– Я слышала, что следователь из ФБР даже опрашивал Мисти об исчезновении Трины, но ничего нового не выяснил.
– А Мисти и Бо Брэдфорд, они вместе? – поинтересовалась я.
– Судя по всему, она так думает, но я не уверена, что он в курсе.
Я посмотрела на Дженни:
– Ты терпеть не можешь эту компанию, да?
– Мне не нравится их отношение, – сказала подруга. – Эта школа и так насквозь «белая». Но у этих девушек светлая не только кожа, они и внутри как чистый лист. Их пустые головы абсолютно далеки от реального мира. Они считают, что лучше всех остальных только потому, что богаты. Хотя деньги их родителей, наоборот, только навредили им. Богатство лишило их честолюбия и целеустремленности, им ничего не нужно. Они ничего из себя не представляют, как все эти богатенькие тусовщицы, которые каждые выходные прожигают жизнь в ночных клубах и публикуют свои фоточки в снэпчате[18].
Дженни перевела дыхание и продолжила:
– Не знаю, как твой отчим, а мой отец – человек старой закалки. У него денег куры не клюют, но он даже на карманные расходы мне наличных не дает. Вот почему я устроилась на работу. Знаешь, что он мне однажды заявил? «Жизнь должна пообтесать тебя немного».
К слову о деньгах на карманные расходы: мой отчим, Тодд, выплачивал моей матери ежемесячное содержание в размере шестизначной суммы. Нам с Рэдом из этого выдавалось по паре сотен баксов наличными, на всякие обычные нужды подростков (а раньше в Мемфисе я периодически еще подрабатывала няней). Я вообще сомневалась, что отчим интересовался, сколько денег мама нам давала. Тодд в принципе был своеобразным человеком, умным, конечно, но молчаливым и отрешенным. В нем не было ничего плохого, не поймите меня неправильно, но он каждый раз как будто удивлялся, когда видел дома Рэда и меня. Ему приходилось терпеть, что к нашей знойной мамочке прилагались еще и мы.
– Все эти девчонки, – продолжала рассуждать Дженни, – берут у своих папочек безлимитные кредитки и приезжают в школу на лимузинах. А в свободное время они только и делают, что сплетничают и ходят по магазинам. И если их спросить о планах на будущее, они ответят: сплетничать и ходить по магазинам. Ты и сама увидишь. В следующий раз, как будешь с ними общаться, поинтересуйся, чем они будут заниматься после окончания школы. Посмотришь, что они скажут.
– Ладно, – ответила я. – Спрошу как-нибудь.
Глава 6
Парни и их тачки
Когда наступил ноябрь и дни стали холоднее, я уже чувствовала себя достаточно уверенно в «Монмуте». Новая школа постепенно переставала казаться чужой. А потом однажды во время урока физики мисс Вандермеер, школьный психолог, вежливо заглянула в класс и попросила меня пройти в ее кабинет. Чувствуя, как все на меня смотрят, я встала из-за стола и поспешила за ней.
– Итак, Скай, – сказала она, когда мы расположились в ее кабинете. – Как дела? Ты освоилась?
Мисс Вандермеер была женщиной в возрасте. У нее был спокойный голос и полное отсутствие интереса к моде, не считая ярко-красных очков для чтения. Их она носила на кончике носа и смотрела на собеседника поверх оправы. Я обвела взглядом кабинет. На стене за столом висел плакат: «Крутые ребята не курят», который, казалось, был выпущен году так в девяносто втором. «Ребятам» на нем было лет по сорок, и уж точно они не выглядели крутыми.
– Вроде нормально, – пожала я плечами.
Мисс Вандермеер оценивающе посмотрела на меня поверх своих красных очков, словно выискивая признаки дискомфорта или беспокойства. А затем взяла картонную папку с моим именем.
– Скай, как у школьного психолога, у меня есть доступ к твоему личному делу, так что я в курсе про… тот инцидент… когда ты попыталась причинить себе вред.
Так вот оно что. Я закатила глаза:
– Мисс Вандермеер, клянусь, сейчас я в полном порядке. Со школой все хорошо. Жизнь прекрасна. У меня нет никакого желания причинять себе вред. И не было с тех пор.
Я услышала раздражение в своем голосе и сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться. Черт. Попытка самоубийства, как черная метка в личном деле, теперь преследовала меня повсюду.
Мисс Вандермеер пролистала папку.
– В записях из вашей старой школы в Мемфисе упоминается, что… это произошло из-за ссоры с президентом класса. Как у тебя тут дела с друзьями?
– Хорошо, – натянуто сказала я. – Я имею в виду, пока все хорошо.
– Отлично. – Она ласково улыбнулась. – Я рада, что все в порядке. Если ты будешь чувствовать себя подавленно или просто захочешь с кем-то поговорить, моя дверь всегда открыта.
– Спасибо, – процедила я сквозь зубы и поспешила убраться оттуда.
По правде говоря, учеба неплохо мне давалась, особенно математика и физика, а еще, к моему удивлению, английский. Мне нравилась наша учительница английского, миссис Хойнс. Она была молоденькой, носила очки и недавно вышла замуж за симпатичного преподавателя из соседней школы. Она совсем недавно выпустилась из Коламбии[19] и еще была полна энергии, энтузиазма и возвышенных идеалов. На уроках миссис Хойнс много говорила о «завоевании мира» и о том, чтобы «стать лучше, чем мы есть».
Как-то раз, возвращая домашнюю работу – нам задавали написать рассказ, – она попросила меня и Дэйна Саммерхейса остаться после занятия. Поэтому, когда остальные ученики разошлись, мы двое все еще были в классе. Дэйн Саммерхейс выглядел так, словно сошел с рекламы одежды «Аберкромби&Фитч»: красивый и беззаботный, с волнистыми светлыми волосами, как у калифорнийского серфера. Складывалось впечатление, что вне школы он часто ходит в туфлях-топсайдерах – это те, которые для ношения на яхтах. За то короткое время, что мы были знакомы, включая ехидное замечание о мисс Блэкман на общем собрании, я заметила, что у Дэйна была привычка разглядывать свое отражение в зеркалах или окнах. Это всегда был быстрый взгляд, полный восхищения. Он также входил в команду по лакроссу вместе с Рэдом и Бо. Девушки перед ним практически штабелями укладывались. Что и говорить, старшие классы – это рай для таких парней, как Дэйн Саммерхейс.
Когда все остальные ученики ушли, миссис Хойнс сказала:
– Скай, Дэйн, я считаю, что ваши рассказы просто великолепны. Дэйн, твоя зарисовка о «Дне Поло»[20] демонстрирует настоящую проницательность.
– Спасибо, мэм, – улыбнулся Дэйн.
– А твоя история о привидениях, Скай, – продолжила она, – просто потрясла меня, было по-настоящему страшно. Где ты научилась так писать? Ты ходила на курсы писательского мастерства в предыдущей школе в Теннесси?
Я пожала плечами – не было никаких курсов.
– Наверное, мне просто нравится читать.
Она понимающе улыбнулась.
– Понимаю. Эдгар Аллан По? Или на тебя повлияла Мэри Шелли?
– Э-э, Стивен Кинг, мэм. Я читала все его книги. Это мой любимый писатель.
Вообще-то самый любимый писатель. У меня на полке стояли все его книги, расположенные по году издания.
– Ясно, – сказала миссис Хойнс. – Так вот, с вашего разрешения, я хотела бы разместить оба рассказа на сайте школы и включить их в школьный ежегодник. Что скажете?
Дэйн небрежно кивнул:
– Конечно. Почему бы и нет? Круто.
Миссис Хойнс повернулась ко мне:
– А как насчет тебя, Скай?
Я застыла на месте, не в силах вымолвить ни слова. Сайт школы. И школьный ежегодник. Мне было безумно страшно даже думать о том, чтобы опубликовать рассказ под собственным именем. Что, если никому не понравится? Что, если подумают, что это просто нелепое детское сочинение девочки-подростка?
Я посмотрела на Дэйна, завидуя тому, как спокойно он принял предложение миссис Хойнс. Как парни это делают? Так все легко и просто, да? Написать какое-то произведение, поблагодарить за комплимент и с радостью выставить его на всеобщее обозрение? В этом и есть отличие между парнями и девушками? Парни как будто не стеснялись и не боялись неудачи или какого-то унижения.
Это было единственное, о чем я могла думать в этот момент.
– Скай? – переспросила миссис Хойнс. – Земля вызывает Скай. Что скажешь?
Я быстро покачала головой:
– Нет, не думаю, что это хорошая идея. Не уверена, что я готова к такому.
Я слышала, как произношу эти слова, и внутри у меня все переворачивалось. Я говорила, как мой отец.
– Ладно, – разочарованно сказала миссис Хойнс. – Я просто подумала… Неважно, ничего страшного.
Я вышла из класса, проклиная себя.
Был еще один эпизод с миссис Хойнс, который надо упомянуть, поскольку из-за него мне не пришлось воплощать в жизнь совет Дженни. Дело было вечером в пятницу в середине ноября, и никому уже не хотелось сидеть на уроках. Миссис Хойнс разбирала «Гордость и предубеждение», а Хэтти, Верити и Мисти болтали на задних партах. Я сидела через несколько столов от них и слышала, что они обсуждают: шмотки и парней. Такое поведение явно действовало миссис Хойнс на нервы. Ее взгляд постоянно обращался в сторону девушек, пока, наконец, она не выдержала и не сказала:
– Мисс Брюстер, мисс Кили, мисс Коллинз, вас совсем не интересует то, что мы сегодня проходим?
– Не очень, – с издевкой ответила Верити. – Это всего лишь дурацкая книжонка.
Миссис Хойнс застыла. В классе повисло молчание. Верити перешла черту дозволенного.
– Вам не кажется, что вы могли бы узнать что-нибудь такое, что пригодилось бы в будущем?
Верити фыркнула:
– Я абсолютно уверена, что нет, мэм.
– Прошу прощения?
– Мэм, я планирую выйти замуж за молодого человека из хорошей семьи, владеющего огроменным трастовым фондом, произвести от него парочку наследников, нанять няню на полный рабочий день, кататься на большом внедорожнике BMW и каждый день обедать в городе. Чтение книжек вообще не входит в мои планы.
Хэтти дала «пять» Верити:
– Точняк!
Миссис Хойнс – такая молодая, энергичная и полная надежд – стояла у доски, и от всего сказанного у нее буквально отвисла челюсть.
С наступлением холодов Центральный парк становился все более серым. Деревья теперь были похожи на скелеты, дорожки утопали в грязи, и утренний поход в школу превратился в испытание на прочность. Каждый день «Эскалэйд» с шофером ожидал Мисти у дверей здания. Если мы выходили из вестибюля примерно в одно и то же время, я слегка махала ей рукой или кивала.
Ее брат, Оскар, тоже часто попадался мне на глаза. Полным именем его не называли, только Оз. Ему было пятнадцать, он учился во втором классе в «Монмуте» и ростом был на голову выше Мисти, хоть и младше на год. А еще он был немного странный. У Оза были румяные щеки и короткая стрижка, но в любую погоду на голове всегда была надета серая шапка. Он был немного полноват и все время сутулился, словно стараясь казаться меньше. Кроме того, он постоянно ходил, уткнувшись в мобильник. Я была уверена, что в будущем у него точно будут проблемы с шеей. В тех редких случаях, когда Оз отрывал взгляд от своего драгоценного телефона, я замечала, что у него такие же тусклые глаза, как и у Мисти. Однажды утром мы с братом шли мимо, и я с улыбкой поздоровалась с ним, но парень только опустил голову и не произнес ни слова.
Я рассказала об этом Дженни.
– Мисти – стерва, а Оз просто странный, – сказала она. – Я слышала, что у него СДВГ настолько сильный, что он принимает максимально дозволенную дозу «Риталина». Ходят слухи, что, когда ему было тринадцать, мать нашла кучу порнографических запросов в истории поиска на его смартфоне, поэтому она отправила его в военный лагерь на лето. Мисти всем об этом разболтала. Да уж, повезло Коллинзам с детками: шлюшка Честити, мегера Мисти и чокнутый Оз.
Я еще один раз забавным образом пересеклась с Озом Коллинзом. Это произошло сразу после ежегодного школьного конкурса талантов. Вы наверняка знаете, что это такое, в каждой школе проводится что-то подобное: желающие выступают перед всеми учениками и их родителями. Результат всегда один из двух: либо вы с удивлением обнаруживаете, что кто-то из ваших одноклассников обладает прежде неизвестным талантом, либо какой-то бедолага прилюдно позорится, выяснив, что не так уж он и одарен, как полагал.
Ежегодный конкурс талантов «Монмута» проходил по этой же схеме: у одной симпатичной новенькой по имени Джин Блэк обнаружился голос, как у Адель; парочка девчонок из средней ступени довольно хорошо читали рэп; два шутника успели наполовину раздеться под музыку, прежде чем их выгнали со сцены, а Оз Коллинз показал магические фокусы. И вот это было действительно здорово!
Фокусник был одет в настоящий костюм мага Мандрейка[21] (черно-красная атласная накидка и цилиндр) и безупречно исполнил несколько номеров: показал пару трюков со связыванием колец, одного исчезающего кролика, а затем несколько великолепных карточных фокусов, включая тот, где он магическим образом создал копию карты с автографом мисс Блэкман, аналогичную той, что она до этого подписала. (Кстати, тогда же я впервые услышала его голос и заметила, что он слегка шепелявит.)
Короче говоря, на мой взгляд, Оз выступил замечательно. Но, к сожалению, на взгляд пресыщенных подростков, это было не слишком круто. Все его фокусы дотягивали лишь до рейтинга 13+. После его выступления послышались жиденькие аплодисменты, и это было жестоко. Кто-то даже выкрикнул:
– Скукотища!
На следующее утро я шла по коридору и увидела, как два амбала толкнули Оза к его шкафчику.
– Здоро́во, Коллинз, классный прикид Дракулы. Наряжаешься в него на встречи анонимных педиков?
Прижавшись спиной к шкафчику, Оз наклонил голову и отвел глаза, но деваться было некуда – он оказался в ловушке. Два недоноска уже были готовы врезать ему, когда…
– А по-моему, костюмчик был просто огонь, – громко сказала я.
Двое хулиганов остановились и обернулись. Оз в шоке смотрел на меня.
– И это был Мандрейк, а не Дракула. – Я оглядела парней с ног до головы. – И позвольте дать вам совет, мальчики: девушкам нравятся мужчины, которые умеют работать руками, а вчера этот фокусник был в ударе. Вы бы лучше спросили пару советов, а не наезжали на него.
И я кивнула Озу:
– Шикарно выступил.
А потом я отвернулась и пошла дальше как ни в чем не бывало. Во время этой небольшой сцены я не переставала сама себе удивляться. Зачем я это сделала? Почему именно сейчас? Я не вмешалась тогда, чтобы помочь Винни, а тут вступилась за Оза. Но потом мне пришло в голову, что, возможно, я влезла сейчас как раз потому, что не помогла Винни тогда. Похоже, во мне подспудно копилась злость от того, что я пустила ту дерьмовую ситуацию на самотек.
Когда я уже проходила мимо, краем глаза заметила, что хулиганы отступили, и, нужно отметить, чувствовала я себя при этом чертовски хорошо.
Примерно в это же время началась предсезонная подготовка к лакроссу. Поначалу мне было грустно, потому что это означало, что я буду реже видеть Рэда, но в итоге это привело к совершенно неожиданным и очень приятным последствиям. Команда тренировалась после уроков в крытом спортзале в Вест-Сайде, и иногда Рэд приглашал друзей потусоваться у нас дома после тренировки.
А теперь позвольте мне срочно прояснить: парни в форме для лакросса, с их наплечниками и шлемами, это просто отвал башки! Я всегда старалась быть дома в дни тренировок, потому что, когда к нам приходили Бо Брэдфорд и Дэйн Саммерхейз, там было на что посмотреть.
Конечно, когда они приходили, я старательно делала вид, что чем-то крайне занята: делаю домашнюю работу, читаю учебник, смотрю телевизор или листаю журнал. Мне кажется, что Рэд меня раскусил, но, если и так, он никогда не подавал виду. Не брат, а прелесть! Так что периодически я бросала на них взгляды украдкой или «случайно» подходила к вазе с фруктами на кухне одновременно с Бо, что приводило к коротким, но всегда волнующим диалогам. Моя самая хитрая затея заключалась в том, чтобы придумать какой-то повод, чтобы войти в спальню Рэда, пока они все там зависали. Лучшее, до чего я додумалась, – занести ему чистое белье после стирки, хотя раньше я ничего такого никогда не делала.