Помнится, она сама мне говорила, что климат этого города вредит ее коже. О, еще давит на нее морально. И по этой причине предпочитала жить на жарких островах с не менее жаркими мужчинами.
– Я так соскучилась!
Вот не верю. Лет шесть не скучала, а сейчас вдруг? Даже маленького Ника не навещала. Это она с какой пальмы упала? Или на нее кокос рухнул?
– Джорджина, а когда у тебя билет? – спросил уже брат, жуя остатки шарлотки. Мать от нее отказалась сославшись на углеводы, Ник попялился на выпечку, видимо, в поисках этих углеводов, и принялся сам уплетывать.
– Ну… – протянула женщина, рассматривая идеальные ноготки. – Не скоро. Ты чего–то хотел, Никуша?
“Никушу” перекосило.
– Только побольше времени провести с любимой мамочкой! – выдал он.
Джорджина умиленно улыбнулась и продолжила щебетать обо всем и ни о чем.
/Джеймс Харрисон/
Проснулся в отличном настроении и полным идей. В голове что–то щелкнуло, и то решение, что уже плавало в голове больше недели, я сумел поймать. Поэтому, не теряя ни минуты, отправился домой, чтобы засесть за чертежи. Кролик великолепна: после нее и мысли чище, и тело отдохнувшее.
Но закончить висевший проект не смог – позвонил Эден:
– У твоей малышки неприятности, – с ходу сообщил он.
Я откинулся на кресле, повертел в руках карандаш. Чертежи были отставлены в сторону, туда же направились очки.
– Все настолько серьезно? – лениво спросил. До сих пор в теле перекатывалась нега от полученного ночью удовольствия.
– Более чем. У Скотта все же явно что–то осталось из его состояния. Более подробный отчет дам при встрече, как и всегда, только через несколько дней. Я дам знать.
Интересно, однако.
– Хорошо. До встречи тогда, – я попрощался.
– До встречи, – и Эден отключил звонок.
Все же Эден МакКуин – профессионал с неплохими связями. За столь короткий срок сумел раздобыть информацию. Ладно, забудем сейчас кролика примерно до вечера, необходимо поработать.
Надел очки и вновь погрузился в работу. На этот раз никто до вечера не беспокоил. А вот вечером я сам решил позвонить сладкому кролику, чтобы немного развлечься. Я сегодня герой: половину дедлайна разгреб, осталось еще столько же.
– Добрый вечер, Элизабет, – мне безумно нравилось произносить ее имя.
– Здравствуйте, мистер Харрисон, – голос малышки звучал глухо.
– Ты сейчас где? – спросил, уже вкушая еще один незабываемый вечер.
– В “Павлином переулке”, – с заминкой ответила девочка.
Этот же ресторан находится в отеле, где мы с Элизабет вчера развлекались. Что она там забыла?
– Жди, я приеду. – Коротко ответил и отключился.
Так что же она делает в “Уолдорф–Астории”?
/Элизабет Скотт/
Джорджина нас потащила в ресторан, который находился в лобби гостиницы, где она остановилась! Нику пришлось забыть о своем свидании, а мне с нервами, потому что приехали мы в тот самый отель, где вчера я и Джеймс… В общем, мое и так не самое лучшее настроение стало просто скверным. А мать все говорила, и говорила, раздражая еще больше. Как бы то ни было, я ее люблю, да но по–своему и где–то глубоко в душе. А еще предпочту любить ее и дальше на расстоянии.
– Лиз, не витай в облаках, – мне сунули в руки меню. – Заказывай давай.
Прошлась меню, посмотрела на цены и… И вернула меню матери. Уж после всего свалившегося на меня я знаю цену деньгам.
– Прости, Джорджина, но я теперь не дочь миллионера.
– Но я сама заплачу! – с жаром ответила она. – Я же здесь и с этого момента всегда буду с вами, детки.
Только почему ее не было тогда, когда я еле держалась? Когда продавала то последнее, что не продал сам отец, – наш дом, чтобы заплатить по счетам и похоронить папу? Где она была, когда страдал Ник? Когда он даже меня не узнавал, не ел ничего, просто не мог в руках ложку держать?! Когда пришли те, у кого брал наркоту Николас в долг?! Когда я ввязалась во все это – в отношения с Харрисоном, на работу, которая легко меня подставила уже спустя неделю?! Где она была?!
– Ник, мы уходим, – звенящим от злости голосом произнесла я, вставая.
Братик был полностью на моей стороне и тоже считал эту пустую трату денег блажью. Только, в отличии от меня, молчал и листал уже полчаса меню.
– Элизабет! – Джорджина взяла мою ладонь, сжала в своей. – Сядь, пожалуйста.
Чувствуя невероятную злость и раздражение, села.
– Я так хотела сделать вам приятное, – принялась давить мне на совесть она. Что–что, а ее я все же знала очень хорошо. Потому что она вообще не меняется с годами. Не только внешне, увы. – Я виновата перед вами, да, мне не исправить свое отсутствие в ваших жизнях походом в ресторан, но я стараюсь, понимаете? В силу своих возможностей и мировоззрения…
Ее что, инопланетяне подменили? Выслушать до конца пламенную речь родительницы мне не дал звон телефона.
– Прости, но я отойду? – спросила у Джорджины. Звонил мой личный кошмар, поэтому нельзя не ответить.
– Да ладно, говори здесь, – она ослепительно улыбнулась и сильнее сжала мою ладонь, которая до сих пор находилась в плену ее ухоженных рук.
Едва не скрипя зубами, приняла звонок.
– Добрый вечер, Элизабет, – произнес мужчина на том конце провода.
– Здравствуйте, мистер Харрисон.
Джорджина навострила ушки. Впрочем, даже Николас оторвался от созерцания меню.
– Ты сейчас где? – ввел меня врасплох вопросом мужчина.
Прикусила губу, раздумывая, отвечать или попытаться перевести тему?
– В “Павлином переулке”, – выдала я правду.
И сразу же пожалела, потому что Джеймс Харрисон сказал:
– Жди, я приеду.
– Не… – начала было я, но было поздно – он отключил звонок.
Прекрасно! Нет, великолепно! Только я могу так вляпаться.
– Ник, запомни это миг, – многозначительно протянула мама. – Сегодня мы познакомимся с бойфрендом нашей Лиззи!
Я покраснела до кончиков волос, а этот предатель Николас закрыл злосчастную папку с перечнем блюд и радостно поддержал Джорджину:
– Наконец–то, а то я уже состарюсь скоро в ожидании, – он указал на свои волосы цветом идентичные моим. – Видите седину?
Взглядом дала понять, что “безумно счастлива”. Ник стушевался и замолчал. А вот мама так просто не сдается:
– Лиззи, как его зовут? Где он работает? Доча, ты же знаешь, что я всегда на твоей стороне! Поэтому ты обязана была рассказать мне о нем сразу же!
И в голосе столько укора, столько участия и теплоты, что хочется поверить в ее слова. Хочется верить, что все действительно так.
– Понимаешь, Джеймс не мой парень. Он просто… друг.
От своих слов самой тошно – терпеть не могу лгать. Но только от правды больше будет горечи. Презрение в ясных глазах братика – самое страшное наказание для меня.
– Ага, просто друг! – фыркнула Джорджина. – Ну хорошо, как зовут твоего “просто друга”?
– Джеймс Харрисон, – вынуждена была признаться я.
– Что–то знакомое имя… – наморщила лобик мать.
– Ждем его или можно сгонять в Макдак? – внес свою лепту Николас. – Всегда мечтал поесть в элитном ресторане бигмак и наггетсы.
У Джорджины чуть ли не случился инфаркт на месте.
– Ты ешь эту гадость?! – и глаза как у совы.
– Тебе не нравится Макдональдс? Хорошо, тогда найду Бургер Кинг! Ты же любишь куриные ножки? О–о–острые!
Все, ее можно было выносить.
– Ник, хватит, – ну вот слушать новую речь маменьки лично я была не готова. И приняла решение: – Лучше закажи уже что–нибудь.
– Официант, – позвала мать стоящего рядом молодого мужчину в безупречной форме, победно улыбаясь.
А разочарованный Ник принялся вновь листать уже поднадоевшее меню.
– Кир “ройяль”, Мясное ассорти из пармской ветчины, колбасы коппа и прочим, суп “бузар” и… – она задумчиво посмотрела на свои ноготки. – М–м–м… Ромовое парфе с ягодным фламбе.
А в шарлотке углеводы, да.
Ник заказал какой–то китайский жасминовый чай, так лелеемый им, и карпаччо, а я, чуть ли не скрипя зубами, – фирменный салат ресторана – ореховый с сельдереем и яблочный сок.
Официант, именуемый необычным лично для меня именем – Кларком, повторив весь наш заказ и поблагодарив, ушел. Не прошло и трех минут, как он вернулся с аперитивом:
– Пожалуйста, ваши коктейль, чай и сок.
Подошедшие с ним официанты сервировали наш стол, принесли закуски и салат и удалились, чтобы спустя некоторое время принести горячее.
С моего месте открывался прекрасный обзор на вход в шикарный ресторан и поэтому я сразу же увидела статную фигуру Харрисона. Начала отсчитывать секунды.
С первую по пятую, пока его взгляд ищет нужный столик. С шестой по девятую, пока он рассматривает нашу компанию… И решительным шагом рассекает разделяющее нас пространство, по пути что–то сказав подошедшему метрдотелю.
Мне становится дурно. Жарко и холодно одновременно. Сжимаю вспотевшие ладони в кулак под столом.
– Лиззи? – Джина прерывает свой рассказ о каких–то экзотических островах. Вроде Фиджи. – Ты побледнела.
– Все хорошо, – растянула губы в улыбке, уже видя, как близок к нашему столику Джеймс.
– Ладно, – и она продолжила: – Там такие мерзкие животинки были, огромные жуки с длинными усами. Но вот остров Лаукала шикарный…
Не могу ее слушать. Не хочу. Как и знакомить этого мужчину со своей жизнью! Даже с такой далекой от меня мамой.
– Элизабет, – горячие пальцы легли на мои плечи.
– О, “просто друг” пожаловал, – мрачно изрек брат, вытирая руки салфеткой и откидываясь на кожаную спинку кресла.
Меня же бросило в жар, а гадкие мурашки поползли от плеч до живота, рождая во мне странное томление.
– Дорогая, представь нас. – произнесла мама, пожирая глазами Харрисона за моей спиной.
/Джеймс Харрисон/
Я буквально вдавливал педаль в пол – так хотелось поскорее добраться до “Павлиньего переулка”. Но пробки, увы, не проедешь. Поэтому доехал лишь спустя полчаса, кинул ключи в руки швейцара и широкими шагами прошел в ресторан.
Маленькая мисс Скотт трапезничала. Компания малышки мне сразу не понравилась – черноволосая пигалица с силиконовой грудью и деланно–доброжелательным лицом, которая сидела правую ее руку, и по левую мальчика лет шестнадцати–семнадцати, отдаленно похожим на Элизабет.
– Мистер, у вас забронирован столик или… – начал подошедший метрдотель, но я его перебил:
– Меня ждут.
И двинулся к нужному столику. Кролик уже увидела меня и не отрывала взгляда.
– Элизабет, – положил ладони на хрупкие плечи и произнес я.
Девочка едва ощутимо вздрогнула, напряглась.
– О, “просто друг” пожаловал, – как понимаю, это ее брат?
И значит “просто друг”? Интересные у нас, друзей, отношения, несколько… глубокие, да.
– Дорогая, – пигалица на меня посмотрела, как на шмотку из новой коллекции. Ну или как на кредитную карточку. – Представь нас.
Элизабет, цветом кожи сравнимая со скатертью, начала:
– Джорджина, Ник, знакомьтесь, Джеймс Харрисон – мой… – запнулась, – мой хороший друг. Джеймс, Джорджина Абсани – моя мама.
В моей голове никак не укладывался этот факт – она, общипанная курица, родила моего кролика?! М–да, верно говорят – внешность более чем обманчива. И фамилия ее… Если ничего не путаю, Малик Абсани – индийский миллиардер.
– Приятно познакомиться, миссис Абсани – коснулся губами протянутой руки с идеальным загаром.
Никогда не понимал загорающих женщин или делающих искусственный загар.
– Приятно познакомиться, – повторила она. – Можно же называть вас по имени?
– Что угодно для вас, – улыбнулся ей.
– Николас, Джеймс Харрисон, – черт, как бы не было глупо, но мое имя на ее губах… Захотелось, чтобы она кричала его, когда я буду вбиваться в ее киску. – Джеймс, Николас Скотт – мой брат.
Мальчишка смотрел на меня как–то странно, с подозрением и некой злостью, но едва сестра назвала его, встал, протянул мне руку для рукопожатия. Ладно, не мальчишка, а молодой мужчина, судя по крепкому рукопожатию.
– Приятно познакомиться.
– Аналогично, – и юноша плюхнулся обратно в кресло.
Я же присел по левую руку Элизабет. Мгновенно оказался у столика официант.
Сделал заказ. Раз так вышло, то хоть поужинаю, все же я не ел с утра.
– Чем вы занимаетесь? – Джорджина обворожительно улыбнулась.
– Биотехнологиями и биоинженерией.
И медленно провел по бедру малышки, сжал коленку. Элизабет дрогнула, покрылась едва заметным румянцем, но виду в целом не показала. Значит, можно пошалить еще. Из–за нее ведь терплю общество крашенной пигалицы.
Приподнимаю край легкого платьица, скольжу пальцами по внутренней стороне ее бедра.
– О, говорят, что эти отрасли – отрасли будущего. Лизабет, тебе везет… с другом, – у нее от улыбки скулы не сводит? У меня вот скоро от патоки в ее голосе появится диабет.
– Мама, – укоризненно отвечает ее дочь.
– Николас, – между тем поднимаюсь выше пальцами по нежной коже. Вижу, как сжимаются ладошки у девочки, как она вдыхает воздух. – А ты еще учишься в школе?
Тот кивает.
– А куда планируешь поддаться?
– Ник интересуется робототехникой, – отвечает за наступившего брата кролик и берет мою ладонь, которая под платьем, в свою и, поправив платье другой рукой, не отпуская располагает на коленке. Вот чопорный кролик! Придется пока ограничиться ее рукой. Увы, не на члене, а на моей руке. Хотя, и это приятно.
– Действительно?
– Ага, – быстрый взгляд на Элизабет, и он продолжает: – Думаю, что свяжу с этим увлечением свою профессию…
Юноша оказался хорошим собеседником – начитанным в меру и действительно желал заниматься конструированием. Отчего–то захотелось показать ему свою первую работу – Бича, подобие робота, которое я собрал из отходов где–то в его возрасте.
– Я отойду на секунду? – внезапно поднимается Элизабет из–за стола.
– Конечно, дорогая, – кивает заскучавшая Джорджина.
Интересно, куда это она? Не выдержал: спустя минуты две последовал за ней, попросив прощения у Николаса и миссис Абсани.
Нашел девушку у огромного окна, открывающий вид на вечерний город.
– О чем задумалась? – пристроился сзади нее, положив ладони поверх ее ладоней.
– Обо всем и ни о чем одновременно, – вздохнула она.
– Пойдем–ка, – прошептал и утащил в женский туалет – заставлять задуматься об определенном.
– Что вы… – начала было она, но я заткнул ее самым лучшим и приятным образом – жарко поцеловал, прижимая хрупкую девочку к себе. И прижимая уже набухший член.
Оторвался на секунду и запер двери. Благо, в помещении было пусто.
– У нас крайне мало времени, – произнес прямо в ее сладкие губки, приподнимая платье и залезая в трусики.
Элизабет судорожно вздохнула. Трусики с съехали на щиколотки.
– Назови меня по имени, – вошел в нее двумя пальцами.
– Джеймс, – прохрипела она.
Послушная девочка. Осторожное движение в жарком нутре, потом резкое и порывистое.
– Еще!
Безжалостно вытаскиваю пальцы, сжимаю напрягшийся кусочек плоти.
– Джеймс, – полустон–полувсхлип.
Не могу больше! Развернул Лизабет, заставил опереться руками о мраморные стены, расстегнул молнию, вытащил из объятий стрейчевой ткани каменный член.
– Джеймс! – простонала кролик, едва я не церемонясь вошел в ее киску.
Стремительные толчки и приглушенные стоны малышки… Погрузиться до самый яиц в нее, жестко и молниеносно, а выйти нежно, при этом проводя губами по ее шее. И вновь проникновение! Лишенное чувств, лишь инстинкт…
Приводили в порядок после быстрого секса очень быстро – кто–то осторожно постучался в дверь. Поэтому сейчас Элизабет в попытке остудить лицо умывалась холодной водой, а я терпеливо ждал.
– Ты все? – спросил, едва маленькая мисс Скотт вытерла лицо бумажным полотенцем и подошла ко мне. Неосознанно поправил ее растрепанные волосы, заправил за ухо локон.
– Да, – смутилась она.
– Ты была прекрасна, – осознанно заставил покраснеть ее я и открыл дверь.
Невозмутимо прошел мимо компании бабулек, одетых словно королева Великобритании.