– Ясно, у вас пока мало опыта. Как правило, старым женщинам денег не нужно, они все в церковь несут…
– В церковь?.. – усмехнулся лейтенант и почесал мочку правого уха.
– Именно. А откуда у вас шрам на подбородке, делящий его почти пополам?
– Это мои тренировки по фехтованию шпагой и рапирой. Тренер задел, уже давно. Я кандидат в мастера спорта…
– Похвально, это может нам пригодиться, дорогой вы наш лейтенант…
– Да, ладно… – покраснел Степанов.
– Я скоро вернусь. Надо поужинать. Сидите и никуда не уходите. Вы меня услышали?
– Есть, товарищ майор! Сижу и жду вас…
– Вот так! Почитайте пока книги, вон там на полке, – улыбнулся Саранцев.
Майор вышел и закрыл дверь комнаты на два замка. Степанов остался в полной глухой тишине и чувствовал себя арестантом. Он подошел к книжной полке, посмотрел на обложки книг и попробовал вынуть одну. У него ничего не вышло это были муляжи. Через двадцать минут в дверь кто-то вставил ключ и медленно начал поворачивать его в замке. Степанов предположил, что за дверью теперь был другой человек. Он не ошибся. На пороге стоял сутулый старик с тростью, с белой бородкой, в дурацких роговых очках и помятом синем пиджаке. Старик прошел и с трудом присел напротив юноши.
Помолчав с минуту, он открыл папку и, не поднимая взгляд на лейтенанта, захрюкал:
– К-хе, что тут у нас? А, рапорт лейтенанта Степанова В. С. о происшествии в поезде. Сейчас почитаем, занимательно…
– А вы кто?.. – удивился Степанов и поднял голову на вошедшего.
– К-хе, я? Впрочем, Петр Иванович Бианки, психолог. Так, хорошо, угу…
– Что?.. – недовольно спросил лейтенант. – Какой к черту Бианки?
– Мне все ясно, вы можете идти. Вы правдивый, но глупый юноша.
– Я глупый? Я офицер полиции! Вы как себя ведете? Если вы пожилой человек, так можете смеяться над офицером? Вы это бросьте, психолог… Вы не с того начинаете…
– Нет, конечно, не обижайтесь, юноша. Но вы близорукий птенец… Пошел вон!
– Я вас сейчас взгрею, папаша! И не посмотрю, что вы кашляете и дышите через раз. У меня приказ майора никуда не выходить! Я выполню его…
– А вы не стесняйтесь, попробуйте, давайте, взгрейте старого пердуна! А ну-ка? Чихал я на приказы майора, его вызвали в главное управление! Когда он придет, я не знаю…
Вдруг старик разразился смехом, изловчился, подбежал ближе и дал лейтенанту болезненный подзатыльник. Степанов не на шутку разозлился и бросился в драку. Старику чудесным образом удавалось избегать встречи с кулаками и ладонями лейтенанта. Через три минуты юноша в изнеможении присел на стул и попросил передышки.
– Я не понимаю, кто вы? Но вы не старик. Урод ряженый…
– Конечно, не старик! Я майор Саранцев, мой юный друг…
– А, но?.. Как же я не признал вас в гриме старика? Чертов болван? Мне стыдно…
– Ну что, теперь снова будете утверждать, что старушка с тростью существует?
– Нет, теперь не буду, вы мне преподали жестокий урок! Майор, благодарю вас за спарринг, вы отличный каратист, а я беспомощный юнец.
– Это исправимо, Виктор Сергеевич. У вас есть энергия, пытливый ум. Умение контролировать нестандартную ситуацию. Вы ведь служили в десантных войсках?
– Так точно. Заместитель командира взвода, в разведывательной роте дивизии.
– Отлично. В вас чувствуется закалка и хорошая дисциплина.
– Я виноват, что убийца под видом старой женщины улизнул от меня.
– Нет, нет, вы все сделали правильно. Он бы просто проткнул вас, если бы вы его попытались задержать. Мы его возьмем позже. Нам важно узнать, для чего и по чьей указке он вершит свои чудовищные расправы. Это важнее, чем его поимка или ликвидация. Это фанатик, мотивированный и злобный фанатик с отменной театральной подготовкой…
– Я вспомнил, он проговорился, что тоже служил в ВДВ! Начинал в Гайжюнае, в Литве…
– Ого? В каком году? – поднял брови Саранцев.
– Этого он не сказал, нес какаю-то чушь про свинарник и все такое…
– Значит, открыл часть своей биографии, потом опомнился и слился, – удовлетворенно проговорил Саранцев. – Мы проверим и эти сведения. По вашим описаниям составим электронный портрет. Пока все. Вы свободны, Виктор Сергеевич. От лица контрразведки благодарю за службу…
– Нет! Я не уйду! Черт, я что-то еще вспомнил, не до конца!
– Спокойнее, лейтенант. Подышите. Может, надпись, слово, фамилию или имя?.. Что?..
– Точно! Он назвал свое имя! Но я его не запомнил!
– Он его придумал. Не стоит расстраиваться так, – загадочно пропел Саранцев.
– Нет, он сказал его откровенно, у него вылетело! Потому что он хотел завлечь меня в купе и выпить мою кровь…
– Да?! Он приглашал вас?
– Ещё как, он просто настаивал на совместном ужине в его купе.
– Дерзкий, очень дерзкий потрошитель… Что же за имя? Русское, английское, может немецкое или французское?
– Немецкое! Гербильд, нет! Не то! Гумильт, нет! Черт! Забыл… Скользкое такое имя. Редкое…
– Гамильтон, или может Гельмут?
– О! Вы гений, товарищ майор, точно, так и есть – Гельмут! Он сказал это так, словно вздумал, что я улягусь с ним в постель! Ненормальный шизофреник и педераст!..
– Молодец, Степанов. Мы отлично продвинулись. Держи краба и свободен.
– Если я потребуюсь, буду рад стараться! – отчеканил лейтенант, улыбнулся и подал свою ладонь для рукопожатия.
– Прекрасно, я обдумаю и этот вопрос. Что-то в вас есть, лейтенант. Вы мне напоминаете одного человека…
– Бандита или шпиона? – спросил Степанов и горько улыбнулся.
– Нет, моего очень надежного друга…
– Вашего друга?
– Да, смелого и бесшабашного оперативника!
– Клево! – улыбнулся Степанов и показал ряд белых зубов.
– Поезжайте в нашу гостиницу, вот адрес и ключи от номера, отдыхайте, будем на связи. Ваше начальство в курсе, вы в командировке.
Ейск. Через пару часов баня, сложенная десять лет назад из дерева и обитая внутри дубом и осиной, была истоплена. Станислав Фрунзевич заранее замочил свои секретные веники в горячем тазу и с видом бывалого банщика поджидал гостей в парной. До самого конца Борзунов думал, что Кобрин шутил, что и взаправду будет парить их, но это оказалось не шуткой.
– А, молодёжь, дождался я вас, – проговорил банщик с хищной улыбкой. – Кого будем первого парить? Давай тебя, Сашек, снимай полотенце, клади его на полку и ложись поверх.
– Давайте, я не против…
Борзунов ловко сбросил с пояса полотенце, забрался на верхнюю полку и улегся на живот. Милена, уселась на полку ниже, легко сбросив с себя банное полотенце, оставшись совершенно обнаженной. Она решила подразнить Борзана, но он даже не посмотрел на неё.
– Ой, а я клипсы забыла снять, – хихикнула она и убежала в предбанник.
– Ну, майор, держись! – предупредил полковник. – Веники у меня из можжевельника. Сейчас начнется процесс омоложения.
Настала очередь Милены. Нисколько не смущаясь, она принялась занимать верхнюю полку, встав на коленки и аккуратно разглаживая полотенце под собой. Потом почему-то резко перевернулась и легла на спину. В парилке повисла абсолютная тишина. Двое мужчин не могли произнести не слова, наблюдая за великолепными изгибами тела молодой женщины.
– Ну и что же вы застыли, Станислав? Парьте меня как положено, бейте своими вениками, чтобы всю дурь выбить… – рассмеялась она и закрыла глаза.
– Я, пожалуй, выйду на воздух. Жарковато здесь, – проговорил Борзан и вышел из парилки.
– Ну, девонька, теперь держись…
Кобрин принялся мягко и нежно водить колючими вениками по ее ляжкам, животику и налитым грудям, слегка покалывая ее животик. Потом приказал переворачиваться. Теперь банщик отрывался, за всё что сделала Милена сегодня с ним. Его веники хлестко и больно опускались на ее спину, а потом еще мощнее на раскрасневшиеся ягодицы и ниже до самых ступней. Временами женщина вскрикивала, но вновь погружалась в невероятное блаженство и телесное счастье. Пот катился с нее градом…
– Вставай, Миленочка, хорош уже. А то совсем из тебя дух выбью. Как себя чувствуешь?
– Угу, я счастлива, словно переродилась в девчонку!
– Вот и хорошо. Облейся холодной водой и отдыхать. Я, это, жениха твоего позову…
Вечером того же дня Кобрин пригласил Борзунова на вечернюю прогулку по городу. Вначале старик категорически не хотел брать на прогулку Милену, полагая, что она слаба после бани и парилки, но она была непреклонна. Старый разведчик махнул рукой и согласился.
«Конечно, – размышлял полковник Кобрин, – теперь конфиденциального и секретного разговора с майором не получится. А, ну и шут с ним, к чему эти секреты…»
Друзья спустились к морской улице, выходящей на пляж. К десяти вечера здесь уже было пустынно, море словно спало. Кобрин поглядывал на Борзунова и о чем-то размышлял. Неожиданно на пляже появилась группа подвыпивших молодых людей. Парни разделись и прыгнули в море.
После купания один из них, тело которого было сплошь покрыто говорящими наколками, подошел к Кобрину и настоятельно потребовал сигарету. Старик только развел руками, курил он очень редко. Не оказалось сигарет и у майора.
– Ха, ну и бездари, вы ча, девочки что ли? – усмехнулся нагловатый парень.
– А ты типа мальчик? Замашки свои тюремные брось, и отчаливай! – тихо произнес старик Кобрин.
– Чего, ты что, отец? Опух или непуганый? Петушара!
– Шел бы ты, братан, – мягко произнес Борзан, – своей узкой дорожкой.
– Я-то пойду, пойду. А ты мне, «петушок», не указ. Сейчас спрошу сигаретку у красотки и пойду. Она ча, дочка твоя? Хороша малышка, пальчики обсосешь…
– Она моя жена, – жестко и тихо проговорил Борзунов.
– Я не курю, – сухо ответила хулигану Милена.
– Свободен, парень, тебе пора, – жестко произнес Кобрин. – Гуляй, пока на свободе или жмет гражданская одежка?
– Вот так да, фазаны? Сейчас мы вас на перышки поставим, а ваш телочку с собой в ночной клуб возьмем и там по очереди её и оприходуем… А перышки у нас длинные и острые. Ну, ча, страшно стало, суки мусорские? Деньги и девчонку, живо!
– Как жаль, что у меня нет пушки, паршивец! – громко выкрикнула Милена. – Я тебя найду!
– Ого, какая зубастая акула? Она будет только моей, – рассмеялся зэк и выставил вперед отточенное и довольно опасное «перо».
– Гребаный козлик… Ты, видно, забыл свое место возле параши? Судя по выходкам, ты обычная шестерка. Придется напомнить, – не торопясь проговорил Борзан и резко поднял так кстати валяющуюся рядом на ракушечнике ржавую и мятую стальную трубу.
– Осторожней, майор, у него в правой руке еще нож, тонкий, типа заточки, – прошептал полковник.
– Вижу, у нас все под контролем…
Борзунов не стал дожидаться выпада хулигана, а сам сделал шаг вперед и ударил трубой сбоку по левой ноге бывшего зека. Второй удар пришелся точно по кисти, сжимавшей самодельный клинок. Тощий не успел увернуться и с воплями повалился на песок. Третьего удара не последовало. Четверо его дружков стояли в нерешительности, не осмеливаясь начать избиение отчаянной троицы. Все же, один из них решил напасть сзади на Борзана, но мгновенно получил точный удар ногой в голову от полковника Кобрина.
– Пошли вон! Иначе за решетку! Бегом, подонки! – крикнул в ярости Борзан.
Трое, оставшихся на ногах, бежали, двое остались лежать на пляже.
Борзунов взял в руки заточку, внимательно рассмотрел ее, положил на крупный булыжник рукоятку и резким ударом ноги сломал оружие пополам. Металл оказался хрупким на излом. Главарь шайки что-то простонал в адрес Борзунова, угрожая ему расправой, за что получил мощный удар ступней в солнечное сплетение от Кобрина.
– Гадов нужно добивать, не так ли? – словно себя спросил старик.
– Ладно, пусть еще поживут, – глядя на валяющихся отметил Борзунов.
– Это же надо! Такая неудачная прогулка, – переживал старик. – Ребята, вы извините старика, у нас такое бывает…
– Форс-мажор, ничего страшного, Станислав Фрунзевич, мне не привыкать. Лично я прекрасно размялся, необходимо ведь держать себя в форме, – ответил Борзан и отбросил трубу подальше в море.
– Люблю наш русский бардак, всегда можно найти подходящий металлолом на пляже. Кто сказал, что труба – не холодное оружие? – рассмеялся старый разведчик.
– Напились обормоты, получили по соплям. Нам нужно уйти, нет смысла объясняться еще и с полицией, – сухо произнес майор, явно испытывая удовольствие от своих точных ударов.
– Это точно, Миленочка, давайте руку! Мы уходим домой, вот так! Настоящий разведчик всегда должен уметь вовремя смыться…
Старик взял молодую женщину под руку, и они пошли прочь от пустынного пляжа.
Под звуки ночных сверчков и цикад они устроили чаепитие на летней кухне. Супруга полковника угощала гостей пирожками, начиненными домашним творогом и клубничным вареньем.
– Возможно, вам будет интересна одна история?.. – осторожно проговорил Станислав Фрунзевич, глядя то на Александра, то на Милену.
– Какая история? – поинтересовалась девушка, а потом облизнулась. – Безумно вкусные пирожки. Ничего подобного я в жизни не ела.
– Интересно, безусловно, – многозначительно подтвердил Александр.
– Впрочем, я никогда не рассказывал о себе никому. Знаете, друзья, все ведь засекречено, в том числе и жизнь моей семьи.
– Что же изменилось, Станислав… – тихо спросил Борзунов.
– Вчера был последний день моей подписки о неразглашении государственной тайны. По сути, и государства того уже нет, и герои в земле спят крепким сном… Не видят этого шабаша новой не совсем русской буржуазии. Не могу же я все это унести с собой в могилу…
– Стасик, опять ты? – С укоризной посмотрела на мужа пожилая жена.
– Ну что, Стасик, Стасик… Уже семьдесят восемь лет Стасик. Неси-ка лучше наливку из чернослива. Выпьем за молодых, за обилие детишек в вашей прекрасной семье.
Жена полковника принесла домашнее вино, выпили. Кобрин был мрачен, все о чем-то думал.
– Ну, все, ребята, время за полночь, давайте спать. Завтра будет день, потом и поговорим…
Рано утром полковник постучал в комнату молодоженов. Александр приподнял голову и с трудом освободился от объятий обнаженной подруги.
– Кто там? – тихо спросил майор.
– Сашок, собирайся, уважь меня. Пробежимся к морю и искупаемся…
– Это приказ? – шутливо спросил Борзунов, ловко надевая плавки.
– Нет, что ты…
– Я с радостью, но у меня нет спортивного костюма.
– Спортивные трусы и футболка, кроссовки, прямо за вашей дверью на стуле. Все новое.
– Есть! В таком случае, сейчас буду…
Борзунов с наслаждением взглянул на Милену, спящую в самой соблазнительной женской позе, укрыл ее легким покрывалом и открыл дверь. На спинке стула и вправду висела синяя футболка с красноречивой надписью большими красными буквами – «СССР»; красные атласные трусы и новейшие кожаные кроссовки советского производства фирмы – «Арена».
Через минуту Борзунов был готов. Полковник разминался в саду, вспоминая почти забытые навыки растяжки и приемы карате. Увидав майора, он расплылся в улыбке и воскликнул:
– Браво, Александр! Вперед, к морю!..
Бежали километра три. Борзунов понял, что это была очередная проверка. Искоса поглядывая на полковника, он видел, как по его левому виску течет ручеек пота. Наконец-то, они спустились к морю.
– Сашка, погоди, не ныряй, дай отдышаться старику. Фу, загнал ты меня, чертяга…
– Я пока разденусь. А чья это спортивная форма? Ваша?
– Нет, не угадал…
– Память об СССР? – спросил Борзан и рассмеялся, снимая футболку и кроссовки.
– Память о моем сыне…
– О сыне?.. Ради Бога, простите меня. Я ведь ничего не знаю.
– Ничего, я тебе все о нем расскажу. Хороший был у меня сын. Вот как ты, старлеем был в Афганистане. Погиб мой Колька…
– Погиб?.. Жаль, – произнес Борзан и чуть не заревел.
– А ну-ка, вставай в партер, Сашка, давай немного поборемся. Вольным стилем. Разомни старика малость!