Евгения Сергиенко
Мама, я Великан
Глава 1
Великан
Солнце облизывает мои колени.
Смотрит сверху и думает – м-м-м, какая милая девочка, ей не хватает хорошего загара. Воздух вокруг мягкий и сладкий, пропитанный ароматами трав и цветов. Мне тепло, спокойно и хорошо.
Открываю глаза.
Через тёмные очки вижу яркий шар посреди абсолютно голубого неба. В июле солнце особенно горячее.
Снова закрываю глаза.
Со всех сторон доносятся звуки и голоса: дети играют на песке, парочки обсуждают планы на вечер, где-то с шипением открывается бутылка минералки, шелестят упаковки легких перекусов, играет музыка, плещется вода.
Загородный пляж полон.
Я растянулась на лежаке, на самом краю комплекса, дальше от озера и ближе к лесу. Это моё место – дальний угол любимого пляжа, где меньше людей и больше природы. Обычно со мной никто не соседствует, но сегодня, в такой солнечный день, даже на отшибе полно народа.
Странно, но сейчас я совсем не замечаю других людей, а только наслаждаюсь прикосновениями солнечных лучей.
Солнечный свет… Свет… Св-е-е-т… – шепотом произношу это слово, чувствуя вкус каждой буквы, нежное сочетание звуков, растекающиеся перекаты согласных.
Летом я часто прихожу сюда, чтобы поработать. Включаю планшет, открываю тексты и довожу их до идеала. Ловлю мысли, шлифую факты и делаю так, чтобы главред подпрыгивал от восторга.
Но сегодня я в плену у благодатной лени и даже не достаю технику из сумки. Всё равно при слишком ярком солнце буквы на экране будут сливаться, а строчки начнут скакать. Поработаю вечером, дома. А сейчас – солнце облизывает мои колени, и это одно из самых приятных ощущений на свете.
Закрыв глаза, чувствую, как медленно и осторожно подкрадывается сон.
Стараюсь не сдаваться без боя и кручу в голове стержень новой, разгромной статьи. Этот заказ поступил от кого-то из приближенных к депутатскому клубку, и главред вцепился в него безжалостной хваткой. Суть в том, что один прожженный чиновник много лет отмывает деньги через благотворительный фонд, оформленный на любовницу. При этом он выступает в Думе за социальные поправки и семейные ценности – этакий двуличный жук. Не очень люблю политику, но работа обязывает быть в курсе всего, и я уже побывала и в фонде, и в Думе по спецпропуску, и даже в кафе, где бестолковая любовница пила кофе и рассказывала подруге то, о чём вообще не полагается говорить вслух…
Следствие ещё не приступило к работе, хотя фактов достаточно. Могу предположить, что дело здесь не в деньгах, и задача номер один – унизить афериста, потрепать ему нервы, щёлкнуть по носу. Кто выступает заказчиком – тайна. Возможно это жена, кто-то из конкурентов или муж любовницы.
Вариантов масса. Мне нет до этого дела.
Моя задача – статья, от которой наш глянец «Белым по-чёрному» снова взлетит на первые полосы и выйдет двойным тиражом.
Оторвав меня от мыслей, где-то в ногах начинает звенеть мобильник.
Приоткрыв глаза, через солнцезащитные очки вижу, что яркий шар уже не так высоко, но светит по-прежнему очень ярко.
Дотянувшись до телефона, провожу пальцем по экрану и кладу его сверху на щёку. Тревожить меня в разгар выходного дня – верх наглости.
– У кого закончилась совесть? – говорю, не посмотрев на экран.
– У тебя! – рявкает в трубку Эф.
Я ждала его звонка и, услышав строгий голос, начинаю улыбаться.
– Неужели ты соскучился и решил позвонить? Это так приятно.
– Ты сказала, что будешь дома, приготовишь ужин, выберешь фильм! Я пришёл – тебя нет!
– А ты сказал, что я всегда могу на тебя положиться. Но когда звонила – не ответил. – Говорю томным голосом, чувствуя, как Эф с каждой секундой всё сильнее закипает. – Опрометчиво давать обещания, которые не можешь выполнить.
– Совещание, блин, внеплановое! Ты же знаешь! Если шеф вызвал в выходной – телефон лучше убрать подальше! Что у тебя случилось? Где ты? – он почти переходит на крик.
– А что случилось у тебя? – Улыбаясь, потягиваюсь на шезлонге.
– Фуры встали на границе! Растаможку не прошли! Материалы не привезли! Объекты не сдались! И не отвечай вопросом на вопрос!
– А у меня сломалась машина. Я хотела, чтобы ты помог. Но…
– Где ты? Где машина?! – перебивает он.
Когда Эф злится, он становится безумно привлекательным. Каждая мышца на его лице напрягается, скулы выступают, плечи поднимаются, и взгляд становится таким диким, словно он бык на родео.
Я представляю его рядом и плавно переворачиваюсь со спины на живот.
Тут же сзади раздаётся свист. Видимо, парни на соседних лежаках оценили мой купальник.
– Машина уже побывала в сервисе и прекрасно себя чувствует. А я посвящаю свой выходной работе. Очень занята. – Не оглядываясь, вытягиваю руку назад и показываю средний палец в направлении звука. Свист обрывается.
– Ия. Не беси меня, – говорит он чуть спокойнее, – просто скажи, где ты?
– Не волнуйся, я приеду сама через пару часов. Будет тебе и ужин, и фильм. Всё, пока, целую! – и, чмокнув телефон, обрываю разговор.
В следующую секунду на экране появляется сообщение: «Положи сумку под голову, чтобы не стащили планшет, когда уснёшь!»
Цокнув языком, смахиваю сообщение в сторону, оставляя его непрочитанным. Он знает меня слишком хорошо, но на каком именно пляже нахожусь, всё равно не догадается – некоторые любимые места я держу в секрете.
Закрыв глаза, чувствую, как погружаюсь в сон.
На самом деле, несмотря на все захватывающие моменты, моя работа достаточно однообразна. Но я стараюсь не терять девичьего романтизма и смотреть на вещи под разными углами. Ведь даже копая под заказных шишек или работая за планшетом, можно не терять веры в чудо и волшебство.
Уверена, однажды мой труд будет оценен валютой большей, чем двойной тираж… Однажды он откроет мне прекрасную возможность, удивительную встречу или жизненную перемену, от которой побегут мурашки, застучит сердце и весь мой путь озарится сказочным сиянием.
И на последней секунде бодрствования кладу сумку под голову. Черный, мощный, трехядерный планшет – моя работа, мои тайны, мысли и вся моя жизнь. Не без досады думаю о том, что Эф снова прав.
Глава 2
Великан
– Мам, пожалуйста, давай не будем выяснять отношения. Я взрослая девочка и понимаю всю степень ответственности.
Включив фары, завожу машину, плечом прижимая телефон к уху.
Я проспала неприлично долго и когда открыла глаза, на пляже почти не осталось отдыхающих, а солнечный шар стремительно закатывался за горизонт.
– Ты всё время лезешь не в своё дело – это чревато. – Мамин голос полон строгости. – Ты пишешь про серьёзных людей, если кто-то из них узнает, кто автор… Ия! Мне страшно даже представить это! Ты могла бы заняться чем-то другим, у тебя столько талантов!
– Мамочка, пожалуйста, не переживай. – Приоткрыв окна, выезжаю с пляжа через лес, в сторону трассы, ветер свежей струёй залетает в салон и, обняв меня за шею, начинает играть волосами. – Псевдоним – залог безопасности. Никто не знает и не узнает, кто я. Главред обожает мои работы, он знает и уважает папу, деньги в журнал текут рекой, моя личная колонка выходит регулярно, прикрывая всё остальное. Всё налажено, мам, не волнуйся, пожалуйста.
Честно говоря, писать – это мой единственный талант. Я не умею работать руками, не владею мастерством переговоров и продаж, полный ноль в математике и IT-сфере, а публичные выступления – вообще ад, на публике я трясусь как лист и впадаю в ступор.
Мама вздыхает, и я знаю, что сейчас она качает головой и поджимает губы, желая сказать ещё что-то, но останавливая себя. Знаю, как прямо, расправив плечи, она сидит за столом. Слышу, как нервно постукивает ложечкой по краю кофейной чашки, и чувствую, что где-то рядом кругами ходит папа, делая вид, что занят делами, а на самом деле пытаясь поймать ноты нашего разговора, чтобы вовремя прервать его, если мы с мамой снова начнём ругаться.
– Дело в том, что ты работаешь не ради денег, – резко говорит она, всё-таки не сдержавшись, – тебе нравится эта работа, нравится копать под людей, нравится смаковать детали и потом кричать об этом на весь белый свет из вашего журнала!
Проехав перекрёсток, соединяющий лесную дорогу и трассу, я выезжаю на асфальт и поворачиваю в сторону города.
– Если ради того, чтобы сотня подонков задумалась о порядочности, нужно прижать хвост одному – то да, мам, я роюсь в грязном белье некоторых людей. Но только некоторых! – я стараюсь говорить спокойно, но не выдерживаю и повышаю голос. – Это главное! Я пишу только о тех, кто этого заслуживает.
– Не нужно прикрываться благородством, – громко говорит она, – ты не вправе решать, кому и как получать по заслугам, и тем более… – её голос вздрагивает, – мы на самом деле очень переживаем за тебя, Ия.
Дорога почти пустая. Крадущаяся темнота опускает небо всё ниже. В сумерках и свете фар деревья с обеих сторон трассы кажутся пугающими темными кляксами, дрожащими под дыханием ветра.
Мне становится не по себе, и я сильнее жму на газ, разгоняя авто до ста километров в час.
– Ты позвонила, чтобы читать нотации? – говорю нервно.
Как она умудряется это делать! Позвонить, высказать своё недовольство, задеть меня за живое, а потом расстроиться так, чтобы ещё я её и успокаивала!
Нет! Сегодня номер не пройдёт!
Я так хотела провести день спокойно. Прочувствовать волшебство редкого выходного! Набраться сил! Зарядиться энергией! А что в итоге? Вся на нервах мчусь по трассе, не чувствуя ни малейшего удовольствия от отдыха!
На спидометре сто пятьдесят.
Мама – единственный человек, способный так быстро вывести меня из равновесия. В этом ей нет равных.
– Ия. Это не нотации. Это опасения. Мне не нравится твоя работа. Не нравилась никогда. И я хочу, чтобы ты сменила свой журнал на что-то более приличное! И что за шум? Это что, ветер? Ты что опять ездишь с открытыми окнами, тебя же продует!
– А почему тебе вообще должна нравиться моя работа?
Ветер мощными потоками врывается в машину с обеих сторон, беспощадно мотая мои волосы в разные стороны.
Сто восемьдесят.
– Ах, вот как?! – взрывается мама. – Ещё скажи, что мне не должно быть дела до собственной дочери! Скажи, что я должна спокойно наблюдать, как ты… Как ты…
В трубке раздаётся шуршание, а затем, бодрый папин голос:
– Милая, привет! Едешь домой?
– Да, пап, привет! Уже подъезжаю к городу с пляжа, – я с облегчением выдыхаю. Наконец-то он вмешался.
– Ясно, давай аккуратно. С мамой созвонитесь завтра, хорошо?
– Хорошо пап! Целую!
– И я тебя.
Улыбнувшись, слышу в трубке гудки и немного сбавляю скорость, всё ещё прижимая телефон плечом к щеке. Папа всегда успокаивает и меня, и маму. Если мы с ней можем упереться и стоять на своём как бараны, то папа – прирождённый дипломат.
Ветер продолжает носиться по салону машины. Нажав кнопку на руле, прикрываю окна и только собираюсь немного отпустить газ, как вдруг на пустой трассе появляется автомобиль – чёрный тонированный джип. Он вылетает из-за поворота так неожиданно, что я вздрагиваю и с первого взгляда понимаю – с этой машиной что-то не так. Джип летит на огромной скорости, по разделительной линии между полосами движения.
Холод прокатывается по спине. Я расправляю плечи, крепче сжав руль. Телефон падает между кресел.
Непроизвольно бросаю взгляд на планшет в сумке на сидении рядом. Первая мысль – главное, чтобы планшет не пострадал в случаи аварии. Господи… О чём я думаю?!
Джип несётся вперёд, не сбавляя скорости.
«Сумасшедший? Пьяный?» – проносится в голове.
Но я опытный водитель и знаю, что делать.
Доля секунды, и я, сбрасывая скорость, жмусь к обочине, уступая дорогу психу.
Однако он не ценит усилий и, кажется, ещё сильнее забирается на мою – встречную – полосу.
Сердце начинает бешено стучать в груди.
Что он творит?
Ещё доля секунды.
Я, еще сильней прижавшись к обочине, до хруста пальцев сжимаю руль и во все глаза смотрю на несущуюся навстречу махину.
Что он делает? Что?!
В сумерках я не вижу водителя, не вижу номеров и марку авто. Вижу только свет фар и огромное, чёрное пятно.
Больно дышать. Больно думать.
Ещё доля секунды. Время словно застывает.
Он совсем близко, и я уже не успею съехать в кювет. Не успею вывернуть на пустую встречку.
Хочу закрыть глаза, но не могу и как заколдованная смотрю вперёд.
Миг… В свете фар я вижу лицо мужчины, сидящего за рулём. Его глаза, несмотря на сумерки, скрыты бейсболкой и темными очками. Подбородок заносчиво задран вверх, а губы изогнуты в неприятной, скользкой улыбке.
Время растягивается в тугую массу. Всё вокруг происходит как во сне, и джип, в миллиметре от носа моей машины, на дикой скорости вырывается обратно на свою полосу движения.
Я словно просыпаюсь.
Вскрикиваю. Дико. Громко. Не своим голосом.
От страха перестаю видеть и чувствовать дорогу. До конца жму тормоз и, зажмурившись, чуть не ударяюсь лбом о руль, когда машина резко замирает на обочине.
Только что перед моими глазами промелькнул черный капот. Освещённые фарами номера – все девятки, и лисья улыбка, которая, кажется, перед безумным манёвром стала ещё шире.
Глава 3
Демоны
Как ей это удаётся?! Столько месяцев умело скрывать свою фигуру за псевдонимом. Ловко, чтобы ни одна душа в издательстве не могла даже предположить, что именно она – Великан. Просто невероятно.
Как же хитро, умно!
Нигде не засветилась, ни разу не намекнула, не выкатила на всеобщее обозрение свои способности и мозги. Хотя могла бы.
А ведь над её девчачьей колонкой многие ржут за глаза. Называют соплями, бредом, желтухой… Неужели она не знает об этом? Конечно, знает.
Но как она может работать за двоих?
Наверняка ей кто-то помогает. Редактирует статьи или вообще пишет за неё.
Конечно, так и есть.
Невозможно выполнять такой объём в одиночку. К тому же Великан всегда говорит на мужском языке, это сразу видно и невозможно подделать. А женская колонка от и до написана по-другому – глупым бабским слогом, весело и ни о чём.
Да. Кто-то пишет за неё. Да, да…
Нет!
Нет! Я знаю, что это она! Она!
Просто хочу успокоить себя этими мыслями, но не могу, ведь в глубине души я чувствую, Великан – её второе я.
Сука!
А как она докладывает о рейтингах своей колонки на планёрках? Так скромно, трясясь от волнения как листок на ветру, всегда по делу, отвечая застенчивой улыбкой на все ухмылки коллег.
Обезоруживающей улыбкой.
Не могу понять ее, приблизиться к ней, выбросить ее из мыслей!
Удивительная, противоречивая – не боится писать о чиновниках, но боится выступать даже перед своими, держится уверенно в коллективе, но никого не подпускает ближе делового общения.
Не могу её видеть! И не видеть тоже не могу.
Вчера, в кабинете главреда, в своей узкой юбке черного как нефть цвета, она говорила о чём-то с такой искрой в глазах. С другого конца офиса было видно, что она предвкушает новую победу. Новую статью.
Мне хотелось смотреть и смотреть, но, заметив мой взгляд, главред поднялся из-за стола и закрыл жалюзи, оставшись с ней наедине.
Они точно спят?
Нет, и думать об этом не хочу! Даже если так, мне нет никакого дела. Мне наплевать. Я не допущу в свою голову даже тень мысли о том… как расстёгивается замок на её юбке, как легко с плеч слетает блузка, как рассыпаются по плечам длинные волосы. Как она пахнет. Прикасается. Стонет…
Какого чёрта я снова думаю об этом?!
На часах три ночи. И что в итоге? Только туман перед глазами, боль в голове, жар в теле.
Я не могу спать, работать, думать о чём-либо, кроме неё!
Сука!
Глава 4
Великан
– Все девятки! Ты представляешь! Это какой-то местный блотень!