Гаргулья и Лондон - Dari A.V. 3 стр.


А вот и дворец. Издалека его не было видно. Утопал в зелени окружающего сада. Невысокий, по современным меркам размером с пятиэтажный дом, он напоминал постройки Древней Греции. Террасы с балюстрадами, колонны, изящные лестницы. Вход во дворец был спрятан под узорчатым портиком. Тонкие стволы колонн и ионическая капитель смотрелись просто. Словно это не дворец царицы, а дом простого чиновника. Фронтон был классический, треугольный, заполненный барельефами. Перед ним выстроились атланты с кариатидами. Только они не несли на себе тяжёлые перекрытия, а словно парили в воздухе, в позах танцующих и целующихся в танце пар. Калеб никогда раньше не видел их такими, ни на одном из храмов. Когда подошли поближе, среди цветов и узоров, Калеб разглядел целые горельефы в виде голубей.

– 

Афродиполис назван так в честь своей царицы? – спросил он Артемуса.

– 

Догадались, надо же. Неплохо для неверующего. Сейчас вы предстанете перед богиней любви, самой красивой женщиной пантеона.

Калеб замешкался в портале. Будучи бобби, он не раз стоял в оцеплении во время выходов “в народ” королевской семьи. Множество раз видел Елизавету и даже получал из её рук одну из медалей. Но с богинями раньше не общался. Хотя и называл так многих.

– 

Как вести себя в её присутствии, – одернул он Артемуса. – Она же не просто царская особа. Богиня.

– 

Не надо её стеснять. Кажется, на земле давно прошли времена, когда люди боялись кары богов и приносили им жертвы. Она обычная женщина, демократичная и современная. Ведите себя естественно.

Смертного такой ответ не устроил. Он ожидал, что ему преподадут урок этикета, трижды осмотрят с ног до головы, в порядке ли внешний вид. Ладони сразу вспотели, как только он вошёл в прохладный холл дворца. Странная реакция для человека, который час назад был уверен, что окружен любителями марихуаны. Калеб и сам не понимал, отчего так волнуется. Даже если бы она была не богиней, обычную женщину весь город не станет называть Афродитой. Она, как минимум, красива. Любой мужчина был бы заинтригован и нерешителен на его месте.

Во дворце довольно тихо. Слышны голоса откуда-то из подсобных помещений. Судя по запахам, в той стороне кухня. Звон серебряной посуды, смех хорошеньких кухарок. Мужчины в лёгких тогах с кинжалами на поясе патрулировали территорию, но Калеба и Артемуса лишь приветствовали привычным салютованием “Слава Афродите!” и без лишних вопросов указывали дорогу в зал приёмов. На втором этаже старичок невысокого роста попросил их подождать, пока он доложит о них царице. Калеба к этому времени уже охватил озноб, от которого потеют и дрожат одновременно. Но он как-то собрался и напустил на себя важный вид. Всё-таки он почётный гость на Олимпе. Сюда его пригласили. Он посвящённый, а, значит, имеет право на уважение со стороны местных жителей. Хотя чем он его заслужил, понятия не имел. Афродита должна ответить на все его вопросы.

Наконец, их пригласили в соседний зал. На огромную площадь, наверное, сто квадратных метров, мебели всего-ничего. Трон где-то вдалеке. Столик с кувшином и фужерами да пара пуфиков. В углу стол секретаря, если у богини есть секретарь. В любом случае, за ним явно кто-то писал, потому что там лежала бумага и стояли чернила. Вот и всё. На балюстраде ворковали голуби. Никого больше не было видно. Внезапно от одной из кариатид в глубине зала отделилась фигура и стала плавно приближаться. Судя по формам, намётанным глазом Калеб определил, что мраморная кариатида была выточена по образу царицы.

– 

Наконец-то, я вижу Калеба Эванса воочию! А ты действительно хорош, в точности, как рассказывала сестра. Вернее, как я представляла себе, слушая её рассказы. Красивый, выносливый, таких сейчас мало. И живучий, что самое главное, – она осмотрела его по-хозяйски, не упустив ни одной детали. Прикоснулась к волосам, оценила мышцы, прильнула на мгновение к груди, уловив запахи этого человека. Богиня любви оценивает людей отнюдь не глазами, Калеб это ощутил на себе.

Вблизи женщина оказалась необычайно величественной. Она была выше Калеба, но гигантской не казалась. Утонченные формы, красивый бюст под легкой тканью, высокая прическа из густых золотых волос, массивный медальон из бирюзового нефрита на шее. Она двигалась легко, во всём теле чувствовалась гибкость. Наверное, это свойство всех богов. Но, разумеется, Калеб не мог судить о свойствах богов, потому что раньше их не видел. Голос Афродиты был ласкающим. Самое подходящее слово, смертные не имеют таких голосов. Она просто говорила “здравствуй”, а казалось, будто проводит нежной рукой по голове, даря всю свою любовь. Но страшно подумать, на какие поступки этот голос толкает людей, которым она хочет навредить. Она обычная женщина, – думал Калеб. Поклонился, протянул руку, не решаясь, пожать или поцеловать. Афродита сама разрешила его дилемму, пожав руку, причём довольно сильно. Артемиус сказал правду – боги стали демократичнее. На этом Калеб перестал дрожать.

– 

Ваше величество, для меня огромная честь посетить ваш город. К сожалению, я до сих пор не знаю, чем обязан такому радушному приёму. Думаю, меня можно извинить, я вышел из комы всего полтора часа назад. Мне уже немного рассказали об этом месте. А также о враче-Чудотворце, который лечил меня. О вас же, ваше величество, знает весь мир. Боюсь, я недостаточно красиво приветствую богиню. Надеюсь, вы отнесётесь к смертному со своей знаменитой благосклонностью.

– 

Ты говоришь хорошо! – рассмеялась Афродита. Её смех был совсем девчачий, ничуть не похожий на сдержанные звуки высокородных особ нашего мира. Она хохотала с искренним весельем, совершенно не стесняясь смертного. – Смотрю, принял совет наставника. Будь самим собой, инспектор. Здесь так не хватает человеческой раскрепощённости, юмора, свободы. Мои граждане живут еще в позапрошлом тысячелетии. Они служат мне и боятся. Если не меня, так моих родственников. Я же обожаю людей за то, что они стали религиозно свободными и независимыми. Вот ты, например, атеист, верно? Не скажу, что они мне нравятся, но…

– 

Я иудей, – невольно перебил инспектор.

– 

Это понятно, но в церковь не ходишь. Только по долгу службы – верно? Давай-ка договоримся, что ты не будешь мне подданным, или последователем, или поклонником. Будешь другом, хорошо?

Калеб кивнул. Слово богини – закон, как-никак. Наверное, она действительно устала от придворной жизни. Сколько ей лет, интересно? Даже страшно подумать. И каждый день одно и то же, одно и то же. Неудивительно, что она любила спускаться с Олимпа и бродить среди людей. Когда ты смертный, жизнь намного разнообразней. Интересно, а сейчас она часто общается с людьми? Наверное, да. Отсюда и отсутствие тщеславия, современность. В мифах она совершенно другая.

– 

У меня есть вопросы, если позволите, – он решился направить беседу в нужное русло. – Зачем вы меня пригласили? Почему спасли?

– 

Так захотела моя сестра.

– 

Какая из них?

– 

Её имя вам пока что ничего не скажет. Она не богиня. Но я люблю её больше остальных. А ещё я люблю людей, поэтому именно ко мне она и обратилась за помощью. Афродиполис – в вашем распоряжении. Но не весь Олимп. В нашей семье последние пару десятков веков утвердилось особое отношение к смертным. Люди – сами по себе, боги – сами по себе. Очень немногие из нас интересуются землей.

– 

А зачем я вашей сестре?

– 

Она сама расскажет. Скоро я тебя отпущу, и ты с ней встретишься.

– 

А сами вы часто спускаетесь вниз? На земле есть люди, с кем вы общаетесь? Или вы всех доставляете сюда, наверх?

– 

Все о нас знают, но верят единицы. Друзей среди смертных, с кем боги Олимпа лично общаются, у нас очень мало. Зато в суе наши имена повторяют постоянно. Мы перестали обращать на это внимание давным давно и уже не откликаемся на молитвы. Из сотен тысяч молитв, обращенных ради смеха, одна оказывается истинной. Но никто не станет так себя утруждать, чтобы отыскать именно её. Живут среди вас, конечно, ясновидящие и шаманы, с которыми мы любим общаться. Есть смертные, к которым и боги приходят за советом, знаете ли. Здесь, наверху, посторонние появляются не часто. Достаточно редко, чтобы ты считал себя особенным.

– 

Сюда меня доставила какая-то гигантская птица. Артемиус сказал, это мне не привиделось. Могу я посмотреть на это чудо?

Женщина загадочно улыбнулось. Это был её единственный ответ на его просьбу. Помолчав, она обратилась к спутнику своего гостя. Если Калеб желает, он может навестить её сестру. Также велела передать всем и каждому жителю города, что для Калеба Эванса открыты все двери и любой её подданный обязан оказывать ему радушный приём и помогать во всём. Навещать саму царицу он может, когда пожелает. На этом она подобрала со стола бумаги похожие на документы и отправилась на трон, читать.

– 

Что-то я не понял насчёт птицы, – говорил Калеб, выходя из дворца. – Покажут мне её или нет.

– 

Посетите сестру Афродиты, если та уже дома. Потом можно будет подумать о птице.

– 

Понял.

Пожилой мужчина открыл дверь. Дом, где жила сестра Афродиты, оказался самым обыкновенным среди точно таких же домов. Два этажа, состоящие из маленьких комнаток, на крыше – терраса. Слишком просто для самой любимой сестры богини. Неужели она настолько низкого происхождения? Не иначе как Зевс соблазнил одну из служанок, приходя в гости к дочке.

– 

Госпожа здесь не живёт, поэтому наполнять дом роскошью никто не пытается, – заговорил дворецкий, провожая их вверх по лестнице. Он начал свой рассказ, как экскурсовод, привычный повествовать одно и тоже. – Не живёт она здесь, потому что много времени проводит у родных, друзей, путешествует с разными поручениями по миру. – Похоже, вопросы ему задавали одни и те же, так что он их даже не дожидался. – Госпожа очень занята. Особенно последние полгода. Часто спускается вниз. Её сильно заботят людские дела. Родственники этого не понимают, но Афродита поддерживает. Этот город у них вроде резиденции, где они встречаются и обсуждают то, что им важно. В столице времени поговорить и нет. Сплошные встречи, приёмы, балы. Наедине там не остаться. Кругом семья, всё общее: и темы для разговоров, и проблемы, и планы. Ещё госпожа часто наведывается к Аресу. С ним она реализует другое своё увлечение – войны. На него чаще всего и работает. Мы пришли. Николас, наверное, сообщил ей, что вы очнулись. Потому что она прибыла сюда сразу, как вы покинули госпиталь. До этого неделю где-то странствовала.

Лестница вывела их на крышу. Терраса была раз в 10 меньше приёмного зала Афродиты, а мебели там было гораздо больше. Чайный столик с кушеткой и креслами, фонтанчик в центре, подставки для цветов, комод с инструментами, назначение которых Калеб не мог понять, так как не успел разглядеть, что это за вещи. Скорее всего, какие-то приспособления для чистки металлических изделий. Старичок убедился, что выполнил свою работу и ушёл. Артемиус скрылся за цветами, возле балюстрады. Похоже, так принято, ибо в том месте был накрыт маленький столик с едой и напитками на одну персону. Медбрат не преминул воспользоваться гостеприимством хозяев.

Калеб же остался возле порога. Он смотрел на девушку. Она – на него. Убедившись, что он жив, цел и крепко стоит на ногах, приблизилась. Осмотр длился около минуты и за это время никто не нарушил зрительный контакт. Она встала возле столика и приготовилась наполнить бокалы жидкостью из кувшина. Впервые Калеб видел что-то похожее на вино. И это его порадовало. Пора бы уже выпить. Подумав ещё, девушка решила сначала представиться, а потом угощать гостя.

– 

Я Гару. Ты здесь из-за меня. Прости, что всё так спонтанно. Хотела бы я поболтать с тобой там, в Лондоне, но не успела. Ты попал в заварушку, пришлось действовать. Присядь – выпьем!

Калеб вздохнул с облегчением. И выпил с большим удовольствием. Вино было его любимое, только в разы вкуснее. Медленно, слишком медленно, он начинал вникать в собственную историю. Гару была в Лондоне и знала его ещё там. Она спасла ему жизнь. Сначала она хотела попросить его о помощи, но теперь он не просто может ей помочь, но и обязан. Более того, если бы не та погоня, встреча с Гару прошла бы в Лондоне. Возможно, даже у него дома. То ли вино ударило в голову, то ли атмосфера города любви так подействовала, но от мысли оказаться с Гару наедине у себя в квартире Калеб нервно заёрзал на диване. Пора вспомнить о приличиях. Должно быть, со стороны он выглядел, как дурак. Соображал уж точно в таком темпе. Объяснить состояние Калеба не трудно. С первого взгляда он понял, что красота богини любви, какой бы совершенной ни была, – на любителя. Да, она хороша во всём. Но, общаясь с ней, Калеб почувствовал то же, что и много раз чувствовал рядом с красивыми женщинами. Так много, что устал. То ли земные женщины стремились на неё походить, то ли она следовала земной моде, трудно сказать. Ощущение, что он встречал её копии уже не раз, не покидало его во время всей аудиенции. Поэтому Афродита не проникла в его сердце, как, наверное, стоило ожидать. А вот красота Гару была, как бы сказать коротко – абсолютной. В том смысле, что она не бросалась в глаза, не кричала: “Я красота! Падайте ниц!” Девушка была довольно спортивной, но мышцы не отменяли ощущения хрупкости. Фигура явно создана образом жизни, над ней не работали сознательно. Топ без бретелек вился пышными складками вокруг небольшой груди и переходил в юбку до пола, образуя на спине крест и открывая живот. Рёбра не торчат. Бёдра в меру круглые, не широкие. Под юбкой, состоящей из полупрозрачной материи, сложенной в несколько слоев, их можно было разглядеть и оценить. Девушка была нежная и мягкая. Волосы распущены, до лопаток, слегка вьющиеся. Голова очень аккуратная, лицо – ровный овал. Нос не греческий. Если бы речь шла о людях, он бы отнес её к представительнице коренного американского народа. Волосы цвета пшеницы, глаза… Цвет глаз он пока не разглядел, хотя и смотрел в них несколько минут подряд. Ростом она была ему до ключицы, как раз того места, куда попала пуля. Одежда – небесно-голубая. Движения до невозможности плавные, но не заторможенные. Наверное, она отлично танцует или плавает, решил Калеб.

– 

Я была в Лондоне, как понимаешь, – продолжила она, не стесняясь того, что её разглядывали. Наоборот, ей было,

что

сказать, и лучше, чтобы Калеб молчал и не перебивал. Поэтому вино и интерес к ней играли Гару на руку. – Нам предстоит долгая беседа. На все вопросы я отвечу после. Если мы будем обсуждать детали в процессе, боюсь, я могу сбиться. – Калеб кивнул, давая понять, что с удовольствием будет слушать её столько времени, сколько необходимо. – Предлагаю отпустить Артемуса, иначе ему придётся заночевать у меня в доме. А тут всего 4 комнаты, 2 из которых занимают слуги. Итак, приготовься услышать долгую историю.

Враги богов и кара небес

Как известно, боги любят воевать между собой. Такова натура бессмертных и властных существ. Смертные любят драки, в которых щеголяют доблестью. Богам же мало пораниться. Чтобы пустить кровь небожителю, нужно устроить, как минимум, апокалипсис. Олимпа слишком мало для баталий. Войны поневоле переходят на территорию людей, а люди невольно вовлекаются в них. Жизнь не имеет ценности для тех, кто не знает, что такое смерть. Слезы по погибшим они не слышат. Мольбы и проклятия до них не доходят. Богам нет дела до чьей-то судьбы, кроме собственной. Поэтому тысячи погибших для них не большая трагедия, чем для людей – пропавший от нашествия саранчи урожай. Жалко, конечно, но вырастим ещё. Много столетий назад существовали полубоги: дети жителей Олимпа и смертных. Вот те боролись за счастье своих народов, рисковали бросать вызов бессмертным. Но такие герои постепенно перевелись. Вскоре богам воевать надоело, кто-то нашёл себе мирные увлечения, кто-то ударился в коммерцию, кто-то просто гуляет по земле, удивляясь темпам развития нынешней цивилизации. Как только люди научились быть атеистами, они придумали так много развлечений, достойных богов, что земля перестала казаться скучной. Однако глобализация обернулась двусторонней монетой для самих смертных. Они изобретательны, обладают завидной фантазией, летаю в космос и мечтают. Но большинство настолько измельчали и стали похожи друг на друга, что любой крестьянин Древней Греции выглядит на их фоне Гераклом. Любвиобильные олимпийцы больше не похищают юношей и девушек, не рожают с ними полубогов, и, как следствие, не ревнуют друг друга. Мир и спокойствие. Надеюсь, вы, люди, наслаждаетесь своей забытостью.

Назад Дальше