Парень уже настойчиво перебирал мои пальцы, вторая рука легла на колено. Я скосила взгляд на старинные напольные часы в углу мастерской за его спиной, осталось десять минут до прихода Альтова-старшего, пора идти ва-банк:
– А у меня не с собой, дома лежит. Скрипка как скрипка, Гаварнери какая-то, жуть как хозяева за нее тряслись. Лучше бы так тряслись мне зарплату платить, обсчитали, штрафы всякие накрутили за курение, да я их и штрафанула сама. Забрала себе скрипку и продать теперь хочу. Компенсация!
Я залилась «пьяным» смехом и шаткой походкой направилась к двери:
– Вот ты, Ромашка-обаяшка. Давай часика в три приезжай на Есенина три, квартира десять. Покажу тебе скрипку и еще кое-что поинтереснее. А сейчас топать надо, маникюр у меня. Чмоки.
Хорошо, что машина стоит за углом здания, потому что Роман пристально наблюдал через стеклянную дверь, как я качаюсь от стен к сугробам, изображая пьяненькую девицу. Его цепкий взгляд холодил спину между лопаток, даже когда я устроилась на водительском сиденье машины.
На улице Есенина в обычном панельном доме номер три у меня была еще одна квартира. Жить с тетей Милой мне нравилось, а эту квартиру я покупала под офис для переговоров с клиентами. Рабочее пространство давно было необходимо, так как с заказчиками не всегда удобно встречаться в кафе или ресторане, да и безопасность нашего с Милой уютного гнездышка всегда стоит на первом месте. У меня такая работа, что приходится быть на связи с клиентом двадцать четыре часа в сутки. А порой не самые приятные личности наносят визит – прямо в тетушкино жилище. Что мне категорически не нравилось. Идея добавить солидности, может быть, даже завести помощника, пока была только в моей голове, поэтому жилплощадь сохранила вещи и обстановку от прежних жильцов: блеклые обои в цветочек, побелка на потолке, советская стенка со множеством полочек и ящичков и такой же монументальный диван. Интерьер я не меняла, но вот в ящичках и других неприметных глазу местах были разложены японские ножи-звездочки, наручники, приборы ночного видения и другие устройства, необходимые в работе телохранителя.
В квартире хранились и специальные наряды. Например, маленькое черное платье. Помимо убойной силы для мужского мозга оно имело и другие секреты – кокетливые бантики на рукавах из шнурков крепчайшего материала, которыми противника можно было связать, обезвреживая, и даже… добиться нужной информации, причиняя серьезный дискомфорт. Да-да, меня учили и этому!
Пара часов подготовки – и все было готово к визиту скрипичного мастера; я купила в ближайшем музыкальном магазине футляр для скрипки, набила его плотным картоном и засунула за стеклянную дверцу гарнитура… Роман пунктуально явился в три часа. В коридоре его встретила развязная красотка в обтягивающем платьице в комплекте с чулками в сетку и с легким запахом алкоголя:
– Приветик, малыш! Мы тут с подружкой немного обмыли шампанским мою новую жизнь.
Парень обшарил взглядом комнату, споткнулся взглядом о футляр скрипки на полке серванта:
– Катюша, в машине внизу покупатель на твою скрипку. У него с собой куча денег. Хватай товар, сейчас заберем деньги и отмечать в ресторан. Я плачу!
В машине справиться с двумя мужчинами будет сложнее. Нет, дружочек, покупатель скрипки мне нужен в квартире, на моей территории.
– Нет, не хочу идти никуда! Пускай сюда поднимается твой покупатель, быстренько с ним поменяемся и останемся с тобой в моем гнездышке. Вдвоем, – капризно протянула пьяненькая девица.
– Сюда?! Там иностранец, француз, Пьер ДеШеврез! Хочешь притащить его сюда? – Парень покосился на ободранную краску в коридоре.
– Какой ты праативный… Ему же скрипка нужна, а не квартира. Тащи сюда своего французика! Хочу быстрее закончить дела и обнять своего Ромашку… – Может, я и переигрывала, но лишь самую малость. Парень, сразу видно было, не прочь поразвлечься.
Для ускорения процесса я прижалась к парню и влепила смачный поцелуй.
– Ладно. Сейчас приведу. Ты скрипку достань пока. – Роман сдался и зашагал по лестнице вниз.
Операцию по захвату француза я начала в ванной: включила воду и ждала, когда раздадутся шаги гостей в прихожей.
– Катя, ты где? – Голос Романа раздался за дверью санузла. – Где скрипка?
– Куку, я в ванной пудрю носик. Заходите, в шкафу скрипка, достань сам. Сейчас я закончу. – Я выключила воду и прислушалась.
Гости с шумом бросились глотать заброшенный крючок, а я дождалась тихого щелчка входной двери.
Несмотря на скромность конспиративной квартиры, дверь здесь стояла с секретом. Это самое первое и пока единственное, что я сделала сразу после покупки квартиры. Стальная усиленная дверь с хитрым кодовым замком и магнитной основой, которую открыть могу только я, теперь закрылась – мышеловка захлопнулась.
– Мальчики, ку-ку! А вот и Катя! – В дверном проеме я встала так, чтобы хорошо видеть гостей в залитой светом комнате, а моя фигура была скрыта полумраком коридора. Мужчины в растерянности вытаскивали из пустого футляра для скрипки куски картона.
Покупатель, Пьер ДеШеврез – высокий мужчина в черной водолазке и сером плаще, – озадаченно перебирал измятые листы. Прямые черты лица, небольшие глаза и широкие брови, крупный нос с горбинкой смягчала грива каштановых волос с благородной проседью, руки с длинными изящными пальцами. Да, именно этот мужчина убегал от меня в день похищения Адама по асфальтовой дорожке и потом уехал в автомобиле.
– И где скрипка? – настороженно спросил Роман.
Я шагнула в комнату:
– Какая скрипка, мальчики, а как же посидеть, поговорить.
Пьер повернулся на мой голос, и по вспыхнувшему взгляду стало понятно – он меня тоже узнал.
– Давай скрипку, некогда с тобой возиться! – Голос у Романа от злости стал высоким с визгливыми нотками. Он со всей дури вцепился в мой локоть и тут же скрючился со стоном на полу от болевого приема. Француз махнул рукой, и между изящных пальцев аристократа блеснуло лезвие ножа. Я ударом ноги выбила нож, оглушила соперника оплеухой по ушам. Неугомонный скрипичный мастер пришел в себя и снова попытался напасть на беззащитную девушку, пришлось отправить его в глухой нокаут, чтобы не мешал светским беседам с представителем французской аристократии.
– Je ne comprends pas[2], – залопотал иностранец.
– Qu’est-ce que vous ne comprenez pas? Je vais vous frapper jusqu’à ce que je sache où est le garçon[3].
Для подтверждения своего обещания ребром ладони я ударила Пьера по жилистой шее. Иностранец взвыл и бросился из комнаты. Один удар в сонную артерию – и уже второе неподвижное тело в скромной квартирке на улице Есенина.
Для удобной продолжительной беседы пришлось пожертвовать кокетливыми бантиками с платья и связать обоих мужчин.
Первым пришел в себя Роман:
– Что происходит? Ты что, с катушек съехала, Катя?
– Женя. Меня зовут Евгения Охотникова, – вежливо представилась я.
– Ты – Охотникова? Та самая? А как же Катя? То есть почему ты Катя? Зачем ты нас связала? – ошарашенно сыпал вопросами парень.
– Чтобы побеседовать в спокойной обстановке, Роман. У меня есть вопросы к вашему иностранному приятелю, а ваша агрессия мешает вести конструктивный диалог.
В этот момент очнулся француз и за несколько секунд заговорил на чистейшем русском с блатными нотками:
– Ты че, цаца, попутала берега. А ну убрала браслеты, а то отдыхать поедешь на три метра под землей, сейчас мои кенты подскочут, раскидают тебе по понятиям.
– Где Адам? Где скрипка? – Мы перешли к важным вопросам.
Болезненные пинки по лодыжкам пленников в качестве аргумента дали результат. Наследник скрипичного мастера заверещал от боли:
– Какой пацан?! Ты сказала, скрипку продаешь, Гаварнери. Француз за ней давно гоняется, она стоит миллионы! Я Елене предлагал продать скрипку, а она уперлась и ни в какую! А тут ты! Я позвонил вот ему, как и договаривались! Я вообще не при делах, не знаю ни про каких пацанов!
Рома скулил все тоньше и жалобнее.
Французский аристократ откашлялся и медленно сел:
– Евгения, прошу прощения за неудобства. Вышло недоразумение. Думаю, будет лучше, если вы отпустите Романа. Он действительно не более чем стукачок, то бишь информатор, если переводить с блатного жаргона.
– В ванной посидит, как раз охладит свои горячие чувства к одной прекрасной особе, – любезно предложила я парню отдельные апартаменты.
Я запихнула Романа в ванную комнату, включила воду посильнее, чтобы наш диалог с Пьером не мешал его раздумьям, и удалилась.
Пьер разминал развязанные руки. Как он умудрился освободиться? Хитроумные узлы нас научили вязать еще в «ворошиловке», и вот уже много лет как я отрабатываю это на практике.
На мой удивленный взгляд Пьер среагировал ухмылкой:
– Спокойно, Евгения, не делайте резких движений. Думаю, что нам нет смысла продолжать конфликт. Я правильно понимаю, что скрипки у вас нет и вся эта сделка – не более чем блестящий блеф?
– Хватит играть в благородного любителя искусства. Вы украли скрипку и ребенка. Предлагаю рассказать, где они находятся сейчас, иначе не миновать куда менее приятного разговора. – Я выразительно покосилась на его покрасневшие и явно не слишком хорошо себя чувствующие уши. – Выйти из квартиры вы не сможете, умений и опыта получать информацию у меня хватит надолго.
Седовласый дворянин тяжело вздохнул:
– Увы, если бы у меня была скрипка, то меня бы здесь не было. Вы знаете ее стоимость? Скрипки работы мастера Гаварнери выставляются на всемирных аукционах с начальной стоимостью от 5 миллионов долларов.
Псевдофранцуз удобно устроился в стареньком протертом кресле, вытянул длинные ноги почти в половину крохотной квартиры.
– Меня зовут Петр Козырев, в наших кругах известен как Козырный Туз. Профессиональный вор, специальность – предметы искусства, раритеты. Никакой мокрухи, не по понятиям это, а я вор старой школы.
Слышали о пропаже картины Айвазовского? А о похищении коллекции старинного оружия XVII века? Как нет?! Вы страшно далеки от культурной жизни, Евгения! Выставки, аукционы, музеи – это часть моей работы. Вы не поверите, в какие благородные дома вхож французский аристократ Пьер ДеШеврез.
Козырный Туз расхохотался и хлопнул себя азартно по колену.
– А в профессии я давно! Учился когда-то в художественном училище, подавал надежды. Но… плохая компания, красивые девушки, быстрые деньги. Свой первый срок я получил за фальшивку, изготовил там кое-какую картинку для нового русского. Молод был, горяч, не учел, что заказчик в родстве с прокурором. Так что с тех пор работаю по собственным принципам.
С семейством Альтовых знаком давно, мы с его дедушкой в одном дворе выросли. А вот работать с ним начал с тех пор, как Роман стал помогать деду в мастерской; мальчик вырос и захотел быстрых денег. Он сливает мне информацию о клиентах, я оплачиваю эту информацию. Вот и вся его роль.
Про скрипку Гаварнери нашептал он мне два года назад. Планировал решить все мирным путем, но владелица оказалась упрямой и продавать не захотела. Единственная возможность добраться до скрипки и выкрасть инструмент – это когда парнишка носит ее на репетиции в музыкальную школу перед большими выступлениями. Я последний месяц пас его, то есть наблюдал, пацан серьезный – готовится к конкурсу без халявы, каждый день занятия по два часа. Позавчера бдил клиента, и тут открылось окно в классе, и кто-то выкинул футляр от скрипки в сугроб. Через несколько секунд заорала пожарная сигнализация, кипиш по всей школе пошел, а потом в окно сиганула прекрасная мадемуазель, то есть вы, Евгения. И давай меня подсекать. Я быстро скумекал, что дело нечисто и движуха нездоровая пошла. Мне эта бодяга ни к чему, пришлось сквозануть по-рыхлому.
Вор-искусствовед развел руками:
– Пацана у меня нет, скрипки тоже. Чем смог – помог. Хочешь держать тут – у меня стаж в одиночке больше 5 лет. Напугала волка лесом. Ментов подтянешь – за мной грехов никаких…
– Вы уверены, что мальчик не выпрыгивал в окно?
– Футляр когда вылетел, я думал, ну все – кто-то вперед меня до скрипки добрался. А облом вышел, вместо скрипки ты в окне нарисовалась. Дальше я от погони уходил, не видел, что там с пацанчиком, – отрицательно покачал головой Пьер.
– Скрипка пропала вместе с мальчиком, а вы за ней гоняетесь уже несколько лет. Вы единственный, кому это все выгодно, за миллионы долларов и не такие преступления совершаются. – Верить преступнику я не собиралась.
– Век воли не видать! Не трогал я ни мальчишку, ни скрипку! Зачем бы я с тобой на встречу поперся, в халупу эту, фэйсом светить! Обвел меня кто-то вокруг пальца, как зеленого фраерка. Найду – поболтаем по понятиям, репутацию Туза Козырного никому не дам грязью марать.
И мой тебе совет, отпусти нас по-мирному. Ромке огласка с ментами ни к чему, мне эта возня пустая – только время тратить. Тебе – пацан нужен, мне – скрипка. А вместе нам нужен тот, кто их слямзил. Я по своим каналам пошуршу, что интересного слышно. А если где мелькнет скрипочка, так я тебе сразу весточку пришлю через Романчика.
Доводы старого вора были убедительными, он искал то же, что и я. Выпустив Романа из ванной, я открыла дверь своим гостям, и через пять минут вор-аристократ Пьер, он же Козырный Туз, и его информатор Романчик, он же наследник дедушкиной профессии, исчезли за порогом квартиры.
От досады я швырнула в стальную дверь кружку прежних жильцов. Успех был так близко! Соберись, Охотникова, надо действовать!
Глава 4
Никаких версий, кто мог похитить Адама, у меня не осталось. После рассказа Пьера ДеШевреза я засомневалась в том, что мальчик исчез во время пожара. Адам, когда сработала пожарная сирена, оставался в классе, ведь я слышала, как он играет сквозь завывания пожарной сигнализации. Может быть, он от испуга спрятался в классе или в школе и до сих пор находится в состоянии шока. Мне было необходимо попасть в музыкальную школу, все осмотреть и восстановить события поминутно.
Я заехала домой, где тетушка Мила ждала на ужин из рыбного суфле, пирога со свежими грушами и нового сорта чая «Цветочный вальс». После целого дня на одной чашке кофе с коньяком аппетит у меня был отменный. Переодевшись в спортивный костюм, я заглянула к тете Миле, чтобы предупредить, что хочу прогуляться перед сном. Но тетушка дремала перед бормочущим телевизором, с раскрытой книгой на коленях.
Город видел третий сон, когда я добралась до здания музыкальной школы. Ворота на школьный двор были закрыты, двери на замке. Но для Евгении Охотниковой нет препятствий. Я перемахнула через забор, специальным устройством вскрыла замок и шагнула в черноту пустой школы. Класс за классом я вновь осматривала окна, мебель, инструменты в поисках следов Адама, заглядывала в каждый уголок, отодвигала шкафы и парты. Школа была совсем небольшая: десяток классов, скромный концертный зал для отчетных концертов и прослушиваний – пара десятков зрительских мест, сцена с фортепиано и подсобка со сложенными инструментами; туалеты в конце коридора и в изгибе этого же коридора кабинеты администрации с табличками «Директор», «Учительская», «Бухгалтер», рядом еще одна дверь, за которой хранился инструмент уборщицы. Дверь к директору открыть получилось в два счета, может быть, личное дело Адама Бланка даст мне полезную информацию.
Я методично перебирала бумаги в шкафу, когда услышала крик:
– Руки вверх, сдавайся, полиция!
Прямо на меня смотрел… пистолет.
В проеме двери с оружием в руках замерла та самая вахтерша, что во время пожара бежала с огнетушителем через толпу детей.
– Руки вверх или буду стрелять! – повторила свой приказ женщина.
– У вас пистолет ненастоящий. – Взмахом руки я выдернула пластиковую игрушку из рук охранницы. Резвая старушка припустила по коридору с криком: «Убивают! Пожар!» Я бросилась вслед, совсем не хотела пугать отважную пенсионерку.