Не вникая в суть такого замысловатого названия научного труда и, конечно же, книги, Друков поставил оба пакета с мусором у ног и широко улыбнулся. Он не намерен был удивляться всему происходящему, а казаться мудрым при необходимости умел. Друков же творческий человек, скульптор, значит, в какой-то степени и актёр.
Он взял в правую руку один из пакетов с мусором и швырнул в сторону проходящей мимо колонны танков. Раздался мощный взрыв – и головная боевая машина, разлетевшись на крупные фрагменты, загорелась. Из развалившейся танковой башни на четвереньках выполз генерал с букетом роз под мышкой, встал на ноги и строевым шагом направился к груде книг, где вели непринуждённую беседу Друков и Коромысло.
На генерале дымились и частично горели комбинезон и шлем, но военный начальник был бодр и улыбался.
Подойдя к Друкову, он вручил ему цветы. Потом достал из кармана Орден Ночного Хоккеиста Третей степени, прикрутил его к лацкану пиджака Дениса.
– Разрешите следовать колонне в район международных танковых соревнований! – громогласно сказал генерал. – Слава Ночному Хоккеисту!
– Следуйте! – порекомендовал Друков. – Вечная слава!
Уцелевшие танки без промедления продолжили движения, генерал резкими прыжками бросился их догонять.
– Они все из фанеры, – пояснила старуха-философ, – и танки, и солдаты. Так удобней. А букет роз давай сюда! Я сегодня же сделаю из цветочных лепестков прекрасный салат. Конечно же, я добавлю в него еловых опилок. Но сейчас, уважаемый Кавалер Ордена Ночного Хоккеиста, я тебе подробно расскажу о некоторых книгах нашей народной библиотеки. Знания не бывают лишними.
Друкову ничего не оставалось делать, как присесть на кучу книг и слушать, слушать, слушать… Груды литературных произведений о прогрессивном мышлении Ночного Хоккеиста, о храбрых полицейских, о воинах специальных подразделений, о процветающих во всех отношениях господах и дамах, исторические экскурсы во времена событий, которых не было; гипертрофированные образы исторических деятелей, зачастую искажённые и обгаженные с ног до головы… Без основания, просто так.
Фантастические произведения – беспредметные и на общедоступную тему, сотворённые, скорей всего, людьми, не имеющими никакого представления о каком-либо языке, культурологии, нормах условной морали, определённых традициях. Наверное, «втихушку» у несостоявшихся читателей сложилось устойчивое впечатление, что ко всему этому приложил руку пьяный в дрезину сторож заброшенной силосной башни и… нафантазировал. Тут уж ему, явно, ничего не советовал ни Ночной Хоккеист, ни его мощное окружение. Иной раз и круглые дураки на службе авторитета используются пусть и втёмную, но умело.
Так думал Денис Харитонович, ибо по-другому не думалось. Чего только стоили книги одного из телевизионных ведущих Мигоря Протупенко. Многие тома продуманного и наспех собранного бреда, в котором ясно и чётко написано, что «мало кто знает», но скоро всем конец. Отравлена пища, вода, воздух и т. д, А к Земле летят кометы, близятся наводнения, ураганы, землетрясения… Если человека сегодня не изжарят солнечные лучи, то завтра, непременно, сожрут ядовитые мухи.
От таких откровений и предсказаний, сделанных организованной группой учёных недоумков, люди «впадают в шок». Ну, правильно, они радуются уже тому, что пока ещё живы на этой «плоской» планете. Им некогда задуматься о том, что над ними… творят «сложные» господа и дамы. И подобных демократов-писарчуков не так уж и мало, но вот они-то, как раз, находятся под присмотром Ночного Хоккеиста. Абсолютная свобода слова, но в строгих рамках и с учётом интересов «сложных» людей.
– Имеется тут хоть одна книга о том, как живётся детям трубопроводов? Неважно, какая, документальная или художественная, – скептическое выражение лица скульптора, явно, не нравилось Ноне Минандровне. – Что-нибудь об этих людях написано, об их жизнях, проблемах?
– Мы пишем о достойных людях, а не о голи перекатной! Да и пошел ты отсюда, идиот! – прорычала госпожа Коромысло. – Ты плохо закончишь свою жизнь в замечательной стране Обнуляндия!
– Какая, к чёрту, Обнуляндия! Я родом, духом и телом, из России!
– Успокойся, странник! Я теперь просто вынуждена подарить тебе для постоянного чтения свою известную и очень популярную книгу-монографию. Она тебя многому научит и частично излечит. Какая там ещё Россия? Что ты мелешь? У тебя в голове сплошная сказка. Избавляйся от неё!
Она с большим трудом вытянула огромную книгу собственного сочинения, да, ту самую, о научном и практическом Ночном Хоккеизме, написанную лично ей, то есть собственноручно. Будущий благодарный читатель Другов даже представить себе не мог, как он её понесёт, такую тяжесть. Да ведь он и толком-то не знал, куда идти. Ясно, что где-то он живёт, в каком-то посёлке, в частном доме… Но где?
Но пожилая и мудрая госпожа Коромысло взмахнула рукой – и внезапно перед ними появился высокий и крепкий красноволосый парень. Босой, с голым торсом, но в зелёных, драных шортах в красную полоску. Он держал крепкими сжатыми ладонями ручки тяжёлую металлическую тачку с одним колесом. По выражению лица и мутным блуждающим глазам не трудно было понять, что этот симпатичный парень умственно отсталый… в третьем поколении.
– Совсем скоро все дети трубопроводов будут только такими, – пояснила старуха, – Для тяжёлой физической работы они сгодятся. Это Миня, он недоразвитый и, к тому же, глухонемой. Но когда требуется, он может и заговорить.
Миня погрузил тяжёлую книгу о Ночном Хоккеизме, разумеется, уже с автографом, в тележку. Это означало, что безумный и улыбающийся, как иностранец, парень будет сопровождать с ценным грузом скульптора Друкова до самого его дома. Такоё обстоятельство не очень-то порадовало ваятеля.
– Если будешь обижать Миню, Денис Харитонович, – предупредила старуха Коромысло, – то мальчонка тебе шею сломает. Он тут большой… специалист. В этом плане о нём многие хорошо отзываются. Но тех, которых уже зарыли, ничего не говорят.
Миня, в знак согласия, весело и задорно гыгыкнул и ударил себя кулаком в грудь.
– Откуда ты, Нона Минандровна, знаешь моё имя и отчество? – изумился скульптор Друков. – Откуда?
– Откуда, откуда, – проворчала старуха. – От верблюда!
Из-за небольшого деревянного киоска вышел верблюд в фуражке полицейского с кокардой и, сплюнув пока в сторону, подтвердил:
– Да. Это я ей сказал.
– Вам всем не надоело жить, как скотам, в нелепой и жуткой стране Обнуляндия? – спросил сразу всю компанию скульптор. – Вам такое положение дел не опротивело?
– Нет! – за всех ответил глухонемой Миня. – Гы-гы-гы!
Верблюд гордо и даже торжественно удалился, а старуха Коромысло, взмахнув костлявыми руками, взмыла в воздух. Не просто улетела, а с песней: «На муромской дороге стояли три сосны…».
Вот, как раз, пришло время бросить ей вслед второй пакет с мусором. Ведь в некоторой степени Друкова разозлила мерзкая старуха со своими теориями и нравоучениями. Но не успел Денис Харитонович этого сделать, давно уже след госпожи Коромысло простыл. Впрочем, в воздушном пространстве летающая женщина, вряд ли, могла наследить. Неприятные запахи не в счёт.
Но он, всё равно, швырнул пакет в ту сторону, в которую в своём полёте направилась Нона Минандровна. Никакого взрыва не последовало. Но в том месте, куда упал пакет, из-под земли забил мощный фонтан, состоящий из чёрно-бурой влаги, поднимаясь всё выше и выше. Разумеется, нефть.
Стремительно с небесных высот спустились в район новой добычи «чёрного золота» несколько вертолётов. Из них вышли тучные господа и дамы. Самый главный и довольно солидный на вид господин в чёрных лакированных штиблетах, такого же цвета цилиндре, узких штанах и фраке извлёк из широкого бокового кармана верхней одежды смартфон, приложил его к уху и начал в «трубу» что-то грозное и неразборчивое орать.
Через несколько минут со всех сторон появилось великое множество нищих, самая различная техника и металлоконструкции… Началось строительство нефтяной вышки и одновременно… трубопровода.
Голодным и полуголым жителям страны самых разных возрастов, полов и национальностей надсмотрщики или мастера начали выдавать по большому куску чёрного хлеба. Своевременная пища, разумеется, была авансом за предстоящую ударную работу детей этих самых… трубопроводов. Но Дениске и Мине некогда было любоваться одной началом ударного труда здешнего нищего народа, у которого появилась возможность не умереть с голоду. Они отправились в путь.
Шли долго среди великого множества самых разных трубопроводов. Миня – впереди с тележкой, в которой находился ценный груз, а Денис – без поклажи, но с окончательно больной головой. Без еды, без сна, без отдыха… Так решил Миня. Стоило только на короткое мгновение Друкову выразить гражданский протест, широко улыбающийся парень сразу же бил скульптора кулаком в челюсть, то есть давал ему возможность немного полежать и заодно передохнуть. А потом продолжался их долгий путь – в неизвестном направлении.
Вдоль обочин широкой дороги, по которой шли Денис и Миня, слева и справа, в один ряд расположились нищие, обездоленные, ограбленные, обманутые – лишние люди. Они устроились на ящиках, на кучах тряпья, на корточках, на телах умирающих, отбывающих отсюда, скорей всего, в лучшие миры. Их были многие миллионы и даже гораздо больше, несколько миллиардов, если вести их подсчёт… во всемирном масштабе.
Что уж, потупив взоры, скрывать позор Планеты? Пора уже резать правду-матку, говорить прямо о том, что есть. Но ведь не Земля же сотворила Великое Зло, издеваясь над нелепыми понятиями и символами «братство», «равенство», «свобода». В данном направлении двуногие твари постарались, подсуетились…И в этом мире не просто погрязла Обнуляндия, но и вышла на «передовые» позиция, доведя свой народ до критического состояния.
Чего стоили одни только грабительские кредиты, которые не в состоянии были погасить не только нищие, дети трубопроводов, но и просто бедные и даже те, кто с большой натяжкой можно считать чем-то отдалённым похожим на средний класс.
Раздосадованный Друков не знал, как освободиться от постоянно весёлого и злого парня с тачкой, психически больного человека из самых нижних слоёв населения Обнуляндии.
Вроде, Друков даже по пути следования наблюдал, как кое-где оживают вампиры, палачи, воры, разбойники и прочая нечисть, из-под земли медленно, но уверенно на белый свет… выгребаются.
Денис Харитонович справедливо и на полном основании предполагал, что уже через сутки -двое такого их похода, он просто погибнет, перестанет существовать физически. Правда, Друков пошёл на хитрость, которая ему частично удалась. Он сказал, что уважаемая доктор философских наук госпожа Коромысло сказала, что следует обязательно останавливаться в дороге, чтобы читать её замечательную книгу. А для того, чтобы это делать, необходимо что-то есть. Ведь мёртвый не сможет прочитать не единой строчки из замечательной книги.
На какое-то время Миня задумался, чего раньше с ним никогда не происходило, и решил, что Друков прав. Он тут же добыл в кустах можжевельника двух больших ящериц, которых они тут же с аппетитом съели без соли и хлеба. Денис Харитонович игриво погрозил пальцем своему сопровождающему и справедливо заметил, что Миня – никакой не глухонемой и не такой уж конченный недоумок, каким желает показаться.
Миня хотел было произвести левой рукой прямой короткий удар в челюсть господину скульптору, но внезапно передумал, широко улыбнулся и сказал: «Гы-гы-гы!».
Пришлось с помощью Мини достать огромный фолиант из тележки, приспособить его на штабеле из шпал, неизвестно откуда здесь взявшихся. Открыли первую страницу, которая открывалось обращением Ночного Хоккеиста к детям трубопроводов. Шрифт был очень мелким и убористым, что-либо прочитать было почти невозможно.
Даже зоркий Миня пожал плечами и широко и даже широко улыбнулся. Невероятна была и глубина его оскала. Денису Харитоновичу показалось, что он увидел в желудке попутчика и провожатого почти пережёванные куски недавно съеденной ящерицы. По-прежнему в огромной книге можно было прочитать только сам заголовок: «Обращение к народу Обнуляндии-Блефии».
Но вдруг мелкие буквы, будто сигаретный пепел с лысины проходящего некурящего гражданина под балконами, стал сдувать лёгкий ветерок. На странице отчётливо появился жирный контурный рисунок: огромный кукиш.
– Понятно, – пробормотал Друков, – это только вступительная часть. Дальше всё будет ясно. Я в этом не сомневаюсь.
Действительно, вторая страница прояснила всё. На ней тоже красовался контурный рисунок, но наполненный более четким и определённым смыслом. Это был огромный мужской половой член, он тоже предназначался для детей трубопроводов и для тех, кто скоро пополнит их ряды. А дальше всё чередовалась: фига – пенис, кукиш – фаллос и всё в таком же духе, на всех почти восемнадцати тысячах страниц.
Но всё довольно просто читалось. Власть останется не в руках уже давным-давно уничтоженных профсоюзов, а в лапах различных партий, олигархических кланов, воров и разбойников. А нищим и тем, кто принципиально не считает себя таковыми, ловить нечего. Всё разделено теоретиками и практиками Ночного Хоккеизма на «простое» и «сложное». Последнее и, к тому же, немногочисленное процветало и процветать будет.
Вовремя и стремительно Друков понял самое главное: читать здесь нечего. А это означало, что в дальней и нелёгкой дороге больше не ожидается ни коротких отдыхов, ни завтраков, ни обедов, ни ужинов. Ведь не до такой же степени Миня не смышленый, чтобы ни понять простоты самой идеи научного и практического Ночного Хоккеизма.
Лукаво подмигнув Мине, Денис Харитонович собрал последние, ещё имеющиеся в его теле, физические силы, и приподнял над собой фолиант. С большим удовольствием и непомерным азартом он опустил его на голову Мине. На несколько минут с помощью этого неожиданного действия Друкову удалось его отключить. Этого было, вполне, достаточно для того, чтобы добить доверчивого и открытого душой Миню железнодорожной шпалой среднего размера.
Добрые и заботливые дети трубопроводов принесли из ближайшего посёлка, состоящего из землянок, штыковую лопату. Торжественно вручили её Друкову и с любопытством смотрели, как Денис выкапывал глубокую могилу для своего, можно сказать, недавнего друга, и навзрыд плакали вместе со скульптором. Но когда Друков им громогласно объявил, что денег у него в наличии не имеется, то дети трубопроводов сразу же повеселели и отобрали у Дениса Харитоновича лопату, а заодно и тачку.
С некоторым презрением, плюнув по паре раз в сторону ваятеля, они организованным отрядом и почти строевым шагом удалились прочь. Их было не так уж и много, по численности около мотострелкового взвода, почти тридцать человек, не считая ветхих стариков и старух, да и грудных детей. Кстати, находясь на руках неспокойных мамаш, малыши тоже, как могли, так и ругались матом. Что ж, подрастут, и научатся многому.
Он сбросил тело Мини не в такую уж и глубокую яму, но, вполне, достаточную для того, чтобы дать возможность своему недавнему попутчику быть тщательно и успешно зарытым. Ничего страшного. Друкова никто и ни в чём не заподозрит. Да и было бы кого жалеть. Миня, всего лишь, один не из самых лучших и ярких детей трубопроводов. А он, Друков, всё-таки, представитель творческой интеллигенции. К тому же, если смириться с тем, что он житель Обнуляндии, то ведь и не простой, а с особенными заслугами перед отечеством: Лауреат Государственной премии и Кавалер Ордена Ночного Хоккеиста Третьей степени.