Попытался утешить себя – он ведь сделал всё от него зависящее или почти всё. Его небольшой вклад, пусть на какую-то крупицу, но увеличил шанс цивилизации на выживание. Это успокаивало, а на душе всё равно скребли кошки.
Он позвонил в ЦУП и на обсерваторию. Всё шло своим чередом, работа продолжалась, все, кому положено, были на месте, на Анастасии и вокруг неё всё соответствовало прогнозу. Его поздравили с успешными стартами. Он ответил тем же.
Хотел, было, дать распоряжение о начале свёртывания работ, но подумал, что его сотрудников теперь и насильно не оторвёшь от Анастасии.
От общения со своими стало полегче, а хмарь на душе не рассеивалась. Огромная машина цивилизации барахталась, тянула за спасительную соломинку. Он был угольком, который сгорел в её топке, отдав частицу своего тепла. И то было утешение.
Полегчало. Глаза слипались. Перед взором поплыли неясные видения.
Много раз мысленно Сан Саныч до мелочей представлял себе все действия экспедиции. Он стартовал к Марсу, наблюдал взрыв Земли, томился в пустоте пространства, высаживался на Марс и осваивал его. Вот и сейчас ему причудилось, что он находится под большим куполом. Сверху льётся неясный свет. Дышать ему тяжело. Рядом, в грунте, засыпанный по самую макушку шевелится комбайн, ходят какие-то дети с лопатками. Не то лепят куличи, не то роют червяков. Женщины в скафандрах… тёмные длинные туннели… яркое Солнце… темно-фиолетовый небосвод. За пластиком купола – буря, волны песка… И тут ему чудится, что это уже не волны, а какие-то бугорки, похожие на могилы.
“Фу, какая гадость!” – очнулся он, стряхнув с себя дурное наваждение.
Его слух сразу привлёк изменившийся тон теледикторши. Она быстро тараторила. Сан Саныч только понял, что на одной из станций возникла нештатная ситуация и что-то там происходило. Затем он уловил обрывок фразы: “…неполадки в системе ориентации…” Через несколько мгновений на экране появилось изображение, передаваемое с американского корабля. Около длинной цепочки модулей, совсем рядом, волчком кувыркался транспортный корабль, запутываясь в каких-то шлангах и тросах. Тут Сан Саныч заметил, что на конце одного из тросов висела фигурка человека. Вот трос лопнул, и космонавт стал улетать в пространство. Из раскрытых створок корабля вылетали капсулы, ящики… Вот изображение тряхнуло – ощутились удары от нескольких из них. Поплыли звёзды. Это медленно начала поворачиваться вся связка. Диктор перестала комментировать.
Сан Саныч и сам понимал, что происходит нечто ужасное. Большой ящик ударил по цилиндрическому корпусу соседнего отсека, мгновенно вспыхнул ярко-голубой факел. Это выходил воздух. Разгерметизация.
Заработали двигатели ориентации…
Сан Саныч бегом помчался в ЦУП и через несколько минут уже был там.
Одни суетились у пультов, что-то кричали в микрофоны, барабанили по клавишам. Другие застыли в оцепенении. Многие женщины громко рыдали. На одном из экранов в предсмертных судорогах корчились те, кто ещё только что были прекрасными девчонками.
Растеряв своё содержимое, грузовой корабль замедлил вращение и отплывал от связки. Ещё несколько мгновений на фоне треска и глухих ударов были слышны истошные переговоры космонавтов, сдавленные крики и хрипение.
Картинка прекратилась. Изображение перестало поступать, но телеметрия шла. Здесь за пультами и там в космосе люди продолжали борьбу.
Сан Санычу было ясно, это – конец. Экспедиция не имела запаса прочности. Там было только самое необходимое, без чего практически нельзя было обойтись. Времени на ремонт не было, резервных кораблей – тоже.
Какая нелепая, и в то же время, закономерная случайность!
Нарушения в системах ориентации очень часто случались в космонавтике, но не было такой критической ситуации, спешки, такой скученности кораблей. В большинстве случаев как-то удавалось выйти из аварийной ситуации. А тут всё сплелось в один клубок…
К горлу Сан Саныча подступил ком, и он тихо зарыдал.
Появилось изображение из погибшего отсека. Среди кровавых ошмёток плавали изуродованные безжизненные тела. Сан Саныч не мог больше на это смотреть. Он выбежал из зала.
Уже почти не сдерживая рыданий, он как ребёнок брёл неизвестно куда. Слёзы застилали глаза. Он уже ничего не видел вокруг, да уж больше ничего и не было. Провал. Пропасть. Пустота.
“Какое потрясающе невыразимое горе… Это хуже смерти! – стучало в его мозгу. – Все мы – жалкие карлики, раздавленные призраком собственного величия, черви, подавившиеся дерьмом, крокодилы, сожравшие своих детей!”
Плечи его сотрясались, ноги не чуяли земли… Тут он заметил, что его взяли под руки двое в штатском.
Она просиживала перед телевизором часами. Капитан часто присоединялся к ней, и тогда они сидели обнявшись. Сейчас он уже спал каюте.
Его разбудил протяжный крик, словно стон смертельно раненой волчицы.
Он выскочил наверх. Она рыдала, то глухо стеная, то отрывисто вскрикивая, то протяжно крича во весь голос. Он не пытался её утешать. Понял всё, оцепенел, застыл, слился с экраном.
Она тихо поднялась, закрывая лицо руками, сгорбленная, сотрясаясь от рыданий, подошла к борту и бросилась вниз… Он не сразу догадался, что случилось, рванулся к релингам, отчаянно всматриваясь в тёмную воду. Она не выныривала.
Капитан схватил подводный фонарь и ринулся в глубину.
Течение относило к берегу. Ему удалось ухватить её за волосы, вытолкнуть на поверхность. Она закашлялась, хватая воздух, колотя руками по воде. До берега было ближе. Бросив фонарь, он грёб что было сил. Вытащил её на камни.
Откашлявшись, она села, потупившись, не замечая никого вокруг. Он взял её за руку, хотел дотронуться до волос. Она неожиданно вскочила и с вырвавшимся плачем начала лихорадочно вскарабкиваться на скалу. Каждый выступ здесь был ей знаком. Её руки и ноги действовали автоматически. Капитан бросился за ней, в темноте ломая ногти, срывая куски кожи со ступней об острые камни. Она всё лезла вверх и вверх. Он звал её, карабкался изо всех сил, не обращал внимание на режущую боль. Расстояние медленно сокращалось… Вот уж метров семь… пять… Она выскочила на вершину и, не снижая скорости, ринулась с обрыва… Далеко внизу накатывались волны. Она летела, распластав руки, запрокинув голову вверх, к звёздам… Душа её уносилась ввысь…
Глава 9
В бункере
Встряхнувшись, Сан Саныч обнаружил, что его с обеих сторон поддерживают два дюжих молодца:
– В чём дело? Оставьте меня в покое!
– Спокойно, Александр Александрович Щербаков? Вас приглашают к Президенту. Машина ждёт, – услышал он в ответ.
Пришлось повиноваться. Сели в машину. Поехали.
Ощущение неясной скрытой опасности наползло на него и заставило насторожиться.
Ехали неожиданно долго. Стёкла в машине были тёмные, и он быстро потерял ориентацию.
Наконец, приехали, явно спустившись куда-то вниз по наклонному пандусу, крутясь по спирали.
Машина остановилась, распахнулась дверца. Сан Саныч оказался в полутёмном подземелье. Из раскрытой навстречу толстой двери хлестал яркий свет. По обеим её сторонам стояли часовые в странной фиолетовой форме, которую он никогда не видел.
Прошли внутрь. Шли длинными коридорами. Прошли два шлюза. Повсюду велись отделочные работы, прокладывались кабели, устанавливалось оборудование. Сновали безликие люди в неприятного цвета фиолетовых комбинезонах, стояли стражники в форме такого же цвета, только с большим количеством непонятных нашивок.
Сан Саныч как будто попал в другой мир. Даже оружие у них было незнакомое – короткоствольные пистолет-пулемёты с глушителями.
Всё это сооружение показалось ему чудовищной подводной, точнее подземной лодкой.
Наконец пришли. В дверях замигала сигнализация. У Сан Саныча вежливо отобрали пистолет. Он про него совсем забыл. Вошли в кабинет через массивные, с виду дубовые двери.
Президент, которого Сан Саныч сразу узнал, выглядел гораздо старше, чем все привыкли его видеть по телевизору, более усталый и осунувшийся, но всё-таки энергичный. Он сидел за противоположным краем большого стола.
Кабинет был невысок, весь отделан деревом, с большим количеством встроенных шкафов, телеэкранов и приборов.
Вокруг Президента склонилось несколько человек. Их лица показались Сан Санычу знакомыми. Рассматривали пространный план не то помещений, не то конструкций.
Тут Сан Саныч заметил, что ровно посередине стола шла глухая стеклянная стена, так великолепно замаскированная освещением, что её было практически не видно. Президент поднял голову:
– А, наш дорогой астроном Щербаков!
– Так точно! – по-дурацки выпалил Сан Саныч, мысленно ругая себя за это.
Голос Президента, доносившийся, видимо, из скрытых репродукторов, звучал абсолютно естественно, как будто никакой стены не было.
– Присядьте. У нас к вам есть несколько вопросов.
Взгляды присутствующих сверлили Сан Саныча. Откинувшись на спинку кресла, Президент медленно формулировал фразу:
– Господин Щербаков, главный вопрос, который нас сейчас тревожит, да, – прервал он сам себя, – я выражаю сочувствие по поводу того, что случилось, это – ужасная трагедия. Но ничего не поделаешь, чему бывать, того не миновать. Итак, нас волнует вопрос…
“Это он о произошедшей катастрофе на орбите! – подумал Сан Саныч. – Каменный мужик!”
– Нас волнует вопрос, какова всё же картина катастрофы? Многих специалистов мы выслушали, но каждый говорит по-своему. Вы можете сделать резюме?
– Да.
– В какое точно место будет удар? Сохранится ли что-нибудь? Есть ли шанс кому-то где-то уцелеть и где?
– Мы только что закончили компьютерный фильм, иллюстрирующий уточнённый прогноз. Можно вызвать его на ваш компьютер и посмотреть.
– Сколько времени это займёт?
– Пару минут связаться и фильм на пятнадцать минут.
– Действуйте.
Сан Саныч бросился к компьютеру в нише стены.
– Только ответьте на такой вопрос, – продолжал Президент. – Кора будет раздроблена, но какие-то куски в плитах могут сохраниться целыми?
– В принципе, да, они будут как бы плавать в расплаве более плотной мантии, но, по-видимому, зальются сверху менее плотной лавой.
С помощью оператора Сан Саныч связался с обсерваторией и запустил фильм. Все просмотрели его на едином дыхании, в реальном времени пережив этот апокалипсис. Потрясённые, несколько минут все сохраняли молчание.
Сан Саныч почувствовал свою слабинку. Президент надеялся, что есть шанс выжить в осколке плиты, а Сан Санычу не удалось убедить его в обратном.
– Самое слабое место в наших расчётах, – осторожно продолжил Сан Саныч, – теория сверхмощных взрывов, не разработанная в той степени, в какой требуется. И недра Земли недостаточно изучены. Поэтому не исключаю, что наш прогноз окажется несколько суровее действительности. Но даже по самым оптимистичным прогнозам, в уцелевших подземных сооружениях придётся отсиживаться не годы, а столетия и даже тысячелетия, поскольку поверхность планеты и атмосфера будут непригодны для жизни вследствие…
Президент перебил его и задал неожиданный вопрос:
– Господин Щербаков, вы не жалуетесь на своё здоровье?
– Нет, в последнее время… – удивился Сан Саныч.
– Ага… Ну что ж, спасибо.
Он обратился к одному из молодцов:
– Отведите его туда… и включите в список “Б”. Поздравляю вас, господин Щербаков!
Сан Саныч не понял, к чему относятся поздравления. Какой-то подвох или насмешка? Какой список? Однако он молча пошёл за людьми.
Долго шли по коридорам и через шлюзы. Сан Санычу показалось, что идут они совсем не туда, откуда пришли:
– Куда меня ведут?
– Господин Щербаков, вам повезло. Вас внесут в список. Вы спасётесь.
– Но я этого не хочу!
– Таков приказ. Не нам решать. Вы же слышали, что сказал Президент? Тут всё организовано чётко…
Ноги Сан Саныча стали подкашиваться. Он понял, что мышеловка вот-вот захлопнется. Они направлялись в какой-то лабиринт, а дверь, откуда они пришли, оставалась уже сзади шагах в пятидесяти. Тут Сан Саныч остановился:
– Слушайте, мужики, а мой пистолет?
– Там не принято носить оружие.
– Отдайте мне мой пистолет, я же за него расписывался!
– Сдался вам этот пистолет. Вы у Президента. Он тут не нужен, поверьте нам.
Сан Саныч лихорадочно искал хоть какую-нибудь зацепку:
– Господа, я не могу, мне нужно срочно в ЦУП!
Он решительно направился к спасительной двери. Двое молодцов его остановили:
– Туда нельзя.
– Послушайте, кто меня может выпустить отсюда?
– Президент.
– Ведите меня к Президенту.
– Но вы же слышали, что он сказал.
– Быстро к Президенту. Немедленно, если хотите сносить свои головы! – начальственно закричал Сан Саныч.
Двое опешили и повели его обратным путём. Вошли в приёмную, где сдали оружие. Один из них полушепотом переговорил с секретарём. Секретарь с непроницаемым взглядом ответил:
– Президент уехал по шестой дороге.
Двое замялись, обращаясь к Сан Санычу:
– Президента… нет.
– Хорошо. Кто, кроме него может выпустить меня? Кому вы подчиняетесь?
– Начальнику охраны Президента.
– Кто вам даёт распоряжения?
– Он же и даёт.
– Ведите меня к нему!
Его с явной неохотой повели по коридорам мимо часовых, через шлюзы. Вошли в “предбанник”. За столом секретаря сидел “фиолетовый” военный. Один из молодцов что-то тихо сказал ему. Тот доложил по телефону:
– Тут астроном Щербаков бушует, требует его срочно принять.
Сан Саныч подошёл и, сбиваясь от волнения и негодования, добавил в трубку:
– По делу важной государственной важности…
– Хорошо. Он вас примет, – секретарь жестом пригласил всех, нажимая кнопку, открывающую тяжёлую дверь.
Вошли. За столом сидел плотно сбитый большой человек с маленькими сверлящими глазами. Около него с удивлённым видом стояли ещё двое.
– В чём дело, господин Щербаков? – поднял глаза начальник.
– Дело государственной важности, мы можем переговорить с глазу на глаз?
Начальник кивнул двоим молодцам, и они испарились, двое за ним остались.
– Говорите, это мои заместители.
– Прошу прощения, что не называю вас по имени-отчеству, вы же знаете, чем я занимаюсь, на мне сейчас поэтапная блокировка фотонного телескопа с неизученным ещё до конца лептонным генератором, могущем повлиять на ядерные заряды. Не сообразят ведь… Вы знаете, что там сейчас происходит, – скороговоркой тараторил Сан Саныч, – если будет спровоцирован подрыв, то в радиусе пятисот километров всё будет вызжено и парализовано. И я не знаю, чем всё это кончится, особенно для нас…
Сан Саныч “вешал лапшу на уши”, надеясь, что чиновники не до конца разбираются в тонкостях техники. Он вспомнил про магические листки, которые дал ему руководитель Программы, выхватил один из них и быстро написал распоряжение начальнику охраны немедленно доставить его в ЦУП.
Тот прочёл листок с выразительной подпечаткой о нейтрализации на месте. У него таких же и покруче, видимо, было полно.
– Вы можете связаться отсюда.
– Да. Но мы потеряем драгоценное время на поиски бегающих в суматохе сотрудников. Я повторяю, – Сан Саныч выпучил глаза и сделал страшное лицо, напрягая все свои актёрские возможности, – если рванёт… Вы берёте на себя ответственность? Мы точно не останемся в живых… на своих постах…
Начальник обратился к одному из заместителей:
– Пригласите консультанта по экспедиции.
– Его шеф взял с собой, ответил тот.
Начальник недовольно насупил брови, застучал торцом карандаша по столу:
– Ладно… Поезжайте… только вас привезут сразу же обратно.
Магический напор Сан Саныча возымел действие. Начальник вызвал молодцов и дал им распоряжение.
В сопровождении уже пятерых Сан Саныч торопливо зашагал к выходу, для многозначительности беспрестанно чертыхаясь заумно-научными словами.
Дошли до заветной двери. За ней их уже ждала большая машина. Сан Саныча посадили на заднее сиденье меж двух молодцов.
Теперь он заметил, что по винтовому пандусу они проехали наверх ничуть не меньше километра. Выскочили из какой-то невзрачной подворотни, ехали улицами, ещё раз нырнули в длинную загибающуюся подворотню, выскочили на шоссе и оказались в ЦУПе.