Магда – собственной персоной. Прошу любить и жаловать. А тем, кто к этому не готов, опасная девочка вполне способна отвесить такой джеб с левой, что тяжесть нанесенного оскорбления уравновешивалась количеством выбитых зубов. Где один зуб – «дружеская» подколка, которая просто пришлась не в тему. Два – почти оскорбление. Три…
А где три, там и все остальные.
Рельефно обтянутая черным эластаном, рыжая девушка с предельно короткой стрижкой (еще бы чуть, и я назвал бы ее лысой), оседлала соседний тренажер. Один из тех, которые мой первый инструктор называл «фрикционные». Толк сомнительный, но наблюдать за тем, как девушка медленно сводит и разводит бедра, можно бесконечно. Почти так же бесконечно, как смотреть на воду и огонь.
С перерывами на «чай-кофе» где-нибудь в подсобке, естественно.
– Сто лет тебя не видела, Ма-акс, – лениво растягивая слова, сказала девушка. Она откинулась на спинку тренажера, заложила руки за голову и стала рассматривать меня. Так же медленно, как и говорила: с головы до ног и обратно. – Подстригся. Мне нравится. А то длинные волосы меня так просто бесили. Ну, во-первых: даже у меня не такие густые. Во-вторых… Да хватит с тебя и во-первых. Так определенно лучше. Только на висках нужно было побольше выбрить – татушка не вся видна. Но эффект вместе с темными волосами – угу. Впечатляет. Даже не знала, что у тебя татуха на башке. Ничё так. Волевой подбородок, легкая… Ну, уже малость потяжелее – небритость. Плечи, мышцы, и остальное – по мелочам. Глаза… Тоже ничего. Прям герой ни-хрена-не-моего романа. Только вот губы, это ж прямо кошмар…
– Что не так? – на выдохе хыкнул я.
– Как можно носить такие губы? Это же не губы – а вызов какой-то. Надо ж прикрывать это всё.
– В смысле?
– Прикрывать! Усами там, бородой… Тебе давно пора не мышцы, а карьеру прокачивать. Всё в манагерах ходишь?
Аккуратно, превозмогая даже не последнее «через силу», а стократ препоследнее, я выжал гриф. Дождался контрольной точки – лязга металлических брусков и только тогда сказал:
– И я рад тебя видеть, Магда. Ты ж знаешь, детка – я тебе не конкурент. Твои девчонки в мою сторону и не смотрят, – я лихо отбил подачу.
– Ай-ли, – она довольно усмехнулась. Гибко так, плавно сместилась в мою сторону и застыла буквально в шаге от меня. – Скажи, в тебе имеется то, чем нельзя похвастаться?
– Имеется. Но я тебе его не покажу. Вот поэтому девчонки со мной и не задерживаются, – «загрустил» я.
– Врешь ты все! – Магда хихикнула. – Я ж его видела!
– Это когда еще?
– Лучше спроси – сколько раз.
– Подглядываешь, хулиганка.
– Если я люблю девчонок, вовсе не значит, что я не способна оценить красоту любого тела… Слышала, Петруччо тебя вызвал. Да?
Только Магда умела так виртуозно менять тему. Словно заправский гонщик уже на повороте уходила в дрифт, не обращая внимания на рев движка. Я не успел еще стереть с лица свою фирменную улыбку. Она так и осталась со мной, несмотря на вполне серьезный ответ.
– Было дело, – подтвердил я. Не видел смысла скрывать свое участие в очередном несанкционированном забеге на аквабайках, который и так соберет толпу.
– Ммм… Макс, – она подвинулась ко мне ближе, разом сократив расстояние до интимного. – Петруччо – грязный мальчик.
– Удивила.
– Ты даже не представляешь, насколько. И это не модернизированный движ на байке. О, нет.
Я помолчал, обдумывая.
– Сколько?
Она сосредоточилась. Глаза на загорелом, узком лице превратились в щелки, словно она действительно обдумывала ответ. Любая информация, касающаяся «околоспорта» имела значимость, выраженную не только в кредитах с разным количеством нулей, но и системе зачетов. Условно, также с разным количеством нулей.
– Будешь должен, – разглядывая что-то в моих глазах, наконец, озвучила она.
Кто бы сомневался?
– Точнее, радость моя, – я подхватил игру – наклонился, почти касаясь губами ее уха. – Должен на сто, на двести или…
– Или.
– Так серьезно?
– Всё еще серьезней, малыш. – Магда склонила голову влево, оставляя мне пространство для маневра. – Некто… по секрету сказал, что не планирует тебя видеть не только в ближайших заездах, но и… Вообще.
– Даже так. – Я отодвинулся, положил руку на плечо, разминая вдруг кольнувшую мышцу. – Буду должен. Говори.
Магда подалась ко мне всем телом, вдруг странно втянула носом воздух, словно запах, который источало мое изрядно поработавшее сегодня тело, был не то, чтобы ей приятен – жизненно необходим. Ноздри ее затрепетали и тихо-тихо, чтобы слышал только я, она сказала.
Секунду-другую я перебросил в голове полученную информацию, успел поразиться красоте исполнения и предположить, чем же таким простой манагер Максимэн успел насолить околоспортивной братии. Потому что решать успех гонки со смертельным исходом уж точно не в компетенции простого как морской конь парня по имени Петруччо.
– Буду должен, – еще раз повторил я.
– Не сомневаюсь, – с усмешкой сказала Магда. В раскосых глазах, вдруг задержавшихся на моем лице, почудился отголосок… Тревоги? – Спокойной воды.
– Не боись, малышка, выплывем.
На ходу бросил я. Легко и непринужденно отработав посыл, как и полагается недалекому, усидчивому манагеру средней руки, занимающемуся установкой и поддержкой сигнализационных систем. В чьей доступной комплектации пара извилин, закрученных на бабах и аквабайках.
В утренние часы бассейно-тренажерный клуб «Корректор» дышал целеустремленностью и сосредоточенностью настоящих мастеров. Никакой показухи. Только агрессивная энергия, преобразованная в четкий рельеф мышц. Еще один рывок, еще одно усилие – в общем зачете плюс очередная победа над собой. Которая – вот ведь парадокс – так же подвержена эволюции, как и всё остальное.
Непонятно? А я поясню. Лет семь назад победой я бы назвал и двадцать кэгэ в жиме сидя. Теперь сотка для меня не предел. Такая вот прожорливая девочка – победа. И каждый раз для того, чтобы услышать ее сытую отрыжку, требовалось прилагать всё больше усилий. Но кто я без нее? Человек, начавший путь в другую сторону, к деградации. И, что характерно, двигаться совсем не обязательно. Достаточно просто стоять на месте.
Примерно такими мыслями я себя и развлекал по дороге к бару. Через полчаса смытое летним дождем послевкусие, вызванное присутствием других людей, позволит мне обдумать полученную информацию. Хм…
А ведь по чистой случайности прилетевшую в мою голову.
Или нет?
У стойки, по-хозяйски заложив ногу на ногу, восседала та еще мадам. Из тех новоделок, что таскаются по тренажеркам в надежде подцепить богатого самца.
Подобные ей вычисляются с одного взгляда. Пока кто-то охотится за толстым кошельком, такой вот «девчушке» подавай всё в одном флаконе. Чтобы и упругая задница, и широкие плечи были вставлены в рамку финансового благополучия. Готовый вариант. Мадам считает, что себя она уже сделала: новая форма, в положенных местах обтягивающая выпуклости, ни разу не знавшая вкуса пота. Умелый макияж, типа «ой, я всегда такая», холеные руки, блестящие черные волосы, в строго отредактированном беспорядке ниспадающие на покатые плечи.
Я вдруг подумал: а чем, собственно, она отличается от меня? Не в смысле внешности, конечно. А в смысле затраченных усилий. Возможно, ее каждодневная работа над собой такая же прожорливая сучка, как и моя.
Мысль, что наши вселенные могли каким-то образом пересечься, вызвала во мне раздражение. Не дойдя до стойки бара пару-тройку шагов, я на ходу стянул с себя футболку и небрежно встряхнув, бросил на спинку высокого стула. Хорошо представив себе «аромат», впитавший радость моей очередной победы, я вправе был рассчитывать на то, что мадам упорхнет, сморщив тщательно проработанный носик.
И вдруг.
– Есть дело, Лариосик.
На миг мне показалось, что слова раздались в моей голове.
Сердце пропустило удар – и сразу же наверстало упущенное, дважды боднув ребра. Воздух холодной волной омыл грудную клетку и почти бесшумно вырвался наружу. На интуитивном уровне я почуял лезвие гильотины, сорвавшееся с небес и летящее вниз. И пока оно рассекало ветер в поисках моей шеи, сам я завис во времени как муха в киселе. Назад ходу нет.
И так ясно представилось, как дорога вперед собирает столько трупов на своем пути, что моей многострадальной совести не выплыть.
Ни в этот раз.
Может, показалось? Ведь может, а?
Ну, правда. У меня же тоже имеются всякие там нервы – стресс и всё такое.
Я старательно рассматривал стойку, ожидая появления хозяйки банок таких разнообразных форм и расцветок, что наводили на мысли о секс-шопе. В то время, когда как минимум одно из органов чувств было задействовано, мысли крутились с такой скоростью, что дымился БИЧ. Но каков день, а?
Поднимаю руки: согласен.
Согласен – пропустил первый удар. Пусть не смертельный, но опасный – да! Отсутствие должной информации по забегу вполне могло отправить меня в медблок недели на две. Как вполне очевидные последствия – я рисковал остаться безработным, унося в вольную жизнь пару дорогостоящих для последующего лечения травм.
И что? Я не успел даже обдумать варианты решения вопроса, как…
Комбо!
Второй удар прилетел из-за той грани, откуда и прилетать-то ничего не должно! Оттуда спускается приговор. Липнет мерзкой присоской на шею или обездвиживающим ударом в затылок и всё. Ты открываешь глаза, а твой мозг, довольствуясь четко рассчитанной дозой кислорода, в кромешной темноте начинает путь в никуда.
Короче, секунда, отпущенная на непосредственную реакцию, благополучно улетела в вечность. И пока я с увлечением рассматривал ее высунутый напоследок язык, в моей голове крутились шестеренки. Любая моя реакция станет ложью. Остался единственный вариант – дождаться повторного вопроса.
Не знаешь, как выкрутиться – постарайся закосить под дурочка. Так говорил мой ранее упомянутый первый инструктор. И всякий раз добавлял: и ничто так убедительно это не доказывает, как умение постоянно переспрашивать.
В общем, я молчал. Не поворачивая головы в сторону мадам, боковым зрением я видел, как она пожирает меня любопытным глазом.
Я молчал.
Ждать пришлось недолго. За стойкой, наконец, возникла Лика. Попялилась на меня чувственными карими глазами и согласно моргнула. Я всегда после тренировки заказывал одно и то же. И месяца три назад мы успешно пропустили вариант «вам как всегда?». Провожая глазами затылок белокурой барменши, я позволил своим мыслям совершить привычный круг. Тоже, своего рода «как всегда». Милая девочка с волооким взглядом укладывалась в постель на раз-два-три.
Без всяких вербальных и тактильных прелюдий.
Без прикосновений, взглядов, без комплиментов и наводящих вопросов.
Тем более без подарков и приглашений в клубы.
Короткий бросок – и мяч летит через водное поле: «Отель «Минос», восемь вечера, буду ждать». И можно не сомневаться – прямое попадание в ворота. Пока ты идешь к выходу под оглушительные крики «гол!», девочка с застывшим лицом и приоткрытым ртом уже отсчитывает время, оставшееся до.
Неинтересно. При подобных предлагаемых обстоятельствах, мой охотничий инстинкт лениво зевает во всю пасть и отправляется в койку.
В одиночестве.
– Так ничего и не скажешь?
Услышал я хрипловатый голос мадам и где-то глубоко внутри перевел дух: нет, у тебя не шиза, тебе не показалось. Потому что это…
Полный пи… трындец.
– А? – Я вполне правдоподобно обернулся. – После бассейна плохо слышу, – я убедительно ковырнул ближайшее к ней ухо мизинцем.
Лика появилась за стойкой, беззвучно поставила передо мной стакан, заполненный протеином. Ее взгляд изменился, неприязненно скользнув по гладким волосам моей визави.
– Я задала тебе вопрос, – уточнила мадам, небрежно откинув прядь волос.
Стул подо мной скрипнул, когда я, облокотившись о стойку, наклонился к ней. Она не отпрянула. Лишь в карих глазах неуловимо блеснуло отражение барной подсветки. Я «услышал», с каким звоном лопнула струна, огораживающая ее личное пространство, как взвыл в мозгу сигнал тревоги.
Мадам непроизвольно задержала дыхание, пытаясь скорректировать зону комфорта.
Оставалось чуть дожать ситуацию. Если она выбила меня с поля, я прихвачу ее с собой.
Подмигнув Лике, даже не пытающейся прикрыть любопытство каким–либо действием, я потянулся к самому уху мадам. Практически ощущая, как она пытается удержать себя на одном месте, я сделал паузу. И сказал, шумно выдохнув в изгиб шеи – такой открытый и беззащитный.
– Прости, малышка, ты не моем вкусе.
Не соизволив подарить ей – вот теперь отпрянувшей от меня на расстояние вытянутой руки – и минуту на поиск достойного ответа, я несколькими глотками осушил коктейль и поднялся, гладя на Лику. Союзница. Общее понимание того, что произошло, на секунду связало нас, выбросив девицу за границу общего круга. Тепло улыбнулся барменше, превращая нить в прочный канал. Без спешки подцепил футболку и двинулся к выходу.
Кстати, мадам так и не нашлась с ответом. Видимо, туго с соображалкой.
Я вальяжно нес себя через зал, поигрывая мышцами.
Где я мог так проколоться?
Почему сразу не взяли?
Зачем этот спектакль? Проверка? Блеф?
В голове завертелась, раскручиваясь на полную катушку, бешеная спираль. Ее круги увеличивались, задевали черепную коробку, высекая искры. А в эпицентре обнаружилось белое лицо мадам, в ореоле черных волос запакованное на глубине.
Мертвое лицо. И мертвые губы, которые не смогут еще раз повторить.
Лариосик. Ларион.
Я не изверг. Но если убийство могло зачистить путь, что привел мадам ко мне – я бы так и сделал. Но физическое устранение не даст ровным счетом ничего. Пока дверь остается открытой, заявиться мог, кто угодно. «Тепло» встретить гостей и заручиться вечным молчанием вполне в моих силах. Однако, это не выход. Следовало завалить проход. И желательно, с той стороны – вбив импульсную «жвачку» в ту пасть, с чьей подачи дверца открылась.
Всё время, пока я спускался в душевые кабины на цокольный этаж, я контролировал себя.
Целился взглядом в декоративные изгороди сияющих люменом кустов – и выравнивал спину.
Вычленял из какофонии звуков отдаленный шум дождя – и держал на коротком поводке мысли.
Дважды отзеркалил приветственные кивки знакомых качков – и сохранял лицо.
Я отпустил себя в душевой кабине, когда теплые струи тропического ливня шарахнули меня по затылку, унося в сток ролевую маску социума. Ту самую, что заменяла мне лицо, стоило выйти из дома. Я словно наяву увидел, как на минуту вода сменила цвет на бурый.
На пару минут под струями душа я становлюсь самим собой. Не рядовым манагером с предполагаемой работой, о которой у меня имелось отдаленное представление.
Но человеком, превращающим реальность в сны.
Тем, кто с легкостью может выжечь любой БИЧ. Обратить жизнь в прах. В пепелище. Подчистую. Вернуть базовые настройки, данные при рождении.
Без опыта, без навыков.
Спать. Есть. Пускать слюни, испражняясь под себя.
Существовать.
Скромным и неприхотливым овощем в оранжерее, где садовник не появится никогда.
Отбрасывая условности – таков я на самом деле. Человек, который взял на себя право корректировать чужие жизни. Ломать судьбы, перекраивать на новый лад. Я позволяю себе делать вещи, когда сто раз гуманней было бы перерезать клиенту горло.
Вскройся истина – за единичный доказанный эпизод как самому опасному преступнику мне уготована пожизненная капсула на глубине. Путешествие в вечность в пограничном состоянии между сном и явью.
А таких эпизодов у меня под сотню.
Так близко от моей шеи лезвие еще не пролетало. «Лариосик» – мой рабочий псевдоним. Предполагаемый клиент узнает его в день заключения контракта. Чтобы в день исполнения с моей подачи забыть. Сразу и навсегда.
Я упираюсь руками в стену, как будто пытаюсь удержать равновесие после того, как первая же мысль со скоростью магнитоплана влетает с мою башку: валить.
Валить на хрен из города. Не замкнулся свет на столице. В конце концов, Нэнс – моя вторая родина. Восстановлю связи, уйду на дно. Буду примерным мальчиком. Что вы говорите, Ларион? Понятия не имею о ком вы. С какой стати? Я не даю согласие на использование данных с моего БИЧ. Да, я знаю про подобные нюансы в Законе, но я не уверен, что у вас найдутся веские основания для выдачи санкции.