Простой человек, а тем более, человек верующий, вполне может принимать этот несущийся на нас пылающий факел за ниспосланного небом ангела, который должен покарать людей за их грехи. И сроки-то некогда предначертанного конца света совпадают. С другой стороны, так много уже всего сказано-предсказано, что кто-то возьмёт, да и попадёт в точку. А людской молве – только дай маленькую зацепку – красочные подробности она родит сама.
Не успел Сан Саныч подняться к себе, как в кабинет впорхнула секретарша:
– Вас вызывают в Москву. Самолёт через два часа. На сборы двадцать минут. Машина ждёт.
Кошмар! В Москву! В замасленном комбинезоне!
Пришлось, краснея, попросить у бывшего директора приличный костюм и прочее. Благо жил тот неподалёку и был хорошим человеком.
В самолёте народу было немного, всё какие-то солидные люди. Его узнали. Подсели. Затем собралось пол-самолёта. Вопросы всё те же: “Что будет, и можно ли спастись?”
Большая часть коры будет взломана как глазурь на эскимо. Ясно, что шанс на спасение в спецбункерах – удел немногих. Однако он был убеждён – спроси людей – и далеко не каждый согласится получить этот шанс – на 99,9 % быть захороненным заживо, с агонией, растянутой на десятилетия. Иногда чтобы жить, нужно гораздо больше мужества и воли, нежели умереть!
В аэропорту его встретила машина. Ехали молча, попали прямо к совещанию в космический центр. Времени у страны было мало. Оперативность просто поражала. Главное моментально отсекалось от мишуры. Никому и в голову не приходило нарочно “мурыжить” какой-либо вопрос. Никто не боялся за своё место. Все просто делали своё главное дело. Лишние сами уходили с дороги. Сан Саныч в глубине души был уверен, если б люди жили и работали так раньше, то никакой катастрофы не случилось бы вообще. Человечество крепко держало бы свою судьбу за хвост. Но почему, чтобы люди проявили свои лучшие качества, их надо поставить на край пропасти?
Вёл совещание ответственный руководитель проекта, член Чрезвычайного Международного Комитета:
– Принято решение и уже полным ходом готовится космическая экспедиция по спасению семян цивилизации. Мобилизованы четыре почти готовых космических корабля. Будет задействована орбитальная околоземная станция и два её транспортные модуля. Если земные условия не позволят, экспедиция сядет на Марс. Луна отметена в качестве возможной базы – на ней будет “слишком горячо”. Отобраны тридцать девушек, представляющие все отрасли знаний, – при этих словах с задних рядов поднялась шеренга миниатюрных девчонок. – Они – здоровые люди с крепкими нервами, готовы выполнить свою задачу, чего бы им это ни стоило. Все понимают, что никакие трудности, страдания и лишения не идут в сравнение с чрезвычайной важностью их миссии. Но я им хочу пожелать удачи и счастья…
Центр гудел как растревоженный улей. Более сорока часов Сан Санычу пришлось, переходя из помещения в помещение, участвовать в обсуждении и “снятии” бесконечных вопросов, связанных с предстоящим небывалым космическим предприятием. Поскольку он теперь был не только специалистом, ему приходилось одновременно и общаться с компьютером, и руководить сотрудниками, и прислушиваться к тому, что творится в смежных направлениях, быть постоянно в курсе общих дел. Его мозг работал почти в автоматическом режиме, воспринимая только наиболее существенные моменты.
– …По нашим данным, – с жаром доказывал один из исследователей, – давно уже идёт разогрев недр Земли, который не замечался раньше. Дополнительный разогрев вследствие удара и возникновения горячего атмосферного экрана приведёт к расплавлению недр. На тысячелетия вспыхнет карликовое Солнце с “тонкой хрустящей корочкой”. Расплавление ядра приведёт к потере сильного магнитного поля, защищающего всё живое от смертоносных космических лучей. И вы хотите возвратиться на Землю?
– …Сейчас приливный горб на Земле, образованный притяжением Луны, запаздывая почти на оборот, движется по поверхности планеты так, что разгоняет Луну, не давая ей снижаться. После изменения свойств поверхности Земли это состояние нарушится. Луна станет падать. Нечто подобное, по-видимому, произошло с Венерой многие сотни миллионов и более лет назад, вследствие чего на неё упал её спутник. По наблюдаемому соотношению водорода и его изотопа дейтерия в атмосфере Венеры, которое может сложиться только в толще воды, ясно, что там были океаны, затем испарившиеся…
– … Постоянная корректировка программы… как результат решения игровой задачи с непротивоположными интересами… графики показывают, что количество женщин придётся сократить до двадцати – двадцати двух. Если последний корабль не успевает, выжить смогут не более шести – восьми…
– …Околоземное пространство очистится быстро только по космическим масштабам. Солнечный ветер, магнитное поле, притяжение Земли и главный “чистильщик” – Луна выметут большую часть мелких и средних частиц за несколько лет. Возможно, останутся группы крупных тел на резонансных орбитах. На многие годы у Земли появится сначала тор, а затем – кольца наподобие колец Сатурна. По очень осторожным оценкам, через десяток – другой лет к Земле можно будет сравнительно безопасно подлететь с полюсов, что имеет, правда, свои трудности. Основная масса больших осколков растянется по орбите Земли…
Становилось ясно, скорое возвращение на Землю маловероятно, а чтобы уклониться от контакта с облаком осколков вокруг кометы, надо успеть отлететь до взрыва на расстояние не менее миллиона километров, что можно было сделать, стартовав с околоземной орбиты за несколько земных суток. Трудность была в том, что корабли были разные и в различной степени готовности. С учётом сборки, перестыковки и перезагрузки на орбите, времени было в обрез.
Если же окажутся правыми сторонники теории концентрации и детонации расщепляющихся материалов в слоях планеты, то ни о каком возвращении не может быть и речи. Потеря массы у Земли в этом случае будет столь высокой, что обнажатся раскалённые слои, а Луна оторвётся от неё навсегда.
Улучив минутку, Сан Саныч забежал в переговорную комнату и попытался позвонить в Крым. Отсюда удалось связаться даже с больницей, он услышал радостное Асино журчанье в трубку:
– Здравствуй, свинтус мой любимый. Переполошил всю больницу… я в порядке, но посмотри на часы…
Сан Саныч взглянул на наручные часы:
– Бог мой, три часа ночи! Прости, Асенька, принеси от меня всем мои извинения, совсем заработался, обалдуй космический! Всё равно я люблю тебя…
В трубке послышались гудки.
А в это время на мировых биржах творилось невообразимое, просто не поддавалось никакому описанию, не лезло ни в какие ворота! Доллар, эта основа мирового рынка, как впрочем, и все другие валюты, сокрушительно падали вниз. Самое интересное, что и цены стремительно снижались. Действительно, запасы товаров, в том числе, и золота, были велики, но кому они теперь были нужны! Рынок быстро пришёл к финансовому парадоксу и параличу. Правительства бросили рассыпающуюся экономику, финансы, взимание налогов, взялись за жёсткое управление. Во многих странах, штатах, областях, города, посёлках и даже кварталах было введено, объявлено, провозглашено чрезвычайное, военное, особое и разное прочее специальное положение. Чиновники, армия, полиция, местная администрация и помогающие им, стихийно возникшие повсюду всевозможные общественные комитеты взяли реальную власть в свои руки. Настало их время. Телефоны без конца звонили и перегревались, курьеры сбились с ног, чёрные автомобили с мигалками носились во все стороны…
Церковь достигла апофеоза. Всевозможные секты, наличие которых раньше никто и не примечал, вспыхнули своей активностью. Кто только и к чему только ни призывал!
Многочисленные нищие, заполнявшие людные места, в одночасье исчезли, совершенно не понимая, куда им теперь девать накопленные богатства. Богатые старались вырваться и уединиться от остального мира. Все прочие ринулись в церкви и увеселительные заведения, на виллы и дачи.
Туристические фирмы и дома моделей, строительные компании и мебельные фабрики, угольные шахты и адвокатские конторы, зубопротезные мастерские и автомобильные заводы, рекламные агентства и химические гиганты, мастерские по ремонту часов и страховые компании, фабрики ширпотреба и учебные заведения просто перестали функционировать. Работало только то, что могло накормить, доставить удовольствие, поддержать маломальский порядок.
Произошло расщепление времени. Где-то оно почти остановилось – сон, шок, ступор… Сознание застыло перед неосознаваемым. Где-то оно помчалось вскачь по кабакам, казино и смятым постелям… Люди же, обеспечивавшие экспедицию, провалились в стремительный его водоворот. Для них самих оно растягивалось почти в вечность, когда они рвались к цели, то сжималось сверх предела, когда они оглядывались на сроки…
Хоть иногда он и терял ощущение хода времени, но постоянно, несмотря на усталость, заставлял себя наддавать. И не то что бы положение обязывало, и не только потому, что срабатывало животное подсознание, командование взял на себя какой-то глубинный разум, который зрел и не высовывался, а сейчас решил, что пора действовать в полную силу… Да и не только один Сан Саныч ощущал себя и действовал так…
Расчёт последствий взрыва для Марса не оказался критичным – на некоторое время на марсианском небосводе вспыхнет новое, более яркое и тёплое Солнце. Однако, вызванные этим глобальные пыльные бури должны утихнуть ко времени возможной посадки.
Сев на Марс, с него уже невозможно было улететь, по крайней мере, в течение нескольких лет, пока новая цивилизация не оснастится всем необходимым. Поэтому рассмотрели вопрос о промежуточном базировании на Фобосе, этом миниатюрном спутнике Марса, диаметром всего 16 километров. С одной стороны, если земные условия позволят возвратиться, с него гораздо легче стартовать – скорость убегания всего 10 метров в секунду. С другой стороны, этот спутник, обращающийся вокруг Марса за семь часов на высоте девяти с половиной тысяч километров – идеальный наблюдательный пункт – весь Марс как на ладони, и никакая атмосфера не препятствует следить за Землёй. В течение длительного времени недра Фобоса могут снабдить экспедицию водой и воздухом, которые в связанном виде находятся в минералах. Кораблям экспедиции выгодно причалить к Фобосу и всем вместе отсиживаться на нём, нежели носиться по орбите в невесомости без какой-либо точки опоры.
“Передвигаться по Фобосу – одно удовольствие, – подумал Сан Саныч, пытаясь хоть на секунду отвлечься, чтобы немного отдохнул мозг, – сила тяжести очень мала. Резко встав с корточек, космонавт рискует сорваться с маленькой планетки, зато её спутники можно запускать вручную – круговая скорость у поверхности всего двадцать пять километров в час! Бросил камень, а он тебя через пару часов стукнул по затылку! ”
Группа иностранных астрономов высказала мнение, что не стоит преувеличивать катастрофичность последствий удара. Ведь столкновение Анастасии с астероидом, имеющим соотношение масс почти такое же как у Земли и Анастасии, не вызвало столь глобальных последствий. Планетка не разрушилась. Пространство вокруг неё быстро расчищается.
Заявление вызвало бурные дебаты. Противники столь мягкого прогноза, суровые реалисты, небезосновательно выступавшие “с цифрами наперевес”, говорили о существенно большем вкладе гравитационных сил и ядерных реакций, значительно большей разнице скоростей. При ударе астероида в комету энергия свободнее выделялась в пространство. Несмотря на это, по данным радиоастрономических наблюдений, произошло глобальное дробление недр с бурнейшим газообразованием. И никак нельзя забывать, что в отличие от промороженной кометы, Земля имеет почти на три порядка более высокую среднюю температуру, и так достаточно близкую к точке плавления. Конечно, столь массивное тело как Земля не разлетится на куски, но кусками менее крупных, некогда существовавших планет, заполнен весь пояс астероидов.
– А где же тогда их железные ядра? – вспыхнула полемика.
– Ищите железные астероиды.
– Вот как раз их-то вы и не найдёте – при столкновениях жидкокристаллические ядра взрываются на мелкие, быстро остывающие фрагменты, размётывая мантию и кору в виде железокаменных и каменных глыб неправильной формы. Ваш любимый астероид Эрос, например, размером 6 на 32 километра!
– Товарищи, товарищи, – взмолился Сан Саныч, – мы удаляемся от темы! Есть ещё один заковыристый вопрос – воздействие рентгеновского и нейтронного излучения взрыва, потока частиц высоких энергий, ускоренного взрывом вещества.
Взялись за расчёты. Лишь небольшая доля энергии взрыва перейдёт в энергию ударных волн, разлёт осколков и прочее. Основная её часть будет “высвечена” за несколько секунд. Получалось, что на расстоянии в миллион километров поверхность кораблей подвергнется излучению мощностью в десятки киловатт на квадратный сантиметр – это очень и очень много. Через несколько минут обрушится поток частиц высоких энергий со скоростями порядка тысячи километров в секунду. Нужно успеть отлететь гораздо дальше. Защититься от столь мощного воздействия чрезвычайно трудно. Масса защитных экранов превысила бы массу самих кораблей. Долго спорили о характере спектра излучения взрыва. Мнения расходились. Конструктор, отвечавший за защиту одного из кораблей, не выдержал:
– Помилуйте! От частиц высоких энергий не защититься в голом космосе! И вообще, из ваших оценок я не могу понять, брать ли мне два миллиметра защитного экрана или два метра!? Где же ваши теории и чем вы занимались раньше?
– Это вопрос ко всему человечеству? – парировал его наскок Сан Саныч. – Вы могли бы защититься плазменным объёмом, у вас проработан такой метод? Связывайтесь скорее вот с этим институтом, – Сан Саныч написал название на бумажке и телефон.
– Уж проще спрятаться за Землю, – посоветовал кто-то.
– Никакого горючего не хватит на манёвр. Нельзя же так метаться по космосу! – не унимался раздосадованный конструктор.
Его состояние легко было понять. Конечно, можно отлететь и подальше, но при этом существенно сокращается время на подготовку, а его и так не хватало.
Математики лихорадочно разрабатывали и пытались запустить программу выбора траектории и средств защиты с учётом ограниченного времени подготовки и воздействия взрыва. Конструктор допытывал кого-то по телефону, затем похватал свои бумажки и умчался.
Сообща сокращали список приборов экспедиции. Каждый миллиграмм мог решить её исход. Под напором конструкторов сократили почти втрое, положившись на возможность переделки и использования бортовых навигационных систем, тоже ужатых до минимума. Не укладывались в веса. Не хватало топлива на разгон. Резали “по живому” и были близки к тому, чтобы “зарезать”.
Тёплый морской ветерок путался и играл в вантах. Солнечные блики вылизывали и без того чистую поверхность надстроек, юркали внутрь помещений сквозь стёкла иллюминаторов, подмигивали капитану, заставляя и его изредка прищуривать глаза.
Всего у него на катере было вдоволь. Готовились-то основательно. Команда уехала, запасы остались. До конца света хватит с лихвой.
Гладко выбрившись и искупавшись, и в который раз убедившись, что на его судне абсолютный порядок, капитан облачился в ослепительно белые лёгкие брюки и фуражку, припасённые для парадных случаев, и принялся за свой завтрак.
Он никуда не спешил. И даже специально старался делать всё подчёркнуто размеренно, прочувствованно, так, как редко это удавалось раньше. На маленьком столике, установленном на верхнем ходовом мостике, откуда открывался прекрасный вид вокруг, уже красовалась откупоренная бутылочка красного вина. Затем появилась парочка тщательно приготовленных бутербродов. Термос с горячим кофе источал пленительный аромат. Рядом, всегда под рукой, покоился сильный морской бинокль.
Наполнив бокал рубиновой жидкостью, капитан медленно, маленькими глотками, с наслаждением осушил его, затем немного укоротил один из бутербродов. Налив себе ещё и отпив немного, он слегка надвинул козырёк на глаза, защищаясь от яркого солнца, откинулся на спинку кресла. Его внимание привлекла девушка, которая расположилась на бетонном волнорезе, почти напротив катера. Он поднял бинокль.