Хранитель предложил ученикам сесть и рассказать о себе. Когда очередь дошла до Игоря, тот начал сбивчиво, подбирая слова, но потом раскрепостился, чувствуя, что его внимательно слушают. Позже Игорь, вспоминая этот эпизод, не мог понять, как он, не задумываясь, рассказал чужому человеку важные события своей недолгой жизни, упомянул о способностях к языкам, об участии в археологических экспедициях. Брахман внимательно выслушал каждого юношу, затем предложил им закрыть глаза, сосредоточиться и после паузы произнёс: «Перед вами появятся три храма. Ворота каждого широко открыты и ждут вас. Вы должны выбрать тот единственно верный, который приведёт вас к встрече с Яджур Ведой – первой из божественных».
Во время этих слов Голицын почувствовал необыкновенную лёгкость. Перед ним словно в дымке забрезжили три огромных строения. По мере приближения к ним он увидел одинокую и застывшую фигуру и узнал её – это был он сам. Затем почувствовал, как его естество плавно переместилось в это неподвижное тело, и три храма выросли перед ним громадными зданиями с распахнутыми фронтальными дверями.
«Надо выбрать единственно верный», – звучали в ушах слова брахмана. Игорь подошёл к первому храму. Вблизи он отличался от остальных цветом, к тому же его стены были разрисованы формулами, уравнениями, рисунками, изображающими нашу Галактику и созвездия. Очертания некоторых были знакомы, однако большинство изображений Голицын уже не мог определить. Стало ясно – это храм, ведущий к знаниям. Бросив взгляд внутрь, Игорь увидел седого старика, окружённого молодыми людьми, вероятно – учениками.
Следующее здание было из кирпича ярко-красного цвета. Внутри раздавалась бравурная музыка, был слышен топот сотен марширующих воинов, и среди них под восторженные возгласы гарцевал весь в красном всадник в богатых доспехах.
Когда Игорь подошёл к третьему храму – серого цвета, его поразили тишина и холод, сквозивший из распахнутых ворот. Бросив взгляд внутрь, Голицын увидел неровную песчаную дорогу, ведущую далеко за горизонт, на обочине которой кое-где росли высохшие кусты, к тому же Игорь заметил вдалеке сгорбленную фигуру паломника, бредущего в поисках истины.
Но тут его взору открылось небольшое строение, спрятанное между вторым и третьим храмом. «Как же я его не заметил?» – удивился Голицын и приблизился к нему. Дверь не была полностью раскрыта, он распахнул её и увидел помещение, в центре которого стояла кровать, на ней спала девушка. Копна её рыжих волос разметалась на подушке. Сердце шестнадцатилетнего юноши забилось быстрее. «Что это может означать?» – подумал он.
Неожиданно у изголовья кровати показалась змея, и её характерное шипение выдавало намерение напасть. Мгновение – и Игорь перешагнул порог, намереваясь успеть спасти девушку. Он совершенно забыл, где и зачем находится, и именно в этот миг брахман вывел его из транса. Голицын очнулся.
Брахман помолчал минуту, потом обратился к сидящему справа индусскому юноше: «Старец говорил своим ученикам о Яджур Веде, но не был ею». Затем произнёс, глядя на другого: «Дорога, которую ты выбрал вслед за паломником, ведёт к Яджур Веде, но не является ею».
«Да, – промелькнуло в голове у Голицына, – видимо, правильно было войти к чудаку в красном». Почувствовав на себе взгляд брахмана, Игорь поднял глаза, тот молчал, потом положил ему руку на голову и сказал: «Яджур Веда предстала перед вами сегодня в виде прекрасной рыжеволосой девушки. Ты сделал, подчиняясь голосу сердца, а не головы, правильный выбор».
Двое не прошедших тест учеников ушли, и Игорь остался с Хранителем наедине.
Глава 5
Три дня прошли. В общей сложности Горин спал где-то часов шесть. Конечно, кофе, конечно, кое-какие таблетки, а что было делать?
События следовали одно за другим. Во-первых, привезённый охранник был тщательно обследован: его физическому здоровью ничего не угрожало, но в голове у страдальца был полный хаос – он всё время бормотал какие-то бессвязные слова. Сотрудничавший с «Бульдогом» психиатр, светило в своей профессии, предположил, что пациент перенёс информационный удар огромной силы: «Необходим очень сильный гипнотизёр, способный вернуть сознание несчастного в период жизни до печального события».
Горин, как и Трезубцев, предположил, что черепа – своего рода зонды, оставленные ИМИ для сбора информации. Но как давно оставленные, и как часто информация была считана? Форма зонда вряд ли была выбрана ИМИ случайно. Как предмет культа, черепа всё время находились в центре внимания, что облегчало получение информации о событиях, происходящих на Земле. Честно говоря, Горин находился в шоковом состоянии. Инопланетяне, черепа, таинственные документы, а в заключение – вполне земной разговор с Президентом. «Ещё два дня я даю вам. Ещё два дня, и жду полный отчёт обо всём произошедшем», – голос главы государства оставался спокойным, но можно было представить, каково ему.
Горин устало откинулся в кресле: сейчас Спиридонов принесёт переведённые с немецкого копии материалов, найденных в Калининграде вместе с черепом. Правда, физически артефакт уже находился вне компетенции Горина. Секретная научная лаборатория при Совете безопасности вплотную занялась им.
Раздался стук в дверь кабинета.
– Входи, входи, Алексей Германович, – ошибиться Горин не мог. Экран на стене показал статную фигуру полковника. Спиридонов неторопливо вошёл и положил бумаги на стол перед шефом.
– Приятного чтения, Михаил Васильевич, скучно не будет.
Горин надел очки и начал читать.
Вольфраму Зиверсу
Господин штурмбанфюрер, довожу до вашего сведения отчёт о проведённой мной в течение семи месяцев экспедиции в Куско и Пуно. Нам удалось подтвердить наличие абсолютного оружия, попавшего к древнейшим обитателям Америки из рук так называемых богов – вероятных представителей внеземной цивилизации. Следы её на планете подтверждены экспедицией Зегерса, проведённой в 1935 году, отчёт о которой находится в архивах «ВРИЛа».
Привожу фрагменты передаваемых веками преданий племён гуанки и чикито и отчёт профессора ордена иезуитов, иначе говоря – тайного агента, Фернандо де Монтесиноса, адресованный генералу ордена, о результатах поиска Пайтити – золотого города.
Как известно, Монтесинос выступил одним из спонсоров экспедиции Педро Бооркеса, искавшей Пайтити за Андами, а затем снарядил собственную, под руководством своего кузена Франсиско де Монтесиноса. Этот поход закончился неудачно, а сам Франсиско де Монтесинос был убит индейцами.
Испанский историк Герера приводит легенду о Всемирном потопе со слов индейцев чикито.
«Задолго до появления инков огромная страна от моря до моря, поклоняющаяся белым богам, спустившимся с небес, и получившая от них название Страна небесного сияния, жила счастливо, не ведая ни страшных болезней, ни государственных потрясений. Она никого не боялась и никому не угрожала, совершенствуясь в строительстве каменных городов, где торговля развивалась стремительно, охватывая соседние земли, а корабли купцов заплывали далеко на север в поисках новых товаров. Вот тогда, в самый расцвет государства, снова навестили их небесные боги. Правил тогда Агума Карита – король XIV династии. На вершине каменной пирамиды встретились он и небесный свет. Три дня и три ночи длился разговор. И улетал на шаре Агума Карита, и спускался вместе с богами глубоко под землю. И пришло время, когда он созвал правителей провинций страны своей и жрецов солнца и произнёс страшные слова о том, что близится конец всего живущего на Земле, вода выйдет из берегов и поднимется выше самых высоких гор, так как летит с неба на них камень больше самой большой пирамиды, ударит в землю, и наступит ночь. Обо всём этом сказали ему посланцы солнца, боги небесного света. В молчании сидели приближённые короля, не зная, что сказать, но продолжил Агума Карита: «Помогут нам боги, готовят они глубоко под землёй пространства для продолжения рода племени нашего. Через шесть месяцев соберите юношей и девушек с земель ваших и приведите сюда, в центр страны. Здесь ждать нас будут боги и перенесут нас с городом нашим глубоко внутрь земли, и будет ждать наш народ, пока не опустится вода, и не наступит день».
«А как они сделают это?» – спросили собравшиеся.
И тут в круг вступил один из ослепительных богов, в руках у него было короткое копьё. Поднял он его и направил в сторону далёкой горы.
«Смотрите», – сказал Агума Карита.
И смотрели правители и жрецы в изумлении, как на их глазах исчезла гора, затем, направив свое копьё, повернулся в другую сторону ослепительный, и появилась пропавшая гора посередине площади, и даже горный баран был виден на склоне её. Закричали видевшие это в страхе и удивлении, затем высокий свет небесный вернул гору на место её.
«Вот так и нас перенесут на глубину земли нашей», – произнёс Агума Карита.
Так и случилось. Прошло время, и собрались на площади перед дворцом царя молодые люди со всех провинций и мастера разные, и привели они животных своих, и многие пришли с пожитками своими. Появился высоко в небе шар, а в нём свет небесный, и направил на эту огромную толпу копьё своё волшебное, и исчезли они вместе с городом, и остались только старики и старухи. И приняли они удар страшный, и сомкнулись над ними воды земные, и погас свет. А когда опустилась вода, появились выжившие. Было их мало, потому что не все захотели выйти, а выпустил их один из богов с помощью копья своего. Много он наделал тоннелей под землёй, сделал и выход на поверхность. Был он бессмертен, и всех подземных королей пережил. Говорят, что видели его всего в блеске, когда поднимался он на поверхность и менял на золото скот и утварь разную, а также забирал молодых девушек с собой в мир подземный, и до сих пор иногда видят свет серебряный».
Другое предание, господин штурмбанфюрер, рассказывает о жизни под землёй. Нам оно интересно в связи с упоминанием о копье богов, которое имеет необыкновенную разрушительную силу. Благодаря неизвестной человечеству мощи, заложенной в нём, огромные пласты земных пород исчезали и, если надо, появлялись снова, переносимые на гигантские расстояния.
Ещё одно предание говорит о том, что, чтобы не сеять паники, короли и жрецы подземелья скрывали от остальных смерть небесного гостя, и один из них выступал под его обличьем.
Теперь перехожу к отчёту Фернандо де Монтесиноса: копию этого отчёта нам удалось достать в Ватикане.
«Мы вышли из Лимы, собираясь найти золотой город, в 1637 году от Рождества Христова в составе пятидесяти человек. Среди нас были участники первого похода, совершённого Педро Бооркесом к границам Пайтити. Это Франсиско Монтесинос – мой двоюродный брат, двое францисканских монахов, двое иезуитов, представитель вице-короля и я, Фернандо де Монтесинос. Бооркесу удалось обнаружить и завязать отношения с племенем маркиров. Именно они тридцать лет назад показали золотой город миссионеру Лопесу, о чём он оставил соответствующие записи и собственноручно сделанную им карту, по которым и нашёл их Бооркес. Пробыв там четыре месяца и не добившись прямого ответа о местонахождении Пайтити, Бооркес с почестями отвёз в Лиму шестерых старейшин, чтобы показать им жизнь христианского мира и приготовить их к евангелизации, а с ними и всё их племя. Индейцы в качестве подарков передали Бооркесу для христианского короля четыре золотых предмета: золотой кувшин, золотую чашу, золотую статуэтку и золотой шар – всё это маркиры получили, торгуя с жителями Пайтити.
Спустя три года после описанных событий индеец Сампати, один из шести старейшин, наконец решил показать то место, где происходила торговля. Это было на большой площади перед центральными воротами в легендарный город, он также рассказал нам, насколько необычным был обмен: за золото пайтитцы хотели молодых девушек и домашний скот. Пятеро же остальных старейшин между тем не обронили о Пайтити ни слова. Было решено взять их с собой, дабы вернуть маркирам – так распорядился вице-король. В этот раз возглавляемая и профинансированная мной экспедиция была настроена во что бы то ни стало достичь стен Пайтити и вынудить впустить нас внутрь. Для этого мой брат Франсиско набрал вооружённый отряд, состоявший из солдат личной гвардии вице-короля, который в то время очень нуждался в благосклонности короля Филиппа Четвёртого, а золото Пайтити могло эту благосклонность обеспечить. Также присоединились воинствующие монахи под командованием иезуита Блаза Валера. Сопровождало нас в походе также несколько идальго – любителей приключений, весьма опытных в военном деле. Сампати предостерёг нас, что путь будет нелёгким, а выжить в тех местах, через которые мы будем идти, можно будет, если мы возьмём с собой много провианта и хороших плотников, так как придётся делать лодки. Два раза перед нами предстанет река. Я, Фернандо де Монтесинос, как уже вспоминал выше, обеспечил поход всем необходимым.
После семи дней пути мы подошли к землям маркиров. Тут с нами расстались пять старейшин. Оставшийся с нами Сампати повернул наш отряд на юго-восток, через четверо суток мы, наконец, подошли к высокому плато. Здесь Сампати предложил сделать привал, так как мы почти вплотную приблизились к цели. Было решено пустить лазутчиков, чтобы разведать ситуацию. Ночью Сампати и четверо добровольцев оставили лагерь и поднялись на плато. Вернулись они под утро. Сампати рассказал, что торговля на большой площади продлится ещё один день, затем ворота города откроются, чтобы впустить торговавших жителей обратно, и появится возможность ворваться в город, а дальше действовать по обстоятельствам.
«Если удастся быстро захватить Храм Солнца в центре и пригрозить его разрушением, то сопротивление жителей будет недолгим, – так обнадёжил нас Сампати. – Жители Пайтити могут расценить это как обрушенный на них гнев богов».
Так и случилось. Вечером следующего дня под покровом темноты вооружённый мушкетами отряд, внезапно вклинившись в толпу, возвращающуюся после торговли, ворвался в город. Бросившихся наперерез индейцев, видимо, стражей ворот, поразил залп из огнестрельного оружия, что вызвало панику. Храм в центре города, куда помчалась часть отряда под командованием Сампати, был взят без сопротивления, остальные разделились на три отряда. Один остался охранять ворота, через которые мы попали в город; другой, пройдя по городу, занял позицию возле противоположных ворот – южных. Я находился в отряде, занявшем храм.
Бывших внутри индейцев, вероятно жрецов, одетых весьма причудливо (в своём обширном повествовании о Пайтити я постараюсь подробно описать быт и убранство его обитателей, так что останавливаться на этом сейчас нет ни смысла, ни времени), мы отвели в центр храма и связали. Подождали некоторое время, но никто не пытался отбить святыню, так что я смог осмотреть её основательно. Количество золотых предметов поражало. Небольшие золотые чаши, стоящие в храме у алтаря: одна большая, подвешенная к потолку, непонятного для нас тогда назначения. Листовым золотом были покрыты стены трёх небольших помещений, в которых стояли статуи бородатых с продолговатыми головами фигур, тоже сделанные из золота, и ещё много разных изделий из драгоценного металла, разбросанных в каждом помещении. Франсиско, осматривающий храм вместе со мной, едва держался на ногах от счастья, как окажется потом – преждевременно, так как наша алчность, ставши чрезмерной, погубила нас.
Но вернёмся к последующим событиям. Шок у жителей Пайтити прошёл, утром два раза они предпринимали попытки уйти через южные ворота, но встреченные огнём мушкетов и оставляя горы трупов, бежали. К полудню выслали к храму трёх индейцев. Те подошли, показывая жестами мирные намерения, таким образом начались переговоры. С нашей стороны к ним вышли Сампати, Франсиско и я. По индейскому обычаю сели, образуя полукруг. Так я впервые внимательно рассмотрел пайтитцев. В центре сидел вождь в головном уборе яйцевидной формы с огромным изумрудом – знаком верховной власти, по правую руку от него находился главный жрец. Золотой обруч на его голове символизировал солнце. Третьим, как оказалось, был торговец, владевший языком маркиров. Вероятно, пайтитцы узнали Сампати по татуировке на спине, символизирующей змею. Я за три года довольно сносно научился изъясняться на языке маркиров, поэтому мог следить за разговором, который вёлся через молодого пайтитца. Вождь спросил, зачем старейшина маркиров, с которыми они мирно торговали много лет, привёл айтито в город. Айтито означало злой дух. На что Сампати ответил, что если бы не он, то другие привели бы белых в Пайтити. Они пришли из-за большой воды и заняли много земель по ту сторону большой реки, а поклоняются белые одному богу, который умер ради них, и всех хотят заставить служить ему, а тех, кто не соглашается, заставляют оружием. Тут жрец вступил в разговор и сказал, что взгляды чужаков на ойрапо (так маркиры называли золото) кричат о любви их бога к жёлтому металлу. Затем вождь и жрец, не торопясь, раскурили трубки, переглянулись, и последний предложил Сампати узнать у белых людей, как много им нужно ойрапо, чтобы уйти из города и не причинять вреда жителям Пайтити. Когда последнюю фразу я тихо перевёл Франсиско, глаза моего брата, и так блестящие, запылали как огонь. Сампати выжидательно смотрел на нас. Тогда я отвёл Франсиско в сторону, сказав, что нам надо переговорить».