Алекс Блэк
Краудсайд
Пролог
1
Перевалило за полночь, а пожилой мужчина еще продолжал исследования в своей лаборатории. Не то чтобы она находилась в его личной собственности, просто считал он её своей по другой причине – здесь воняло лекарствами ровно как у него дома, и кто-то постоянно несдержанно орал за дверью. Плюс уже несколько дней он жил и спал здесь, что придавало комнате особый аромат привычной старости, и не хватало разве что телевизора и банки не самого дорогого пива. Но деваться было некуда. Прежде, чем вернуться домой в привычную атмосферу, необходимо было изучить эту проклятую штуку, свалившуюся с небес.
Когда профессор не был занят мыслями о воспоминаниях, закрыл ли он дверь, покидая квартиру, (что было не продуктивно, это его сильно отвлекало) профессор задумчиво что-то чертил и высчитывал. И если сложить воедино километры всей этой писанины, то их вполне хватило бы выстелить тропу к дому, откуда его так нагло подняли с дивана, когда он смотрел передачу «Шоу Эллен Дедженерес», серию с Леонардо Дикаприо.
– Какой красивый, талантливый мальчик, – сказал он тогда, и на этих словах дверь в его квартиру вышибли черной удлиненной дубиной…
Зато путь был потом незабываем. Лететь на вертолёте и без пробок просто шикарно! Линия горизонта, чей окрас в сумерках всегда нежен и приятен глазу был вдвойне великолепен с высоты птичьего полёта, на фоне высоток и садившегося Солнца. А подвыпившее, уже не первой свежести сознание, рисовало в голове картины рая, куда он вот-вот отправился, если бы вертолет сделал хоть еще один резкий поворот.
Но рано или поздно даже хорошее заканчивается, и панорамный вид ночного города сменили четыре стены, астрономическое оборудование и президент, пожимающий потную старческую ладонь, и толкующий о каком-то неоценимом долге перед страной. Видимо за семьдесят пять лет они у старика еще остались.
Сам профессор не запомнил, что он ответил верховному. Охранники быстро увели президента, и ученый остался один, окружённый молчаливым холодным оборудованием. Которое, кстати говоря, было куда полезнее юного помощника, приставленного к нему на днях, и который где-то шлялся, когда у них через час начинается конференция, где они должны дать ответ, что же все-таки произошло. Власти больше не могли молчать, а старик не понимал, почему выбрали именно его давать ответ перед репортерами, ведь над тем, что произошло, трудились сейчас десятки, а может и сотни тысяч лучших умов планеты. И почему лаборатория находилась в подвале Белого Дома, тоже оставалось для него тайной, как и то, почему Трамп перекрасил волосы в черный, который ему совершенно не шел. К сожалению, с возрастом логические нити в голове ослабевают, разрываются, а затем наступает маразм, и старик чувствовал, что он почти в шаге от того чтобы не закрыть глаза и пустить на пол слюну.
Будь профессор на двадцать лет моложе, то учёный отдался бы процессу даже с удовольствием. Но будучи отдавшимся лишь стране за «долги», мужчина пригубил содержимое стакана, затем, склонившись над своей писаниной, глубоко ушел в свои раздумья искать ответ, что же, черт возьми он скажет Богу, когда умрет.
«И зачем мне вообще химик, – с досадой думал профессор о своём помощнике, – они только и умеют, что пробовать свои смеси».
Старик с раздражением переводил взгляд с настенных часов на виновника перемены своего места жительства и недосыпа; красный камень с баскетбольный мяч, о котором профессор уже отчаялся понять, «что это», был на удивление легким, крепким, и при ударе с предметами имел огромную кинетическую силу. Профессор со злостью запустил его об стену. «А что ему будет? – подумал старик, яростно метнув взгляд на оставшуюся вмятину в стене. – Этот камень не разрушился, когда он, и пару тысяч его братьев уничтожили Уайтхэвен, когда они попадали на Землю. Куда там дряхлой старой руке».
Тем не менее, количество кофе на столе говорило о серьезности его намерений, а разбросанный по комнате хлам о холостяцкой жизни. И вначале первого ночи пожилой мужчина решил поместить метеорит под открытый огонь газовой горелки. Как говорил юный химик, доставая пальцем осадки из колбы: – главные открытия приходят, когда их не ждешь, – а затем этот палец облизывал. Потому учёный надеялся, авось, может что-то подобное тоже произойдёт, но облизывать камень он все же не отважился.
Пока ассистент отсутствовал, астрофизик, не в самой удобной позе разглядывал свои записи, затем перечеркивал, скамкивал и раздраженно бросал листок в урну. Как успешный специалист своего дела, он попадал ровно мимо, а неудача за неудачей, бывает, вредят мозгу. И не только.
2
– Да что б её! – выругался пожилой мужчина, и через секунду красная штуковина на столе, на которой он периодически тренировал свой бранный запас, пустила ему в лицо чёрный, едкий дым.
– Да чтоб тебя! – повторил он, чтобы уже наверняка, и смахнул распыляющийся предмет на пол. Пришлось воспользоваться огнетушителем.
Распахнулась дверь, и в комнату, как всегда забыв постучать, вбежал молодой человек, лет двадцати пяти.
– Извините, профессор… там… там…
– Спокойнее, отдышись дружище.
– Там все собрались и ждут, – на одном дыхании вымолвил парень и сложился пополам, подперев колени руками.
Несмотря на недолгое знакомство, (хотя он его и так редко видел) профессор уже успел свыкнуться со странным поведением юноши. Что его больше беспокоило так это внеземная черная субстанция, покрывающая его лицо. Столько бессонных ночей, и только сейчас метеорит приоткрыл ученому часть своей тайны. Профессор искренне понадеялся, что он еще вернется к этому вопросу, если с ним ничего не произойдет после этого, как то бывает в фильмах. Например, он превратится в зомби, и начнет высасывать людям мозг, как это делала его бывшая.
– Да, сейчас, иду, – спокойно отозвался старик, не веря в то, что этот час так быстро пролетел. Как и вся прошедшая неделя, как и все семьдесят пять лет, с момента, когда он впервые увидел отца и с его детских невинных губ сорвалось слово «осел».
Учёный подошёл к умывальнику и посмотрелся в зеркало.
– Все собрались?
Начинающий лидер движения «спорт и наука» согнулся ещё ниже, и, глотая воздух, пробормотал что-то нечленораздельное. Похоже, все на месте.
Профессор открыл кран и ещё десять минут молодой человек ждал, пока его наставник полностью смоет чёрный окрас с лица, а тот, в свою очередь, дал помощнику передохнуть с пути, занимающий всего пару минут спокойным шагом в этом же здании. «Вряд ли он проверил все ли готово, – хмуро подумал профессор, – кажется он только что вернулся из бара».
Не тратя время на поиски полотенца, которое в самый нужный момент уходит, видимо по своим делам, (а куда оно еще может деваться?!) пожилой мужчина вытер лицо подолом халата и сообщил, что он готов. Затем они вышли в коридор и две пары туфель за сорок баксов, оскверняя дорогущий красный ковер, пошаркали в лекторий.
В эту комнату можно было попасть двумя способами, а проникнуть незамеченным всего одним. За кулисами невысокого подиума находился проход, и что бы не ковылять через весь зал, воспользовавшись проходом можно было сразу выйти на сцену.
Профессор немного отодвинул занавеску и нисколько не удивился, увидев битком набитую аудиторию. «Ещё бы! После такого-то и не прийти, – подумал он. – Теперь только у репортеров и останется работа».
Вспышки фотокамер ещё не обеляли зал, но беспредельная суматоха производила впечатление рынка в пятницу.
– Они такие же люди как я, не нервничай, – сказал себе профессор и вышел на сцену. Он подошёл к столу похожий на тот, за которым писатели обычно раздают автографы, сел на стул, и, похлопав по карману халата, убедиться, что его лекарство на месте, придвинул к себе микрофон. Игрой гортани он дал присутствующим понять, что можно начинать. Помощник сел рядом и задремал. Видимо, многолетний опыт путешественника по ночным клубам помог, иначе профессор не мог себе объяснить, как этот тип смог уснуть при таком-то шуме.
На них посыпались крики, отдалено напоминающие вопросы, и профессору потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, что это были именно они, а не угрозы. У него было достаточно времени разобраться в причинах произошедшего, но ком застрял у него в горле, и глупо озираясь по сторонам, он лишь пытался понять в какую направленную на него камеру полагается смотреть.
Ученый забыл обо всем, что хотел сказать, и вместо подготовленной речи из динамиков донеслось:
– Эм… хм… что ж, кажется мы с вами еще живы…
3
Профессор мямлил и запинался, что было неестественно, учитывая его превосходящий от обычного человека словарный запас. К экранам телевизоров было приковано все население Земли, но взволнован он был скорее присутствием живых людей в зале. Агрессивных людей.
– Эм… с чего бы начать…
– Пожалуй, чтобы отринуть ненужные вопросы, – шаблонно проговорил старик, – опишу картину в целом. Недавно, человечество стало свидетелем грандиозного события – взрыва Галактики. За всю историю человечества, пожалуй, такого ещё не было. В результате Земля подверглась, на мой взгляд небольшому обстрелу космическим мусором и камнями, но, к сожалению, и этого хватило, чтобы многие страны пострадали. К счастью катастрофических всемирных последствий нет, и по нашим прогнозам ничего подобного произойти больше не должно.
Ученый решил остановить свой взгляд на бутылке с водой, стоявшей на столе.
– Треть нашей Галактики так же стёрта с лица… – профессор задумался, – с лица Вселенной. Несмотря на свою близость к нам, спешу вас успокоить, что траектории разлетающихся планет проходят мимо Земли. Но вот Нептун и Плутон примерно через два года придется стереть с астрономических карт.
…повезло же, – обратился он шёпотом к помощнику, но в отличии от присутствующих тот его не услышал. Он крепко спал.
– Мы не смогли установить причину столь неожиданного взрыва, – продолжал он, – видимо в ядре галактики происходили активные процессы и исчерпав себя, в какой-то момент извергла всю находившуюся в ней энергию.
Учёный старался говорить доступным языком, словно выступал перед школьниками, с интеллектом ниже среднего.
– Андромеда – единственная галактика во Вселенной, которая летела к нашему Млечному Пути. По расчетам она должна была столкнуться с нами примерно через 4 миллиарда лет. Но взрыв оказался настолько сильным, что это расстояние сократилось в считанные годы. Кстати, интересно, что наша Галактика статична, когда все остальные словно разбегаются. Из этого мы сделали вывод, что эпицентр первоначального взрыва возникновения Вселенной произошёл именно здесь, где мы с вами живем…
– Это все весьма занимательно, но что это за красная дрянь летит там? – не выдержав, крикнул кто-то из зала.
«Дрянь!» Профессор мысленно согласился с журналистом. Он и сам не раз так называл тот камень в лаборатории, как и всех своих подруг молодости. По сути это было его вторым любимым словом после слова «стерва».
– Прошу всех успокоиться, – затараторил проснувшийся помощник и его взгляд жадно упал на ту же бутылку жидкости.
– Тишина!
– Нет, он прав! – поддержал кто-то из массы. – Манчестерский астрономический Университет опубликовал вчера снимки из космоса. Некая красная планета держит курс прямо к Солнцу.
Когда зал умолк, а это заняло несколько минут, профессор продолжил.
– Траекторию этой планеты, – сказал он серьезно, – вы можете рассчитать, просто взглянув на небо, без какого либо Манчестерского Университета.
Эти слова всколыхнули аудиторию подобно резкому ветру, ворвавшемуся в лес.
«Что профессор имеет в виду? Неужели у него свои счеты с Университетом?»…
Будучи непривыкшим к столь множеству фотовспышек, профессор продолжал говорить сощурившись. – Это не имеет никакого значения, – сказал он. – То, почему планету видно только ночью, лишь из-за того, что её состав схож на наш алмаз, поэтому она отсвечивает от соседних звёзд. С каждым днём мы будем всё чётче видеть кристальную планету, а через год разглядим её даже днём.
Кто-то из репортеров встал.
– То есть вы хотите сказать, что в отличии от звездного фейерверка в небе, та планета представляет собой реальную угрозу?
Профессор, в помине ничего не собиравшийся такого говорить окинул взглядом зал, который снова загудел, и какое-то время пришлось опять ждать затишья.
– Тишина, тишина! Да дайте вы сказать! – загорланил помощник, оторвавшись уже от пустой бутылки.
– Друзья у нас нет поводов для беспокойства и не переживайте из-за её размеров. Хоть она и больше Солнца, но по пути к нам она потеряет часть своей массы, и в конце концов высокая температура нашей желтой звезды и ее атмосфера в несколько сотен километров, является весомым аргументом, что та планета напросто сгорит, не дойдя до его поверхности. На сегодняшний день самый тугоплавкий материал сгорает при температуре 3700 градусов по Цельсию, а температура поверхности Солнца практически в два раза выше, – войдя в кураж, распинался юноша. – Тем более хоть и выглядит что та планета близко, человеческий глаз не способен распознавать космические расстояния между небесными телами, и само потенциальное столкновение, успокойтесь, произойдёт аж через два года. Но оно не произойдет, поэтому вы можете спать спокойно!
Профессор вспомнил о камне, который пустил ему струю черного пара в лицо лишь из-за того, что он направил на него огонь. Так же он вспомнил видео, на котором падающие камни оставляли в атмосфере Земли плотный черный след. Тогда он не придал этому значение, так делают все метеориты, но сейчас ком подкатил к его горлу. «А что, если это осколки той планеты?», – с ужасом подумал старик. Он посмотрел на молодого человека, который продолжал, что-то говорить, и как могло показаться на первый взгляд, спасал положение.
– Кстати по поводу «спать спокойно», – процитировала слова юноши девушка-репортер в розовой кофточке во втором ряду. – Почему человечество перестало видеть сны? Зал затих, словно все внезапно вспомнили, что собирались и сами задать этот вопрос.
– Что же касается о снах, – ответил старик, проглотив ком, – то эта аномалия, как и всякий феномен, противоречащий нашим прежним представлениям о природе, мы, к сожалению, не в силах объяснить на данном этапе. Будем работать, – старик снова мысленно обратил свой взор на Солнце, (гигантский шар огня… мчащийся к нему красный кристалл, который оставит в космосе черный океан липкого дыма), – и пусть Бог нам поможет.
4
– Профессор, как думаете, мы выживем? – спросил ученого помощник, когда окончился допрос. Они стояли на балконе, наблюдая за самой фееричной катастрофой во Вселенной. Сложно было представить себе нечто более грандиозное. Столь потрясающая панорама захватывала всё ночное небо; тут и там вспыхивали звезды, переливаясь фиолетовым и оранжевым светом, а космическая пыль синевой расстилалась от края до края Земли. Далекие звездные семейства расставались друг с другом, улетая со скоростью света в небытие, и профессор заворожено наблюдал за всей этой картиной, которая длилась уже целую неделю.
– К этому невозможно привыкнуть, – сказал ученый, – ради этого стоило родиться! Потрясающе! Со странной улыбкой он посмотрел на собеседника. – Землян, конечно, интересует вопрос о дальнейшем, относительно спокойном их существовании, но ты взгляни на это. Профессор ткнул пальцем в небо.
Вспышка света озарила космическое пространство – мчащийся к Солнцу гигант смел на пути очередную планету.
– Значит не выживем, – как-то спокойно проговорил помощник, и втер себе что-то в десна. – Интересно сколько же она весит, что столкновения с планетами не меняет её курса? Бр-р-р-р, – он встряхнул головой и зажмурился.
– Да, даже взрывы не шелохнут её, – поддержал гипотезу профессор. – Там находятся спутники размерами больше Сатурна, но она беспрепятственно осиливает их! Вселенная всегда была наполнена взрывами и коллизиями, и наша спокойная жизнь на земле была лишь удивительным исключением до этих самых пор. Будем надеяться, что завтра мы не ослепнем, – профессор улыбнулся улыбкой Фродо, перед тем как тот сел на эльфийский корабль и уплыл в закат.