Юрий Ситников
Кукольное преступление
Глава первая
Кошкин дом и безумный вечер…
– В моей смерти прошу винить скукотищу! – сказала Люська, появившись в дверном проёме. Она смотрела на меня с упрёком, и при этом довольно аппетитно доедала шоколадный батончик.
Оторвав взгляд от ноутбука, я кивнул.
– Ну-ну, удачи тебе в твоих начинаниях.
– Глеб, ты свинтус, – Люська подошла к окну, посмотрела на улицу и ухмыльнулась. – Может, хоть в кафешку сходим? Глеб, пожалуйста! Выключай ноут, пошли, а.
– Позвони Димону, – ответил я, делая вид, что увлечён чтением. На самом деле мне тоже наскучило торчать дома, и в принципе я был не прочь пойти с Люськой в кафешку, но её тон, ухмылка и непонятные упрёки, заставили меня повредничать. Пусть немного поканючит, и я, наверное, соглашусь. А пока надо держать лицо. Я нахмурил лоб, ближе придвинул стул и нагнулся к монитору.
– Димка не может, он занят до вечера. Глеб, я с тобой разговариваю, – Люська начала выходить из себя, чего, собственно, я и добивался. – Все заняты, у всех дел по горло. Одна я, как неприкаянная. Алиска вообще лунатика напоминает, поговорить по телефону нормально не может, одни кошки на уме.
Я свернул окно и посмотрел на сестру. Люська права, Алиска в последнее время сильно изменилась, видимся мы редко, а если и пересекаемся на каких-нибудь тридцать-сорок минут, она постоянно говорит о кошках. Кстати, вчера из-за них нам не удалось пойти в кино.
– Рушится наша компания, – ныла за спиной Люська. – Вспомни, раньше каждый день где-нибудь тусили вчетвером. А теперь? Димка зачем-то курьером устроился, Алиска со старухой связалась. Мрак!
– Димону деньги нужны, он на скутер копит, – машинально ответил я. – А Алиска…
– Что Алиска, – перебила меня Люська, придав лицу воинственное выражение. – Тоже на скутер копит?
– Не знаю, – растеряно произнёс я.
– Зато я знаю, что надо делать, – Люська достала из кармана второй шоколадный батончик и села на подоконник. – Одолжи Димке деньги на скутер, у меня он не возьмёт, а с тобой этот вариант прокатит.
– Шутишь? Димон ничего он и у меня не возьмёт. Ладно, – я выключил ноутбук. – Пошли в кафе.
– Соизволил, – усмехнулась Люська.
Черед десять минут мы сидели в открытом кафе на набережной; я пил апельсиновый сок, Люська ела пирожное, запивая его холодным чаем. Мы молчали, каждый думал о наболевшем: Люська скучала без Димона, мне не хватало Алиски.
Потом мысли изменились, я подумал, что нам с сестрой повезло с родителями; благодаря их материальной независимости (наш отец занимает солидный пост) мы живём, можно сказать, припеваючи. А что, деньгами родители снабжают, и мы без зазрения совести эти деньги берём. Дают – бери, бьют – беги, так, кажется, говорят. Хотя меня всё чаще гложат сомнения, правильно ли мы поступает, сидя на шее родителей? Мне пятнадцать лет, возраст не детский, пора бы и самому начать подрабатывать, тем более во время летних каникул. Вон Димон, устроился курьером, мотается по городу, весь взмыленный, нервный, зато чувствует себя самостоятельным.
Эх, устроиться бы и мне куда-нибудь на пару месяцев. Может, тоже курьером? Скутер у меня есть, с пробками на дорогах проблем не возникнет, работы я вроде не боюсь и… Тут ход моих мыслей прервал протяжный вздох Люськи. Она смотрела на меня как на врага, я невольно засмеялся.
– Отлично проводим время, Глеб, – процедила сквозь зубы сестра.
– Извини, задумался.
– Думал бы вслух для разнообразия.
Пришлось поделиться с Люськой своими мыслями. Она была категорична.
– Это жара тебе на мозги давит. Работать он собрался. Не смеши меня. Да и не сможешь ты курьером работать, у тебя не тот характер. Димка – другое дело, он целеустремлённый.
– Ну, разумеется, твой Димка лучше всех. Свет в окне.
– Как и Алиска для тебя, – язвила Люська. – А если серьёзно, Глеб, не усложняй ситуацию, умей пользоваться моментом. Любой, окажись он на нашем с тобой месте, поступил бы также. Не поднимай волну.
Я промолчал. В кафе мы просидели ещё минут двадцать, потом Люська вспомнила, что сегодня с гастролей возвращается Диана. Мы вернулись домой, я сразу уткнулся в ноутбук, Люська собралась приготовить праздничный ужин.
Сделав небольшое отступление, сообщу, что мы с сестрой живём в городе у Дианы (она наша родная бабушка, народная артистка), вся в искусстве, вечно витает в каких-то заоблачных далях. Её жизнь, как карусель: репетиции, съёмки, спектакли, гастроли, светские мероприятия; дома она появляется крайне редко, что даёт нам с Люськой (кстати, она младше меня ровно на год) право чувствовать себя в её просторной квартире настоящими хозяевами. Наши родители живут в загородном доме, видимся мы не часто: отец занят бизнесом, мать собой. Но никто не в обиде, всех всё устраивает – жизнь течёт своим чередом.
…В начале восьмого позвонила Диана, сказав, что задержится в Финляндии ещё на неделю. Люська рвала и метала, орала, что потратила два часа на готовку утки с черносливом, сломала ноготь и обожгла палец. Трагедия, конечно, громадная!
В восемь пришёл Димон. Почувствовав запах утки, он потёр ладони.
– Вы курицу жарили? Я с двух часов ничего не ел. А с чем курица, Люсь? С картошкой?
– Иди, мой руки, – пробурчала Люська. – Курицы нет, есть утка с черносливом.
– Утка? Ммм… Утка – это айс! – Димон прошёл в ванную комнату, включил воду и крикнул: – Глебыч, а у меня новость.
– Хорошая?
– И да и нет, – прыснул Димон. – Я сегодня с работы уволился.
– Да ладно? – оживилась Люська. Её лицо просветлело, глаза заблестели.
– Серьёзно. Надоело! Гоняют по девять часов в день, а обращаются как с рабом. Ничего, что-нибудь другое подыщу.
– А может, не надо? – спросила Люська, протянув Димону полотенце.
Он не успел ответить, в коридоре раздался звонок.
– То пусто, то густо, – Люська распахнула дверь и крикнула: – Глеб, Алиска пришла.
Я выскочил из комнаты мгновенно. Алиса тяжело дышала, щёки горели, она разулась и села на стул в коридоре.
– Ребят, я к вам ненадолго. А чем у вас так вкусно пахнет? Слушайте, не знаете, где можно купить неглубокую вазочку из зелёного стека?
– Зачем тебе? – удивился я, отметив, что Алиса сильно нервничает.
– Разбила… Туся схватила со стола желудочек, и в комнату побежала… Я за ней рванула… Муся у комода сидела… Я её не увидела, спотыкнулась… Короче, вазочка вдребезги…
– Пуся-Муся… Дурдом! Давайте сначала поедим, потом всё обсудим, – взмолилась Люська. – Алис, мой руки.
Пока мы ели, Алиса непрестанно говорила о кошках, в итоге, не выдержав, я ляпнул:
– Такое впечатление, что ты целыми днями там пашешь как папа Карло.
Понимаю, поступил глупо, но во мне говорила обида и, быть может, эгоизм. С тех пор как Алиска стала ходить к Анне Яковлевне, наши встречи практически сошли на нет, меня это раздражало.
– Ты бы пришёл хоть раз и помог, – в тон мне ответила Алиса.
– Да без проблем.
– А пошли прямо сейчас, мне как раз их скоро кормить надо.
– А пошли, – я резко встал из-за стола, стул с шумом отъехал назад.
– Ребят-ребят, – миролюбиво сказал Димон. – Спокойней. Вы чего?
– Зачем тебе эти кошки? – меня несло, я не мог успокоиться. – Долго собираешься с ними возиться? Алис, ну правда, ты постоянно занята… Мне кажется, кошки, отговорка. Ты что-то недоговариваешь.
Алиса посмотрела на меня зло и колко, встала и повторила:
– Идём. Сам всё увидишь.
Люська хлопнула в ладоши.
– Димка, мы тоже идём. Не терпится посмотреть на кошкин дом.
– Люсь, не начинай, – одёрнула её Алиса. – И так тошно.
Димон с Люськой многозначительно переглянулись, а я, чувствуя себя не в своей тарелке, последним вышел в коридор.
…Три недели назад соседка Алисы Анна Яковлевна уехала к двоюродной сестре в Одессу. Присмотреть за кошками попросила Алису, посулила щедрое вознаграждение, вручила аванс, пообещав вернуться домой ровно через месяц. С того рокового дня и началась вся эта кошачья заваруха.
***
Оказавшись в квартире Анны Яковлевны, я сразу увидел трёх упитанных котяр с лоснящейся шерстью. Запах в коридоре стоял специфический, воздух был спёрт, у меня запершило в горле.
– Надо открыть окно, – сказал Димон, нагнувшись к рыжей кошке. Он хотел её погладить, но она, зашипев, драпанула в комнату. Зато другая кошка – чёрная с белым пятном на груди – начала тереться мордой о ногу, издавая громкое урчание.
– Кошки здоровенные, – Люська прошла в маленький коридорчик ведущий на кухню. – Алис, я открою окно, а то дышать нечем.
– Ничего не трогай! – закричала Алиска. – Окна и так открыты. Шире открывать нельзя, кошки могут упасть.
Я взял на руки белую кошку.
– Тяжёлая.
– Потому что едят, как лошади, Анна Яковлевна их избаловала, по четыре раза кормит. А им мало, – Алиса прошла на балкон и застонала: – Опять! Сколько можно, полчаса назад убирала.
– Алис, всё в порядке?
– Нет, Люся, не в порядке, – Алиска держалась из последних сил. – Это не кошки, а мучители. Приходится по десять раз мыть лотки. А не вымоешь сразу, надуют лужи на полу. Миски-лотки, лотки-миски… В глазах рябит. Димка, что ты делаешь, не трогай Тусю, она не любит этого. Глеб, ну чего ты стоишь, отгони Муську от кресла. Видишь же, она обивку дерёт.
Я прогнал кошку и подошёл к Алисе, пытаясь обнять её за плечи. Она вывернулась.
– Ты сказал, кошки, это отговорка. Давай, бери лотки, вымой их все, потом начнём вечернюю кормёжку. Кого ты ждёшь, начинай!
– Алис, сколько здесь кошек? – Димон прошёлся по квартире, пребывая в растерянности.
– Десять!
– Ёлки-палки, – выдохнула Люська. – Ты не говорила. Алис, я думала у неё максимум три кошки.
– А их десять, – едва не плакала Алиса. – Ребят, не справляюсь.
Мы с Люськой и Димоном принялись мыть кошачьи лотки, Алиса суетилась на кухне. Кошки то и дело мешались под ногами. Кошки, кошки, кошки. Их было слишком много: белые, чёрные, рыжие, дымчатые, пятнистые, полосатые – голова шла кругом.
– Как хоть их звать? – спросила Люська, водрузив последний лоток на балкон и упав на мягкий кухонный уголок.
– Туся, Муся, Пуся, Куся, – начала перечислять имена Алиса. – Юна, Юла, Молли, Полли, Долли, Заза.
– Чума! – присвистнул Димон. – С фантазией у хозяйки туговато: Муся-Пуся-Туся и… как там ещё?
– Куся, – смеялась Люська.
– Вам смешно, – говорила Алиса. – Нет, я сначала тоже думала, ничего сложного. Ну, кошки, ну десять их – пустяки. Накормила, лоток вымыла и всё окей. Ничего подобного. Одна кормёжка занимает около часа.
Мне стало настолько жаль Алиску, что я схватил стоявший в углу мешок сухого корма и начал рассыпать хрустящие шарики по выстроившимся вдоль стены мискам.
– Глеб! Ты с ума сошёл! – крик Алисы меня оглушил. – Ты что творишь, прекрати немедленно!
– Я накормить их хотел, ты же сама сказала…
– Что я сказала? Сухой корм с курицей едят только две кошки: Молли и Юла. У Куси от него аллергия… – Алиска вдруг осеклась. – Или это у Муси на курицу аллергия? Забыла. Всё забыла!
Пока мы ошалело смотрели на Алиску, она достала из шкафчика сложенный вчетверо тетрадный лист и быстро прошлась взглядом по ровным строчкам.
– Да, у Куси аллергия на курицу, а Муся не переносит крольчатину и рыбу.
– Хочешь сказать, ты кормишь каждую кошку разными кормами?
– Если бы только кормами, – Алиса потрясла записями Анны Яковлевны. – Сухой корм с курицей едят Молли и Юла. Корм с крольчатиной можно давать Зазе и Кусе. Юна ест консервы. Туся и Муся – паштет. Пусе я отвариваю желудочки, никакой другой корм она не воспринимает. Долли ест геркулесовую кашу вперемешку с говяжьим фаршем, а Полли вообще ничего не жрёт, кроме отварных пельменей. И это далеко не всё, кормить их надо по-отдельности. Иначе кто-нибудь сунется в чужую миску, наесться того, чего нельзя, а после я с тряпкой буду бегать по квартире, ликвидируя несварение кошачьих желудков.
Закончив говорить, Алиска победоносно уставилась на нас.
– Теперь понимаете, на что это похоже? Желудочки отвари, геркулес свари, пельмени, фарш разморозь… И так по несколько раз в день. Плюс лотки, а кто-то до лотка не дойдёт, напрудит на полу, к тому же я обещала Анне Яковлевне три раза в неделю пылесосить и вытирать пыль. У неё три комнаты, сами видите. Это самоубийство.
– Алис, мы не знали, – пропищала Люська. – Это действительно самоубийство. А Яковлевна твоя тиранка. Хорошо ещё, что этих Кусь-Мусь не надо выгуливать.
На некоторое время на кухне воцарилась тишина, нарушаемая лишь громким мурчанием Пуси. Или это была Куся. А быть может, Заза или Молли. Чёрт, как вообще Алиска их различает?
Последующий час мы занимались кормёжкой кошачьего царства. Задача, скажу честно, не из лёгких. Для начала всех кошек мы закрыли в большой комнате, потом Алиска насыпала в две миски сухого корма.
– Дим, – попросила она. – Принеси Молли и Юлу.
Димка с Люськой выскочили из кухни. Вернувшись, они положили на пол двух довольных кошек.
– Нет, – спохватилась Алиса. – Это не Юла, и не Молли. Молли рыжая, Юла дымчатая.
– Ты сказала, дымчатую зовут Зазой, – возразила Люська.
– Заза полосатая. Подождите, нет, пятнистая… Или полосатая? Да нет же, Заза полосатая, не путайте меня. Это Куся, то есть Туся пятнистая…
– Дайте мне пистолет, я застрелюсь, – голосила Люська. – Твоя Анна Яковлевна извращенка, лучше бы она присвоила каждой кошке порядковый номер. Первая, вторая, третья… десятая. Мы бы сейчас встали в коридоре и отдавали команды: «Первая – пошла! Вторая – марш лопать свои желудочки! Третья – на очереди! Пятая – сидеть! Седьмая – лежать! Десятая – голос!».
Алиска хотела засмеяться, но из горла вырвался слабый стон. До приезда Анны Яковлевны оставалась целая неделя, а предел её терпения и сил давно иссякли.
…Домой мы возвращались в начале одиннадцатого. Димон с Люськой, взявшись за руки, шли впереди: смеялись, подкалывали друг друга, поглядывали на нас, начиная смеяться ещё громче. Мы с Алисой, обнявшись, не спеша шли чуть позади. Я в который раз попросил прощения за свои слова, Алиса улыбнулась, сказав, что я прощён.
– С завтрашнего дня будем кормить этих людоедов вместе, – пообещал я, когда мы, не сговариваясь, остановились под раскидистой берёзой и прильнули друг к другу.
– Надо найти вазочку из зелёного стекла.
– Найдём, не думаю, что это большая проблема.
Алиса кивнула. Я её поцеловал, услышав ехидный голос сестры:
– Как романтично и как банально.
– Люсь, шла бы ты… домой.
– Ещё чего, – Люська подмигнула Димону и, задрав голову, посмотрела на закатное фиолетово-синее небо. – Сегодня будем развлекаться на всю катушку. Есть повод: Димка уволился с работы, Алиску мы частично разгрузили на её каторге, и всё возвращается на круги своя. Хватит там обниматься, пошли в кафе. Глеб, Алис, не тормозите, догоняйте.
Смеясь, Люська побежала к набережной, Димка бежал за ней; мы с Алиской неохотно пошли за ними.
На город ложились мягкие тёплые сумерки, день сдал свои позиции, всюду главенствовал прозрачный вечер. И нам было хорошо, мы чувствовали себя беззаботно, и летний ветер, словно извиняясь, дул нам в лица, и что-то шептали кроны деревьев, шелестела листва, и в этот момент я был по-настоящему счастлив.
***
Сегодня у нас был праздник – Алиса наконец распрощалась с должностью кошачьей няньки. Днём приехала Анна Яковлевна, увидела своих ненаглядных питомиц, заохала-заахала, из глаз брызнули слёзы радости, и Алиса была вознаграждена материально за месяц своего мучения.
Решив отпраздновать это эпохальное событие, наша компания отправилась в недавно открывшийся торговый центр: посидели в кафе, потом девчонки побродили по бутикам (Люська даже умудрилась купить себе очередной шарфик ядовито-сумасшедшего цвета), а ровно в шесть, мы сидели в просторном зале кинотеатра на третьем этаже.