– Кто такой?
– Капитан Барти, армия «Свободной Себрии».
– Тоже мне армия! Сборище оборванцев! И какого дьявола вы задираете османийцев, а нам потом все расхлебывать!
Хамоватый княжеский вояка не счел нужным представиться, и чина своего тоже не назвал. Судя по роскошным эполетам и количеству золотого шитья на мундире, он был не меньше чем генералом, но вполне мог оказаться и фельдфебелем. Во всяком случае, он не побоялся вывести полсотни своих подчиненных навстречу османийцам и в яростной словесной баталии отстоять независимость и территориальную целостность своего княжества, за что Алекс был ему безмерно благодарен. Его бойцы от усталости и бессонницы едва передвигали ноги. Османийцы, впрочем, имели состояние немногим лучше, а потому воевать с регулярной Войчетутской армией не рискнули.
– Прошу прощения, но османийцы напали на нас первыми, – вдохновенно врал капитан, – мы вынуждены были защищаться, а они преследовали нас. Вы же сами все видели.
– Век бы вас не видеть, – пробурчал золотомундирный. – А твоя рожа мне кажется знакомой! Это не тебя разыскивали два года назад за грабеж и контрабанду?
– Это было ложное обвинение, – пустился в отрицание Смирко, – я никогда не возил контрабанду!
– Еще раз прошу прощения, – вмешался в ситуацию Алекс, – но если вы не возражаете, то мы продолжим путь. У нас раненые, им требуется медицинская помощь.
Знал бы княжеский военный, какой куш сейчас проплывает мимо него, возможно, он попытался бы задержать роту, но к счастью для «Свободной Себрии», он ни о чем не догадывался, вести из Камы сюда еще не добрались.
– Убирайтесь отсюда вон, да побыстрее!
Еще один световой день в дороге, и к вечеру рота вернулась в кошару, показавшуюся почти родной. В пункте постоянной дислокации их уже ждал очень недовольный Гжешко.
– Ну и заварили вы кашу!
Впрочем, настроение его очень быстро переменилось, едва он увидел привезенный ротой груз.
– И что внутри?
– Не знаем, еще не вскрывали. Только один разбился, когда лошадь упала в пропасть. Взгляни, что там было.
На Гжешко содержимое бочонка произвело гнетущее впечатление. По его предложению вскрыли остальные. Еще один оказался с золотой и серебряной церковной утварью. Некоторые предметы были повреждены. Местные церкви были бедными, не иначе османийцы ограбили какой-то старый монастырь. В остальных бочонках были золотые и серебряные монеты. Рядом на стол вывалили ассигнации из мешка. Начался пересчет и дележ.
К утру не поделенными остались только церковное имущество и награбленные османийцами украшения. Четники, может, и не побрезговали этим, они и не к такому привычны, но сейчас они были в меньшинстве, и настаивать на их разделе не рискнули.
– Это, – Гжешко указал на утварь, – надо вернуть церкви.
Алекс тут же с предложением согласился. Смирко только плечами пожал, он был большим грешником, но до церковного грабежа не опускался, пусть имущество вернется настоящему хозяину.
– А это…
– Переплавить и продать, – внес предложение капитан, – все деньги пустить на покупку оружия и патронов. Хоть так они смогут отомстить своим убийцам.
Если Смирко и хотел возразить, то, взглянув на своего командира, быстро передумал. Доля каждого четника и без того была достаточно большой. Не каждый год удавалось столько добыть, а тут всего-то один налет.
– Пусть будет так.
На этом и порешили. Весть о конце дележа и причитавшейся каждому сумме мгновенно прокатилась по кошаре и вызвала возбужденный гомон даже у раненых. Больше всех возбудились бывшие крестьяне. Мало кто из них такие деньги хотя бы раз в жизни в руках держал. От них к начальству заявилась целая делегация – неужели правда?
– Правда, – заверил их Алекс, – как посветлее станет, так и начнем делить.
Пока вся рота радовалась, Гжешко сообщил весьма тревожную информацию, о которой на радостях чуть было не забыл.
– Я ведь по вашим следам еще одну чету отправил, чтобы вам при захвате помочь или на случай погони. Так вот, они до вас не дошли, в засаду попали у самой границы.
– Потери большие? – насторожился Алекс.
– Не очень. У четников сложилось впечатление, что засада была не на них, а на тех, кто пойдет со стороны османийцев. Выходит, на вас.
Алекс резко повернулся к Смирко.
– Надежный говоришь, османийцев ненавидит!
– Удавлю гаденыша, – скрипнул зубами четник.
– Да уж будь так добр, сам знаешь, таких за спиной оставлять нельзя.
Смирко отправился к четникам, а Гжешко и капитан коротко обсудили планы на будущее.
– Решено объединить все отряды «Свободной Себрии» под единым командованием по армейскому образцу. А ты пока готовься сам и готовь других, на днях пришлем тебе пополнение.
Глава 2
– Длинным ко-ли! Коротким ко-ли!
С прибытием новых добровольцев, рекрутированных «Свободной Себрией», численность подчиненных капитана Барти даже несколько превысила штат руоссийской пехотной роты. Но и забот с проблемами тоже вдвое прибавилось. Хоть бы одного толкового унтера дали, о субалтерне можно было и не мечтать, но нет, ни одного не нашлось. Османийцы в свою армию себрийцев не брали, если кто и попадал, то только сменив веру, то есть став изменником для своих прежних единоверцев и соплеменников. Вот и не было среди себрийцев кадровых военных, поэтому и приходилось ротному командиру отдуваться за всех.
Днем Алекс занимался с рядовыми, вечером после ужина собирал у себя взводных унтер-офицеров, своего заместителя Смирко, и учил. Как рядовых учить, в каких случаях какие команды подавать, как ротное делопроизводство вести и хозяйство наладить. Почти две сотни молодых и не очень мужиков, собранных в старой овечьей кошаре, каждый день должны есть, пить, стрелять, стирать одежду и мыться сами. А на носу еще и зима с перспективой провести ее в неприспособленном и неотапливаемом помещении. Вся надежда на начало боевых действий до того, как начнутся морозы.
– Почему пирамиды для винтовок до сих пор не сделаны?
– Досок не привезли, капитан.
– Вы считаете это достаточным основанием своего бездействия?
Не выдержав взгляда Алекса, взводный унтер-офицер, бывший четник, отводит взгляд. Все отлично знают, что переход на «вы» означает крайнюю степень капитанского неудовольствия.
– Послезавтра все будет готово, капитан.
– Очень на это надеюсь.
В руоссийской армии Алекс с него давно бы лычки ободрал и на гауптвахту посадил, а здесь нет гауптвахты. И ни одного подготовленного унтера, знающего свое дело, тоже нет. Любого, поставленного на эту должность, придется всему учить заново, а этот уже хоть что-то умеет. Вот и приходится с ним возиться. И не с ним одним.
– Так, что у нас на завтра.
Капитан заглянул в план занятий.
– Смирко, отведешь четвертый взвод на стрельбище и присмотришь, чтобы они там друг друга не перестреляли.
– Будет исполнено, капитан.
Четвертый взвод он не только по списку последний, он и сформирован был последним, и рядовые в нем только начали обучение, завтрашняя стрельба у них всего лишь вторая. А заместитель у Алекса хоть и сообразительный, но с грамотой не в ладах. Когда с завтрашним днем разобрались, он вплотную приблизился к тому, чтобы стать сегодняшним, а подъем намечен на пять утра.
Заснул капитан, не снимая мундира, только сапоги успел стянуть. На самого себя времени не оставалось абсолютно, если бы не Драган, он бы, наверно, оброс, обносился и испортил себе желудок. Угрюмый, молчаливый себриец стал для него и охранником, и нянькой, взяв на себя все заботы о капитане. Он и спал у дверей ротной канцелярии, одновременно служившей спальней ее командиру.
Бах! Проснулся Алекс мгновенно, за револьвер схватился, едва открыв глаза.
– Тревога! Рота в ружье!
Искать в полной темноте и натягивать сапоги было некогда. Из канцелярии Алекс выскочил босиком, но с «грандом» в руке. Его тут же сбили с ног, сверху навалилась тяжеленная туша, плотно прижавшая капитана к земляному полу. А снаружи уже разгоралась перестрелка, звенели разбиваемые пулями окна.
– Пусти, – прошипел снизу Алекс, – пусти, я приказываю!
Туша приподнялась, и капитан получил возможность выползти из-под нее. Но едва он приподнялся, как в уже разбитое окно влетела очередная пуля, выбившая каменную крошку из противоположной стены. Здоровенная лапища тут же пригнула голову капитана к низу.
– Сапоги принеси, а здесь я сам разберусь.
Впрочем, и до его вмешательства оборона кошары начала налаживаться, загремели ответные выстрелы, кошару начало затягивать вонючей пороховой пеленой. Сквозь грохот выстрелов слышались команды унтеров. Нет, не зря он лично отбирал и учил их. По голосу отыскав одного из взводных, капитан приказал:
– Выводи свой взвод во двор!
– Будет исполнено!
Пригнувшись, один за другим, стрелки выбегали во двор кошары, и перестрелка разгорелась с новой силой.
– Смирко! Где Смирко?!
Никто не знает.
– Вот сапоги.
Алекс торопливо натянул на ноги обувь, без нее передвигаться было небезопасно, на полу попадалось битое оконное стекло. В сапогах капитан ощутил себя намного более уверенным. Один взвод он оставил для обороны кошары, еще два взвода он отправил наружу и сам последовал за ними.
Снаружи встретил предрассветный холод, в одном мундирчике враз пробрало до озноба. Зато появилась возможность оценить численность нападавших. А было их немного, всего десятка два. И огонь они вели с внешней стороны среднего здания кошары, то есть наиболее защищенной части здания. Создавалось впечатление, что огонь этот носит отвлекающий характер. Вот только от чего? Других опасностей не наблюдалось.
Алекс подозвал взводного второго взвода.
– Обойди их с правого фланга.
Маневр этот не остался незамеченным, противник прекратил огонь и растворился в ночи. После рассвета на этом месте обнаружили только россыпи стреляных гильз, несколько потерянных патронов от Трибоди и Гердана, пару пятен крови. Ответный огонь был достаточно плотен, и пара пуль свои цели нашла, несмотря на темноту и общую суматоху. Следы уходили в ущелье, где поворачивали на юг к османийской границе. Но это выяснилось позже, а пока надо было разобраться с творившимся в данный момент бардаком.
– Разобраться по взводам! Взводным унтер-офицерам уточнить потери и расход патронов. Раненых перевяжите!
В это время объявился Смирко, чем-то очень довольный.
– Ты где был? – накинулся на него Алекс. – Почему во время боя отсутствовал?
– Да не кричи ты так, капитан, мы его все-таки поймали. Сейчас допросим, и все станет ясно.
– Кого вы поймали?
– Да Шумрика-гаденыша. Тащите его сюда! Там еще двое убитых есть.
Четники приволокли пленного. Несмотря на свежие синяки и кровоподтеки, Алекс узнал того самого типа, что принес Смирко известия о вывозе Камской казны. Допрос на некоторое время пришлось отложить, подоспели доклады о потерях и начал заниматься рассвет. Убитый был только один.
Кроме убитого было еще восемь раненых, все легко, и еще шестеро порезались битым стеклом, один довольно серьезно. А вот материальный ущерб был довольно велик. Одного только битого стекла набралось на пару сотен себрийских серебряных денариев, плюс разбитая пулями черепица тянула на сотню вместе с заменой. Ну и по мелочам еще где-то сотня набиралась. А самое главное, абсолютно не была понятна цель нападения такими малыми силами. Ну не битое же стекло было целью нападения?! Вся надежда была на допрос пленного.
К допросу приступили, когда рассвело, предварительно разогнав по работам всех желающих поучаствовать и просто любопытных. Пойманный на горячем пытался хорохориться, но видно было, что он трусит. Смирко вытащил нож, демонстративно проверил остроту лезвия, затем изучил объект допроса, явно прикидывая, что ему отрезать в первую очередь. И когда он начал приближаться, нервы у пленника не выдержали.
– Эй, ты чего?! Я же ничего!
Четник схватил Шумрика за ухо и потянул вверх.
– Все! Все скажу! Только не трогай!
– Ну, говори.
Смирко держал нож прямо перед глазами пленника. Тот, не отводя от него взгляда, торопливо выкладывал то, что знал.
– Это все Вуйчек! Это он меня заставил, а я не хотел, я ему говорил! Я ему говорил, у Смирко много людей и оружия много, не будет нам удачи…
– Врет, – вставил свое мнение капитан.
– А ну, тихо!
Смирко тряхнул пленника, и тот мгновенно заткнулся.
– Ты этого Вуйчека знаешь?
Четник молча кивнул.
– Много у него в чете людей?
– Десятка четыре, может, чуть больше.
– Все понятно, он нас сразу этому Вуйчеку продал. Помнишь засаду, о которой Гжешко говорил?
– Так это было? – четник встряхнул пленника еще раз.
– Нет, не так! Это все Вуйчек придумал! Я к нему первому пришел, а он говорит, у меня людей мало, а конвой сильный будет. Иди к Смирко, у него сейчас людей много, пусть он казну возьмет, а мы уже у него золото отнимем. У него после боя потери будут, а мы засаду устроим там, где он не ждет. И османийцы нас искать не будут, а Смирко уже мертвый будет!
– Это уже больше на истину похоже, – Алекс подошел к пленнику. – Ты мне другое скажи, зачем вы на кошару напали?
– Так это, хотели узнать, где золото.
– Какое золото, дурья башка, мы его уже давно между всеми разделили!
– Ага, разделили, – неожиданно взвился Шумрик, – там же целый миллион был, а Гжешко вы мелочь отдали!
– Миллион чего? – осторожно поинтересовался капитан.
– Как чего? Бритунийских паундов! Я точно знаю, там миллион был.
Алекс переглянулся со Смирко.
– Бред, – пожал плечами четник, – не было там никакого миллиона.
Алекс был с ним согласен. По его прикидкам, если в паунды перевести, добыча составляла максимум двести пятьдесят тысяч. И разницу скрыть было невозможно, тем более что все бочонки с золотом были постоянно на виду у десятков людей, а вскрывали их уже здесь в присутствии Гжешко.
– Сдается мне, что кто-то очень ловко ограбил пашу. Все уверены, что везли миллион, а мы нашли только четверть. Значит, три четверти никуда не поехали или исчезли по дороге.
– А может, их и не было никогда, – предположил Смирко.
– Может, и не было, – не стал отрицать Алекс, – но кое-кто уверен, что были, и сейчас они у нас. Да, влипли в историю. И все-таки, зачем в кошару полезли? Неужели думали, что мы золото здесь прячем?
– Нет, – замотал головой пленник, – думали, вы его по дороге закопали. Хотели пленника взять, который знает.
– Слышал, – скривился Смирко, – хотели тебя или меня пытать.
– Ладно, с этим все ясно, – махнул рукой Алекс. – Что дальше было?
– Что было… Часового они тихо сняли, только сунулись – выстрел. Они давай в ответ палить. Вуйчек сказал уходить, я вместе с ними побежал. Споткнулся, упал, тут меня и повязали. Я ни в кого не стрелял, у меня и оружия нет.
– Тогда кто стрелял?
– Вуйчек с другой стороны стрелков поставил, чтобы в случае, если шум поднимется, от нас отвлечь. Они и стреляли, – заныл пленник.
– Так и было, – подтвердил его слова четник, – часовому нож под лопатку вогнали, подчасок увидел и успел пальнуть. Подчаска тоже ранили, но дальше поднялась тревога и им уходить пришлось. Я со своими погнался, да только двоих подстрелить и смогли. А этот ногу подвернул и уйти не смог.
– Пойдем, убитых посмотрим.
Оставив пленника под охраной Драгана, Алекс и Смирко вышли из кошары.
– Ты ему заплатил?
– Да, ровно столько, сколько договаривались.
– Нет предела человеческой жадности. Что с ним делать думаешь?
– Я же его удавить обещал.
– Только не здесь, отведи куда-нибудь подальше.
Дальше оба шли молча, благо идти было недалеко. Первый покойник лежал уткнувшись лицом в пожухлую осеннюю траву. Слева в спине входное отверстие, обагренное кровью, этому долго мучиться не пришлось, умер сразу. Кто-то уже успел забрать его оружие и вывернуть карманы. Смирко подцепил плечо носком сапога и перевернул труп.
– Имени не знаю, но он точно из четы Вуйчека.