Парень резко встал и шагнул по направлению к двери.
Я тут же спохватилась и начала звенеть наручниками, на этот раз не пытаясь что-то сказать. Я вообще говорить то смогу…
– Я сниму их. Сделаю завтрак и сниму.
З… завтрак?!
Я опять начала дребезжать наручниками, привлекая внимание. Рукой вцепилась в горло. Какой, мать твою, завтрак! Я еле дышать могу! Не то что есть!
Парень замер на проходе в коридор. Многих усилий ему стоило поднять на меня глаза.
– Т…
От удивления я разразилась кашлем, который стрелами пронзал каждую клетку тела. Лицо парня скривилось. Он молча отвернулся и ушёл на кухню, волоча с собой принесённые пакеты.
Да за кого этот коп меня принял?! В участке его осуждающий взгляд заставил меня пол жизни переосмыслить, а теперь он смотрел на меня красными глазами переполненными такой скорбью и виной, что мне опять становилось стыдно! Что за тип?!
Я дёрнулась, чтобы предпринять ещё попытку к освобождению. Упакованный букет тут же зашёлся шелестом.
– Р-рр…
Этот пацан будет содержать меня всю жизнь, если из-за него меня уволят.
На кухне происходило что-то страшное. Гремели сковородки и кастрюли. Доносился звон смахиваемого с пола стекла. Я опять кинула голову на подушку. Он и там всё обрыл.
Пока не вернёт всё на места, от сюда не уйдёт…
И у меня вновь возникло ощущение, что я его где-то видела. И теперь я в этом не сомневалась. Только что с этим делать? Написать заявление, чтоб его посадили? Хотя тут тоже не факт, он коп, скажет, что по заданию был… Судя по царившей вокруг анархии, он меня не просто так избил. Точнее, думал, что не просто так.
Я услышала, как он прошёл по коридору и замер у входа в спальню. В очередной раз дёрнув пристёгнутой рукой, почувствовала жжение. Тоненькая струйка крови устремилось к локтю, но не смотря на боль, я затрясла рукой ещё сильнее.
– С… нимай! – едва слышно просипела я, застывшему в проёме юноше.
Он глубоко вздохнул, вернулся в коридор, пошарил по своей куртке и зашёл уже с маленькой поблёскивающей связкой.
Он обогнул кровать, присел рядом со мной, и крепко удерживая закованную руку вставил ключ. Браслет тут же слетел, а мы так и продолжили сидеть сцепившись. Я дёрнула затёкшую руку по направлению к кровати, он окинул меня взглядом и позволил уложить её, при этом не ослабив хвата.
– Боишься, убью?.. – прошептала я, наклонившись чуть вперёд.
– Нет. Если сил хватит, можешь убить.
Он продолжал обречённо пялиться в окно, но руку отпустил. Я поставила одну ногу на пол и руками подтянула вторую. Попытка подъёма едва не окончилась новой травмой. Ушибленная нога предательски подогнулась, и я рухнула обратно на кровать.
– Убежать не получится, – улыбнувшись, сказал он.
– А я и не… – я помассировала шею, – не собиралась.
Он опять опустил голову вцепившись в волосы.
До омерзения невинное детское лицо не позволяло хоть примерно определить его возраст.
– Как… как тебя зовут?
Он повернулся ко мне, уперев кулаком щёку, но взглядом блуждал по стене за моей головой:
– Андрей.
Искра мигом пронеслась по задворкам в памяти. Андрей?!
– Ты… ты Лёхин младший брат?.. – ещё сомневаясь процедила я.
– Да.
Я сразу вспомнила фотографии в Машкином семейном альбоме. На свадьбе его не было, он в это время как раз топтал сапоги в институте. Но вот на фото с помолвки, – был. Хмурый, сидящий в самом углу подросток, практически лысый, и которого явно не воодушевляла сопливо-цветочная атмосфера вокруг. Лицо едва возмужало за эти четыре года.
– Ну ты попал… парнишка, – уже представляла я, как он получает отборных трандюлей. – Я сейчас… и ты мне в-всё расскажешь.
Доковылять до ванной комнаты мне удалось только с помощью Андрея. Дверь захлопнулась, и я первым делом подошла к зеркалу, оценивая ущерб. Глаза окаймляли синяки. Шея покрылась голубеющими подтёками, которым явно предстоит посинеть. Попытка расчесаться вскрыла рану на затылке. Нога на вид была целой, но гематома растеклась под кожей, ненавязчиво намекая на возможные последствия.
Вот гавнюк! Это тебе не «ошибся»! Это «охренеть, как не прав»!
Со злости я отправила дверь ванной в полёт, и судя по сдавленному стону и характерному шлепку, она вписалась прямиком этому недоноску в бок.
– Сама… – отпихнула его любезно подставленный локоть.
Скрипя зубами, села на свой стул и оценила порядок на кухне. Вся утварь была настолько небрежно распихана по ящикам, что, кажись, валялась бы на полу, смотрелось бы аккуратнее. Ну хоть интернет центр уцелел, хотя, судя по подвинутой на самый край клавиатуре порыться в нём он не пренебрёг.
Андрей занял табуретку напротив. Она была ниже стула, но с учётом моей скукоженности и его осанки, мы были почти наравне.
Он опять глубоко вздохнул, упёрся руками в колени, из-за чего вздёрнутые плечи округлились и наконец-то смог посмотреть мне в глаза. Взгляд метался по лицу.
– Что… нравится? – крутанула я головой, демонстрируя покалеченное морду. – У меня новый ви…зажист.
– Я ду…
– Цсс! – прервала я его оттопырив указательный палец. – Где-то в нижних ящиках должна быть стеклянная ваза, – шептала я, – поставь цветы.
Каким бы идиотом он не был, хризантемы не причём.
– Я куплю тебе новую вазу, – резко сказал он и пошёл в ванную.
Зелёное ведро с водой установленное на пол кухни приняло в свои объятия букет. Вот это кощунство…
– Ну теперь… давай.
– Я виноват. Я это признаю.
Я кивнула. Ещё бы ты не признал!
– Я подумал, что ты распространяешь таблетки. Сонакс.
Я открыла от удивления рот. Это меня коп толкающий дурь заподозрил в сбыте наркотиков?!
– Не смотри на меня так! Я ничего не продаю! Последние пол месяца Лёха просил достать таблеток больше, чем обычно, и… – Андрей запнулся. – Он говорил это для тебя. Я бы в жизни не стал барыжить этой дрянью, я её на дух не переношу. Но он… он сказал тебе тяжело, и я достал! А потом ещё и ещё. А потом я увидел тебя! Имя подсмотрел в журнале, как и адрес. Сост у тебя был куда более бодрый, чем я мог представить, и чем мне описывали. И я решил, что ты их продаешь. Тем более… – он выкатил на стол пластиковую полоску с иголкой. – Ты почти чистая.
Так вот зачем он светил мне, как я думала, в лицо… Освещал шею, чтоб тест вколоть. Мои брови начали стремиться к переносице.
– Я знал, что… что у тебя выдался не лёгкий месяц, сам эту дрянь я никогда не жрал. Помогает, так помогает. Мне не жалко. Она во всех участках валяется в какой ящик не сунься. Нас и вовсе частенько привлекают на сортировку и перевозку до хранилища. А там и не считает никто…
Я подумала о Маше, чей ублюдок муж пытается спрятать за моим горем свою зависимость. Убью. И как Масик только не подумал, что его брат может что-то заподозрить, увидев меня рядом с ним?! Или уже настолько снаркоманился, что свою легенду забыл?
Да, мы лично никогда не встречались, но не просто ж так он полез смотреть моё имя в журнале.
– С… сколько? – прервала я рассказ Андрея.
– По шесть упаковок в неделю.
От ужаса я закашлялась. Андрей тут же сунул мне в руку стакан воды и испуганно вылупился.
– Ты… ты хоть понимаешь, что такие дозы, это не баловство?
– Я никогда не вникал в подробности! Ну жрут и жрут. Я с погонами и должен быть чистым… так что…
– Ты с погонами! – зашипела я. – Ты должен знать об этом больше всех нас! – швырнула я в него опустошённый стакан.
Он его ловко поймал и тут же отвернул голову к окну.
– Идиот!.. Кого ты собрался защищать и от чего, если понятия не имеешь что губит этот грёбанный мирок!
– Не напрягай связки. Больно, наверное… – вернул он взгляд ко мне.
– Больно!.. Я бы тебя убила, за эту глупую беспечность, было бы сил!
– Прекрати! – рявкнул он, хлопнув ладонью по столу. – Я знаю, что был не прав! И очень виноват перед тобой, и… и перед ним! Он больше не получит от меня и грамма. От твоих порицаний легче мне не станет!
Злость накинула ему пару годков, и мы почти сравнялись. Всё-таки он не ребёнок, выслушивать тут мои нотации.
– Извиняться не буду, – кинула я толику презрения.
– Сегодня я извиняюсь. Я даже подумать не мог, что Лёха будет мне врать!
– Он плотно подсел, – сипела я.
– Да я уже понял! Сразу после тебя я пошёл к нему, Машка на работу вышла прям перед моим носом.
– И что ты хотел там найти?.. Леха на сутках.
– Я нашёл.
Андрей принес из коридора свой рюкзак, и выложил на стол какой-то свёрток.
Упаковки. Он нашёл аккуратно разобранные коробочки, что Масик наверняка где-то прятал.
Мы называли их фантики. При покупке, барыги за них делают скидку. Чёрт знает кому и зачем они нужны. Мы когда-то решили, что для того, чтобы распихивать по ним дешёвый амфетамин.
– Сколько их тут?
– Тридцать семь штук.
– Значит… по другим торгашам он ещё не ходит…
– Смысл? У него, – Андрей криво усмехнулся, – есть младший брат.
– Ты думаешь, он тебя послушает?.. Ты уверен, что если перестанешь ему давать, он не пойдёт искать где-то на стороне?
– Не уверен, но надеюсь, это сработает…
Андрей достал из кармана свой смартфон и показал мне фото, сделанные в квартире Машки и Масика. Он устроил там бардак ещё покруче моего. Разорванная одежда висела аж на люстре.
Машкина новая юбка…
На стене коридора крупными красными буквами было написано одно слово: СОНАКС???
Машкина помада?..
– Я решил, что меня он слушать не станет, но за семью всё-таки переживает. Пусть думает, что кто-то принял его за барыгу. Таскаться с шестью упаковками наркоты в кармане не лучшая идея, и его явно кто-то да палил. Он уже должен был прийти со смены, думаю, сможет прибраться до прихода Маши, ей это видеть не обязательно.
– И ты вправду думаешь, что это поможет?.. – сомневалась я.
– Ну если даже страх за жену не вправит ему мозги, и он припрётся за очередной дозой, я его просто запихну в больничку. Потом скажет спасибо.
Своя судьба нас всегда заботит чуть меньше, чем страх за родных, а точнее, за личную боль, что будет сопровождать их потерю, так что это может и сработать.
– А ты тот ещё… ландыш… – уже довольнее прохрипела я.
Болотный
– Герц, ну ты прям гений! – причитал стоящий надомной наставник. – Весь в отца!
Я улыбнулся, отворачивая микроскоп.
– Когда начнутся вскрытия, – выжидающе пялился я на профессора, жующего в лаборатории печеньку…
Гореть тебе в аду, товарищ.
– А чё? Неймётся?
– Это всё конечно здорово, – развёл я руками, – но хотелось бы разнообразия.
– Ну вот заполни карточки анализов, а там посмотрим. Потрясающее чувство, ощущать смерть на маленьком стёклышке, не находишь?.. – ехидно оценивал профессор моё возбуждение.
– Не то слово, – счастливо озирался я на ровно сложенную стопку судьбоносных бумажек.
– Ох, мой мальчик. Скоро нам придётся ходить на работу в солнечных очках! Ты не мог бы светиться не так яростно. Видели бы твою сияющую морду эти бедолаги, – ткнул он печеньем в сторону анализов.
Крошки полетели на пол.
В висок вонзилась болевая игла, заставляя содрогнуться.
– Это ещё что за припадки?..
– Это надо меня срочно на вскрытия вести. Мигрень! – старался я быть по наглее, едва справляясь с заплывающими глазами.
Да что за дерьмо…
Глава 12. Ландыш
Маленькая упаковка йогурта стала для меня откровенной пыткой. Андрей, глядя на меня, явно раскаивался, уплетая двойную порцию яичницы.
– Если меня уволят, будешь моей сиделкой до конца жизни… – косилась я на аппетитный завтрак, что был мне пока не под силу.
– Не уволят, – замотал он головой, будто я озвучила какое-то невероятное событие. Он запоздало выудил из кармана мой разбитый смартфон. – Твой начальник уже звонил.
Я кинулась проверять почту и звонки, и отметила, что с рабочего номера и вправду был входящий вызов, и разговор длился аж пять минут!
– Ты чё ему сказал?..
– Что тебя машина сбила, – Андрей, не скрывая гордости, улыбнулся.
– Надеюсь, насмерть?.. – подхватила я веселеющую обстановку.
– Дура что ли?! Нет конечно. Но дело серьёзное, когда сможешь вернуться к работе никто не знает.
– И тебе поверили?.. – сощурилась я.
– Конечно, я ж коп. Сказал всё, как надо. Даже представился почти своим именем.
– И как я потом буду подтверждать твою сказку?
Сначала я спросила, а потом задумалась. Да явись я в таком виде на работу, ни у кого даже сомнений не будет. Тут ни то что машина, тут и проехавший по мне танк можно приписать.
– Я добуду тебе справку, это не проблема.
– И компенсируешь мне разницу в зарплате.
– Даже без разговоров.
– И моральная доплата в пару миллионов, – пыталась я извлечь максимум пользы из сложившейся ситуации.
Андрей подавился допиваемым кофе.
– Тогда мне придётся на тебе жениться, чтоб твои «пособия» не вызвали вопросов в налоговой!
– Ещё чего, ты думаешь я бы продала себя за пару миллионов? – параллельно я даже задумалась, и начала содрогаться от накатывающих смешков.
Андрей моего веселья не поддержал и принялся за уборку. Я на секунду даже приняла это предложение в серьёз, и чуть не начала себя корить за такой грубый ответ на не навязчивый флирт.
Вся кухонная атрибутика уместилась на гарнитуре и столе, и неспешно начала занимать положенные места, под моим чутким руководством.
– Ты себя чуть бесплатно не отдала, – сказал он, когда я уже и думать забыла о деньгах, пытаясь составить план лечения.
– Ч…
– Думаешь я не заметил, как ты попыталась удушить себя моим локтем?
Я промолчала. На тот момент, да и сейчас, эта идея всё ещё не казалась мне плохой. Сделав вид, что я не поняла, о чём он, вновь принялась раздавать команды. Нужно отдать Андрею должное, нравоучать он меня не стал. По крайней мере, – пока.
А мне для самоубийства и правда постоянно требуется кто-то второй. Делиться ответственностью в таком деле удобно, и думать о навязывание грехов не хотелось.
– Тебе-то на работу не надо? – запоздало поинтересовалась я.
А то не хватало ещё, чтоб мой внезапно возникший спонсорский кошель обмелел. За окном уже смеркалось, а мы только заканчивали собирать по досочкам мой шкаф. Страшно представить, сколько придётся потратить на раскладку одежды…
– У меня выходной.
– Проведи его с пользой! – развела я руками указывая на кучу тряпья, вальяжно разбросанного по всей спальне.
Приметив халат, я присела, сопровождая это, казалось, элементарное действие шипящими ругательствами и выдернула его со дна кучи. До душа я добралась сама, хотя сводимая болевой судорогой нога не переставая намекала, что надо бы прописать в нашем контракте ношение на руках.
Мыться было невыносимо. Ссадины на голове щипали, разнося колющие мурашки по всему телу. Зеркало вообще спрятать бы, хоть на пару дней. Лиловый узор, покрывающий моё тело, ещё долго будет напоминать о нашем страстном знакомстве. Я набрала ванну, надеясь, что она сделает мой боевой раскрас чуть бледнее.
Из комнаты доносилось жужжание какого-то, явно строительного, инструмента. А он подготовился…
Мне было трудно злиться на Андрея. Во-первых, его невинное личико. Во-вторых, он искренне раскаивался, но что мне понравилось, не пытался подхалимничать или унижаться. Как будто его пронзил несгибаемый стержень, который просто не позволял этого сделать. В-третьих, я не чувствовала от него жалости. Вообще совсем. Сочащийся призрением взгляд, что упал на меня на кухне, чем-то напомнил Лёхин, и буквально вопил: Идиотка! Жизнь одна! Он не видел во мне жертву, но отчетливо ощущал свою ошибку, за которую выказал полную готовность ответить.
Я вышла из ванной в приподнятом настроении, каким бы абсурдным это не выглядело в моей алеющей маске. Незапланированный отпуск без потери в зарплате был как нельзя кстати. Да и встряска не помешала.