Макс Берман
Я сделаю тебя иначе
1. Макс
У меня четыре вопроса: «Что, если бы меня издали?», «Что, если бы мы встретились?», «Что, если бы люди вели себя так, как я хочу?» и «Кто я?». Я сижу за столом главного редактора издательства FreeFlow и, вращая металлическое колесо для принятия решений, понимаю, что едва ли получу ответы. Я мечтал оказаться на этом месте и подписать контракт на публикацию книги, но, причина моего нахождения здесь иная.
– О чем вы думали, Максим? – отчитывает Никита, нахмурившись и скрестив руки. – Вы настолько умом тронулись, что пришли стажироваться на должность помощника редактора только с той целью, чтобы улучить возможность лично поговорить со мной и убедить напечатать вашу книгу?
– Согласитесь, неплохое начало для истории? – неуверенно улыбаюсь я. – Молодой писатель настолько верит в свое произведение, что хитрым образом устраивается в любимое издательство и при первом удобном случае проникает к главному редактору, чтобы убедить опубликовать свою рукопись.
Никита выглядит усталым: FreeFlow ведет переговоры со множеством известных российских авторов об издании их книг на острые социальные темы: об убийствах геев в Чечне, домашнем насилии и страшных психических проблемах – все то, большинство издательств боится продавать, потому что «кому-то сверху» это не понравится.
– Эта ваша «история» подошла к концу, так и не начавшись, – злобно отвечает редактор. – Вы прислали произведение три месяца назад, отсутствие ответа означает отказ.
– У «Контакта» более пятисот тысяч прочтений на Wattpad и преимущественно положительные отзывы. Разве это не доказывает потенциал книги на хорошие продажи?
– Нам не интересны рукописи российских авторов с американскими персонажами и англоязычными псевдонимами!
– Какое это имеет значение?! – недоумевающе возмущаюсь я. – Аудитория подобных историй не заинтересована в российском сеттинге: она хочет американских улиц, Нью-Йорков, Лос-Анджелесов, а не хрущевок или деревень из Херово-Фигово с полуразваленными избушками и буренками. Зарубежная обстановка книге лишь на пользу, с точки зрения коммерции!
Никита тяжело вздыхает, и мне показалось, что он кинет в меня вращающуюся шестеренку. Пусть попробует, мне это на руку: я устрою скандал в медиа.
– Максим, – взмолил главный редактор, – у нас четкая позиция по этому поводу. Почему вы решили, что вам лучше известны предпочтения аудитории?
– Прошу! Вы единственное издательство, которое берется за такие произведения, как мое! – не отступаю я. – Когда я услышал о книгах, что вы публикуете, то был уверен, что у нас с вами сложится идеальное сотрудничество.
Никита снимает очки и протирает их. Глядя отсутствующим взором в сторону, он продолжает холодно и монотонно:
– Как видите, это не так. Мы даже не будем рассматривать вашу книгу, если вы не смените место действия на Россию и не возьмете нормальный псевдоним.
– Что значит нормальный?! – я почти перехожу на крик. – «Генри Рузвельт» звучит величественно – сразу хочется узнать, какую историю написал человек с таким именем.
– Возможно, – с сомнением в голосе произносит Никита, – но есть проблема: по вашему тексту видно, что он написан русским. А вы поднимаете такие темы, в которых совершенно не разбираетесь.
– Ой, все…
– Кстати, вспомнил: в вашей книге несколько раз встречается фраза «Ой, все». За рубежом так не говорят, между прочим.
– Ну и ладно, – отмахиваюсь я, – давайте наймем литературного редактора там, в Штатах, который исправит логические несостыковки, – продолжаю я с надеждой, что издательство пойдет мне навстречу. – Я готов разделить бюджет на оплату его услуг.
– Это так не работает.
– Слушайте, я более-менее изучил быт американцев. Знаю, что они любят переезжать; что у них сложные отношения с Мексикой; что там дорогое образование, на которое родители копят с самого рождения ребенка. А также, что Нью-Йорк на самом деле вонючий. Я уже молчу про проблемы демократов и республиканцев.
– Здорово, что вы провели исследование и, возможно, даже общались с жителями США, но… – редактор не знает, как закончить предложение.
– Вы намекаете, что я пишу, как подростки на Wattpad а-ля: Всем привет! Меня зовут Мэри Джонсова, я живу на Тайм-сквере, мне 16 лет, рост – 160, вес – 45 килограмм, группа крови третья, резус фактор положительный. У меня собственный особняк, который достался мне после смерти родителей, и крутая тачка, которую я зову Малышкой. Я такая супер-чикуля и сегодня иду в новую школу… — и сопровождаю текст картинками внешности и нарядов героев вместо художественных описаний?
– Ни в коем случае, – на удивление искренне отвечает Никита, – у вас относительно хороший текст, но мы не будем его издавать. Всё. Конец. Просто примите это.
Я делаю глубокий вдох и прижимаю ладони к лицу.
– Столько сил было потрачено на эту книгу впустую…
– У вас огромный потенциал, Максим, – утешает редактор, – просто, мне кажется, вы его направляете не в ту сторону. Вы в курсе, что большинство изданных авторов перестают писать?
– Конечно, я знаю о вашем рынке! Я также знаю, что вы платите авторам копеечные отчисления с продаж, а затем давите на них, чтобы они поскорее писали сиквелы и новые конвейерные произведения, чтобы нажиться на чужом интеллектуальном труде.
– Не чтобы нажиться, а чтобы платить людям зарплату. Таков бизнес. Вы поработали у нас и должны были понять внутренние процессы.
Я оглядываюсь и вижу, как сквозь стеклянные стены кабинета главного редактора на меня пялятся трое сотрудников FreeFlow, из-за чего чувствую себя униженным.
– Вообще-то я не работал, а всего день проходил бесплатную стажировку, на которую попал лишь с третьего раз.
– Потому что нецелесообразно брать людей с первоклассным техническим образованием на должность помощника редактора.
– Я это заметил, когда меня пригласили только после того, как я сказал, что учусь на гуманитарном направлении. Еще и фотографию пришлось отфотошопить, чтобы меня не узнали.
– Максим, я понимаю, сколько труда ты вложил, чтобы поговорить со мной, учитывая, что мы не даем обратную связь авторам, которым отказали, – он перешел на «ты» и старается говорить в дружеской манере.
– О, раз вы затронули эту тему! – я вдруг вспыхиваю в приступе гнева. – Как по мне, вы не уважаете труд писателей, не отправляя им обратную связь. Людям приходится ждать три месяца, чтобы в итоге получить молчание. Вы думаете, справедливо игнорировать людей, которые возлагают на вас надежды?
– У нас очень много заявок…
– Это вас не оправдывает, – настаиваю я, – вы можете делать рассылку с формальными отказами, чтобы люди не ждали впустую.
– Чтобы потом я целыми днями проводил такие беседы, поясняя причину отказа, с кучей авторов, как вы? – теперь разозлился он. – Я тогда просто с ума сойду! Нет значит нет. Не нужно притворяться помощником редактора, чтобы попасть в наше издательство. Это так не работает!
Я перевожу взгляд на окно, в котором виднеется небольшое озеро среди высоток. Вид плавающих в нем уточек меня успокаивает.
– Мне просто хотелось, чтобы о «Контакте» узнало больше людей, – отчаянно вздыхаю я. – Читатели из интернета – это хорошо, вот только читатели из книжных магазинов – куда лучше. Дело не в деньгах, а в том, что эта книга могла бы повлиять на многих людей.
– Поверь, Максим, это не так. Литература приносит удовольствие и развлекает. Да, есть книги по самопомощи, но их обычно берут люди, когда осознают, что им нужна помощь. Многие авторы наивно полагают, что их произведения изменят мир, но это не так.
– Возможно, вы просто отказываете таким авторам в публикации, Никита, – ворчу я. – Конечно, если вы издаете книги с такими названиями, как «Доминатрикс муравьев», это говорит о многом.
– Во-первых, «Доминатрикс муравьев» неплохо продается, что дает финансовую подушку безопасности для нашего небольшого издательства и, соответственно, наших сотрудников. Во-вторых, молодой человек, я в этом бизнесе уже давно и часто давал шансы таким авторам, как вы, но их книги просто-напросто не продавались, а это убытки.
Я не желаю слушать этого важного взрослого человека, так как убежден, что мое произведение имеет большой потенциал коммерческого успеха.
«Наверное, Никита не хочет издавать меня по личной необоснованной неприязни к моей персоне. Кретин», – думаю я.
– Я вас понял, – киваю я, сдавшись. – Вы закрыли все мои вопросы, мне не удалось вас переубедить, и я больше не побеспокою ни ваше издательство, ни вас в частности.
– Очень хорошо, – облегченно вздыхает редактор, заметно ободрившись. – Мой тебе совет, Максим, не привязывайся к этой сфере. Просто пиши для своего узкого круга. Не стоит фанатично пытаться издаться. Хорошие деньги тут получают немногие. Твой месячный доход в качестве тестировщика игр значительно превосходит сумму авторских отчислений за квартал – причем, на работу над художественными произведениями уходят годы. Таков рынок.
Мне ничего не остается, как сделать неловкий кивок.
– Думаю, разговор можно закончить, – заключаю я.
– Согласен. Успехов тебе… в игровой индустрии, – подчеркивает Никита, чтобы дать понять, что не стоит мне лезть в профессиональную писательскую среду.
– А вам успешных публикаций и поменьше таких приставучих авторов, как я, – пытаюсь я закончить общение на доброжелательной ноте.
Попрощавшись с Никитой, я выхожу из кабинета. В небольшом офисе работает всего трое сотрудников: редакторка, дизайнерка и менеджер по продажам – все на меня пялятся, как на психопата, что усугубляет и без того паршивое настроение. Я представляю, как они взорвутся хохотом, едва я сяду в лифт. Какой позор.
Я гуляю по центру зимней Москвы. С каждым шагом мне становится хреновее. Ах, я был в шаге от того, чтобы «Контакт» издали! Книга, которую я написал ради одного человека, чтобы он узнал мою историю и переживания. Публикация этого произведения была единственным способом достучаться до него и показать, что я не псих. Хотя, учитывая последние события, мне стоит задуматься о своем здравомыслии.
Кругом лишь грязь от бесконечных ремонтных работ, серые лужи и шум стройки роскошных апартаментов за двадцать миллионов рублей. На улицах толпы запыхавшихся людей, словно бегущих марафон – неужели такое «окружение» интересно современному русскому читателю? Замени на чистый, цветущий город и улыбчивых, спокойных жителей – разве не станет лучше? Слегка фальшиво, зато приятно.
В кармане брюк вибрирует телефон от уведомления о новом отзыве на «Контакт» на Wattpad: «Средненькая история. Персонажи картонные и слишком много нытья. Концовка, конечно, неожиданная, но книгу не спасает». Никнейм автора комментария – PiiiPiiiska123. Еще более падаю духом. Чувство, будто это написал главный редактор FreeFlow, чтобы добить меня. Нужно отвлечься. Набираю номер и ожидаю ответа от человека, который меня точно поддержит.
– Ну что? – спрашивает Катя.
Я молчу, не желая рассказывать о своей неудаче.
– Понятно, – тихо произносит она. – Погуляем? Поделишься.
Приятно, когда есть человек, всегда готовый тебя выслушать.
2. Лиза
Только 28 февраля, а я уже выкурила двенадцать сигарет. В прошлом году было девять. Хотелось десять, чтобы вышло круглое число – самое то, чтобы «закрыть гештальты» и с чистого листа начать год. Все-таки остановилась на девятой, полагая, что с первого января не притронусь ни к одной. Наивная.
Курильщики, покупающие по пачке в день, надо мной посмеются: «Каких-то жалких девять-двенадцать сигарет!». Думаю, я считаю сигареты из-за опасения стать девушкой, которая каждые двадцать минут рабочего дня выходит на улицу, поджигает «смертельную соломку», вдыхает табачный дым и слушает критику коллеги относительно нового законопроекта, жалобы на последствия экономического кризиса и болтовню о бытовых тяготах: ежемесячных взносах по ипотеке и проблемах ребенка в школе. Для меня, собственницы студии на западе Москвы и чайлдфри, такие беседы малоинтересны. Что в данной ситуации хуже: портить здоровье или внимать очередной нудятине?
К слову, нудятины в моей жизни хватает. Я отношусь к той преобладающей части населения, которая ненавидит свою работу. Каждый будний день я прихожу в офис и вижу одни и те же лица, слышу одни и те же разговоры: молодой программист Стас матерится из-за ужасного кода сайта; токсичный тик-токер и мой малолетний босс Коля выдумывает очередные идиотские темы для статей и примитивные трюки, чтобы наше онлайн-издание захайпило в сети; а Наташа, интернет-маркетолог, только и говорит о своем «прекрасном» муже. Я называю ее «Миссис Мой Муж», потому что все ее истории начинаются со слов: «А вот мой муж…» или «А вот мы с мужем…»: «А вот мой Сережа сделал мне подарок», «А вот мы с мужем сходили в новый ресторан в центре Москвы», «Мой прекрасный муж вчера заключил очень важную сделку» – и так каждый раз, когда мы с этой дурой ходим на ланч в кафе напротив нашего бизнес-центра.
Однажды я задумалась, почему она постоянно рассказывает о своем супруге; казалось, она просто хвастается им перед коллегами. В итоге я поняла, что этой обладательнице «лучшего мужа в мире» больше нечем поделиться. Девяносто процентов ее постов в Instagram – посредственные фотографии «пары, сошедшей с обложки» с типичными подписями вроде: «Прекрасный вечер с любимым мужем».
Стою на балконе и смотрю на вечерний Митино, полный многоэтажек или, как говорят урбанисты, «человейников». Вспоминаю, что случилось в 5:29 месяц и три дня назад, и со злости кидаю окурок вдаль; но резкий поток ветра возвращает его, словно бумерангом. Я раздражаюсь еще больше, с силой топчу остатки сигареты и ухожу. Ненавижу!
Возвращаюсь в квартиру, делаю глубокий вдох, пытаясь сфокусироваться на теле и своих ощущениях: прочла статью об осознанности в любимом Superzine. Становится легче, но лишь на пару секунд, пока воспоминания вновь не врываются в мозг и будто начинают сверлить его негативом.
– Ублюдок! – кричу я, проходя по крохотному темному коридору с минималистичным интерьером и картинами с геометрическими фигурами. – За что?! За что ты так со мной поступил?!
Руки трясутся. Я наливаю бокал вина, дрожу всем телом от чувства вселенской несправедливости и бросаю фужер в стену. Что ж, теперь осталось два бокала – символично: один разбил он, второй – я.
Я падаю на кровать и кричу сквозь слезы:
– Нельзя так! Нельзя! Я такого не заслуживаю! Я достойна счастливой жизни, нормальной работы и хорошего парня!
Рыдания лишают сил продолжать отчаянные разглагольствования. Хочется обматерить Вселенную или расстрелять это «Высшее Мироздание». Хотя я сомневаюсь, что вообще есть какие-то небесные силы, потому что если бы они существовали, увидели бы, что я хорошая девушка, достойная лучшего.
Два года. Два чертовых года я молила о парне, который полюбит меня и примет такой, какая я есть. За это время я познакомилась с кучей неадекватных мужчин в дебильном Tinder. Я привязывалась к тем, кто внезапно пропадал после пары свиданий, и страдала. Я практически потеряла веру в людей, но тут в моей жизни появился Глеб. Узнав, что он недавно вышел из комы, я подумала, что прежде не могла ни с кем завязать отношений, потому что мне нужно было дождаться пробуждения того, кто предначертан мне провидением. В моей жизни часто происходили судьбоносные совпадения, и я верила, что встреча с Глебом – одно из них.
До сих пор вспоминаю, как мы летом гуляли возле Москва-Сити. Он с любопытством осматривал недавно возведенные небоскребы, а я, мило улыбаясь, рассказывала, как изменился город за время, что он пробыл в коме. Разве на этом моменте не должны были пойти чертовы титры в финале истории о том, как хорошая девушка встречает своего парня? Пошла ты, Вселенная!