Прочитав мне эту маленькую, но весьма поучительную лекцию, Инга нацепила наушники и погрузилась в какую-то работу на своем компьютере.
Ишь ты! Надо же, что она знает, а я даже не в курсе.
Потом я вызвал наших штатных айтишников и попросил за отдельную плату установить переговорную программу между мной и Ингой. Только без всяких там зумов и скайпов, чтобы только я и она, и никого лишнего. Местный сетевик помялся, пожался, но установил и настроил какую-то бесплатную прогу, которая при нажатой малоупотребительной клавише F11 включала прямой переговорный режим. При этом на экране тут же появлялся собеседник, а микрофон активировался для разговора. Инга так не могла: когда она вызывала меня, раздавались некие музыкальные звуки, и я должен был надавить F11 и держать в течение всего разговора. Стоило отпустить клавишу, как все пропадало и возвращалось к прежнему режиму. Даже курсор оставался на старом месте. Очень удобно, а главное – никаких дополнительных устройств на столе. Девушка сразу невзлюбила эту переговорную программу и всеми силами старалась обходиться без нее.
Минуло несколько дней с тех пор, как я принял Ингу на работу, но ничего нового по делу найти так и не удалось. С другой стороны, везде надо искать частицы оптимизма. Как уже говорил, пришлось взять себе за правило каждый вечер разговаривать с кем-то одним из тех, кто значился в выученном мною списке. Списке, что предоставил Майк Скиннер, админ моего домена. Если номер не отвечал или был заблокирован, я переходил к следующему пункту, а возвращался уже потом, в другое время и с другого номера.
Пока всех мною опрошенных объединяло лишь два момента. Им всем крайне не нравилось, что о них помнят и беспокоят их оттуда, а еще все они хотели попасть туда.
Сегодня это был некто Сергей, представившийся как ученый-футуролог, теоретик фантастики и исследователь альтернативной реальности. Для всего этого нужен теоретик? Вряд ли когда-нибудь в иное время я бы позвонил такому человеку. Но он был одним из «наших» и, судя по некоторым признакам, больше интересовался литературой, чем объективной реальностью. На стандартный вопрос, что он думает о происходящем, футуролог ответил пространно:
– Давно с людьми не поступали в таких масштабах, никто не знает, что будет. Возможно, и ничего. Главное – чтобы у нас не началась эпидемия индуцированных психозов. Что, уже началась? Ну вот, а я не знал. Больше всего нас здесь беспокоят даже не сами психозы у отдельно взятых людей, сидящих по своим квартирам, а возникновение безумных толп. Оравы невменяемых людей. Потока, который все будет крушить на своем пути и в самом тяжелом для вас случае прорвется туда, к вам. Найдутся умники, что откроют какие-нибудь скрытые шлюзы. Медиа развили столь мощную пропаганду, что она начисто ломает психику. Еще раз повторю: обращение человека разумного в человека безумного, в Homo insanus, – вот что кто-то хочет осуществить и чего предстоит опасаться. Надеемся, что у большинства сохранилась крепкая защита для разума.
– Это вы сейчас о чем? – решил уточнить я. Вдруг ошибся? Уж очень это напоминало мне некоторые моменты того инструктажа, что я получил от нашего модератора перед переходом сюда.
– Вся эта эпидемия – заговор мирового правительства!
Так, приехали. Вроде бы такой рассудительный человек, можно сказать, ученый, а все туда же. Я-то ждал оригинальности, а тут опять старая жвачка. Удивляюсь здешним людям: они верят в разных богов, чудеса, колдовство и еще во всякие выдумки, но отказываются признавать очевидные вещи. Все это я уже слышал и без него, меня интересовало не это. Я сказал, что именно, но Сергей, похоже, сам был не очень-то в курсе. Или просто не хотел меня слушать.
– Вы поймите, – продолжал он, – у того, кто теряет границы между разумом и безумием, еще сохраняются умения и знания обычного человека. Человека разумного. Он умеет нажимать кнопки и отдавать какие-то приказы, но у него исчезают способности сопоставлять свои умения с остальным миром и последствиями собственных действий. Таких типов обычно называют «зомби». О зомби-апокалипсисе читали все. Если не читали, то хотя бы смотрели и уж точно слышали. Но эти зомби не потому зомби, что съедают чужой мозг, а потому что при сохранении человеческих рефлексов и даже неких возможностей у них начисто теряется человеческое сознание. Если честно, когда принимаюсь думать об эпидемии безумия, что может у нас возникнуть, становится реально страшно. Ведь сначала они разнесут все тут, а потом хлынут туда, к вам… Многие писатели-фантасты еще когда предсказывали нечто подобное. А мировое правительство…
– Чего-то не припомню, – перебил я, – чтобы фантасты предсказали хоть что-нибудь реальное.
– Ну, не скажите! Если прям так, с ходу, то Айзек Азимов предсказал пластиковый проездной билет в виде банковской карточки, поведал о самогреющихся консервах и атомных часах. Артур Кларк уже в год окончания Второй мировой войны предрек искусственные спутники Земли. Много чего. Но наиболее крупным писателем, даровавшим нам серию фантастических романов с немалым числом прогнозов, был Роберт Хайнлайн. Мир его книг столь сходен с нашим нынешним, что тяжело поверить, будто все это написано десятилетия тому назад. Писатель предвидел карманные мобильные телефоны, водяные матрасы, поисковые интернет-системы и много-много всего другого. Ну а уж если покопаться, то можно еще много всевозможных предсказаний найти. Что касается мирового правительства, то, когда последний американский президент что-то захотел сделать по-своему, ему прямо так и сказали: какого, б…ь, х… ты вые…шься? Ну и все. Он сразу же перестал…
– И про эпидемию у фантастов было? – снова перебил я.
Собеседник опять начал сыпать примерами разной степени похожести, а меня его речи стали понемногу утомлять. Ничего нового, одна говорильня. Об этом уже предупреждали. Я же искал чего-нибудь посвежее и пооригинальнее, но по-прежнему записывал речи опрашиваемых фигурантов на диктофон и думал, что надо бы потом подвергнуть эти записи комплексному анализу. Только вот как? По-моему, тут еще нет подобных технологий, да и доступного оборудования тоже нет.
Пришлось спросить, почему сразу не ввели разумные строгие правила и меры защиты.
– Потому и не ввели, что мировое правительство запретило! Это напоминает мне очень старый бородатый анекдот, настолько давний, что существует в нескольких версиях. – Было слышно, как усмехнулся Сергей. – Папа и сын сидят на берегу моря. Жара, солнце печет, вдруг видят, как волной вынесло Золотую Рыбку. Рыбка: «Бросьте меня поскорее в море, а пока еще не бросили, загадывайте поскорее три желания». Отец: «Хочу ящик холодного пива!». Тут бац – появляется ящик с запотевшими бутылками пива. А рядом бегает сын и канючит: «Хомячка, хочу хомячка, проси хомячка!». Отец раздраженно: «В жопу хомячка!.. Ой! Из жопы хомячка!». Вот так и с мерами защиты. Сначала наскоро принимали решения, что-то объявляли и заявляли, а уж потом, получив совсем не те результаты, ликвидировали эти неожиданные последствия. Все куплены, транснациональные корпорации – источники зла, политические партии – лишь клубы извращенцев и каннибалов. Верить вообще никому нельзя, особенно либеральной прессе, политикам, партиям, судам и даже правоохранительным органам, так как все они под контролем мирового правительства.
На этом беседа закончилась. Мой «контакт» больше ничего продуктивного не произнес. Зациклился и на разные лады стал повторять одно и то же. Похоже, он все-таки немного псих. А может, и много. Как тут говорят, «кукухой поехал».
В этот вечер на меня что-то нашло и я решил позвонить еще одному человеку из списка. Зря так поступил. Не надо было ломать схему.
Человек оказался девушкой, судя по молодому звонкому голосу. Звали девушку Ольга. Я назвался и произнес пароль.
– Ой, это вы? Я уж думала, никогда не позвоните.
– Вы что, ждали именно меня?
– Не вас конкретно, а просто кого-нибудь с той стороны.
– Расскажите об эпидемии. По-моему, вы должны многое знать. Что думаете?
Так я говорил всегда, и человек тут же реагировал. Правда, зачастую вовсе не так, как мне нужно.
– Слушай, давай на «ты»? А то напрягает. – Я согласился. – Да никто про эту эпидемию ничего не знает! Все врут. Молодежь вообще никому не верит. Наблюдаю за теперешней школотой. У них там какое-то клиповое мышление, взрывы и жизнь, а у нас тут спокойствие, мысли и домик.
– Погоди, погоди, а тебе-то сколько сейчас лет?
– Двадцать, и что?
– Ничего, продолжай, внимательно слушаю. Мысли и домик. Ну и?..
– Ну и вот. Я понимаю, что речь не о телефонах, которые украли нормальное живое общение, а о возрасте. О разнице в возрасте. В то же время я узнала от них много нового.
– Да?
– Да! Узнала, например, что нельзя слово «спасибо» говорить. В нем якобы негативный посыл содержится: ты вроде как человеку ситуацию желаешь, в которой только на бога и надежда. «Спаси бог». Вот и пользуюсь случаем, хочу всем своим врагам огромное «спасибо» сказать.
– Хочешь поговорить об этом? У тебя много врагов?
– Полно. Погоди, сейчас… Еще тогда, когда совсем без денег сидела, понадобился смартфон. Вот и решила новый себе купить. Старый продала, немного деньжат добавила и в подземном переходе другой прикупила. У перекупщиков. Уже бывший в употреблении, но новый на вид и вполне себе замечательный. Хоть на вид-то он и как новый был, а внутри труха оказалась. Недели с ним не проходила, как он взял да и сдох. Так вот, решила правды добиться и пошла с теми перекупщиками ругаться. Иду, телефончик в руках кручу. Тут подбегает ко мне гопник, рвет телефон из рук – и за угол. Я кричу, бегу за ним, поворачиваю – а там уже менты этого грабителя крутят. Повезло, видать. Он, когда повернул, с разбегу прямо в них влетел, зато телефон мой на гранитный пол уронил – и вдребезги. Менты спрашивают: будешь, мол, заявление писать? Говорю, пусть телефон мне новый купит, да и хрен бы с ним. Свободен. Гопник на радостях прямо при ментах в магазин зашел и телефон новый за двадцать тысяч мне купил. Никогда еще так не фартило… а потом вообще полоса везения пошла. Предложили мне стать участницей одного проекта. Надо было приложить фотографию без одежды…
– Погоди, а ментам-то это зачем? Чтобы в магаз идти и телефон покупать?
– А хе-зе… Может, посмотреть хотели, что будет, а может, у них месячник вежливого обслуживания клиентов. Но, вероятнее всего, надеялись того гопника все-таки скрутить и палок себе добавить. Не знаю. Короче, будешь слушать, что дальше со мной было? Или станешь перебивать каждый раз?
– Извини. Больше перебивать не буду. – С этими словами я отключился и очень надеялся, что эта Ольга сама не станет перезванивать мне.
Ну а вишенкой на торте, как тут говорят, подоспело запоздалое письмо из какого-то кадрового агентства.
Анастасия Иннокентьевна Сметанчук сегодня в 18:01
Кому: вам
Здравствуйте! Увидела вакансию на сайте, пожалуйста, сообщите – актуально ли это сейчас для вас? Смогли бы Вы работать с нами как с кадровым агентством? Мы сумеем подобрать для Вас нескольких возможных кандидатов и проведем самостоятельное тестирование – как личностное, так и профессиональное. Подберем персонал только в Вашем городе. Еще напишите – какие вакансии у вас сейчас открыты? Возможно, мы сможем закрыть их все. Если принципиальный интерес у Вас есть, пришлем вам наши тарифы и варианты по кандидатам. У нас – реально низкая комиссия.
С уважением, Анастасия Сметанчук. Старший менеджер по работе с клиентами.
Тарифы она пришлет. Комиссия у нее низкая. Обломалось у вас, уважаемая Анастасия Иннокентьевна Сметанчук, старший менеджер по работе с клиентами. Не нужен мне больше новый сотрудник. Так же как и ваше самостоятельное тестирование не нужно. Как личностное, так и профессиональное не понадобится. Пометил в качестве спама и отправил в помойку, с полной блокировкой этого адреса. Так, на всякий случай.
Глава 9. Вечный вопрос
Случайно в коридоре столкнулся с тем самым парнем-многостаночником, что на моем собеседовании пытался устроиться ко мне на работу. Прошел мимо, сделав вид, будто мы незнакомы. Да мы и правда знакомы не были, я даже не знал, как его зовут. Оказалось, он устроился в консалтинговую фирму, смежную с моим офисом. Мне об этом потом поведал бригадир охранников Степа Ряжский, с которым сложились вполне приятельские отношения. Если точнее, он назывался начальником отдела охраны, что сути дела не меняло. Иногда перед уходом с работы я задерживался и говорил с ним о жизни, ее тяготах и разных проявлениях этих тягот. Заодно и узнавал кое-что полезное для себя.
Зато основное дело практически застопорилось.
Получалось так, что кто-то из знакомых моего двойника является психопатом-убийцей. Во всяком случае, именно таким образом мне объяснили при выдаче задания. Не верится. Непохоже как-то. Но в этом были убеждены на той стороне, а я не имел оснований не доверять своим руководителям. Там вроде бы знали. Правда, потом уточнили, что информация может оказаться ошибочной. В мои главные задачи входило найти этого кого-то. Вычислить, спровоцировать, загнать в ловушку и, как получится, нейтрализовать. Для начала придется по очереди встретиться с каждым из фигурантов. Их не так много, кстати.
Инга сразу же углубилась в работу, и всю неделю мы трудились весьма интенсивно. Девушка очень мне помогла. Как вскоре выяснилось, в бухгалтерии она все-таки понимала. Может, и не так круто, как какой-нибудь профессиональный старший экономист, но со счета́ми ловко управилась. Мы разобрали бо́льшую часть почтовых завалов, ответили кому надо и даже получили один важный сертификат на красивом государственном бланке с водяными знаками и печатью. Потока посетителей пока не наблюдалось, и было решено отметить удачное завершение первой трудовой недели – посвятить один день отдохновению. Однако не вышло. В пятницу меня не было в офисе: пришлось срочно ехать в очередную бюрократическую структуру на предмет получения электронной подписи. Обычно все затягивалось, но оказалось – не у всех и не для всех! Если хорошо заплатить, то изготовить могли сразу. И сделали, что удивительно. Еще и поблагодарили при этом.
Следующим днем шла суббота, и захотелось немного расслабиться. Дыхание перевести. День как-то с утра не задался, а в качестве бесплатного приложения меня в очередной раз стала донимать обещанная Доком мигрень. Знаете, что такое? Это когда ни с того ни с сего сильные приступообразные головные боли в одной половине головы. Справа или слева. Бывает, что и в двух половинах сразу, тут уж неизвестно, что хуже. Проглотил капсулу ибупрофена и стал ждать, когда лекарство подействует. Без внешней помощи приступ мог длиться от нескольких часов до трех суток.
Кто-то умный однажды сказал, что лучшие критики получаются из тех, кто сам ни на что не способен. Помню, сидел тогда дома и скучал над каким-то скверным романом. Необыкновенно плодовитый автор – говорят, за восемь лет шестьдесят романов написал. Позиционировал себя как научного фантаста. Плохо. Мерцающие звезды в космическом вакууме – это для меня приговор книге. Раз элементарных вещей не знаешь, пиши про эльфов и фей, про розовых «поней», какающих радужными бабочками. Или про Академию Высшей Магии пиши, тоже проканает. Но научную фантастику не тронь. Там классиками все вспахано-перепахано на пять парсеков в ширину и вышину, и не хрена тебе, неучу, делать со своей пластмассовой ложечкой. А главное – конец, в который я заглянул. Его просто не было. По-моему, литераторов, которые не дописывают свои книги, надо судить. Или с позором выгонять из профсоюза.
Почему не бросил, спросите вы? Платную рецензию согласился писать. Это мой здешний двойник подсуропил, вот и пришлось соответствовать. Он, видите ли, считал себя литератором, состоял в каком-то писательском союзе, клепал платные рецензии, а мне теперь отдуваться за него. Хотел отвертеться, даже убедительный повод для себя придумал, но не получилось и читать все-таки пришлось. Зря, наверное. Да и денег жалко, что полагались за отзыв.