Лично мне Структура напоминала компьютерную программу, каждая часть которой работала в рамках своих алгоритмов и скриптов. Лидер же являлся кем-то вроде управляющей надстройки, неким редакторским интерфейсом и командным блоком в одном флаконе.
Подобная иерархия не могла не натолкнуть на мысль о их цифровом происхождении. Правда это была или нет – неизвестно, но я считал агрессоров чем-то вроде спятившего искусственного интеллекта. Который, к примеру, сперва поглотил своих создателей, а потом, не зная, чем бы еще заняться, начал раковой опухолью расползаться по Вселенной. Такая себе версия, сторонников среди новусов у нее было немного. Большинство склонялось к тому, что функции были либо энергетической формой жизни, либо паразитарной биологической. Впрочем, подтвердить свою теорию не могли и они.
В пользу же моей говорил тот факт, что функций, несмотря на их мощь и скорость, мы пока уделывали почти в сухую. И сыпались они всегда на предсказуемости. Если наш враг был ИИ, то работал он на скриптах. Самообучался, естественно, но против экспромта проигрывал.
Скажем, схватится одна Структура с новусами и сольется. В следующий раз другая попробует применить против нас стратегию, основанную на выводах погибшей. И будет слегка подтормаживать, если мы начнем действовать по незнакомому алгоритму. Я упрощаю, естественно, но как-то так примерно и выходило. Кстати, для меня вот эта едва заметная, на долю секунды, задержка реакции и была главным доказательством того, что воюем мы с ИИ.
Поэтому я всегда выкидывал из головы планы, которые для нас разрабатывали штабисты. Предпочитал действовать по обстоятельствам, опираясь на интуицию. В ранг традиции возвел только один момент: неизменно показаться Структуре на глаза перед схваткой или в самом ее начале. Агрились они на меня, как мобы в компьютерной игре. Что, к слову, тоже подтверждало мою теорию.
Лютую, почти неконтролируемую ярость у пришельцев вызывали также новусы первого поколения. Второго – уже слабее. Третье воспринималось ими почти равнодушно, а на четвертое они и вовсе реагировали машинно холодно. Я считал, что чем старше был новус, тем больше он воспринимался функциями как баг, сбой программы. И поэтому они, сами являясь программой, стремились всячески ошибку уничтожить. Во имя светлого будущего своих поколений… то есть строчек программного кода.
Пара часов бега пролетела незаметно, и вскоре из транса меня вывел голос Михаила.
– Пора переодеваться. Предместья города уже в трех километрах.
Чем мы сразу же и занялись. Натянули на себя гражданку, переложили еду в рюкзаки поменьше и уже на небольшой скорости, постоянно сверяясь с моим сканером и данными спутника, которые нам передавал штаб, двинулись к городу.
Внешнее наблюдение, на которое мы потратили еще около двух часов, результатов дало мало. Город жил – это единственное, что мы поняли. Ездили машины, передвигались по улицам люди, в общем, обычный день в Африке, мать ее! И не скажешь, что пришельцы заполонили тут все – вон тот мужик явно же менеджер какой-то! Идет, по телефону разговаривает, ругается. Или другой, продавец в кафешке. Вышел, цветочки поменял на уличных столиках. У входа в мечеть стоит священник, имам вроде. Улыбчиво ведет беседу с прихожанином. Зачем функциям так маскироваться, если весь континент уже их?
К тому же и моя способность обнаруживать сигналы пришельцев на внутреннем сканере никак не помогала. Перед нами были люди – обычные люди. В двухкилометровой зоне работы радара не значилось функций.
Посовещавшись с группой, я принял решение углубляться в город. Мы рассредоточились, чтобы не привлекать внимание к большой толпе, и двинули. Для начала планировали по окраинам пройтись, скорее даже предместьям. Людей (если это люди вообще, а не хитро замаскированные функции) тут мало, сможем уйти с боем. Внимание мы в любом случае привлечем, а понять, что происходит, надо.
– Фигня какая-то! – нервно хохотнула Фарида спустя еще полчаса.
Хрупкая на вид брюнетка была Воином и держалась очень напряженно. Создавалось ощущение, что это ее первый полевой выход – вон, как оглядывается по сторонам, каждую секунду ожидая нападения. Но, против ее ожидания, противник проявлять себя не спешил. А местные жители посматривали в нашу сторону дружелюбно, некоторые даже улыбались и кивали, словно знакомым. То есть вели себя так, как при встрече с обычными туристами.
На улицах преобладали чернокожие – Африка же. Но встречались и белые – все-таки бывшая французская земля. Об этом говорили и особняки в колониальном стиле в два-три этажа, и то, что названия улиц арабской вязью дублировали надписи на языке самой любвеобильной нации. И запах выпечки – круассаны тут продавали на каждом углу.
– Ага. Сайлент Хил, – отозвался Хлеб, второй Воин, который, как и Фарида, должен был следить за сохранностью моей уникальной тушки. – Идешь такой по провинциальному городу, все тебе улыбаются, а по ночам превращаются в упырей!
Воина вообще-то звали Глебом, но не все иностранцы могли правильно выговаривать сложное русское имя, так что он стал Хлебом. Внешность у него была приметная, с такой только в модели идти. Которые счастливую жизнь рекламируют. Румяный, улыбчивый, невероятно позитивный. Девчонки к нему, наверное, липли со страшной силой. Впрочем, мне все равно, лишь бы бойцом был толковым.
– Какой Сайлент Хил! – возмутился Эндрю. Белобрысый и до неприличия бледный, он явно был в отряде умником. – Там монстры и альтернативные измерения, вообще не про то. Скорее уже Салимов удел.
– Что за Салимов удел?
– Книга про вампиров у Стивена Кинга.
– Я про вампиров только «Сумерки» знаю. Кино с патисоном. – вклинилась Фарида.
– С кем?
– Ну, Паттинсон, он там Эдварда играл! Такой красавчик!
– Вот ты блондинко!
– Хорош галдеть, сороки! – новусы в отряде были преимущественно из четвертого поколения. Знакомая тема, прямо как мои пшеки. То они серьезные бойцы, то раз – и тинейджеры. К счастью, легкомысленный настрой превращался в сосредоточенность и готовность к бою за долю секунды. – Мы на вражеской территории, если что!
– Так я и говорю, Сайлент Хил!
– Хлеб!
– Все, молчу-молчу!
Напряжение в отряде нарастало. Я кожей чувствовал, как воздух вокруг нас сгущается, готовясь прорваться внезапным нападением. Но минута тянулась за минутой, мы уже серьезно углубились в город, двигаясь в сторону порта, а враждебных действий в отношении нас никто не предпринимал.
– Заканчиваем, – скомандовал я, наконец. Заходить дальше уже было просто опасно – появлялся серьезный риск не выбраться обратно. – Идем назад.
Я решил, что мы уже увидели все, что могли. Или то, что нам захотели показать. Но именно в этот момент сканер засек сразу три скопления точек. Это могло означать только одно – Структуры. Двигались они в нашу сторону, находясь пока на приличном удалении.
– С севера три Структуры, народ. Оттягиваемся к окраинам.
Бойцы приказ подтвердили и, по-прежнему держась малыми группами, стали двигаться на выход из города.
Вскоре на сканере появилось еще пять Структур. Все они выстроились в подобие полумесяца и направлялись в нашу сторону. Не ускорялись, держали такой же темп, что и мы. А потом произошла довольно странная вещь.
От одной из групп пришельцев отделилась одинокая точка и быстро, очень быстро, двинулась к нам. Полтора километра, которые нас разделяли, она должна была преодолеть за минуту, плюс минус десять секунд.
– Готовность к контакту! – рявкнул я, уже не заботясь о том, чтобы сохранять легенду. – Не разбредаться!
Отряд тут же собрался в защитное построение, спрятав за телами Воинов меня и двух гибридов. Магнето с напряженной улыбкой достал из рюкзака несколько обрезков проволоки, Электро раскинул руки в стороны, собирая электричество из находящихся поблизости источников.
Пятьсот метров.
Триста.
Сто…
В пятидесяти метрах прямо из воздуха материализовался человек. Местные жители, в отличие от нас, его появления не ожидавшие, испуганно закричали и побежали в разные стороны. Интересная реакция – совсем немного удивления и куда больше страха. Похоже, они уже видели эти супергеройские фокусы. И знали, чего ждать от тех, кто их демонстрировал.
– Прошу, не нападайте, – произнес пришелец.
Я удивленно моргнул. Во-первых, потому что функции обычно в разговоры не вступают. А во-вторых от того, что я знал этого поганца. И считал, что убил его больше года назад. Но вот он стоит передо мной во плоти.
Невысокий, коренастый круглолицый маньчжур. В рубашке цвета хаки, коричневых шортах и ботинках с высоким берцем – колониальный стиль. На лице его белела неестественная, словно приклеенная поверх кожи улыбка. Чистильщик. Мой дважды несостоявшийся убийца.
Первой реакцией было крикнуть кинетикам «вали его!» Второй – ударить Криком, пока этого не сделал он сам. И только потом я подумал, что один он все равно не справится с отрядом, ведь от своих товарищей оторвался изрядно.
– Старый знакомый… – протянул я, выходя из-за спин Воинов. Одновременно отслеживая перемещение Структур. Как только китаец появился перед нами, они замедлились и почти остановились. – Какими судьбами?
Рядом с его шеей крутилось сразу три куска проволоки. Как бы намекая, чем закончится попытка перейти от разговора к боевым действиям. Ликвидатор отреагировал на угрозу бесстрастно, словно не стоял один против тринадцати готовых убивать новусов.
– Выживший, – он изобразил то ли полукивок, то ли полупоклон. – Я узнал тебя.
– Богатым буду. Чего надо? – Ситуация жутко напоминала мыльную оперу родом откуда-нибудь из Латинской Америки. По закону жанра он просто обязан сейчас сказать, что мы с ним братья, и показать похожую на мою родинку в районе правой ягодицы. Или это у индусов так?
– Не войны.
– Сказал тот, кто дважды пытался меня убить. Говори толком и быстро. Мы уже собрались уходить.
– Меня уполномочили провести переговоры с представителями власти.
За моей спиной раздался нервный смешок – Фарида.
– Ага, – кивнул я. – Мы пришли с миром! А потом пиу-пиу, да?
– Идиома непонятна.
– Я говорю, дураками нас не считай!
– В качестве жеста доброй воли я готов отправиться с вами один и без оружия.
Я бросил быстрый взгляд на новусов и понял, что если я сейчас убью Ликвидатора, то не встречу у них понимания. Для них все выглядело совсем не так, как для меня. Это я его знаю и питаю личную неприязнь. А для прочих он просто один из пришельцев. К тому же ведущий себя неагрессивно. Вон даже про мирные переговоры говорит.
Вальни я его сейчас, мне грозят неприятности. Сперва долгие и нудные допросы, потом обвинение в провоцировании конфликта с мирными инопланетянами и… нет, не казнь, конечно. Отстранение. И потеря даже видимости самостоятельности.
А были бы со мной пшеки – свернул бы шею и услышал только «че так долго с ним базарил?»
– Сковать! – приказал я Магнето. Два куска проволоки тут же обвили руки и ноги пришельца, а третья обмоталась вокруг шеи.
Посмотрим, о каком таком мире будет петь этот супчик.
Четвертый день после Вторжения
– Что значит, интересное предложение?!
Фразу я даже не выкрикнул – прорычал. Потому как пребывал в бешенстве.
– Это значит, Иван, что Иерархия сделала предложение, от которого лидеры мирового сообщества не смогли отказаться.
– Кто сделал? Да в жопу! Родион Палыч, они захватчики! Долбанные пришельцы – о чем с ними можно разговаривать? Только условия капитуляции обсуждать – и все! А вы такую подляну замутили! Это предательство человечества!
– Ваня, я тебя очень прошу – определись. Либо жаргон обитателя исправительного учреждения, либо пафос патриота. Использовать и то, и другое стилистически неверно, думаю, ты понимаешь почему.
Старикану нравилось меня троллить. Обычно я к этой его манере общения относился терпимо, даже считал довольно забавной, но не сегодня. Не в тот день, когда мне стало известно, что проклятые политики решили вступить в переговоры с нашим врагом.
И ведь нельзя сказать, что я не догадывался о том, чем все кончится. Люди или новусы – все политики одинаковы. Всегда, во все времена.
Узнал я об этом следующим образом. Слоняясь без дела по территории базы, которая, кстати, находилась всего в сотне километров от границы с захваченными функциями территориями, я выбрел к аэродрому и там обнаружил подготовку к отлету транспортного CH-53K. Возле пузатого здоровяка-вертолета крутились крохотные людишки, забрасывая в недра машины тюки и пластиковые короба.
Отдельно стояла группа вооруженных людей и новусов – конвой. Который охранял моего пленника. Плотно упакованного, принайтованного к тележке, но живого Ликвидатора. И очень, как мне показалось, насмешливо смотрящего в мою сторону.
Год назад я бы кинулся с криками «э-э! че за дела!», даже драку с охраной мог затеять – они же пытались присвоить мой трофей! Но прошедшее время сильно меня изменило. Я больше не был студентом, предел мечтаний которого заключался в том, чтобы свалить из Благи в Москву и там как-нибудь устроиться. Лидер мажорского клана, пионер сопротивления, уникальный тип – в общем, мне здорово пришлось пересмотреть свои реакции на раздражители. И научиться вести себя так, что викторианские джентльмены бледнели от зависти.
Правда, не очень долго.
Не приближаясь слишком близко, спросил у одного из конвоиров-новусов, куда переводят пленника. Получил в ответ пожатие плечами, которое могло означать «не знаю», «мне пофиг» и «не твое дело» одновременно. Кивнул, словно объяснение меня полностью удовлетворило и отправился к одному из «рулевых» альянса человечества – Стрельницкому. Которого на месте не оказалось. Он, как выяснилось, пару часов назад вылетел в Москву. Вместе лидером азиатского союза Филлипом Янгом и той розоволосой старушенцией, премьер-министром США Мартой Джобс.
Зато один из его ассистентов-Дипломатов, тоже, к слову, собирающийся покидать базу на транспортном вертолете, оказался более разговорчивым.
В двух словах он сообщил, что пленник «очень контактный», «произвёл сильное впечатление на Лидеров альянса» и «заставил серьезно рассмотреть его предложение». После чего, сказав: «Простите, Айвен, но там, похоже, уже без меня улетать собрались», – схватил сумку и выбежал на улицу.
А я, все еще храня на лице выражение довольства жизнью, двинул в сторону щитового домика Наставника Ланских. Который, в отличие от меня, крутился в высших эшелонах мирового правительства. И мог просветить относительно происходящего.
Старикану было уже за сотню лет, но выглядел он бодрым пенсионером-зожевцем годов так шестидесяти-семидесяти. А еще обладал внешностью школьного учителя, несмотря на то, что происхождение имел самое что ни на есть пролетарское. И характером сетевого тролля, который до последнего держит покерфейс, даже говоря полнейшую ересь.
– Давайте без вот этого вот, Родион Павлович! Я абсолютно серьезно спрашиваю – у наших вождей кукушка поехала? Решили, что договориться можно даже с инопланетными интервентами? Никаких подозрений – он же, типа, сам сдался!
– Думаю, наши, как ты выразился, вожди – люди и новусы вполне вменяемые. И мерами безопасности не пренебрегающие. Твой пленник будет находиться под хорошей охраной и в месте куда более надежном, чем военная база на краю пустыни.
– Вы же понимаете, о чем я!
Мы притащили сдавшегося нам в плен Ликвидатора на базу. Скованного по рукам и ногам проволокой, с кляпом во рту и мешком на голове. Как какого-нибудь лидера талибов, взятого в ходе спецоперации. Судьба которого – пытки в Гуантанамо, а потом могилка в пустыне. Но этот хрен, оказывается, знал, что делал! Озвучил предложение, от которого наши лидеры не смогли отказаться!
Надо было его грохнуть там, в Джибути! Оторвать башку и свинтить на всех парах от Структур. Не догнали бы! И не было бы сейчас всех этих проблем.
Прикрыв глаза, я начал мысленно считать до тридцати. Медленно заставляя цифры проявляться перед внутренним взором, сменяя друг друга. Красная единица, красная двойка, красная тройка, оранжевая четверка… На «семнадцати» цвет поменялся на светло-зеленый, и я стал дышать спокойнее.