Криш стоял возле окна ни живой ни мертвый. У него был столбняк от гнева.
Геру от выпитого поволокло еще сильней. Он поставил стакан, посмотрел на часы и сказал:
– Пойду я на работу, а то пропущу все интересное.
Криш отпрыгнул от решетки и что есть духу рванул обратно, через запретку, к жилым баракам. Пока Гера выходил из БУРа, он мог его обогнать с другой стороны и встретить возле бараков, на выходе из изолятора.
Перепрыгнув через последнее препятствие, Криш добежал до столовой и, выглянув из-за угла, увидел, как Гера выходит в зону.
Времени у него не было, а до Геры нужно было бежать сто метров. «Если он зайдет в барак, я могу его просто потерять», – подумал он. Но Гера в барак не пошел, а поднялся по лестнице в большую кабину с кабинетами, находившуюся на возвышении, которую и называли «голубятней». Криш увидел, как Гера открыл дверь в радиорубку, повесил шапку и включил свет.
Больше ждать он не мог. Бросился по отрезку, отделявшему его от лестницы на «голубятню», и, поднявшись туда, выбил ногой дверь. Ворвался в кабинет к Гере и резко ударил его ногой в пах.
– Ах ты Ленин ё…ный! Решил тут революцию замутить?
Он рубанул Геру ребром ладони сверху по шее; тот согнулся пополам и скорчился от боли. Криш нагнулся над рухнувшим телом и сорвал с его шеи сверток. Потом сделал два шага к выходу, но передумал: обернулся и с размаху, подскочив, ударил носком ботинка раскинувшееся тело по ребрам. Хрустнули кости.
Конец ознакомительного фрагмента.