Калейдоскопическая пелена туманных сполохов кружила перед глазами. Радужный свет переливался во глазницах, а стены помещения выгибались куда-то вне, отдаляясь в фантастическое далеко. Я ощущал себя в тисках и одновременно с тем был преисполнен полету. Казалось, еще немного, и я смог бы сойти с пределов своей психической орбиты и тут грянула беспроглядная темнота.
Среди шорохов обуви и неясных причитаний мои глаза открылись потоку света, который ниспадал с люминесцентных ламп потолка.
– Друг мой, как ты вообще здесь оказался, ведь все двери наглухо закрыты, ибо сегодня выходной! – Восклицала Весалиса. Она была весьма ошарашена мои приходом. Ее вид напоминал мне испуганную взрослую кошку, у которой чуть не забрали драгоценных котят.
– Здравствуйте… Ай, моя голова, что случилось? – Я коснулся волос, и, почувствовав нечто теплое на пальцах, с содроганием отдернул руку. Небольшое кровавое пятно ярким мазком горело на моей ладони.
– Мы с Марикой нашли тебя у двери, ведущей в лабораторию. Ты был без сознания. Мы услышали громкий шум упавшего тела и быстро вскочили со своих мест. Таким образом тебя и обнаружили. – Химик-оккультист глядела на меня с тревогой.
У меня опять был провал в памяти? Я помню, как зашел в фойе и остановился, гипнотизируемый наблюдением за необычными свечениями, а потом поднялся на второй этаж и меня стали прибирать странные видения и тут грянула тьма.
– Я видел нечто странное внизу, какие-то световые блики и радужные сияния…
– Ах! Оптическая иллюзия действует, Марика, нас можно поздравить! «Десятое пространство» начало с нами взаимодействовать! – Весалиса радостно всплеснула руками, обращаясь к девушке.
Подругу я не сразу заметил, точнее было бы сказать, я о ней и вовсе успел позабыть с таким-то видениями. Хорошо меня прошибло. Видимо Ма немного отошла от меня, чтобы оглядеть, нет ли сильных ссадин или еще чего…
Тут она оказалась в поле моего зрения и как на душе стало тепло! Она начала говорить:
– Это все конечно великолепно, и я очень рада сему, истово рада, но нам сейчас нужно позаботиться о Маришике. Он выглядит совершенно сбитым с толку, у него кровавая рана на голове, а глаза его покрыты сетчатой поволокой! – Голос моей любезной подруги ворковал теперь совсем рядом, и я улыбнулся уголком рта, ощущая аромат ее парфюма. Прохлада и свежесть. А она продолжала говорить, – скорее всего, упав, он настолько сильно приложился, что натурально сбил свою структуру. Давайте, Весалиса, поможем парню уложить себя за стол, думаю, стоять ему на данный момент будет премного вредно.
Она всегда заботилась обо мне и выказывала самое пристальное внимание к здоровью. Сидя у нее дома, мы часто вели разговоры на различные темы. От начинаний великого творческого вдохновения, до космоса и звезд, а также очень любили обсуждать философские, вечные истины о душе и предназначении человеческой жизни вообще. Там же и затрагивались вопросы здорового образа жизни, о том, как как это важно для добротного течения энергии в теле и собственно сознания.
Я оглядывал помещение, в котором оказался, и, не видя ничего привычного, начал часто, отрывисто дышать. Не хватало еще панической атаки, будь она не ладна! Мое тело волею некоего случая внезапно оказалось в совершенно незнакомом ему месте. Это определенно лаборатория, но не та, в которой мы обычно вели наши учебные курсы.
– Почему этот класс такой чудной? Не помню, чтобы раньше потолки украшали изумрудные стеклянные люстры, а стены с приборным обиходом имели металлический узорчатый дизайн…
– Сейчас объясню, мой дорогой. – Ласково вымолвила Весалиса. У в руках оказалась серебристая кружка с вкраплениями сверкающих камней и, перед тем как ответить, она смачно пригубила ее содержимое. – Видишь ли, большинство моих исследований лежит в области непознаваемых сфер энергетического потенциала нашей окружающей ирреальности, которая, по обыкновению, находилась за пределами нашего привычного мира.
Каждый раз, подходя все ближе к кромке уединенного соцветия «Десятого Пространства», где ее радужная полость, ведущая в страну снов, шепчет сокровенные секреты, я обнаруживала, что ее натурное свечение таит в себе очень мощный потенциал, который способен зажигать далекие звезды самых далеких пейзажей космоса, изменяя при этом, близкую с ней физическую материю.
Так как «десятка» находится в лаборатории, то именно лаборатория, ее видимая форма, видоизменяется в первую очередь. А то, что ты видел внизу, выступило как побочный эффект изменчивости. Инакое пространство, таким образом, с нами сообщается! Теперь смекаешь что к чему? – Вопрошала химик, которая выглядела теперь донельзя довольной.
Когда она, рассказывая все это диво, размашисто жестикулировала, она напоминала мне актрису очень старого, немого кино, когда в ходу была яркая, искрящаяся мимика. В попытке найти точку опоры, я поглядел на Марику, а она коротко посмеивалась в кулачок, свободной рукой показывая мне значок плюса или креста. Я отряхнулся, пытаясь сбить с себя наваждение и честно сказал:
– Не совсем понимаю, о чем вы толкуете. Точнее было бы сказать, что я совершенно ничего не понял. Сны, и радуга, другое пространство, измененность…
– Именно! Шествуя по бескрайним городам вселенской красоты подсознания, я отыскала истинный бриллиант! Эта находка была названа «Десятым Пространством», по одноименной повести уже почившего фантаста Роберта Анаро. Энергетические потенциалы, великим скопищем находящиеся вокруг нас, образуют вихрящиеся полости, которые с соприкосновением прямого мысленного излучения, то есть попросту четко направленного внимания, приобретают светимость. От светло-бежевого и желтого до переливающегося радужного. – В восхищении молвила химик.
– Это я и наблюдал, войдя в наше фойе. И мне показалось, что эта светимость имеет какое-то гипнотическое воздействие на восприятие…
– Совершенно не удивительно, материя ведь живая, имеющая в своем арсенале определенные рычажки для чувственного сообщения с человеческим разумом. Можно с уверенность сказать, что ты подвергся контакту с ирреальной сущностью, имеющей внетелесное воплощение!
Меня опять замутило. В воздухе осела некая мелко мерцавшая пыль, я сделал глубокий вдох и у меня началось головокружение, которое тут же прекратилось. Вмиг почувствовал себя посвежевшим, наполненным легкостью. Я посмотрел на Марику, которая сидела за соседним столом и обнаружил, что она с недюжинным интересом наблюдает за моими движениями. Ее весёлая улыбка наполняла меня тихой радостью и самыми светлыми чувствами. Тут я подумал, что после всего этого сказочного приключения, нам стоит побыть вместе, наедине.
Она словно бы прочитала мои мысли, вымолвив:
– Знаете, Весалиса, мне кажется, Маришеку достаточно на сегодня фантастики, у него теперь явно в голове громоздкая каша, которую пренепременно нужно переварить, или хотя бы попробовать это сделать. Важно, чтобы такая информация утряслась и успела оформиться во что-то легко усвояемое. У Ма хорошие мозги, они нам пригодятся в дальнейшем, я уверена.
– Согласна с этим и прошу прощения, если чем-то напугала или запутала. – Весалиса звонко засмеялась. – Я, тем временем, продолжу свои наблюдения за светящимися вихрами. Их вид напоминает мне игрушечных лизунов, распростертых в воздушной среде особо мелкой частицей. Да… Желаю вам удачи, ребята, и, Маришек, будь осторожней с головой!
Удача нам точно понадобится в ближайшее время, я в этом не сомневаюсь. Звуки, расползавшиеся по помещению, стучали в ушах, поверхность столов и стен поблескивала жемчужным и радужным блеском, горизонт кренился то вправо, то влево.
Марика взяла меня за руку и повела прочь из сюрреалистической лаборатории. Ее кожа на руке такая теплая, гладкая, и несомненно приятная на ощупь. Синее каре Марики искусным образом развевалось при движении, навевая мысли о происходящей внизу светящейся «вечеринке».
Тонкие нити волосяного волокна пронзают невесомость окружающей среды, придавая наблюдаемому особенный вид магической притягательности. Интерес к вершащимся причудам нашего метафизика отрезвил мой эгоцентризм, и я даже позабыл, зачем, собственно, пришел в школу.
– Слушай, Марика, я зачем сюда пришел. Хотел спросить, а не могли мои странные состояния как-то быть связаны с этими сюрреальными исследованиями? Мне эту идею подкинули ребята, мы с ними сегодня прогуливались, обсуждали всякое разное. Я даже не знал, что у нас в ученической происходят такие расписные чудеса. «Десятое Пространство», вихрение, светящиеся энергии… Это достойно шедевральной книги или гениального фильма!
– Я тоже думала о подобном стечении обстоятельств и скорее всего твоя чувствительность связана с вновь приобретаемыми знаниями о «десятке».
– Погоди, что значит «вновь», то есть раньше уже свершалось нечто подобное?
Марика свистнула, когда мы проходили по фойе, но никакого свечения там теперь не наблюдалось. Тут девушка начала говорить, отвечая на мой вопрос:
– Так и есть! Далеко как в 1257 году, доминическим естествоиспытателем и алхимиком Бертрау Асмерцем, был отворен секрет «Мирового Великолепия», как он его назвал. Мерцающее пространство открылось его взору вихрящимися всполохами радужного света. Игриво сообщаясь с человеческим сознанием, великолепная цветастая братия-сестринство имела сокрушительную мощь, способную на мгновенное изменение материальных объектов на богатую или бедную структуру. Железо превращалось в золото, вода в вино, лягушка в человека и тому подобное.
– Где ты вообще отыскала такие старые записи? Меня каждый раз удивляет твоя осведомленность о всяких фантастичностях, кажущихся сказкой, которые выходят из чьего-то богатого воображения.
Я не заметил, как мы оказались на улице, шаг казался медленно быстрым, мое тело словно увязало в таинственной прозрачной субстанции. Солнце светило очень ярко, хотя, когда я только заходил в здание «учебки», стояла пасмурная, ветреная погода. Тепло сладким нектаром разливалось по телу, Марика все еще держит меня за руку. Она чмокнула губами, глядя куда-то вдаль.
– Любовь к знаниям подталкивает мое существо забредать в глубокие книжные полки. Сведения о Бертрау и его открытии сами меня отыскали. Одним чудесным вечером я в очередной раз пустилась на поиски чего-нибудь этакого и на просторах глобальной сети отыскала сообщество «Снежного Вихря». Их тема о пространственных флуктуациях (отклонениях) заинтересовала меня необычайностью подаваемой информации. Это был глоток свежего воздуха в старой душной развалине обыденности, не иначе! Именно в этой ветке обсуждения я и наткнулась на сей труд.
Внезапно мое тело прошибло дрожью и Ма вопросительно поглядела на меня, неслышимо задавая вопрос. Голос чуть дрожал, когда я начал рассказывать:
– Когда ты назвала дату открытия и имя алхимика, Бертрау Асмерца, я вспомнил, что неделю назад мне снился сон, где я выступал в роли наблюдателя некой процессии, напоминающей ритуальное шествие. Мы находились под каменными сводами очень старой залы, на окружающих были темные балахоны и всюду горели факельные навершия, воткнутые в земляной пол, образуя по периметру ровный круг.
В этом круге, собственно, все происходило. Сущи в мрачных балахонах ходили кругами по часовой стрелке, а в самом центре стоял алтарь из черной хромированной материи. Огни факелов подсвечивали его ровный стан, а наверху светлым прямоугольником возлежала распростертая книга бежевой бумаги, поверхность которой была испещрена иероглифической вязью и цифрами 257.
Эти цифры фигурировали также и на стенах каменной залы. Я все осматривал окружение, а процессия тем временем давно оставила ход и смотрела в пустоту. Один из них нарушил тишину громким хлопком и на этом моменте я резко проснулся.
Девушка в глубокой задумчивости пригладила свои волосы, чуть сжимая мою, ставшую влажной, ладонь. Казалось, что какой-то гранью своего сознания я мог ощущать, как у Ма вертелись «шестеренки» и то насколько глубоко она проникала в недра хранящейся памяти, чтобы выудить нужную зацепку. Ее голос прорезал теплый воздух, и это вывело меня из оцепенения.
– Двести пятьдесят семь… Интересно. Предполагаю, что твое подсознание предвосхитило нашу беседу и вытащило из всеобщей информационной матрицы эти цифры. Как второй вариант: ты уже встречался с подобным, но не обратил внимания и забыл, и оно через сновидение решило тебя навестить, чтобы теперь ты уж точно обратил свой взор на подобное.
– Звучит весьма правдоподобно… Нужно это обмозговать. – Тут я решил задать еще один интересовавший меня вопросец. – А вы с Орешеком часто ведете беседы на подобные темы? Он каким-то необыкновенным образом начал выражать свою мысль, и списывает оное на внезапно возникшую любовь к чтению.
Девушка чуть прищурила глаза и лисьим взором поглядела на меня, а я вдруг ощутил себя таким маленьким и незначительным, что казалось, вот-вот рассыплюсь в воздушной пустоте.
– Общаемся, но не так чтобы часто. У него способные мозги, я помогаю открывать ему собственные сокровищницы сознания, в которых сокрыты тайники с ценными знаниями да умениями. То же самое я проделываю и с тобой, Маришек! Ты часто говоришь, что я вдохновляю тебя заниматься творчеством. Чего же пропадать моему таланту быть проводником, пускай и другие порадуются обретением внутренней свободы! – Она нежно прикоснулась к моей щеке, и я на мгновение прикрыл глаза.
Это было чистой правдой. Моя мечта стать гениальной вехой в сфере искусств произошла от вдохновленных речей Марики, где она с большим энтузиазмом расписывала творческие токи диковинной мысли, наполняя, таким образом, мои внутренности созидательной энергией.
Мой голос выплыл откуда-то из-под кривого угла:
– Я рад, что ты помогаешь нам раскрывать самих себя. Думаю, мы можем продолжить разговор в более приятной обстановке. У тебя в гостях? – На этом моменте я почувствовал себя немного глупо и смущено, так как не часто звал ее куда-нибудь, потому что инициативу обычно брала на себя именно она. Ее натура была тем крейсером, который двигал наш вояж вперед и это меня особенно завораживало.
Марика напустила на себя игрушечного туману, говоря:
– Уф, я так редко у тебя бываю… – А тут девушка вмиг стала серьезной, хотя в уголках ее рта пряталось едва заметное взгляду переливчатое свечение. – Не совсем понимаю, почему ты все еще тушуешься, ведь твои родители наверняка знают, что мы с тобой близки. Да и по взгляду твоей матери, когда мы в последний раз очень увлекательно проводили наше время, было понятно, что она благосклонно относится ко всему «такому» и «этакому».
Да, она во всем права, и я зря чего-то опасаюсь. Уж теперь то, когда ко мне начали приходить фантастические цветастые сполохи, глупо бояться привести девушку домой. Я сам засмеялся своим мыслям.
– Без проблем, мы можем пойти и ко мне, позаниматься чем-нибудь интересным, музыкой там, или художествами или чтением.
– Или просто поваляемся на кровати!
– С удовольствием, чего душа пожелает!
Похихикивая, мы, все еще держась за руки, отправились к моей родной обители. Надеюсь, ничего сверхъестественного не произойдет по пути!
***
«Вертящиеся кручения воздушных масс навевали плотный слой тумана, мои щеки горели от смущения. Я не сделал ничего предосудительного или хоть сколько-нибудь страшного, за что пространство взгревает эти шутки над моим челом?».
Время пролетело практически незаметно. Мы еще немного поговорили обо всех странностях, которые происходят вокруг и принялись заниматься творчеством. Меня каждый раз удивляет способность Марики концентрироваться на чем-то конкретном. И я знаю, насколько это полезно в наших делах, но меня довольно часто сбивают с толку преходяще уходящие мысли или другие «непрошенные» отвлечения, хотя по сути, это самое обычное неумение держать внимание четко-направленным.
А еще Ма великолепно играет на клавишах, и я бы тоже хотел подобным образом использовать инструмент для своих музыкальных экспериментов. Решено! Буду выделять гармоническому обучению как минимум час в день.
Так же «пригубили» наше умение к писательству (Ма тоже пишет, у нас вообще очень много схожего, единственное что, она старше меня на 7 лет и, наверняка, знает в семь же раз больше), применив метод фрирайтинга, где за четко отмеренный промежуток во времени в словесной форме нужно отобразить все, что является в голову.