое, нежное даже «не хуже точно», а понимание – шпилька попала в цель. Но если нет… В ход идет вторая шпилька.
– Не то слово. Очень повезло. Да и он хороший парень ведь, да? Артём много хорошего говорил. Серьезный, взвешенный, амбиций куча. Добьется, чего хочет.
– Да. Уверена. Добьется.
За одним исключением. Ни в жизни не получит любовь той силы, от которой Стас так просто в юности отказался. Отмахнулся ради Дины.
– А что ты на выходных делаешь, Дашка?
Следующий вопрос снова ошарашил. Казалось бы, куда еще? Но Стас умел. За час из души окрошку сделал.
– Ничего. Отдыхаю.
– Поехали за город, погуляем. Если Богдан не против…
– Зачем?
– Хочется.
– Зачем, Стас?
– Не знаю. Честно. Просто хочется.
– Почему не с Артёмом? Почему со мной?
– Не знаю, Носик. Мне просто очень хочется тебя позвать. Ну и чтобы согласилась… Ты не думай, я не собираюсь тебя отбивать, просто… По-дружески. Погуляем, поговорим, ты не будешь мне в рот заглядывать, я курить не буду.
– Не уверена, что это уместно, Стас.
– Почему?
«Потому что то, что для тебя «по-дружески», для меня… уже сердце на окрошку».
– Мы с Богданом только выходные можем вместе провести, да и то не все, а ты…
Стас кивнул, понял, принял, встал даже, готовясь уйти, смиряясь с отказом, но Даша-то… Даша хотела, чтобы снова возразил, убедить попытался.
– Я подумаю.
Слишком громко и быстро брошенная фраза застала Стаса у двери, он оглянулся, улыбнулся, кивнул.
– Спасибо, Носик. Буду ждать ответа. Хорошего дня тебе.
Даша не ответила даже – просто кивнула, а потом не меньше пяти минут тупо пялилась в белую закрывшуюся за ним дверь, прокручивая в голове сегодняшний визит.
Странный, будоражащий. Будто испытание, которое, непонятно, прошла ли…
Зато проснулась окончательно. Больше ни спать не хотелось, ни есть. Ничего в общем-то не хотелось. Только телефон взять и…
– Алло, Богдан.
– Да, солнце…
– Мы в субботу планировали к твоим родителям съездить… Я не смогу, наверное. У Аллы День рождения. Очень зовет….
– Хорошо, Дашка. Соглашайся. Моих перенесем.
Глава 6
– Красивая, Даш… Красивая, – Даша не заметила, как Богдан подошел к двери в ванную, остановился в проеме, оглядывая ее… Действительно красивую. Собравшуюся вроде бы на День рождение Аллы (это по официальной версии), а по факту…
Даша даже себе не могла честно признаться, почему решила соврать жениху. Богдан никогда не был самодуром, ревностью не отличался, доверял, кажется, как себе. Да и она… Пусть иногда вновь становилась глупым Носиком, который в семнадцать помчался ночью к подъезду Стаса, чтобы уговаривать его не жениться, но в целом ведь была взрослой… И умной… И честной… И верной… И ничего из этой субботней поездки куда-то за город (а Стас так и не объяснил, куда поедут, просто договорились, что встретятся в час) не могло получиться такого, о чем нельзя бы рассказать Богдану, но Даша просто не хотела. Не хотела, и все тут.
– Смотри, именинницу не затми, – Даша улыбнулась приближающемуся отражению Богдана в зеркале, он подошел вплотную, прошелся руками по бедрам, скатывая красное платье-разлетайку (Дашино любимое), губами коснулся шеи… Напряжение в прижатом к ней паху Даша почувствовала сразу, сглотнула.
– Богдан… Я опаздываю… Да и ты же помнишь, у нас закончились…
Даша не хотела обижать жениха, но уже и так опаздывала, а заставлять Стаса ждать не хотелось. Больше, чем оставлять себя и Богдана без сладкого.
– Помню. Я куплю сегодня. «На ручнике» тоже неплохо, но не так…
Извинительно улыбаясь и за то, что снимает с себя руки Богдана, и за то, что этой ночью произошло, Даша выскользнула из персональной ловушки, забросила в клатч блеск, тушь, салфетки, вышла из ванной. Оказавшись в прихожей, опустилась на корточки, достала любимые босоножки. Только для особых случаев…
Богдан вновь проследовал за ней, остановился неподалеку, следил, как она теперь уже обувается.
– Напомни, а почему мы до сих пор пользуемся резинками, Даш?
– Потому что у меня непереносимость компонентов ОК, а детей мы заводить пока не планируем.
Даша застегнула босоножки, снова поднялась, осмотрела себя с головы до пят еще и в зеркале коридора, подошла к Богдану, касаясь губами губ.
– Просто купи презервативы, Клеверов. Приеду – будет тебе нормальный секс, – еще раз улыбнулась, когда тот самый Клеверов ущипнул ее за мягкое место, умудрившись вновь забраться под подол платья.
– Не любишь ты рисковать, Дашка…
– И ты не любишь. Все. Я пошла. Целую. Как будешь уходить – не забудь квартиру закрыть. Вечером ко мне приедешь?
– Да. К тебе. С резинками. Привезу годовой запас… – Богдан хмыкнул, подмигнул, Даша только пальцем погрозила, потом же… Вылетела из квартиры в подъезд, чувствуя, как улыбка сползает с губ, а вот щеки начинают пылать сразу по нескольким причинам – потому что сердце зашлось, ведь от Стаса пришло сообщение: «я на месте», а еще Богдан заставил вспомнить ночные события, за которые Даше было стыдно, пусть она и понимала, что все сделала правильно…
* * *
Прошлой ночью.
– Ты напряжена, солнце… Что-то случилось? – Даша палилась нещадно. Не сделала ничего плохого, а вела себя так, будто совершила убийство и в ванную Богдану лучше бы не заходить, потому что труп в этот момент тихонько растворяется в кислоте.
Девушка сидела на краю кровати, Богдан незаметно для нее, задумчивой, подполз сзади, сначала коснулся губами кожи за ухом, почувствовал, что дернулась, будто ошпаренная, потом положил на напряженные плечи руки, решил размять. Как понял сразу – не зря, ведь под пальцами чувствовалась не мягкость расслабленных мышц, а по меньшей мере бетон спазмов.
– Ничего, просто… – первым Дашиным порывом было сбросить руки жениха, но удалось справиться. Она и сама толком не объяснила бы, почему, но после разговора со Стасом уже в клинике и ее согласия встретиться на выходных, стала куда более раздражительной, чем обычно.
И сама себя бесила, и окружающие ее тоже… Будто бы мешали погрузиться с головой в думы о Стасе. Его меланхоличности, двузначности слов и тех смыслов, которые Даше хотелось бы в них слышать.
– Устала… – Даша повернула голову, улыбнулась ласково, пряча свои внутренние иголки… Богдан ни в чем не виноват. На него не за что злиться. Даже наоборот – приехал после работы, клубники привез, по дороге забрал заказ из любимого Дашиного ресторана, накормил, видел, что хмурится, пытался подбодрить, предложил посмотреть фильм, поехать по ночному городу покататься, спокойно воспринял отказы касательно обоих предложение.
– Прям сильно? – Богдан тоже улыбнулся, скользнул руками с наконец-то расслабленной шеи по плечам, бесстыже стягивая бретельки майки, оголяя сначала ключицы, а потом и грудь… Сглотнул непроизвольно, наслаждаясь зрелищем…
Дашка ведь до одури красивая была. И первым, на что Богдан «клюнул», стала та самая красота – тонкая, нежная, чистая. И вроде бы года прошли с тех пор, как он вот так же сглатывал, еще только в глаза глядя, а все равно она была способна вызывать в нем те же чувства и желания, что вызывала поначалу.
Голову запрокинула, глаза закрыла, явно наслаждаясь тем, что мужские руки путешествуют по коже, накрывают грудь, сжимают с силой, губу закусила, почти тут же подставляя для поцелуя, позволяя мужскому языку сразу внутрь скользнуть.
– Иди сюда, малыш, – и просьбу исполнила, развернулась, устроилась на мужских коленях, майку, которая была скатана на талии, растягивая горловину, сняла, пальцами в волосы Богдана зарылась, направляя его губы. Он не противился – руками мял тело, губами ласкал, фоном слыша Дашины тихие не стоны даже, скорее возбужденные вздохи, учащенное дыхание, руки, взявшиеся за полы уже его футболки, вверх потянувшие. Пришлось оторваться, позволить себя обнажить. Даже рассмеяться, когда у Дашки не получилось и футболка на носу застряла.
– Я сам, пусти… – потом откинуть ее наконец-то, резко перевернуть невесту, к матрасу прижать, шорты с бельем стянуть – совсем оголяя, губами потянуться к губам, а рукой по животу вниз, пока она развязывает шнурки на его домашних штанах, скользит под них, сжимает нетерпеливо…
– Как хорошо, что ты не сильно устала, малыш… – Богдан на секунду оторвался, в лицо заглянул – порозовевшее, поймал во взгляде жадность, которую ни с чем не спутаешь.
– Меньше разговоров, больше действий, – и «в трезвом уме» его малыш так не разговаривает, что тоже приятно осознавать, а еще приятно помочь ей стянуть с себя штаны с боксерами, накрыть своим телом, потянуться рукой к шкафчику, в котором лежать резинки, целовать ее и шарить по дну… И снова шарить… И опять шарить…
– Что? – потом от губ оторваться, держась на одной руке чуть приподняться, заглянуть в тот самый шкаф.
– Закончились, Даш…
– В смысле? – для Даши, видимо, это тоже было неожиданностью, она повернулась, тоже потянулась к выдвинутому шкафчику рукой, проверяя. Не то, чтобы не доверяла Богдану, но хотелось найти… Тот самый, единственный, спасительный, нужный… – Вот черт… – разочарования скрыть не удалось. Даша упала на бок, еще чувствуя возбуждение, но уже потихоньку перегорая.
– Ничего, – Богдан же, кажется, не разделил ее упадническое настроение – снова на спину перевернул, развел колени, нашел губы, сделал очень однозначное движение бедрами…