– Наказать бы тебя, – добродушно улыбался капитан, выставляя водку на обширную поверхность бездействующего пульта.
– Вот-вот, – вторил ему Сергей, потирая через бинты ушибленную голову.
Возбужденный Женька только ухмылялся.
– А мы его водки лишим! – осенило Кузнецова.
– А я и сам не буду, – вдруг огорошил их всех радостный Женька, с нескрываемым удовольствие разглядывая их обалдевшие лица.
– Ты что? Заболел? Переволновался? Что с тобой? – растерялся Сергей.
– Надо быстрее исправлять корабль, – сказал Женька серьезно. – Его повреждения. И дуть дальше. К Марсу.
– Да уж, – покачал головой капитан, отставляя третий стакан в сторону и разливая водку в два оставшихся. – Давно надо было тебя так полечить – столько бы водки сэкономили.
Женька снова радостно засмеялся.
Сергей вернул стопку на место.
– Он же все еще в шоке, – прошептал он капитану.
Сазонов кивнул и наполнил ее водкой.
– Ну что, будем?! – спросил он, поднимая свой стакан.
– Мужики! – возмутился Женька, отодвигая руку Сергея. – Я же сказал что не буду!
– По одной. За здоровье, – мягко надавил Кузнецов. – И все на этом.
Женька помялся. Улыбка так и не сходила с его лица.
– Ну хорошо, – наконец решился он. – Но только по одной!
Остальные дружно кивнули.
Выпили.
Несколько секунд молчали, занюхивая и закусывая.
– Дмитрич, – первым нарушил молчание Сергей, – на моей памяти сроду такого не было. Столкновение с метеоритным потоком вообще редкость. А тут – такая мощная группа!
– Наличие таких больших блуждающих потоков свидетельствует о какой-то глобальной катастрофе, произошедшей в нашей системе, – задумчиво ответил капитан, с грустью глядя на экран, на котором седьмой модуль, жалкий, разбитый и разорванный, медленно уплывал от своего корабля в черноту космоса. Вместе с ним уплывала и частичка чего-то до боли родного и близкого. И смотреть на экран было невыносимо, словно они все только что предали близкого друга.
– Первые наши потери, – сказал Сазонов ни к кому не обращаясь.
– Словно здешний мир упрямо не хочет, чтобы мы высадились на Марсе, – выговорил наконец-то посерьезневший Женька, потирая перебинтованную грудь.
Неожиданная находка
Выйдя на геостационарную орбиту, «Атлант» завис над тем участком Марса, где располагался таинственный источник.
– Ну что, мужики, – грустно говорил Сазонов, наблюдая, как Леднев с Кузнецовым рассаживаются в капсуле. – Оружия я дать вам не могу – его просто нет. Так что будьте там поосторожнее – мало ли что… Брошенные автоматы, ловушки, оставшиеся с войны, если такова была, да мало ли еще какой гадости…
– Говорил уже, – хмуро отмахнулся Сергей.
– Вам-то что, – криво улыбнулся капитан в бороду. – А каково мне будет в этом мире остаться совсем одному? Обо мне-то тоже подумайте!
Сергей внимательно посмотрел на командира.
– Ладно, – серьезно кивнул он. – Постараемся.
– Все будет в полном порядке, – подбодрил из-за спины Леднев.
Капсула, следуя строго по пеленгу, медленно приближалась к неприветливо чужой поверхности Марса. Словно и не было никакого освоения планеты, крупных городов, рек и озер, зеленых рощ… Одна только бескрайняя красновато-коричневая каменистая пустыня.
– Слушай, – промолвил Евгений. – Вообще никаких следов искусственного происхождения.
– Не нравится мне все это. Наводит на мрачные мысли.
– Вот-вот. Кстати, атмосфера разряжена. Сплошная углекислота.
– Я ничего другого и не ожидал.
Они медленно опустились на поверхность. Подождали, пока осядет поднявшаяся пыль. Осторожно вышли из капсулы.
– Да, первозданная чистота, – мрачно протянул Сергей, грустно пиная камни под ногами. – Кто бы мог подумать. – Он медленно выкатил из капсулы небольшую грунторойку, позаимствованную им из груза михайловской экспедиции, которая, экспедиция то есть, закончила свои глобальные исследования у Веги и возвращала оборудование обратно.
– Если уж и не тринадцать, то тысяч десять явно прошло, – с горечью произнес Евгений.
Они подошли к той точке, откуда примерно шел сигнал. Женька посмотрел на экран миниатюрного пеленгатора. Поводил приборчиком из стороны в сторону, определяя максимальный импульс.
– Вот здесь, – ткнул он ногой.
Они посмотрели на ровный участок песка, зачем-то поковыряли его ботинками.
– Однако придется копать, – разочарованно заметил Женька, явно ожидающий увидеть под тонким слоем песка какой-нибудь вход в подземелье.
Сергей молча подкатил копальный агрегат. Настроил программу. Включил. Машина неторопливо и методично заработала, а они сами сели в сторонке. Прямо на небольшой барханчик.
– Ты был на Марсе? – спросил Женька, бесцельно подбирая из песка небольшие камушки и кидая их в грунторойку.
– Как-то не доводилось, – вяло ответил Сергей. Окружающий ландшафт вблизи создавал очень уж тягостное ощущение и во встречу с цивилизацией уже совсем не верилось.
– А я один раз слетал на местный курорт, – задумчиво сказал Женька. – С женой и детьми…
Он замолчал и Сергей не стал его расспрашивать.
Внезапно машина остановилась, прокопав не более метра.
– Что-то нашла, – сказал Сергей, поднимаясь. – Сиди здесь, – обернулся он к Женьке. – На всякий случай. Я один посмотрю.
– Нагнетаете вы с командиром, – проворчал Женька, но остался на месте.
– Дмитрич, что-то есть, – сообщил Сергей по рации, заглядывая в яму.
– Вижу, – ответил капитан. – Серж, будь осторожен.
Откопанный предмет оказался старым массивным люком, больше напоминающем наклоненные ворота. Сергей перенастроил программу и грунторойка зубом ковша решительно уцепилась за массивное кольцо. Натужно заработал двигатель и из образовавшегося отверстия дыхнуло волной выходящего изнутри воздуха, чуть не сбив Сергея с ног.
– А вот и следы человеческой жизни, – усмехнулся подошедший Евгений, заглядывая в темноту провала. – Вон даже ступеньки виднеются.
– Это-то меня и удивляет, – сказал Сергей. – Честно говоря, я ожидал чего-то более серьезного. Ну что? Пройдемся?
– Дмитрич, мы спускаемся, – передал Женька на корабль.
– Хорошо, – сказал Сазонов. – Сооружение похоже на военное, будьте предельно внимательны.
Осторожно идя друг за другом, они с тяжелым чувством разглядывали встречающиеся на пути помещения. Здесь явно была бойня. Причем, судя по разрушениям, защитники довольно долго и упорно оборонялись, не желая сдаваться на милость победителям.
– Ну, куда теперь? – тихо спросил Евгений, останавливаясь перед разветвлением.
Сергей посмотрел на пеленгатор.
– Влево, – сказал он.
Женька молча кивнул и, отведя рукой покореженные балки, осторожно направился в темный проем. Сергей шагнул следом и тут же уперся в спину Леднева.
Посередине небольшого помещения, слегка помигивая красно-желтыми огоньками, стояла небольшая прямоугольная конструкция, сильно похожая на древнеегипетский саркофаг.
Саркофаг
Марсианский контейнер тускло поблескивал в самом центре максимально освобожденного пятого отсека. Сергей деловито суетился вокруг, манипулируя замысловатыми приборами. Леднев сидел в сторонке на овальных, без углов, ящиках и, по-детски болтая ногами, вел сверху неторопливую беседу.
– Зачем мы его вообще приволокли на корабль? А вдруг это мина? – скептически поинтересовался он.
Сергей поднял голову.
– Мина, простоявшая заряженной столько тысячелетий?
– А что, находили же боезаряды задолго после Второй Мировой войны!? В полной боевой готовности!
– Ничего, – усмехнувшись успокоил его Сергей. – Она столько тысячелетий простояла, день-два для нее пустяк. К тому же, видишь же, делаю все возможное – не касаюсь, не кашляю, не стучу. И ты будь добр – разговаривай потише и не делай резких движений.
– Ну вот, успокоил, – шутливо откликнулся Леднев, но принял его слова всерьез и на всякий случай перестал болтать ногами.
Некоторое время оба молчали. Сергей всевозможными датчиками снимал во всех мыслимых и немыслимых спектрах и режимах показания приборов и пичкал этой информацией бортовой компьютер, которому в свою очередь этого было мало, и он требовал все больше и больше.
– Интересно же, – наконец произнес Сергей, запустив очередную линию. – Для чего-то сделали ведь такую сложную конструкцию? Что-то же она в себе хранит?
– А может, это деталь реактора? Или какая-нибудь местная батарейка? – сверху подал голос Евгений.
– Все может быть, – пожал плечами Сергей, наблюдая за экраном сканера. – Ну а вдруг мы все-таки правильно поняли смысл знаков на корпусе, что там хранится живое существо? – Он с каким-то азартным любопытством взглянул на Леднева. – Разбудим – оно нам прояснит ситуацию. А?
– Честно говоря, – скептически заметил Евгений, – даже не представляю, каким это образом? Мировая история саркофагов что говорит? Пакуют обычно каких-либо местных тиранов. Выползет этакий монстр и начнет нас тут строить в две шеренги.
– Ну, ты уж больно мрачно смотришь на вещи, – покачал головой Кузнецов, пристраивая к саркофагу прибор для просветки гамма-лучами.
– Хорошо, – пожал Женька плечами, – не монстр, а гений. Ну и что? Что нам это даст? Знания? А что нам с ними делать?
– Ты считаешь – наш переход уже необратим?
– В природе все процессы необратимы – из пепла нельзя вернуть сожженное дерево, так же, как и из человека нельзя получить выпитый и переваренный им коньяк.
Сергей вдруг засмеялся.
– А ты, оказывается, пессимист!
– Нет, я просто реально смотрю на вещи, – очень серьезно ответил Евгений, не принимая шутливого тона.
– Не столько реально, сколько упрощенно, – возразил Сергей, подсоединяя прибор к компьютеру и запуская программу сканирования.
– Ты так думаешь?
– Конечно. – Кузнецов внимательно просмотрел отклики БК, что-то там у себя поменял в расположении приборов, что-то понажимал на сенсорных клавишах, и поднял к Ледневу голову. – И пепел, брошенный в землю, рано или поздно трансформируется в дерево, и новая рюмка коньяка содержит в себе что-то, что пили наши далекие предки.
Леднев покачал головой.
– Нет, – печально ответил он. – К нашей ситуации это никак не относится.
– Как знать, – пожал плечами Сергей, увеличивая мощность гамма-лучей и запуская программу сканирования заново. – Не знаю, как у вас в детстве, а нас в детском садике часто пичкали сказкой о двух лягушках, попавших в банку со сметаной. Слышал?
Евгений утвердительно кивнул головой.
– И она с тех пор въелась в меня, – продолжил Кузнецов, проверяя работу магнитных датчиков. – Приучила бороться до конца. Так сказать – на живом примере.
– Я и не предлагаю сидеть сложа руки, – заметил со совего места Леднев. – Просто рассуждаю вслух, спорю. А в спорах, как известно, рождается истина.
– Странные у тебя рассуждения, – усмехнувшись, покачал головой Сергей, оторвавшись от работы и посмотрев на Женьку. – Лучше бы подключил к исследованию медицинскую линию.
– В смысле?
– Ну-у, – протянул Сергей. – Я бы, например, перед лицом глобальной катастрофы постарался сохранить какие-либо микроорганизмы, гены, клетки… Тебе, как медику, наверное, лучше знать, что следует сберечь в таких случаях, чтобы случайно уничтоженную жизнь можно было снова восстановить.
– Интересная мысль, – насторожился Леднев, спрыгивая на пол, и по-новому посмотрев на контейнер. – А ты не боишься, что оттуда полезут вирусы, против которых мы будем бессильны?
– Женька, хватит меня пугать, – не выдержал Сергей. – Ясно, что вскрывать будем в полной герметизации со всеми степенями защиты. И потом, зачем землянам перед катастрофой сберегать опасных вирусов?
– Версии две, – начал Кузнецов, когда все втроем собрались в кают-компании корабля. – Первая – мина-ловушка на боевом взводе. Версия вторая – контейнер с микроорганизмами. Бортовой компьютер пока молчит, зараза. Боюсь – не осилит задачку – не для этого он создан. А пусковой механизм саркофага локализован.
– Да, только вот что он запустит? – находясь все еще в мрачном состоянии духа, произнес Леднев со своего места.
– Не вскрыв, не узнаем.
– Серж, – обратился Сазонов. – Может я, конечно, и перестраховываюсь, но ты еще раз проверь качество защиты отсека. Не в службу, а в дружбу.
Сергей улыбнулся.
– Все будет в порядке, – кивнул он. – Защита, конечно, не боевого крейсера, но кое-что она выдержит. По крайней мере все известные ситуации в ней запрограммированы. И, как минимум, начало ядерного распада отследится, и если не загасится, то саркофаг, либо сам отсек, просто выдавятся за борт корабля. Непонятно, что вы все так зацепились за теорию мины?
– Такая глобальная катастрофа не с пустого места возникла. Была же какая-то причина. Так что мало ли что…
– Хорошо, – посерьезнел Кузнецов. – Я буду в рубке, сам прослежу за защитой. На тот крайний случай, когда человеческая интуиция почувствует опасность, а приборы промолчат. Эта штука все-таки продукт другого мира и наши ситуации ей неподвластны. Если что-то почувствую неладное – сразу отстрелю отсек. А вскрывать – вы уж тогда сами. Кто из вас этим займется?
– Скорее всего – я сам, – спокойно ответил капитан. – У Женьки свои медицинские датчики, и свои полномочия на отстрел отсека.
В рубке повисла тягостная тишина. Всем было ясно, что эти понятия «выдавливание в космос» и «отстрел» также теперь относятся и к самому капитану.
– А может, тогда не надо? – с сомнением произнес Сергей.
Сазонов отрицательно покачал головой.
– Только вы уж не расслабляйтесь, – более строго сказал он, понимая их состояние. – Обо мне не думайте. Не хватало еще, чтобы я в случае опасности потащил и вас и корабль за собой. Если что – смело жмите на кнопки.
Ему никто не ответил, и он молча развернулся, собираясь уходить.
– Ну, ни пуха тебе ни пера, – напутствовал его Кузнецов. – Надеюсь, все пройдет хорошо.
– К черту, – традиционно ответил капитан и ушел за своим скафандром.
Два часа в страшном изнеможении Сергей просидел в пустой рубке, напряженно следя за уровнем защиты внутри пятого грузового отсека и готовясь в любую секунду нажать на кнопку аварийной очистки. Как-никак – жизнь корабля, товарищей и его самого сейчас зависела от его сообразительности и скорости реакции.
Он мучительно наблюдал за показаниями приборов, словно шахматист, анализируя быстроменяющуюся обстановку и решая – штатная это ситуация, или все-таки что-то промелькнуло не так.
Вот давление в отсеке чуть изменилось – значит герметизация саркофага нарушилась. Вот побежали анализы воздуха – никаких посторонних примесей, воздух в саркофаге оказался стерильно чистым, только процентное соотношение азота, кислорода и гелия заметно отличалось от корабельного. Вот возник небольшой радиационный фон. Сергей чуть напрягся – может такое быть? Надо решать быстрее. Или это все-таки подозрительно? Решил – может. Скорее всего, это всего лишь источник питания саркофага. А вот мелькнули анализы на микроорганизмы – отсутствуют…
Пару раз возникала совершенно непонятная ему картина, но вроде ничего угрожающего он в этом не находил и аварийных мер не принимал. Беспокоил только усилившийся фон нейтрино. Но он был уже давно, являясь как бы особенностью этого погибшего мира, последствием непонятной катастрофы.
Неожиданно замигала лампочка внутренней связи – Женькин сигнал. Кузнецов вздрогнул, по инерции погладив кнопку аварийного выброса – все это время он палец с нее так и не убирал. Глянул на часы – слишком быстро для успешного эксперимента. Наверное, что-то пошло не так. Или совсем не пошло.
– Ну что? – настороженно спросил он.
– Давай к нам, в пятый, – голос Леднева был необычайно спокойным. – Я думаю – все уже закончилось.
Сергей вздохнул с облегчением – по крайней мере, ничего страшного не произошло.