– Нет. Судя по приборам, если правильно помню, накрылся левый ведущий. Без него и не взлетим даже. Ещё, как мне кажется, поворотное крыло развалилось. А может, и целое осталось. Надо двигатель блокировать совсем, чтобы стержни не перегрелись, а то взорвется невзначай.
– Починить самим?
– Смеёшься? Можно было бы обвинить тебя в том, что ты перед вылетом не включил аварийный сигнал на станции, но я и сам виноват, надо было самому это сделать.
– Включил.
– Точно?
– Точно. Другой вопрос, Кримм, когда нас услышать могут.
Кримм замолчал, задумчиво уставившись на напарника. Молчал долго, наблюдая, как тот кидает мелкие камушки в какой-то чахлый кустик. И не выдержал:
– Нас не будут искать?
– Эту планету сняли со всех реестров. Очень давно. Если ты удосужишься вспомнить хорошенько, то вспомни, пожалуйста, что говорил Старейший.
Кримм закрыл глаза:
– Помню. Но я думал…
– Нас не бросят! – резко встал Риур. – Нас просто не будут искать. Мы, по идее, сейчас находимся в поисковой партии с Сертимиром. Это как минимум семьдесят стандартных сезонов. Семьдесят! Если только нам повезёт и здесь пролетит кто-то из другой партии, то лишь тогда есть шанс вернуться. Понимаешь меня? Максимум – придётся солгать, что потерпели аварию, и пришлось садиться на ближайшей площадке. А именно – здесь.
Кримм поднялся. Со стороны их с Риуром можно было принять за братьев-близнецов – одного роста, одинаково светловолосые и рослые, но Риур был старше по званию и опытнее в разы. Поэтому Кримм лишь склонил голову и тихо спросил:
– И что делать будем, Старший?
– Ждать. Просто ждать. Ты куда-то торопишься?
– Нет.
– И я. Зато есть шанс доказать Общественности, что изыски здесь не зря проводили. Влетит за это, конечно, но зато… Вобщем, можно спокойно поработать, пока нас найдут.
– Ты уже видел Субстантов? Какие они?
– Сильные, – усмехнулся Риур и обнажил плечо с затянувшейся раной. – Как мы и думали. Пока я улыбался одному, второй меня хорошенько отделал. Заодно и чуть не убили.
– Убьешь тебя… – усмехнулся Кримм.
– Я сказал – чуть. Надо отметить, что метать оружие они умеют хорошо. Вот теперь думаю, может, зря мы за ними сверху наблюдаем, как считаешь? – Риур вздохнул и посмотрел опять на катер: – Надо бы оборудование проверить и лабораторию заодно. Ты пойдёшь со мной?
– К Субстантам?
– Да.
– Пойду. Но потом.
– Хорошо. Как шея?
– Вылечил. Немного неровно, да это уже мелочи.
Риур похлопал напарника по плечу и полез на склон, к катеру. Добрался до люка, вцепился в край, легко подтянулся и исчез внутри. Но тут же появился обратно:
– Идёшь? Давай, помогу. Я проголодался.
…Кримм неспешно тестировал лабораторию на предмет повреждений и облегченно вздохнул, когда система показала полное отсутствие каких-либо поломок. Даже анализатор засветился привычным зеленоватым светом, что привело Кримма в хорошее расположение духа. Он принялся раскладывать по порядку образцы и записи, которые свалились с полок во время крушения, и собрал осколки емкостей, в которых были некоторые виды орагнизмов. Их тоже пришлось выбросить. И обернулся, когда в лабораторию шумно ввалился Риур, довольный и весёлый.
– Ну?
Риур мягко опустился в кресло и вытянул ноги:
– Двигатель заглушил. Вовремя, кстати.
– Почему?
– Поврежден блок охлаждения. Впрочем, если откровенно, не уверен, что я достаточно надёжно заблокировал всё. Надо периодически заглядывать в него, иначе проморгаем критический момент. Взорвется и тогда и аварийный сигнал подавать будет некому. – Он поднял руку, предупреждая вопрос Кримма, и успокаивающе произнёс: – На станции сигнал включен, не ной! Только здесь, на поверхности им будет тяжеловато нас найти. Я имею в виду тех, кто услышит сигнал. Помех много. Но шансы есть.
– Понятно.
– Что с лабораторией?
– Цела и невредима. Правда, несколько образцов всё же потеряли. Несущественно и не страшно, ещё добудем. Кстати, ты действительно настроен на какие-то исследования?
– Почему нет? – пожал плечами Риур, откинулся назад и закрыл глаза. – Понимаешь ли, Младший, у нас впереди куча времени, как я полагаю. Или нет совсем. Нас могут найти сейчас, могут через пять сезонов или через двадцать. С другой стороны – мы ничего не теряем. Посуди сам: объекты в виде Субстантов есть, причём уже в немалом количестве, как молодых экземпляров, так и более взрослых. Других таких, как мы, здесь нет, так что мы полноправные хозяева ситуации. А уж если и прилетит кто, то только за нами! – Риур говорил с таким убеждением и спокойствием, что Кримм невольно кивнул головой, слушая. – Образцов растительности поблизости просто огромное количество. Море – вот оно, за двумя грядами, а там, сам знаешь, жизнь просто кишит.
– Хватит ли материала для исследований… – с сомнением произнёс Кримм, посмотрев на тонкий лист монитора, переливающийся желтым с голубым: кристаллические образователи сейчас пребывали в состоянии покоя, не передавая и не обрабатывая информацию из блоков. – У нас тут хватает, конечно, дополнительных добавок, из которых можно было бы…
– Вот видишь – хватает, – перебил его спокойно Риур, не открывая глаз. – Молекулярный анализатор в порядке? Уже хорошо. И раз есть дополнительные добавки, то тут уж само Небо велело заняться делом.
– А что ты собрался исследовать, кстати?
– Всё! – твердо ответил Риур и открыл глаза. – Тут целое поле для деятельности, понимаешь? Надо только решить, какие именно образцы нужны. Или Субстантов или растительность. Субстанты интересней с точки зрения развития, потому что недолговечны и жизнь идёт быстро, да и интересней наблюдать, как они движутся к разумной жизни. С растительностью похуже, требуется много сезонов, чтобы выяснить, какие видовые изменения происходят. Выбирай.
– Ты сказал, что они на тебя напали? – медленно произнёс Кримм, укладывая последние записи на полку. Щелкнуло и тонкие прозрачные ленты, вытянувшиеся из краёв, прочно пристегнули серебристые блоки записей к полке.
– Ну, их можно понять, – усмехнулся Риур. – Стоит перед ними непонятный я, совсем на них не похожий, чистенький, здоровый… Чего б не напасть? Вспомни колонию Сай. Те вообще склонны были разбирать на молекулы всё непонятное для них, а восстановить ума не хватало. А эти просто испугались.
– Скорее всего. Если учесть, что они в основном выживают больше, чем живут. Хотя, надо отметить, выживают удачно.
– Угу. Вот и появилась мысль одна…
– Ты о чём?
– Да так, – отмахнулся Риур и встал. – Всего лишь идейка одна. Может, и проверю со временем. А пока надо подумать, как обжиться здесь. У нас фактически идеальные условия для проживания, лишь решить осталось, где будем. Я предлагаю прийти жить к Субстантам. Можно сейчас.
– Куда?! Зачем?
– Жить, зачем же ещё? Почему нет?
– Лучше изнутри всё смотреть, чем сверху? Логично.
– И я о том же. Тем более, что изнутри всегда интереснее. Можно, например, пойти на охоту с ними. Или посмотреть, как они живут в пещерах. Ещё что-нибудь. Как думаешь?
Риур взял тонкую скатку из полимерного пластика, запоминающего последнюю принятую форму, сунул туда две прозрачных пробирки, инъектор, две пищевых пилюли и аптечку. Пристегнул к поясу и улыбнулся Кримму, стоявшему с напряжённым лицом:
– Не унывай, Младший! Видят Небеса, мы перевернём этот мир. Ты пойдёшь?
– Импульсивность – не лучшее качество, Старший, – угрюмо ответил Кримм. – Прямо сейчас?
– А чего ждать? – пожал плечами Риур. – Времени навалом ведь. Познакомимся, развеемся. Я уже пылью покрываюсь.
– Почему же на станции не покрывался?
– Потому что в лаборатории торчал. А она, Младший, стерильна! – улыбнулся пилот.– И куда в космосе идти, а?
– Всё равно… Сразу и к Субстантам… Не знаю.
– А я знаю. В общем, ты пока думай. А я пройдусь.
Он вышел из катера. А Кримм, постояв немного, попробовал активировать аварийный блок и бессильно опустился на стул, когда блок не отозвался…
…Хэ облизнул пальцы и потянулся за ещё одним куском мяса, зыркнув на Ма, который тоже протянул руку за этим же куском. Брат дёрнулся и стушевался, быстро схватил небольшую кость с краю и отполз в сторону. Хэ благосклонно ухмыльнулся и оторвал кусочек, который протянул Ма:
– Ешь.
Брат отмахнулся, обсасывая кость. Хэ пожал плечами и, жуя, стал наблюдать за Ва, молодой женщиной, крепкой, невысокой, стройным, почти безволосым телом во многом отличавшейся от женщин-сородичей, которые для Хэ были почти на одно лицо. Ну, кроме моментов, когда он их брал, если ему разрешалось. А Ва была другой: гибкая, сбитая крепко, но стройная, длинные ноги с грубыми ступнями, которые охотнику казались очень красивыми, ловкие пальцы, которыми она умело вскрывала раковины съедобных моллюсков – Хэ постоянно находил для себя в женщине какие-то черты, которые смутно его влекли. Жила она в общине немного обособленно, никого близко не подпуская, благо, что огромная пещера, в которой обитало племя, могла давать уютные уголки для уединения. Но и от общения Ва не уходила, принимая участие в общих охотах. Родителей её никто не помнил, кроме неё, а она и не распространялась о них. Каи, старший охотник, пытался взять её, но получил жёсткий отпор. Больше к ней никто не хотел подходить. Ну, кроме Хэ. Который никак не мог решиться на это.
Вообще, в племени было разделение на семьи. Если тебе нравилась женщина, то ты говорил всем об этом. Если, конечно, женщина не против была продолжать с тобой род. Тогда нельзя такую брать, когда захочется, она была лишь для своего охотника. Впрочем, если он погибал, женщина опять была ничьей. Можно было взять такую, когда было желание и женщина не истекала кровью. Пока очередной мужчина не решался взять в жёны молодую и сильную из племени. Впрочем, одинокие женщины в племени не были совсем уж одиночками, принимая участие в охоте и воспитании детей, неважно, своих или чужих, племя оберегало род хорошо. Охотники частенько ложились с одиночками рядом, если его жена истекала кровью. Никто не возражал. А вот дети были общими. Каждый спал рядом с матерью, но воспитывали их все из племени, чаще, конечно, женщины, но и мужчины иногда тоже учили отпрысков премудростям охоты и рыбалки, не разделяя на своих и чужих. Всё равно не всегда знали, кто их настоящий отец, да никто особо не задумывался…
Ва изредка бросала на охотника взгляды, будто призывая обратить на неё внимание. Хэ и так уже давно заглядывался на её волосы и ноги, но подойти и взять её не мог. Почему-то волновался сильно. Пару раз подходил, когда она у реки сидела. Даже взял решительно за плечо, нагибая, но Ва вдруг мягко подалась сама, распахивая шкуру на бёдрах, и легла на спину. И охотник вдруг заробел, глядя в её глаза. Тогда он ничего не сделал, лишь ушёл молча. Правда, половину ночи не спал, извертевшись, будто муравей на углях. Желание распирало изнутри, но теперь оно походило на что-то другое: хотелось погладить Ва, прижать к себе, не просто так, а подольше… Так и не решив, что с ним такое, Хэ уснул, забывшись коротким нервным сном. И вот сейчас Ва удобно устроилась на куске шкуры, постелив её на камень, и неспешно остругивала кремниевым ножом тонкую палку, поглядывая на охотника искоса из-за прядей густых волос. Большую их часть она собрала на затылке, перетянув кожаным шнурком, а длинные пряди, за которыми она прятала глаза, отбрасывала назад одним движением руки. Каждый раз, когда Хэ видел её, купающуюся в реке, за большим поворотом, он робел и прятался за валуны, любуясь смуглой кожей и гривой черных волос. И так же всё не решался подойти и взять её…
– Ва сильная, – сказал Ма, отбрасывая кость. – Убила большую кошку.
Девушка отложила нож, полюбовалась своей работой, потом взяла тонкую полоску кожи и принялась обматывать рукоять будущего копья, накладывая ровные кольца одно за другим. Так не каждый охотник может. А метать копьё она умела…
– Ты тоже можешь, – вздохнул Хэ. – Ты не хочешь.
– Не смог бы, – заупрямился брат. – Я хочу Ва своей женщиной. Она сильная.
И тут Хэ понял. Это он хотел Ва своей женщиной. Чтобы она лежала с ним рядом, чтобы она гладила его по волосам и терлась щекой. Чтобы никто больше к ней не приближался, охотник её защищал бы. Хэ вдруг заволновался и встал, бросив недоеденный кусок мяса.
– Ва! – крикнул он.
Соплеменники, которые отдыхали кто где, даже заинтересованно обернулись на крик. Хэ смутился и позвал уже тише:
– Ва? Иди.
Девушка не отреагировала, продолжая наматывать кожу на древко. Стянула кончик шнурка и принялась прилаживать грубый каменный наконечник к основанию древка.
– Иди, – растерянно звал охотник. – Я зову.
– Зачем? – соизволила посмотреть на него Ва и отложила копьё.
Неспешно занимавшиеся кто чем соплеменники бросили свои дела и развернулись к ним. Даже старый Рэхи щурился подслеповато, прислушиваясь. К девушке торопливо направилась Ахаи, жена Ойи, присела перед ней на корточках и что-то зашептала, поглядывая в сторону охотника. Девушка зашептала в ответ, кивая головой. Ахаи хихикнула, шлепнула Ва по коленке и встала, развернувшись к Хэ:
– Ты хочешь её женой?
Тот растерялся. Вытер жирные пальцы об одежду и затоптался на месте. Да, он хотел жену, чтобы Ва была его женщиной, это он понял сейчас. Хотел было сказать громко, но слова камнем встали в горле, и стало как-то страшно немного. Он привык жить один, спать и охотиться один, даже брат не мешал. И Хэ зажмурился. Постоял немного, представляя, как Ва спит рядом, и выдохнул:
– Да. Я сильный муж!
Ахаи вновь зашепталась с Ва. А Ма встал рядом с братом и лениво протянул:
– Я возьму, если ты не хочешь.
И попятился, когда Хэ обернулся к нему, сверкнув глазами. Ахаи махнула рукой и к ним подошли еще три женщины из племени, которые окружили Ва, присев на корточки, и принялись горячо шептаться. Хэ грыз ноготь, стараясь услышать, о чём говорят, но ветер дул в другую сторону. В конце концов и всё племя собралось неподалёку, окончательно забросив дела.
– Хэ! – позвала Ахаи, когда женщины закончили шептаться и встали. Ва осталась сидеть, обняв колени руками. – Иди.
Охотник вдруг оробел. Одно дело сказать, что хочу взять в жёны, другое – исполнить. Он даже согласен с большой кошкой выйти с одним копьём. Хэ потоптался на месте, думая, но Ва вдруг опять взглянула на него призывно и он решился. Расправил плечи и пошёл к женщинам, косолапя, как медведь. Охотник считал, что так он выглядит более мужественно, показывая походку зверя, сильного и страшного. Это должно производить впечатление. Однако никто не обратил внимания, все смотрели на Ва, которая негромко что-то говорила собравшимся вокруг неё. Хэ подошёл, чувствуя, как ноги стали совсем ватными, и присел на корточки, опустив голову. Ахаи отошла от женщин и присела с ним рядом:
– Хэ сильный. Ва хочет его мужем.
– Я хочу Ва своей женщиной, – откликнулся Хэ, всё ещё не решаясь смотреть по сторонам. И откуда такая робость взялась? – силился понять охотник.
– Две темноты у тебя. Ты должен добыть медведя. Шкура будет мягкой, чтобы спать. Ва примет твоё семя. – Ахаи дотронулась до плеча парня пальцем и затихла.
– Я принесу шкуру! – решительно встал Хэ, сжимая кулаки. – Только две темноты мало. Четыре.
– Хой! – откликнулась согласно Ахаи и ушла к женщинам.
Они выслушали её, зашептались, переглядываясь, по очереди смотря вслед Хэ, который ушёл в свой угол в пещере, за спрятанным там оружием. Охотник накинул на плечи шкуру оленя, взял скатку из кожи, в которой носил свои вещи для охоты, несколько толстых кожаных шнуров и свой нож, который очень берёг. Подумал и сунул в скатку кусок вяленого мяса, немного заветрившегося, и вышел из пещеры, не глядя на продолжающих сидеть кружком женщин. Потом махнул брату рукой и ушёл к холмам за рекой, где были медвежьи тропы.
Охотника одолевали разные мысли, но больше всего – возбуждение. Нет, на медведя идти один он не боялся. Другое смущало – а как дальше себя вести? Видел он, конечно, мужей и жён в племени, как они живут, как детёныши появляются. Кормят их, поят родившие. А Хэ всегда робел перед очередным детёнышем, который вдруг попадался ему под ноги в пещере. И что вроде такого, ребенок и ребенок. Но как будут выглядеть его детёныши? – зажмурился парень. И ничего в голову не лезло, кроме видения дочери По, маленькой шустрой, с черными глазами-бусинками. Она постоянно бегала по стойбищу или пещере, путаясь под ногами, но чаще всего липла к Хэ, лопоча что-то ему на своём птичьем языке, который он не понимал. С другой стороны, зажмурился Хэ, родится у меня сын, обучу его большую рыбу руками ловить. Или копьё сделаем. И где-то в груди как-то потеплело, когда он представил себе детёныша, которого родит ему Ва. Только в голову лезла картинка: сын Хэ с лицом дочери По. Отмахнувшись от такого видения, охотник ещё крепче сжал древко копья и откинулся на спину, глядя в небо…