Я оглянулась на капсулу и улыбнулась:
– Благодарю!
Нэйя ожидала меня, сидя на банкетке.
– Приятные ощущения?
– Да,– согласилась я, подобрев.
Затем я сделала все, как обозначила Нэйя: прополоскала рот – действительно, возникло ощущение, что только что почистила зубы щеткой; обтерла губкой лицо – кожа заметно увлажнилась. А затем отложила простую салфетку на бортик «унитаза», чтобы воспользоваться ею позже, заодно ощупала края чаши. Тоже была сплошная «гладкость»!
Нэйя подала чистый комбинезон и те же тапочки-лодочки.
– А нижнее белье вы носите?
– Да, но его ты выберешь себе сама.
Ее ответ воодушевил: это значило, что у меня будут определенные свободы. Но слишком обрадоваться положению не дало яркое противоречие разума и чувств. В голове появлялись все новые и сложные вопросы. С одной стороны, хотелось поверить в эту немыслимую историю: ведь это столько новых знаний и впечатлений, чего я давно уже не испытывала в своей жизни. Именно из-за этого я ушла в чтение фантастики, а с другой – скептицизм, который всегда требовал материальных доказательств существования той или иной теории. Как говорят: все это возможно где-то там, с кем-то другим, но не со мной.
– Вы, наверное, что-то знаете о моих обычаях?– осторожно спросила я.
– Как только тебя обнаружили, мы сразу изучили культуру человека, обычаи, законы мышления. Все, что могло нам помочь адаптировать тебя к жизни на нашей планете.
– А зачем вы возвращаете людей на свою планету? Что это дает?
– Пока тебе рано об этом знать. Я не могу просто свалить на тебя груду информации: ты не будешь знать, что с ней делать. Давай все выяснять постепенно. А для начала тебе надо поесть.
– Мы можем сделать это вместе?– осмелела я, но больше из-за того, что не хотела оставаться одна в мучительных размышлениях о происходящем.
– С удовольствием. Тогда я скажу, чтобы нам заказали что-нибудь вкусное.
Нэйя ушла и вскоре вернулась с незнакомой девушкой, как и все они, кареглазой блондинкой. Они принесли два подноса с едой. Пока Нэйя выдвигала стол из стены чуть дальше от моей кровати, девушка с любопытством разглядывала меня, а потом улыбнулась и сделала тот же самый жест рукой, что и мужчина – Гиэ: кончики пальцев левой руки к груди, наклон головы и протянутая навстречу мне раскрытая ладонь. Но когда я решила не скрывать любопытства и полностью повернулась к девушке лицом, чтобы спросить ее, что это значит, она вдруг запнулась и вопросительно посмотрела на Нэйю.
– Нэйада?!
Нэйя любезно улыбнулась и отрицательно качнула головой:
– Сиера.
Девушка недоверчиво нахмурилась, но потом кивнула и ушла восвояси.
Нэйя расставила блюда на столе и жестом пригласила присесть вместе с ней. Я осторожно присела, поерзала на поверхности стула, коснулась края стола подушечками пальцев и поняла, что вижу то же, что и чувствую: гладкий стеклянно-пластиковый стол, той же температуры, что и в палате; края обработаны – закруглены…
«Да, у меня собственный научный подход в выявлении бреда! Только пока он ни черта не работает!»– внутренне разозлилась я.
– Что это за слова только что вы обе произнесли? Я их не понимаю!
– О, это вид обращения. Как у некоторых народов Земли: мисс, мистер. В твоей стране почему-то обращаются по половому признаку.
– Да, это не очень удобно. А что это были за жесты, вчера и Гиэ так же сделал?
– Это жест приветствия,– и Нэйя повторила его.
– Угу,– кивнула я и посмотрела на стол.
У нас было по два блюда и напитки. Нечто похожее на крем-суп оливкового цвета в глубокой миске и на плоской тарелке нечто вроде куриных яиц – глазунья, только два желтка были болотно-зеленого цвета. Даже передернуло от их вида.
– Это что?!– брезгливо указала я на «глазунью».
– Это яйцо птицы.
– А почему оно мерзко-зеленого вида?
– А почему оно у вас желтое?
На этот вопрос у меня не было ответа. И действительно, почему оно не могло быть зеленым или фиолетовым. Но, определенно, мой желудок протестовал против этой разновидности яиц.
Я вежливо отодвинула тарелку на край стола, не преминув пощупать ее структуру, и подвинула к себе крем-суп. Нэйя не сдержала улыбки, но промолчала.
К супу я тоже отнеслась настороженно, сначала понюхав его, а затем попробовав на язык. Суп оказался вкусным, похожим на брокколи с морковью и специями. Но когда я спросила, что это за продукт, Нэйя ответила, что это овощной плод – агвайно, растущий на деревьях, и тоже содержит в себе массу полезных веществ.
Напитком оказался терпкий чай из местных цветов розового цвета, по вкусу напоминающий наш шиповник с медом. Я прикусила передними зубами край стакана и пару раз незаметно постучала: звук и ощущения были такими же, как если бы я сделала то же самое с обычным стеклянным стаканом.
Нэйя ела очень аккуратно, движения изящные и непринужденные, без какого-либо напряжения и жеманства и одновременно наблюдала за мной. Конечно, она заметила все мои нелепые исследования. Наверное, я бы тоже так снисходительно наблюдала за самкой шимпанзе, которой дали тарелку с супом и ложку. Как-то не очень было комфортно ощущать себя в ее шкуре.
За завтраком Нэйя рассказала о разных блюдах, которые готовят их мастера кулинарии, что так же, как и у людей, одним нравится одно, другим – другое. Еще я узнала, что тэсанийцы не употребляют мясо. Они вообще не убивают животных. Все, что они берут от животного мира,– это зеленые яйца от птиц и сыворотку от определенного вида животных, которую используют как профилактическое средство от увядания кожи. Меня таким поворотом было не удивить. Мясо я вообще не ела и, по сути, была вегетарианкой…
«Может, именно это у меня от них? Мысли пошли не в ту сторону. Не могу же я, и правда, считать себя родом отсюда? Тем более что это не доказано!»
Только я начинала думать об этом, мозг закипал, как чайник со свистком, и панические мысли выплескивали адреналин в кровь. Я снова возвращала мысли в безопасное русло, задавая безобидные вопросы. Когда попросила уточнить, как они добывают сыворотку, не обидев животное, то в итоге поняла, что сыворотка сродни молоку и добывалась из вымени.
После обсуждения продуктовой темы, хотя была еще уйма невыясненных вопросов, меня начало разбирать любопытство: как же выглядит их планета? У них есть растения, цветы, деревья, животный мир. Ничего запредельного. Может, я и могла бы справиться со всем этим. Нужно только набраться терпения.
– Нэйя, а откуда берется свет в комнате? Я не вижу никаких ламп.
– Освещение дают наночастицы в воздухе. Одна из разновидностей. Управляются они контроллерами.
– Как это – в воздухе?! Я ими дышу?!
– И я тоже,– засмеялась Нэйя, и ее белые махровые ресницы затрепетали.
– У вас необычная внешность,– сменила я тему, потому что в вопросах физики и нанотехнологий мой разум уступал гуманитарным наукам.– Или правильнее сказать, непривычная для моего глаза. Здесь все люди блондины?
– Будет корректнее называть – тэсанийцы. Понятие человек и люди к нам не применимы, но такие понятия, как женщина и мужчина, мы тоже используем – это половая принадлежность,– вежливо поправила Нэйя.– И, да, все жители Тэсании имеют белый цвет волос и карие глаза. Но есть определенная категория тэсанийцев, которые имеют другой цвет глаз. Чуть позже ты сама увидишь.
«Не человек и не люди! Кто же они тогда? Какой-то особый подвид? Мы ведь практически похожи!»
– А вы имеете еще какой-нибудь пол? Или, как и мы, только два?– решила сразу уточнить я, хотелось бы быть морально готовой, если столкнусь с кем-то, не входящим в рамки моих познаний в биологии пола.
Нэйя попыталась спрятать взгляд в стакане с напитком, но от меня не укрылось, что она не хотела показать, насколько абсурдные вопросы я задаю. С языка рвалась пословица: «Сытый голодного не разумеет» или «Гусь свинье не товарищ». Да тут и все басни Крылова могли вспомниться.
Я улыбнулась: моя голова представилась сундуком с чердака, набитым всякой всячиной, и нужной, и не нужной, в котором сам черт ногу сломит. Где уж было со всем этим разобраться за два дня.
После завтрака мы расположились на кровати, и я продолжила забрасывать информацию в свой «сундучок». А Нэйя заплетала мне волосы и, как казалось, с удовольствием «разжевывала» очевидные для них, но не для меня знания.
– Почему я ощущала себя так странно, когда мы увиделись впервые? Вообще очень трудно соображала. Я не понимала, что вы мне говорите.
– Менялось не только твое тело, но и активно вносились изменения в некоторые участки мозга. Центр речи, зрительный центр, центры памяти…
– Поэтому я понимаю вашу речь и говорю на вашем языке?
– Да. И чем дальше, тем точнее будешь его понимать и воспроизводить. Твой язык ассимилируется с семантикой нашего языка, и все названия предметов и явлений будешь понимать приблизительно, как и на Земле. Те предметы, которые не будешь узнавать и классифицировать, твои центры речи и зрения, взаимодействуя с центрами логических операций, самостоятельно будут относить к определенной категории и давать обобщенное представление. Поэтому первое время ты будешь чувствовать некоторую заторможенность в понимании вещей. Но будет и много новых для тебя явлений и предметов, которые научишься называть принадлежащими им именами. Думаю, все будет хорошо. Процесс адаптации у всех проходит примерно одинаково и завершается благополучно.
Меня взволновали ее слова.
– Я здесь не одна?! Есть еще люди с Земли?
Нэйя медлила с ответом, будто не решалась его озвучить.
– Нэйя?– с беспокойством окликнула ее я.
– Есть другие, но они представители иных цивилизаций.
– Боже!– я бессильно откинулась на подушку и закрыла глаза. Невольно из-под ресниц брызнули слезы.– Это не может быть правдой! Мне все это снится!
– Кира, ты справишься,– ободряющим тоном сказала Нэйя, и, успокаивая, коснулась ладонью моего плеча.– Только не спеши.
Я все порывалась спросить о возможности возвращения на Землю, но останавливало то, что сама идея о нахождении на неизвестной планете, где-то в бесконечном космосе, была все еще утопична. Я и так, и эдак обдумывала вопрос, чтобы он не вызвал у нее подозрений, вдруг это как-то могло отразиться на моей безопасности. Но, похоже, что Нэйя и так догадывалась о моем желании и деликатно умалчивала понимание этого.
– А почему, когда я очнулась, было так холодно?
– Это обычная температура для замедления физиологических процессов при адаптации организма к новым условиям. Но после того, как ты пришла в сознание, мы выяснили, что наша обычная температура среды тебе подходит.
– Сегодня мы так много говорим, но я все равно не понимаю сути того, зачем я здесь. Ведь у меня есть свой дом. По вашим словам, все так логично, но для меня пока неестественно,– удрученно заметила я.
– У тебя мало знаний, мало информации. И пока нужную информацию не на что наложить, чтобы пришло полное понимание реальности,– объяснила Нэйя.–Нужно время, чтобы многое усвоить, пройти полную адаптацию.
– Чувствую себя ребенком-почемучкой,– усмехнулась я.– Но почему вы тогда не запрограммировали меня сразу, не вложили всю необходимую информацию?
Нэйя даже отпрянула от меня.
– Мы не имели цели менять твою сущность. Это против наших традиций. Ты индивидуальность, как и все мы, и то, что ты несешь в себе – ценно.
Тут я бы поспорила, если предположить, что все происходящее – правда. И так было ясно, что их уровень развития и наш не поддаются никакому сравнению, но у меня уже не было сил, и я смиренно перевернулась на бок и тяжело вздохнула.
– Ты устала, Кира,– Нэйя была внимательна.– Я задам тебе вопрос: ты хочешь перейти на следующий этап адаптации?
– Я не знаю, что он собой представляет: как я могу этого хотеть?
Традиционно Нэйя не хотела раскрывать все карты сразу. Я пожала плечами и, заранее смирившись, поинтересовалась:
– Но это ведь все равно когда-нибудь произойдет? Так что стоит ли откладывать?
– Тогда я оставлю тебя. Отдохни, перевари информацию. А чуть позже к тебе зайдет Гиэ, хорошо?
Я устало кивнула, и, когда Нэйя покинула комнату, отвернулась лицом к стене и, пальцем выводя на ней узоры, сонно перебирала в памяти то, что услышала сегодня.
Нэйя появилась не одна. С ней был Гиэ.
Увидев его, я мелко задрожала от ледяных мурашек, прокравшихся за шиворот комбинезона. Я все еще оглядывалась через плечо, не в силах повернуться и проявить уважение к вошедшим. Было не до церемоний. А когда Гиэ поприветствовал меня их традиционным жестом, собралась с духом и поднялась.
– И я вас приветствую,– как-то сухо ответила я и, положив ладони на край кровати, спустила ноги на пол.
– Как ты себя чувствуешь, Кира?– вежливо спросил мужчина.
– Можно обойтись и без лишних церемоний.
– Твое недружелюбие можно понять,– без тени усмешки заметил Гиэ.
Зато усмехнулась я:
– Неужели?
Подняв голову, я окинула обоих изучающим взглядом. Сейчас они стояли плечом к плечу и походили на каменные статуи. Оба такие одинаковые: бледнолицые, светловолосые, высокие и в белых комбинезонах, закрытые и непроницаемые, и от обоих не знала, чего ожидать. А потом вдруг пришла шальная мысль, и я тут же ее озвучила:
– А вы являетесь ко мне в своем обличье?
Гиэ только мягко улыбнулся, но продолжал просто смотреть на меня. А Нэйя недоуменно свела брови, поводила глазами, а потом догадливо кивнула, и ее лицо посветлело, и все морщинки на лбу разгладились.
– Конечно же, мы представляем собой то, что ты и видишь. Мы не умеем менять форму. Мы не оборотни…
«Оборотни?! Значило ли это, что здесь они есть?!»
–…из тех легенд, что есть на Земле,– закончила она.
– А какие существа населяют вашу планету?
– Разные… Ты еще увидишь их,– ответил Гиэ.
– Драконы?– вкрадчиво спросила я.
– Что?!– прыснула от смеха Нэйя, и Гиэ едва сдержался.
Я смутилась от их реакции. Глупые фантазии! Но, в конце концов, если они и были теми, за кого себя выдавали, то почему я должна была реагировать адекватно их ожиданиям? Я ничего не знала об их планете, о них самих. Бог знает, что мог представлять собой мир за пределами этой палаты «номер шесть».
Я подняла руки к лицу, раскрыла ладони перед глазами и стала сосредоточенно их рассматривать. Все линии были на месте, кровеносные сосуды все так же голубыми ниточками просвечивали сквозь смуглую кожу, по-прежнему по пять пальцев на каждой руке, отсутствовало лишь две родинки на правой ладони…
«Паранойя! Я ничего этим не добьюсь. Надо прекращать весь этот балаган. Воображение может завести в немыслимые дали. Сознание явно протестует против идеи психического нарушения. Я совершенно адекватна и чувствую это всем своим существом! В конце концов, достоверным источником понимания всегда было опытное наблюдение. Если ни одна другая причина не подходит, то надо обратиться к самой очевидной! А это значит, что меня похитили инопланетяне, как бы нелепо это ни звучало! Но пока мне никто не угрожает, нужно взять себя в руки и собраться».
– Хочу тебя заверить, что твое психическое здоровье не нарушено,– тихо заметил Гиэ, прервав долгую паузу и мой внутренний диалог.
В затылке потяжелело. Кожа на руках стала гусиной. Легкий озноб пробежал по телу. Я с недоверием и пренебрежением подняла глаза на Гиэ.
Но вообще, где-то за шторкой сознания было горько и смешно оттого, что я пыталась выявить в себе признаки сумасшествия. Разве больной человек может отследить это самостоятельно?
«А если я не больна, то, что могу поделать? Забиться в угол или проявить активность и хотя бы что-то сделать для выхода из лабиринта страха. И ведь активность не предполагает смирение и принятие, что бы мне тут ни было предложено? Все, что сейчас остается,– это наблюдать и делать выводы, доступные для моего понимания. Остается держаться плана «во-вторых»! Ну, а дальше – по обстоятельствам…»
Все же я поддалась импульсивности и сомнениям и задала вопрос:
– Гиэ, а все то, что вы мне рассказали, может быть галлюцинацией? В смысле, я могу бредить, как вы думаете? И скоро все закончится, и я приду в себя…