–Девушка, вы что себе позволяете?!
«Ну, понеслось!»
–Данил, а я в чем-то вас обидела? Что непонятного я спросила и аргументировала?
– Знаете, вы хреново решаете проблемы и, судя по всему, вы сами по уши в проблемах! Сидите старой девой, и дальше своего носа ничего не видите! И как вообще вы можете работать здесь! Я вас ненавижу!
Пи – пи …
***
Она откинулась на спинку кресла. Ее накрыло волной злости. Откуда? Поняла. Переняла чувства письма. Она знает это чувство. Просто писать. Здесь и сейчас. Неважно для кого и зачем. Отдаться без остатка этому чувству. Она уже давно не сопротивляется. Она знает, что это не преодолеть, что это нужно выплеснуть через пальцы. Выплеснуть, скинуть, забыться. Устала. Но должна продолжать. Это просто так не пройдет – она знает. Воды… Она хочет воды. Не успела подумать о воде – прилив стресса и агрессии опять накрыл ее. Она должна продолжить. Она обязана избавиться от этого разрушающего чувства. Просто должна писать. Неважно почему и зачем, главное – просто писать, здесь и сейчас. Рык злости вырвался наружу, и она склонилась к ноутбуку. Сида овладела ею.
***
Пи – пи …
Серьезно?! Это у меня то проблемы! Как ты можешь так говорить?! У меня все ПРЕКРАСНО! У меня нет проблем. У меня только прекрасные решения для ваших проблем!!! Как же всё бесит! Слезы ручьем побежали по щекам, размазывая всю красоту. Ну вот теперь и она хорошо вписывается в обстановку царства уныния. Почему так происходит? Это же не она. Глубокая тишина подчеркивает все одиночество и боль происходящего.
Карина сидела за столом, закрыв лицо руками, спина подрагивала от тихих слез, слез которые все это время капали внутрь, но почему-то именно сегодня они прорвались. Прорвались водопадом боли и страха, что все так и останется. Прошло пару часов прежде, чем слезы высохли окончательно, оставив размазанные следы туши на щеках. Пару часов, когда даже звонки не могли привести в чувства.
Я так больше не могу. Мне очень плохо. Кому я могу помочь, если нахожусь в таком состоянии? Утро задает весь день, следовательно, весь мой день пройдет отвратно. Пошло все к черту! Я больше не могу!
Карина встала так резко, что стул упал, и грохот, будто раскат грома среди неба, сотряс стены. Этот звук привел ее в чувства. Она посмотрела на него так задумчиво, будто не понимая, что он здесь делает, а потом со злостью пнула, что он отлетел в противоположную сторону, и пошла к выходу. Она больше ни на секунду не останется здесь! Пошло всё и все!
***
Она плакала, даже не осознавая этого. Плакала и писала. Жила вместе со своей героиней, проживала ее чувства. Устала. Она оторвала заплаканные глаза от экрана. Вяло откинулась на спинку и закрыла глаза. Силы все разом покинули ее. Она больше не владела ни своим телом, ни своим разумом – она отдалась силе целиком. Силе – писать. Она не знает, сколько прошло времени, прежде чем она открыла глаза и увидела обеспокоенного официанта рядом. Он встревоженно смотрел на нее, но казалось, что он ее понимает. Понимает? Она смотрела на него, но не смогла произнести ни слова. Сил нет, нет сил вообще. А он молча налил стакан воды, поставил графин с водой, ободряюще улыбнулся и пошел к барной стойке. К шикарной барной стойке… Посмотрела на воду. Вода живая, вода может очистить все от грязи до мыслей… Она задумчиво смотрела на стакан, смотрела и усталость помаленьку стала отступать. Взяла стакан и насладилась первым глотком. Первым глотком жизни, от удовольствия даже прикрыла глаза. Она жива. Выпила стакан воды и с опаской посмотрела на экран. Она боялась, что экран будто захватит ее опять, она боялась силы, что испытала. Это было страшно. Вода помогла прийти в себя. Чувства отчаяния и безысходности так и не покинули ее, и она знала почему. Ей просто нужно писать, неважно что и как. Важно только одно – писать. Писать здесь и сейчас. Стакан опустел, она тихонько, будто боясь сделать что-то не так, поставила его на стол. Она знала, что сила очень скоро опять заберёт её. И она не сможет сопротивляться. У нее нет сил сопротивляться, да и незачем это делать. Она знает, ей просто нужно писать, писать здесь и сейчас. Пока сила не захлестнула, она вышла на улицу, чтобы вкусить серого дыма. Серый дым овладевал ею, заставляя проснуться от наваждения усталости и безысходности. Она пришла в чувства. Она должна писать, писать пока не лишится чувства наваждения. Она прошла к своему столику и не думая ни о чем, просто начала писать. Время пришло.
***
Карина выбежала с офиса, не обращаю внимание на возмущённые окрики начальства, странных взглядов коллег, которые коса смотрели и, судя по всему, на ее лицо.
Лицо сейчас что надо – размазанная тушь, зарёванные глаза, ненавидящий весь мир взгляд… Выгляжу я что надо, конечно! О, привет мой друг, сарказм!
Карина пнула дверь с такой силой, что обернулись все и прохожие, и сотрудники. Да пошли вы все!
Энергичное цоканье отдавала хлопками в состояние души. Ускоряя шаг, Карина пыталась то ли убежать от себя, толи от работы. Не замечая ничего вокруг, ни витрин, ни людей, просто шла, просто бежала, куда угодно только подальше отсюда! Шаги постепенно становились все медленнее и менее уверенными.
Куда я иду? И вообще, где я? Карина осмотрелась, но вокруг только деревья, скамейки и дорожки. Наверное, я в парке. Вот и отлично. Никого только я и природа. Она села на скамейку и разулась – надоело! Я устала и болят ноги! Это просто издевательство какое-то! Да что за жизнь то! Слезы обиды опять брызнули из глаз. А я думала, их уже не осталось. Истерический смех пронеся по парку. О, мой друг сарказм, как так получилось, что мы остались одни и озлобленные на весь мир? Приступ истерики начался так быстро, что хотелось все швырять и бросать. Хорошо, что я в парке.
Карина успокоилась, вытерла слёзы, наверняка остатки туши тоже, и хотела пойти домой, но осталась сидеть. Невообразимая усталость навалилась, нервы дали сбой. Карина сидела смотря в никуда…
***
Она просто писала не останавливаясь. Подкурила сигарету неожиданно для себя, но осознавать, как и почему это произошло не было времени. Поток мыслей бежал быстрее, чем она могла печатать. Это был марафон вдохновения. Писать, писать, писать…
***
Ну что дорогая, довольна ли ты что сбежала от царства своего? Да, ты убежала, но действительно ли это так? Ты ушла, но ушла только с материального места существования… а от себя? Зачем ты бегаешь от себя? Зачем винишь всех и каждого, когда каждый сам в ответе за свою жизнь. Как получилось, что ты довела себя до такого состояния? Ты же психолог от Бога, как говорят, давай-ка покопайся уже в себе. В чем проблема? Когда все началось? Таак… Обычно начинают с детства – что с моим детством?
Ничего особенного, меня любили, я дружила со всеми, играла как все, писала сказочки, рисовала картиночки, воровала ягодки у соседей, получала ремня – все как у всех. Юность, иль молодость не важно – отучилась, да не отличница, но и не двоечница. Студенческих лет у меня не было, учиться дальше я не хотела, хотя все кругом говорят, что зря, что мой ум очень умный. Ха-ха. Мне и так не плохо. Куча друзей, гулянки, поездки на природу, шопинг, рисуночки да тексты для социальных сетей, фоточки в инсту – все как у всех. Съехала от родителей рана, так как ненавижу контроль и допросы: где была и когда прейдёшь, чем занимаешься. Аж злит каждый раз. Пошла работать, как и все без опыта на подработки, пока не очутилась в этой компании по стиранию чужих проблем. Зарабатываю на съем квартиры, еду и даже шмотки. Все как у всех. Где корень зла? Где корень проблем моих? Я что-то упускаю, я чувствую. У меня впечатление что я не на своем месте, просто я не должна здесь быть. Или наоборот должна, и должна спасать других людей как супер герой? Я что-то упускаю. Любовь? Точно, была ли любовь у меня? Да, куча, парней хоть пруд пруди, да и сейчас все оборачиваются вслед. Любовь мужчин ли мне нужна? Что за мысли? Стоп, я что-то нащупала. Любовь любовь.... Что-то совсем близко, надо ухватиться за эту ниточку… Очнись, время вечер!
***
Она удивленно посмотрела на окурок, что обжог пальцы. Она сидела в кафе и курила. Как это получилось? Наваждение начало спадать, она все еще смотрела на окурок и ничего не понимала. Подошел официант, поставил пепельницу и влажные салфетки, молча, все с той же понимающей улыбкой и взглядом. Просто поставил и ушел. Она ничего не понимала. Аккуратно положила окурок в пепельницу, будто боялась что он может упасть с грохотом и привлечь к себе внимание. Посмотрела на клавиатуру, которая местами стала сероватая от пепла. Буквы уже давно не видно на ней, а теперь еще и пепел. Пепел словно покрыл обжигающую силу в душе, что рвется наружу. Она посмотрела на свои пальцы. Грязные. Она сама втирала пепел в клавиатуру и даже не заметила этого. Посмотрела на влажные салфетки. Внутренняя слеза обожгла горло. Официант все видел и все знал. Он ничего не сказал, просто пришел поставил и ушел. Сила отпустила её.
Время 21:47 Поздно. Одна в кафе. Она и он. Он не выгнал, хотя кафе уже давно закрыто. Понимание ситуации прокрадывалось где-то внутри. Она просто хотела писать, здесь и сейчас. Она не хотела отвлекать кого-то от работы и отдыха. Должна уйти. Но знала, что это невозможно, сила не отпустит ее так легко. Сейчас ей неведома физическая усталость, возможна любая другая, но не физическая. Она должна уйти, чтобы он мог уйти. Посмотрела на него, он сидел за барной стойкой и читал. Он поднял глаза. Взгляды встретились. Он просто улыбнулся и продолжил читать. Она все поняла. Он дал ей возможность. Она может остаться.
Посмотрела на пепельницу, если он ее принес значит она может выпустить серый дым и приготовиться. Подкурила сигарету и посмотрела на пламя зажигалки. Ей всегда нравился огонь, он колышется от малейшего движения воздуха – он живой. Он горит, как горит жизнь. Она любит огонь. Такой же огонь, яркий и маленький, всегда горел у нее внутри, пока она держала его под контролем. Потом этот огонек пожирал ее тело и душу – пламя разгоралось и обжигало с почти физической болью. Просто писать, неважно что и где, здесь и сейчас. Тогда пламя помаленьку опускает ее, словно сквозь пальцы сочится в текст. Пока пламя не отпустит ее – она должна просто сидеть и писать. Это жизненно необходимо. Вот и сейчас пальцы покалывает. Пламя набирает свою силу. Она так много должна сказать, так много должна написать. Потушила сигарету. Больше нет мыслей. Пламя поглотило ее полностью.
***
Карина очнулась от глубоких мыслей и с удивлением посмотрела вокруг. Что происходит, почему она здесь? Странно. Вся зарёванная, потерянная, жалкая. Именно жалкая, терпеть не могу это чувство, но именно сейчас я ощущаю себя на все 100 жалкой. Жалость очень унижающее чувство, ненавижу, когда меня жалеют, и я редко к кому проявляю жалось, сочувствие – возможно, но не жалость. Пора двигать домой.
Карина встала и потихоньку побрела по пустой дорожке среди стен деревьев. Она не замечала ни красоты природы, что помогала ей не раз восстановить силы, ни красоты вечернего неба, которым она вдохновлялась когда-то. Мысли о работе стали возвращаться к ней, она ушла прямо с утра и судя по всему послала всех, в том числе и начальника. Мда, ситуация, такого еще не было. Завтра все равно придется вернуться – уволят или нет? Если да – что она будет делать?
Ком проблем начал опять наваливаться на хрупкие плечи девушки, Карина даже кажется, согнулась под тяжестью безысходности. Совсем стемнело, идти осталось минут пять, а так не хочется домой.
Если на работе царство боли и отчаяния, то дом – это берлога страхов, несбывшихся надежд. Под берлогой Карина имела ввиду однушку со всеми удобствами. Где ты ешь, спишь и моешься. Вид из окна всегда навевает тоску о светлом будущем.
Вонючий подъезд и пять этажей до укрытия – это вонючая пятиэтажка, с облезлым подъездом, усыпанного всякого рода мусора и живности вроде тараканов, до которых никому нет дела. Уборка в подъезде проходила раз в месяц, видимо этого достаточно. Многослойная вонь подъезда заслуживает отдельного внимания, каждый этаж отличает свой мерзостный запах – сначала запах блевотины, потом ацетона либо другого растворителя, потом запах старости – такой стойкий и пугающий, после сладкие духи, от которых виски выворачивает каждый раз, а последний этаж, как всегда вонял куревом. На последнем этаже по мимо Карины – жил еще дед, вроде ни добрый вроде не злой, просто дед, с которым она сталкивалась лишь изредка, когда выходила курить в минуты нестерпимого отчаяния. Выходил он курить стабильно каждый час, не пропуская этот временной промежуток даже ночью, наверное.
Зайдя домой Карина щелкнула выключателем и с грустью посмотрела на свое убранство, ничего лишнего, но и ничего того чтобы она хотела здесь видеть. Когда-то она мечтала, что свой укромный уголок превратит в нечто мега уютное, светлое и жизнерадостное, чтобы приходя домой получать прилив сил и энергии. А сейчас это просто однотонная серая коробка для существования. Все вокруг так грустно и скучно.
Карина сняла с себя одежду и прошла к окну. Вид из окна окончательно убивает все остатки надежды на светлое будущее – это промышленный район с трубами и дымом, серыми улицами и суетливыми людишками. Слеза покатилась по щеке, что в голове – неизвестно, просто больно и пусто. Не о таком она мечтала…
Карина легла и почти мгновенно уснула, укатавшись в два одеяла, как гусеничка, с надеждой, что однажды она выпорхнет из этого кокона бабочкой, полная жизни и любви.
***
На этот раз она очень медленно убрала руки с клавиатуры. Настроение ее героини, очень сильно влияет на нее. Она сама готова сейчас заплакать, не понимая почему. Тоска, что это вообще за чувство? Оно вязко грязное, опустошающее и тягучее. Именно эти чувства она сейчас испытывает. Это ужасно и страшно одновременно. Она потянулась за сигаретой так и не оторвав взгляда от экрана. Что-то происходило у нее внутри, это не было привычным пламенем силы, это было вязкое чувство неизбежности. Ей не нравится это чувство. Она должна избавится от него здесь и сейчас, иначе она никогда не сможет прийти в себя и навсегда застрянет в реальном мире с чувствами нереального героя. Паника охватила ее. Она подняла испуганные глаза, как будто ища защиты. Никого, абсолютно никого нет, кто смог бы ей помочь. Паника нарастала, что делать она не знала! Застрять с чувствами героини – ужасная перспектива. Поняла, она должна писать – срочно писать здесь и сейчас, должна разбудить героиню. Зачем? Не думая больше ни о чем и не зная сработает ли это – она начала писать. Не важно, о чем и зачем – просто она должна писать. Тихие щелчки по клавиатуре заполнили кафе.
***
Карина резко открыла глаза – было ощущение что ее позвали! И это было странно. Жила она одна. Она огляделась, в полумраке комната выглядела еще более уныло, но тем не менее она была пустой. Никого. Проснись прозвучало так четко в ее голове, что она была уверена, что человек стоял рядом. Зачем просыпаться? Я только уснула после очень паршивого дня?! Что за шутки разума?! Осталось еще только слышать голоса и точно поеду в дурку от депрессии и сумасшествия. Горькая ухмылка отразилась на лице Карины, вот и мой дорогой друг, сарказм, возвращается по не многу. Значит я почти в порядке.
Карина еще некоторое время полежала в темноте с открытыми глазами, голосов больше она не слышала, мыслей позитивных явно больше не было в голове, а соревноваться с самой собой в остроумии и сарказме сейчас не очень то и хотелось. Закрыв глаза, Карина начала проваливаться в сон, очень странный сон.
Колодец, наполненный мусором, камнями, грязью. И зачем он мне? Что не могло присниться дворец и богатство?
– Помогите! – тихий голосок позвал со дна колодца.
Что? Опять голоса?!
– Помоги мне! Карина, помоги мне!
Карина заглянула в колодец, и там, где-то на самом дне виднелся маленький тусклый огонек.
– Помоги мне. Мне плохо.
– Да кто же ты? Как тебя зовут? Не молчи. Ау, ты меня слышишь?
Карину охватило волнение и какой-то неизвестный страх. Она отошла от колодца и осталась смотреть на него из далека.