Ей было велено пройти внутрь небольшого катера и не задавать лишних вопросов. Лодка удалялась все дальше от берега, теряясь в темноте густых сумерек ирландской ночи. Кристина постепенно начала ощущать, что тело ее дрожит от потока обжигающего ветра, который пробирал до самых косточек. Ее легкий костюм не мог защитить тело от суровой зимней погоды Дублина. И к такой остановке Кристина была точно не готова. Она не понимала, в какую сторону они направлялись и куда держали путь, она только слышала, как клацали ее зубы. И тут появилась эта спасительная точка, из-за которой Кристина напрягла зрение и немного отвлеклась. Постепенно объект начал расширяться, пока свет, исходящий от него, не превратился в очертание острова, на котором одиноко стоял небольшой замок. В окнах древней постройки горел свет, струящийся из огромных помещений без штор или жалюзи. Издали средневековое строение казалось не таким устрашающим, как тогда, когда появилось прямо перед глазами. Его множественные квадратные башни с высокими круглыми окнами едва можно было рассмотреть из-за густой растительности и множества веток. Выглядел остров заброшенным и неухоженным, не руины, но близко к развалинам.
«Наверное, в этой средневековой постройке множество потайных комнат и темниц. Какой-нибудь богатый герцог или лорд давным-давно запер там прекрасную деву», – подумала Кристина, вылезая из катера. Молодой человек подал ей руку, но она устало отказалась от помощи.
Кристина не побежала к замку, она стояла на берегу дрожа и смотрела вслед уплывающей лодке. Ее ноги стали ватными, точно пустили корни. Его голос прозвучал так твердо и притязательно, разбивая тишину, в которой девушка искала покой:
– За нами вернутся через два дня.
– Когда все будет кончено и хвосты подчищены, – договорила Кристина.
– Пройдите в дом, леди, – настаивал мужчина. – Для Ирландии вы слишком легко одеты. Дрожите как осиновый лист. В комнате вас ожидают теплые вещи и ужин.
– Прекрасно, – только и произнесла девушка.
Кристина сняла туфли и босиком пошагала по ледяной поверхности, так как высокие каблуки проваливались в вязкий грунт. Она ускорила темп, потому что начала дрожать от холода. Еще на катере Кристина почувствовала, что озноб пробирает до самых костей, овладевает всем ее телом и отнимает беспрецедентный контроль над движениями. Она вбежала в дом и, заметив в гостиной зажженный камин, прямиком направилась к огню. Ей действительно необходимо было согреться, чтобы не заболеть. Глаза ее жадно выхватили стоящую на столе бутылку виски. Руки непроизвольно потянулись к спиртному, заставляя тело двигаться, поднесли горлышко к губам и влили обжигающую жидкость в рот. Она сделала несколько больших глотков, ощущая то, ни с чем не сравнимое, долгожданное тепло, разливающееся по телу; более плавными движениями, создавая впечатление полета, вернулась к камину. В руках Кристина по-прежнему сжимала бутылку, как нечто ценное для нее. Именно алкоголь в момент отчаянного озноба возвращал здравый смысл и остановил дрожь. Поэтому для закрепления результата девушка отхлебнула несколько раз саднящую горло жидкость прямо из бутылки и опустила безвольно руку с адским пойлом вниз.
Вошедший вслед за дамой мужчина остановился в дверном проеме и неприлично зачарованно наблюдал за Кристиной. Ему определенно нравились линии ее тела, уверенные движения и точная последовательность ее действий. Его трогало даже то, как она облизывала губы после каждого глотка виски. Потенциал и ум Кристины были им оценены еще задолго до их встречи. Но сейчас, увидев ее воочию, ощутив запах ее кожи в самолете, сжимая ее ладонь в своих руках во время прохода через таможню и чувствуя, как электрический разряд пронзает все его тело, он был покорен ею полностью. И произошло это всего лишь за несколько часов их знакомства, так быстро, что мужчина не успел понять, почему он не в силах оторвать свой взгляд от объекта, доверенного ему. Неужели так бывает в жизни? Ведь еще сутки назад разум и его сердце были свободны. И тут вдруг что-то изменилось с ее появлением в его жизни.
Кристина выглядела по-детски раскованной, с румянцем на щеках после семи глотков виски. Руки больше не дрожали, ноги уверенно стояли. Взгляд ее торопливо упал на наблюдающего в дверном проеме человека, но тут же сместился на плотный крупной вязки свитер бежевого цвета, который она собиралась надеть.
– Не могли бы вы… – не смотря на подпирающего проем парня, попросила она, не договорив фразы, зато указав рукой, что ему следует сделать.
– Конечно, – согласился мужчина и отвернулся.
Его вдруг посетила мысль, прежде не тяготившая бурное сознание. Он отчетливо представил вмененный ему объект в белоснежном нижнем белье, отчего сам похолодел; и, резко повернувшись в сторону Кристины, злясь на самого себя за столь откровенное желание приблизиться и коснуться ее тела, подошел прямо к девушке и забрал из ее рук бутылку виски. Он, не отрывая взгляда, смотрел ей прямо в глаза. От ужаса, что не имеет ни возможности, ни сил держаться от девушки-объекта на расстоянии, сделал два больших глотка прямо из горловины, скорчил перекошенную физиономию и зашагал прочь. Скорее от себя и собственных желаний.
Не так легко оказалось погасить в себе ядерную смесь от непрошенной ярости и необузданного животного желания целовать каждый сантиметр кожи Кристины, впиться губами в ее пухлые губы.
Когда мужчина вернулся обратно, Кристина уже сидела за столом, укутавшись в теплый свитер с капюшоном, на ногах ее были надеты вязаные носки и флисовые штаны.
– Как я могу к вам обращаться? – поинтересовалась Кристина, нарочно очаровательно улыбаясь.
– Ты можешь звать меня Муссолини, – расхохотался тот.
– Ну, раз тебе все равно, то я сама выберу тебе имя, – скривила лицо Кристина в ехидной улыбке. – Итак, на время моего заточения именую тебя Али.
– Нет, дорогая, так не пойдет, – воспротивился мужчина, уловив в ее речи насмешку над великим пророком Мухаммедом, и сделал еще один глоток виски. – Амир.
– Не уверена, что это твое настоящее имя, – устало заметила Кристина, накалывая листья салата на вилку. – Но так сойдет. Если уж на два дня мы тут заперты, то будем веселиться. Надеюсь, в этом доме найдется еще бутылка.
– Я не развлекать тебя сюда привез.
Мужчина сел за стол напротив объекта и исподлобья посмотрел на очаровательное создание.
– Да-а-а? – потянула Кристина вопрос. – Молчать собрался? Или просто тенью будешь ходить по старинному замку?
– В тебе говорит алкоголь, – заметил он, указывая в ее сторону вилкой. – Завтра вновь появится прагматичная Кристина с неиссякаемой авторитарной уверенностью в том, что она не нуждается в людях и заботе о ней.
– Значит, так зафиксировано в досье обо мне? – Он ничего не ответил. – Может, есть что-то, что обо мне не известно? Например, детство у нее было безоблачным, но неблагодарный ребенок не оценил то, что имел. Или вот, послушай: «Мужчины для нее ничего не значат, потому что все до единого напоминают ей отца». Парадокс, правда?
Кристина вышла из-за стола, испортив себе напоминанием об отце настроение, но, запнувшись о ножку стула, шлепнулась на пол всем телом. Падение отрезвляюще подействовало на нее, по крайней мере вернуло рассудку здравый смысл. В необузданном желании согреться она руководствовалась только одним чувством – не заболеть, но отчего-то напрочь забыла, что алкоголь способен лишать разума, позволит ей нести чушь, вроде той, которую она только что выдала. Она безрадостно подняла глаза на человека перед собой, который должен был помочь ей подняться, если он был джентльменом, но тот не двинул ни единым мускулом. Кристина робко опустила глаза и, опираясь на руки, медленно поднялась на ноги. Ватное тело плохо слушалось ее, шатая из стороны в сторону, пока не нашло ближайшее подходящее место, чтобы раствориться в спокойствии и восстановиться. С закрытыми глазами Кристина нащупала плед и небрежно накинула его на ноги. И минуты не прошло, как ее настиг сон.
Дождавшись, когда объект погрузится в глубокий сон, молодой человек накрыл свернувшееся в комок тело Кристины вторым одеялом. Он бросил небрежный взгляд на ее спокойное лицо и покачал головой. Силой воли мужчина отошел от спящей девушки и присел возле огня, еще долго наблюдая за его искорками.
– Это будут сложные два дня, – проговорил он в пустоту, выдувая остатки желания наблюдать за девушкой.
Глава 2. Особенное место
Дни действительно выдались сложными для строптивой девушки, не принимающей жизнь взаперти, и вольнолюбивого мужчины, выполняющего задание, к исходу которого, как оказалось, он был не готов. Они провели в молчании утренние часы. Кристина ходила из угла в угол, стояла у камина, выбегала на улицу, читала книгу и смотрела в окно пустым взглядом. Никогда прежде утро не казалось ей таким долгим и напряженным. Эти четыре стены, выкрашенные в разные оттенки зеленого цвета, полностью взрывали ее мозг. И лишь чуть погодя в голове у Кристины появилась идея, способствующая развитие в ней таланта самосовершенствоваться. Она взяла со стола большую тарелку и ложку, многозначительно посмотрела на второго заключенного в этом замке, спокойно читающего книгу, и вышла на улицу.
Ветер ударил в лицо прямо с порога – такой колючий и беспощадный, словно специально загонял ее обратно в дом к молчаливому соседу. Кристина откинула слегка спутавшиеся темные волосы, ощущая колкость на лице от кристалликов льда, падающих с неба. Она выпрямилась в полный рост и задрала голову наверх, вдыхая смесь зыбкого запаха ила и морозной свежести. Щеки тут же покрылись румянцем, а глаза – заблестели. Что это за погода зимой? То ли снег, то ли лед падает с неба. Действительно, ей казался странным такой перепад температур и погодных явлений. Ведь она выходила час назад на улицу, подмечая, что наконец солнце осветило Ирландию. И вот теперь срывается настоящая зима. Наверное, еще через час настанет лето или закружит метель. Эта мысль ее позабавила, точно маленькое дитя. И где-то в подсознании проснулись давно забытые воспоминания о России, сибирских просторах и широченных полях, где когда-то Кристина с родителями беззаботно каталась с горок на ледянке и была неповторимо счастлива. С тех пор минуло столько лет, что, кажется, будто это не было прошлым Кристины – какой-то не знакомой ей девочки, которая безоговорочно доверяла отцу и улыбалась матери. С усмешкой на лице Кристина зачерпнула ложкой песок и наполнила им блюдо до краев. Она и не заметила, как тарелка оказалась полной, думая о тех днях, о которых она редко вспоминала и которые похоронила, исчезнув из жизни родителей однажды.
Колкие льдинки продолжали стучать о ладони, сковывая пальцы и тая на горячей коже. От холода движения были уже не такими уверенными, да и ноги непослушно двигались в сторону двери. Кристина не выдержала пронизывающего ветра и рьяной стужи, почти вбегая в теплое помещение. Дрожащие руки несли перед собой блюдо с песком. И вид у нее был такой забавный, отчего читающий парень опустил книгу. Кристина покосилась в его сторону и довольно улыбнулась сама себе. Она села по-турецки перед камином и поставила блюдо рядом с огнем. Ей необходимо было подсушить песок, чтобы после рисовать картины на стекле. Но для начала, конечно, согреть руки.
Примерно четверть часа Кристина занималась подготовкой: сыпала из руки в руку песчинки, пропустила их через сито, высушила, затем отыскала в углу за диваном квадратное стекло, удобно устроилась и занялась делом, которое приносило покой.
Удивленный человек наблюдал за объектом с определенным трепетом. Ему и в голову не приходило, откуда у девушки такие навыки. Сначала он искоса подглядывал, затем взыграл интерес, но апогеем стал тот факт, когда он краем глаза увидел в ее руках шедевр, притягивающий взор и манящий всматриваться в произведение искусства, полностью растворяясь в картинке. Первой его мыслью было: «Подарить ей несколько гектаров песчаных пустынь», но ее талант ценился дороже столь скудного дара. Да и зачем ей столько песка? Когда к ее ногам кладут особняки и целые города. Он смотрел на нее какими-то странными глазами, замечая в ней то, что было глубоко от всех скрыто. Ведь ни один человек не видел Кристину такой хрупкой и беззаботной. Она водила пальцем по песку на стекле, оставляя следы, сменяя картинку за картинкой, и, казалось, не замечала никого вокруг. Мужчина встал рядом и сверху смотрел на грациозные движения, словно пытался запомнить каждую деталь, которую она оставляла на панно.
– Что происходит во внешнем мире? – неожиданно просто прозвучал вопрос.
Взгляд ее безотрывно следовал за пальцами. Кристина была в гармонии с собой. И ничто на всем белом свете не могло ее оторвать от любимого дела. Наверное, стоит добавить, что прошло много лет с тех пор, как девушка не брала в руки песок. Этот талант также остался в том прошлом, о котором Кристина не хотела вспоминать.
– Паника, – короткий дал ответ мужчина, водя взглядом за движением ее пальцев.
– Хм, неужели вы думаете, что киберреволюция, или как вы ее называете между собой, изменит общество, мышление народа, специфику и смысл жизни?
– Какие глупости! – возмутился темноволосый парень, нависающий над ней. – Стоило попробовать лишить власть основного преимущества и посмотреть на их реакцию, чтобы понять, насколько они не готовы управлять страной.
Мужчина резко оторвал взгляд от рук Кристины и вернулся в кресло, в котором до этого читал книгу, но глаза его по-прежнему безвольно тянулись к линиям на стекле. И он ничего не мог поделать с желанием наблюдать, как Кристина голову льва ухищряется трансформировать в слона, а слона – в крокодила, а крокодила – в джунгли с рекой, всего нескольким штрихами.
– Вы так уверены, что мелкие пакости нарушат работу системы, выстраиваемой годами? Постой, – вдруг задумалась Кристина и задрала голову вверх. – Вы же не разорили государственную казну? Не убили же вы завуалированным вирусом целую банковскую систему?
– Кристина, двигатель запущен, – произнес слова мужчина, которые заставили объект отложить панно в сторону и задумчиво посмотреть на человека, позволившего себе произнести угрозу вслух. – Власть потеряла контроль. Грядут большие перемены в существовании людей и идейном правлении.
Он посмотрел в ее глаза и увидел там мерцающий огонек надежды. Губы ее сложились в тонкую полоску, а темные длинные волосы отливали красным оттенком в блеске света, струящегося от камина. Кристина была настолько прекрасна, насколько устрашающе опасна. Обезоруженный мужчина осознавал коварство женского обольщения, признавал ее мощь и силу, боялся потеряться среди бушующей жажды в собственном теле. При всей его непоколебимости жестокого нрава и бесчувственности, к которой его приучали с самого детства, он не мог не прислушаться к водовороту ощущений внутри, который медленно засасывал его, и чувствовал, что власть над его сердцем и разумом начинает переходить в чужие руки – ее руки. Андрей согласился отправить его как человека, которому он доверяет, чтобы предотвратить вмешательство Кристины, не позволить ей повлиять на ход событий и, наконец, сохранить ей жизнь, а не беспамятно влюбиться. Эта странная слабость в мышцах одновременно вызывала в нем стыд, но также возвышала его. Неужели два таких противоположных чувства могут сосуществовать вместе, жить по соседству и не причинять вред друг другу? Как странно и одновременно прекрасно!
Он украдкой любовался ее зелеными глазами и чарующим изгибом шеи. Какой она была обольстительной, когда напрягала жилку на ней. Он уже знал, что только по этой маленькой мелочи можно было определить, что она удивилась. Его интересовало, с каким чувством она смотрит на огонь или читает книгу, а как заманчиво она морщит нос, когда смачивает слюной палец и переворачивает страницу. Но особенно ему не терпелось узнать, какие мысли ее одолевают, когда она водит пальцем по песку, оставляя прекрасные следы своего прикосновения в виде рисунков. Наверное, он глупец, раз ему хотелось улыбаться ей открыто. Ведь он не имел даже малюсенького права назвать ей свое настоящее имя.