Я стою на крыше старой церкви, что располагается напротив гостиницы. Это самый популярный отель в городе, поэтому бронировать парковочное место здесь надо заранее. Автомобиль с его номерами сделал это сегодня. На крыше я, Фрэнк и двое снайперов. Я смотрю на вход в отель через бинокль.
– Может стоило сообщить Адриано? – уточняет Фрэнк, сложив руки на груди.
– Фрэнк, кто капо ди капи в этой мафии? – сухо спрашиваю я, не отводя взгляд.
– Ты, но…
– Значит, я решаю, кто и о чем должен знать! – коротко рычу.
– Понял, – кивает мужчина.
– Вот они… – оповещаю своих людей, когда вижу как несколько мерседесов подъезжают ко входу в отель.
Мои люди берут прицел. Хоггарт выходит из машины и открывает пассажирскую дверь. Протягивает руку и из машины выходит Мэри. И она здесь, черт.
– Не стрелять пока она рядом, – отдаю приказ я.
В точности своих снайперов я уверен. Они не промахнутся. Мэри вне риска, но… она не в том положении, чтобы увидеть смерть. Хотя я бы хотел, чтобы она увидела это собственными глазами… только потерю собственного ребенка я себе не прощу. Поэтому подождем… я докажу маленькой предательнице, что со мной шутки плохи.
Я буквально вдавливаю бинокль в глаза. Вижу, как Дориан кладет руку на ее талию. Сукин сын. Скорее бы ты сдох. Они вместе идут в гостиницу. Черт, ее присутствие все усложняет… Не ожидал увидеть здесь Мэри, но у меня есть одно подозрение…
Я долго искал мать Мэри – каждая попытка заканчивалась неудачей. Эскобар хорошо спрятал ее. И как говорится «надежнее тайника, чем у врага под носом, быть не может». А учитывая количество охраны… она действительно здесь – в этом отеле. Неужели Мэри решилась познакомиться со своей матерью?
Что же ты делаешь, девочка… Почему, блять, выбираешь тех, кто оставил тебя? Весь, сука, мир выбираешь… кроме меня одного!
– Он возвращается, – объявляет Фрэнк.
Вижу. Зашли вдвоем, но выходит Дориан один. Идеально! Время пришло, предатель…
Мэри
Я стою у двери гостиничного номера, не решаясь постучать внутрь. Дориан тактично предложил подождать меня в холле, только до двери провел. И я ему за это очень благодарна. Это первая встреча с женщиной, родившей меня… и я хочу, чтобы были только мы вдвоем.
Задерживаю дыхание, подношу дрожащий кулак и делаю робкие движения. Раздается стук, а дальше секунды ожидания превращаются в вечность…
Я сжимаю сумочку в руках, когда двери тоже робко открываются. И я вижу ее…
Виктория – высокая красавица, выглядит моложе своего возраста. Папа говорил, что родила она меня в девятнадцать, значит, сейчас ей сорок четыре. Стройная, в темно-синем платье без декольте. Волосы длинные, немного светлее моих, потому что окрашенные. Черты лица мягкие, как у меня, но словно более выразительные. Это моя мама…
Я смотрю на нее и слезы подступают. Я не знаю почему. Это как-то неконтролируемо. Казалось, что я обижаюсь на нее, но слезы утверждают обратное… как будто всю жизнь ждала этого момента, сама того не осознавая. Боже… это моя мама.
– Я – Мэри… – говорю тихо, а потом осознаю, не она мне давала это имя. – То есть я твоя дочь, – добавляю смелее.
Женщина все еще держится за дверь рукой, рассматривая меня.
– Вижу, что моя… – мягко улыбается она и новая порция влаги начинает подкатывать. Нет, плакать я не собиралась. – Зайдешь?
Я киваю и захожу. У нее огромный президентский номер, папа расщедрился прямо.
– Я – Виктория, но… можешь звать меня Вики, – говорит она, протягивая мне руку.
И я не знаю как коснуться этой руки. Рассматриваю морщины на коже, не имея сил протянуть руку в ответ. Каменею. Пожалуй, это имеет какое-то объяснение в психологии, но я понятия не имею какое… А вот Виктория кажется понимает, поэтому сама опускает руку и приглашает на диван в гостиной. Он большой и мы садимся почти в метре друг от друга. Вижу, что женщина тоже нервничает…
Некоторое время мы еще рассматриваем друг друга молча. Я подмечаю, что женщина выглядит дорого. То есть не знаю, что планировала увидеть… проститутку со стажем? Грубо звучит, но она была ею… И кто она сейчас, понятия не имею.
– Хочешь чай или кофе? – спрашивает Виктория.
– Чай, – говорю не раздумывая.
Она улыбается и идет за заварником. Наливает мне в чашку, а я наблюдаю. Моя мама заваривает мне чай… Я отворачиваюсь на минутку, чтобы вытереть слезы. Я не знала, что будет так… Не знала, что внутри меня скрывается столько эмоций… Что-то вязкое разливается сердцем…
Женщина протягивает мне чашку, и я принимаю ее. Делаю успокаивающий глоток, чтобы прийти в себя.
– Я очень рада, что ты захотела со мной встретиться… – говорит она, садясь обратно. – Я ждала тебя…
– И давно ты в Тринидаде? – интересуюсь.
– Больше месяца.
– Отец заставил тебя так долго ждать? – немного шокируюсь я.
– Никто меня не заставлял, Мэри, – улыбается она. – Я хотела этого…
Кажется, что даже мурашки на теле готовы рыдать. Молчу, запивая внутреннюю боль чаем.
– Мэри – интересное имя… не украинское.... – задумчиво говорит она.
– Так получилось. По паспорту я Мария, но… некоторое время жила в Америке, поэтому ко мне привязалось «Мэри», – объяснила я.
Хотелось сказать, что такое имя дала мне бабушка, на пороге которой меня оставила родная мать… но вряд ли она забыла. Вряд ли можно забыть то, что ты вошла в многоэтажку, поднялась на восьмой этаж, повернулась налево и… просто оставила ребенка под дверью. Я до сих пор не понимаю как такое возможно… я не понимаю как можно было проделать этот путь и не передумать… как можно так поступить?
– Прости… – я вижу слезы в ее глазах, когда возвращаюсь в реальность… оказывается, что я все же разрыдалась. И не надо быть экстрасенсом, чтобы догадаться, что происходит внутри меня.
Я отставляю чашку и вытираю шумно лицо от слез. Немного прохладная рука накрывает мою, и я вздрагиваю. Это пугает женщину и она отрывает руку. Я поднимаю на нее взгляд…
– Не надо… – тихо говорю.
Она кивает и отводит взгляд, тоже пряча слезы.
– Нет смысла вести светские беседы, пока ты не узнаешь то, за чем сюда пришла, – говорит Виктория. – Поэтому лучше не тянуть с этим…
Я киваю, сжимая свое платье пальцами.
– Мне было восемнадцать, когда я забеременела. Это произошло случайно. Эскобар, твой отец… – она замолчала на мгновение, а потом выдохнула. – …был моим клиентом.
– Я знаю, не надо объяснять каким именно, – морщусь я.
– Мое «агентство» подписало договор с агентством в Европе, где отдыхал Эскобар. Это было недельное путешествие на яхте в Португалии. И он выбрал меня…
– Как это выбрал тебя? – поморщилась я.
– Было что-то вроде каталога… – объяснила осторожно она. – Так меня и отправили в «командировку»… Сказали, что клиент очень хорошо заплатит…
Слушать это все очень неприятно.
– Я была молодой девушкой, Мэри… наивной и… мне были нужны деньги. Я только поступила в медицинский университет, у меня никого не было… и я должна была сама себя обеспечивать. В том числе и свое обучение… поэтому я начала этим заниматься. Я решила, что сделаю это ради будущего, – щеки Виктории немного покраснели.
– Каким был Эскобар тогда? – спокойно спрашиваю я, потому что смирилась с тем, что моя мать этим занималась…
– Моложе, – улыбается она. – Но все равно очень взрослым для восемнадцатилетней девушки. Очень властным и… уже тогда жестоким…
Сердце начало сжиматься. Что она хочет этим сказать?
– Он изнасиловал тебя?
Брови Виктории полезли вверх, пока я пропускала сердечные удары.
– Вряд ли можно изнасиловать ту, что для этого и приехала… – она отвела взгляд. – Эскобар не насиловал меня… хотя и не церемонился.
– Понятно… – чуть выдыхаю я. Подробности мне не нужны.
– Ты должна знать, что твой отец… понравился мне, – удивила меня Виктория.
– Эскобар понравился тебе? – недоверчиво переспросила я.
– Знаешь… – непонятное мне тепло запылало в ее глазах. – Мне понравился Джозеф…
Я поймала горячую волну. Она согревала и обжигала сердце одновременно.
Джозеф – это настоящее имя Пабло Эскобара. Слишком популярное в те времена в Америке. Тогда отец решил, что заслуживает лучшего имени. Так он и позаимствовал себе прозвище «Пабло Эскобара» в мафиозных кругах. Он сам рассказал мне об этом, но попросил никогда его не называть Джозефом… Сказал, что больше его с этим именем ничего не связывает…
– Значит, он рассказал тебе…
– Да, – кивает женщина. – Мэри, та неделя на яхте, возможно, стала немного большим того… что планировал твой отец. Это трудно объяснить, это надо почувствовать…
– Значит, ты ему тоже понравилась? – спросила я.
Думала, что у них с Эскобаром это было на один раз и не имело никакого значения…
– В определенном смысле да…
Ладно, не надо мне подробностей.
– И что произошло после? Ты забрала деньги и полетела в Украину?
– Нет, я не взяла денег. Я… – она замялась. – Это странно прозвучит, Мэри, но та неделя не была для меня работой… Не хотела, чтобы была…
Боже мой, он действительно ей понравился? Не знаю, что и думать…
– Но да, я вернулась домой и узнала, что беременна. Контактов Эскобара у меня не было, и… за неделю пребывания рядом с ним я поняла вокруг чего крутится его жизни… я бы не позволила своему ребенку принимать в этом участие…
– Но ты позволила себе избавиться от него? – уточняю я. Просто не понимаю в какой момент это оказалось лучшим.
– Да… – женщина бледнеет. – Я не знала, что делать… думала сделать аборт, но не смогла… Не буду говорить, что хотела оставить тебя… – ее слова как ножом рану рассекли. – Я была напуганной и все о чем могла думать… это как выкрутиться из ситуации.
– Ты выкрутилась… – бормочу я.
– Мой худший поступок в жизни, – качает головой Виктория.
– И что дальше? Ты продолжила этим заниматься? – поморщилась я.
– Нет… больше нет. Не смогла… Пошла работать уборщицей, иногда было так трудно, что даже есть было нечего… но я все же закончила обучение на последних курсах у меня уже началась оплачиваемая стажировка. И с тех пор жизнь стала нормализоваться…
– Ты никогда не хотела увидеться со мной? – сужаю глаза.
– Хотела, Мэри, хотела… но это страх, который я не смогла побороть… Пока Эскобар вновь не появился в моей жизни… Когда узнала, что он нашел тебя… когда осознала, что судьба все равно свела вас, я больше не смогла оставаться в стороне… Я… – она снова пытается коснуться меня, но я отсовываюсь. – … волнуюсь за тебя, Мэри. Я хотела простого спокойной жизни для тебя.
Я встаю, чтобы немного пройтись гостиной. Понятно, что она была напуганной девушкой… понятно, что всю жизнь жила в страхе… в конце концов, это у меня от нее… я тоже шесть лет прожила со страхом, так и не осмелившись сказать Марку правду… Поэтому, наверное, несложно понять эту женщину… но детские обиды, пожалуй, самые сильные. Они диктуют то, какими взрослыми мы станем… И, возможно, как взрослый человек я могу понять Викторию, но тот ребенок (я) не сможет никогда этого понять…
– Мне жаль, что так получилось, – искренне говорю я.
Виктория кажется мне приятной, несмотря на свой неприятный поступок. И в каком-то параллельном мире у нас могла бы быть одна счастливая жизнь на двоих…
– Не представляешь как жаль мне… – она тоже поднимается. – Всю жизнь я стараюсь искупить этот грех…
– Удается? – грустно улыбаюсь я.
Женщина молчит, но в ее глазах все ответы. Я тоже молчу, а потом решаю немного изменить тему:
– Значит, ты врач?
– Акушер-гинеколог, – кивает Виктория.
Так вот что она имела в виду об искуплении грехов. Помогает женщинам рожать. И судя по ее виду, успешно. Несмотря на волнение, Виктория выглядит как уверенная женщина. Думаю, в карьерном плане она получила все, что хотела. Такое впечатление складывается.
Мне вдруг стало интересно, была ли она замужем, имеет ли детей… других. Любопытство неожиданно вспыхнуло, но стены давили на меня. Хочется оставить этот неприятный разговор здесь, и поговорить снаружи о чем-то более приятном.
– Не хочешь подышать свежим воздухом? – предлагаю я.
– Очень хочу, – улыбается Виктория. – Но твой отец не позволяет мне выходить. Это не очень безопасно… так он сказал.
О Боже мой.
– Ты не выходила на улицу уже больше месяца?? – ошеломленно переспрашиваю я.
– Да…
– Боже, за кого папа принимает Марка?! – я качаю головой. Словно Марк убьет мою маму как только увидит. Конечно же, нет. Максимум похитит и будет шантажировать нас.
– Кто такой Марк? – заинтересованно спрашивает она.
– Расскажу на улице, собирайся, – я подмигиваю. – И не волнуйся, считай с папой я договорилась, – добавляю, когда вижу ее неуверенность.
– Спасибо! – женщина радуется. – Тогда я готова… – разводит руками.
– Отлично, – улыбаюсь.
Мы берем свои сумочки и выходим из номера.
– Все в порядке, мы прогуляемся, – говорю охране. Конечно, они сообщат об этом Эскобару. Пусть, не может же папа держать ее здесь вечно. Это издевательство.
Заходим с Викторией в лифт. Она немного выше меня, но тоже на каблуках.
– У тебя уже, наверное, кислородное голодание началось, – взволнованно констатирую я.
– Не волнуйся, в номере целых три балкона, – успокаивающе ответила она.
И все равно это издевательство!
– Можем перекусить в ресторане. Это недалеко, – объясняю я. – Познакомишься с Дорианом, если не против…
Вряд ли мистер Хоггарт отпустит нас вдвоем.
– Не против… это твой муж или парень? – интересуется с энтузиазмом она.
– Нет-нет, – я быстро качаю головой.
– А Марк? – поднимает брови женщина. Точно уже запуталась.
– Ну… уже нет, – морщусь я, потому что этого не объяснить в двух словах.
– Интересно… – не скрывает Виктория. – Возможно когда-нибудь ты поделишься подробностями.
Я киваю и мягко улыбаюсь ей. Мы выходим из лифта и идем холлом. Ищу взглядом Дориана, но не вижу. Видимо, ему надоело пить кофе и он вышел на улицу. Тогда сразу идем к машине…
Марк
Хоггарт остается стоять на улице. Ждет. Чертова сладкая парочка. А они стоят друг друга… предавать у них получается лучше всего. Говорю это себе мысленно, но все равно бешусь, что он рядом с ней… Блять!
– Вставай! – подхожу к снайперу и приказываю ему.
Он удивляется, но встает. Я забираю у него снайперскую винтовку.
– Марк, ты что делаешь? – обращается ко мне Фрэнк.
Я занимаю позицию, раздраженный тем, что должен отчитываться. Надо новое правило вписать – капо ди капи не перед кем, сука, не отчитывается.
– Это моя мишень, – коротко отвечаю я.
– Марк, ты не профессионал, если промахнешься, вся операция…
– Заткнись, Фрэнк, – рычу я. – И отойди от меня.
Мужчина ругается тихо, но слушается меня. Навожу прицел на Дориана Хоггарта. Его я убью сам.
– Охрана, – отдаю четкий приказ первому снайперу.
Несколько секунд и трое охранников рядом с Хоггартом падают замертво. Он в панике оглядывается. У меня есть только миг… и я выпускаю пулю. Прощай, друг…
– Блять… – говорит Фрэнк, глядя в бинокль.
Я резко встаю и выдираю его у него. Всматриваюсь и… замираю. Я не мог промахнуться… не мог, но этот сукин сын изменил положение в последний момент… он сделал это, чтобы прикрыть Мэри… Как она успела так быстро появиться? Но я не смотрел, что происходило вокруг… Черт!
Я смотрю на последствия своего непрофессионализма, понимая, что натворил. Пуля попала в другого человека. Я убил маму Мэри…
– Проклятье!
Глава 6
Черный – цвет потери истинной любви. Цвет демонов. И тени ночи.
– Харкнесс Дебора
Мэри
Я не понимаю, что происходит, потому что мы выходим с мамой на улицу, и… Дориан буквально бросается на меня с криками: «Снайперы», человек укрывает меня собой… и несмотря на шок уже через мгновение я понимаю, что Виктория остается без защиты, потому что не вижу охранников…