– Как давно их нашли?
– Во время нашей с тобой прогулки, – сообщила Бавкида, скрестив перед собой руки.
Значит и часа не прошло, подумал я и опять прилип лбом к прозрачной стенке ближайшей камеры, разглядывая бледный труп.
– Мастер, вы ведь не хуже меня знаете, что я к этому отношения не имею. – Одновременно с этим я пытался сообразить, кому подобное могло быть под силу, и ни один из лейров на ум пока не приходил.
– Конечно, – откликнулась Бавкида.
– Тогда зачем вообще привели сюда?
– Затем, – сказала она, – что мне очень интересно знать, кто это сделал, а кандидатуры более заинтересованной, чем ты, я, увы, найти не сумела.
Оторвавшись от созерцания тел, я всем корпусом повернулся к старухе и не без удивления спросил:
– С чего вы взяли, будто меня это заинтересует?
Новая и очень довольная улыбка захватила нижнюю половину лица наставницы.
– Потому, Сети, – сообщила она, – что мы оба знаем, твое природное любопытство не даст тебе сидеть в стороне, пока убийца не найден. Или я в чем-то неправа?
Глава 4
На тропе
Ади Муэрра. Санд Амьен. Рас Тефери.
В эти три светящихся имени уперся мой взгляд, едва я разлепил глаза следующим утром и потянулся на жесткой выдвижной койке. Весь предыдущий вечер я потратил на то, чтобы выудить что-нибудь полезное об убитых из базы данных Цитадели но, к собственному негодованию, не сумел обнаружить ничего мало-мальски важного. Даже тайный код, сто лет назад украденный мной у Бавкиды, не помог. Вообще, досье троицы странным образом выглядели до странного неполными, словно заготовки. Сообщалась лишь общая информация, но ни о какой конкретики не стоило и мечтать.
Я снова зажмурился на секунду и приказал себе подниматься. Прямой наводкой направился в душ, а в голове перебирал причины и следствия тройного убийства в самом охраняемом месте Цитадели. Не самое благородное занятие, положим. Тем более, когда на руках нет ни единой зацепки. И все же запретить самому себе думать я не мог. Разум работал на автомате, поскольку для него дело стало очередным ребусом, который предстояло разгадать.
Даже за завтраком, сидя в столовой и ковыряя ложкой в тарелке с питательной злаковой смесью (та еще радость!), мысли о тройном убийстве не оставляли меня. Причем держались в голове так крепко, что, когда в лицо полетел тяжелый поднос, я почти пропустил его, и за это едва не расплатился несколькими передними зубами. Благо годы, проведенные в здешних стенах, и опыт, накопленный с ними, делали свое дело, так что поднос завис в воздухе, не долетев до цели считанные сантиметры, а затем с грохотом рухнул на пол.
Столовая вокруг взорвалась радостным улюлюканьем, словно пришедшие на завтрак алиты только о том и мечтали. Я же спокойно продолжил поглощать безвкусную кашу, будто ничего значительного не произошло.
– Эй, Эпине, не подкинешь его назад? Что-то у меня сегодня посуда разлеталась.
Мне не нужно было поднимать глаза, чтобы понять, кто говорит. Голос урода я узнал бы из тысячи.
Янси Райт, один из блестящих алитов Цитадели, любимчик мастеров и по совместительству главная заноза в моей заднице на протяжении последних пяти лет. Трудно сказать, с чего именно началась наша взаимная неприязнь. Пересекались мы крайне мало, да и то в основном на занятиях, к тому же интересы кардинально разнились. Не говоря уж о талантах. Райт не был элийром и много сил прикладывал к тому, чтобы попасть в число ассасинов Бавкиды. Не покривив душой, скажу, он – один из лучших молодых лейров, что я встречал. И, тем не менее, это не помешало нам возненавидеть друг друга с первого же взгляда.
Глупо было бы говорить, будто у меня к нему имелись личные претензии или зависть. Ничего подобного. Но его неизменные попытки любым способом поддеть выводили из себя. Словно, завидуя моему положению приближенного Бавкиды, он не мог придумать иного способа утвердить собственный авторитет в глазах сверстников. Что, в общем-то, не было лишено логики, поскольку в число всеобщих любимчиков я никогда не входил, друзей не имел и всегда держался обособленно. А ведь всем известно, что чем тише и незаметней ты стараешься себя вести, тем выше вероятность того, что другие будут воспринимать тебя за слабака. Расхожее заблуждение. Жаль не всем достает мудрости учиться на ошибках других.
Медленно дожевав последнюю ложку абсолютно безвкусного варева, я, наконец, поднял ленивый взгляд на анаки и спокойно произнес:
– Подойди и забери.
Окажись Райт один, ничего подобного не случилось бы, поскольку все наши стычки тет-а-тет, как правило, заканчивались исключительно обменом полными презрения взглядами, да парочкой колкостей. Однако в этот раз вокруг него собралась стайка преданных подпевал из числа недоучек, не имевших, что называется, собственного стержня, а потому просто оставить меня в покое ему не улыбалось. Чем-чем, а собственной репутацией Райт всегда очень дорожил.
Одна из девушек, бывшая в этой группке кем-то вроде заводилы, спешно что-то зашептала ему на ухо, при этом злобно косясь в мою сторону. Я не был с ней близко знаком и имени не помнил, однако знал, что любой ее каприз Райт побежит исполнять почти мгновенно, и от этого лишний раз пожалел несчастного беднягу. Сам я от способности привязываться к кому бы то ни было излечился несколько лет назад.
Продолжив делать вид, будто не замечал недобрую возню вокруг, я покончил с кашей и поднес стакан с тонизирующим коктейлем к губам, при этом не переставая держать ушки востро.
Райт был одним из тех, кого некоторые особо впечатлительные дамочки называли идеалом мужской привлекательности среди гуманоидных рас. Выходец с Паракса, как и большинство представителей этой планеты, он отличался завидным ростом и статным сложением. При этом имел весьма запоминающуюся внешность, не ограничивающуюся черным ирокезом, ниспадавшим на правую половину лица. Многие находили его крайне смазливым. Меня же все эти правильные черты да чуть раскосые светло-серые глаза, оттенявшие синюю кожу, просто раздражали. В Цитадели, казалось, было всего два типа алитов: те, кто мечтал с ним подружиться, и те, кого он уже отшил.
Наконец Райт поднялся и, под тихое хихиканье подружек, уверенно направился к моему столику. Подошел, наклонился, подобрал поднос и только после этого уселся напротив. Все это время я продолжал попивать коктейль, полностью игнорируя все эти нарочитые телодвижения.
– Как жизнь? – Вопрос заставил меня тихо усмехнуться и отставить опустевший стакан в сторону.
– Только что была намного лучше, – признался я, ничуть не скрывая своего отношения к вторжению в личное пространство.
Легонько ударив только что поднятым подносом по столу, Райт ухмыльнулся и спросил:
– Знаешь, Эпине, я каждое утро смотрю на тебя и думаю, зачем тебе прикидываться нормальным, а?
Я слегка выгнул бровь:
– Так много думать… не лопнул с натуги?
Анаки оскалился, обнажив чуть заостренные белые зубы. Именно так, потому что на улыбку эта гримаса никак не походила.
– Я не пойму, почему ты такой?
– Такой? – Настал черед и второй брови насмешливо поползти вверх. – Это какой же?
– Ты прекрасно знаешь, что тебя здесь никто терпеть не может и все равно упорно таскаешься в общую столовку, хотя я точно знаю, что старуха может приказать, и тебе жратву прямо в комнату доставлять будут.
Прежде чем дать ответ, я сделал вид, будто тщательно обдумываю поставленный вопрос. Стало быть, все считали, будто любой мой каприз выполнялся сиюминутно? Хм… Далеко же ушли слухи о сути наших взаимоотношений с Бавкидой. Еще немного и они ее ко мне в родные бабки запишут!
Но вслух я сказал:
– А может быть мне просто нравится смотреть, как ты бесишься, едва я появляюсь на пороге? Такое предположение тебе на ум не приходило?
Яростно сверкнув глазами, Райт чуть подался вперед и очень тихо проговорил:
– Ты считаешь себя единственным в своем роде, но даже не представляешь, насколько сильно ошибаешься. Ты так привык, чтобы все твои заскоки исполнялись, что не замечаешь, как все вокруг меняется.
Опираясь локтями о крышку стола, я невозмутимо встретился с ним взглядами и чуть искривил губы – не то улыбка, не до брезгливость.
– Мои заскоки? Я надеюсь, ты сейчас не об истории с Аверре разглагольствуешь? Если мне память не изменяет, то именно ты едва не бился в припадке, когда выбор Батула пал на меня.
– Не льсти себе, – скривился анаки. – Аверре такой же выдающийся лейр, как наш Джерик!
– Кто бы спорил, – между тем обронил я.
Но он, разумеется, ничего не понял.
– Я лишь хотел сказать, что ты здесь всех уже порядком достал и не будь Бавкида на твоей стороне, духу бы твоего здесь давно уже не было. Это ты понимаешь?
Ясно было, что Райт неспроста затеял этот разговор и к чему-то медленно вел.
– Я многое понимаю, – пришлось сказать мне и вновь схватиться за стакан. Это был неосознанный жест, и чтобы как-то его оправдать я начал составлять пустую посуду на собственный поднос.
– А раз так, мой тебе совет – проваливай из Цитадели и как можно скорей.
Я замер.
– Чего?
– Проваливай, говорю, пока не поздно. Иначе, я гарантирую, ты пожалеешь о том, что не сделал этого раньше.
С некоторым усилием заставив губы сложиться в вежливую улыбку, я поинтересовался, не угрожает ли он. На что получил ответ:
– Ты ведь у нас большой умник, так что должен отличить угрозу от дружеского совета.
– Так это еще и совет?
– Лучший из тех, что ты когда-либо получал, – заявил Райт, тряхнув ирокезом.
Сдержав улыбку, я с деланной серьезностью проговорил:
– В таком случае, обещаю над этим подумать.
Иронии в моем ответе он определенно не уловил. Тем лучше. Проще будет выяснить, о чем он тут болтал, ибо я точно знал, что просто так этот придурок угрозами бросаться не станет. Взяв поднос и игнорируя десятки направленных в мою сторону недоброжелательных взглядов, я медленно направился к выходу.
В миг, когда практически скрылся за дверьми, предчувствие всплеском Теней сигнализировало об опасности и, вместо того, чтобы отыскать ее взглядом, подчинившись порыву, я быстро присел. Причем очень удачно, так как в следующую долю секунды в металлический косяк с оглушительным звоном врезался уже примелькавшийся мне поднос. Причем врезался с такой силой, что не будь я столь чувствителен к изменению потока Теней, запросто мог оказаться с переломанными позвонками.
Когда жестянка загромыхала по полу, я медленно выпрямился и обернулся. Заполненная алитами комната мгновенно погрузилась в тишину. Все, кто здесь был застыли в том положении, в каком их застала ситуация, и переводили ошарашенные взгляды с анаки на меня и обратно.
Райт же сидел, как ни в чем не бывало, и нагло ухмылялся, глядя мне прямо в глаза.
– Захвати и мой, раз уж все равно уходишь.
Надо быть дураком, чтоб не понять, что он нарывался на драку. Причем хотел устроить в столовой настоящее побоище. Только мне в этом не было совершенно никакого проку и потому, бросив в его сторону высокомерный взгляд, я отшвырнул несчастный поднос носком ботинка с дороги и молча вышел из столовой. Пусть покуражится, пока есть время. Посмотрим, как он будет заливаться, когда мы окажемся один на один…
Но, несмотря на то, что выходка Райта здорово меня взбесила, едва очутившись в огромном полупустом коридоре, я позабыл о его существовании, вновь возвратившись мыслями к убийству. Шагая по зеркальному полу назад в свою комнату, я практически не обращал внимания на торопившихся в аудитории алитов и мастеров. Кое-кто из последних даже снисходил до того, чтобы поздороваться, хотя большинство, как обычно, просто проплывали мимо, будто меня в их вселенной вообще не существовало. Что, в общем-то, казалось весьма удобным, поскольку не отвлекало от размышлений.
А подумать было о чем.
Во-первых, это, конечно, способ, которым были совершены убийства. Как я уже говорил, на первый взгляд определить то, каким образом трое относительно здоровых парней оказались трупами, оставалось невозможным. Но на этот вопрос разгадку могло дать вскрытие, да только о результаты раньше полудня не стоило и мечтать. Пускай Бавкида и дала медикам понять, что дело не терпит отлагательств, работу у ребят и без того набиралось с горкой.
Во-вторых, это, собственно, самый главный вопрос: кто убил? О чем я не имел ни малейшего представления, ибо вообразить не мог, кому эти трое могли насолить, пока оставались скрученными смирительными рубашками. В числе первых логично было назвать мое имя, но, положа руку на сердце, я мог с чистой совестью признаться, что не виноват. Да и к чему бы мне было убивать их теперь, когда я и без того почти сожалел о том, что вообще полез в их головы?
Ну и, в-третьих, разумеется, причина убийства. Тот, кто это сделал, определенно преследовал личные цели, о которых я, опять же, мог только гадать. Но, с другой стороны, именно это делало мою нынешнюю задачу наиболее интересной. А, кроме того, позволяло несколько забыться, ибо с тех пор, как вернулся с Боиджии, я настолько погряз в самокопании, что сам уже всерьез начал опасаться за собственное душевное здоровье.
– Куда так торопимся, алит Эпине? – неожиданный вопрос, прозвучавший над самым ухом, вырвал меня из глубин мыслей и заставил замереть на середине шага и оглянуться.
Узнав в говорившем мастера Шенга, тучного бледнокожего иланианца, я тут же расслабился, поскольку это был единственный преподаватель Цитадели, которого совершенно никто не уважал.
– Если не ошибаюсь, лекция вашей группы проходит в противоположной стороне. Или вы считаете, что образование вам уже и ни к чему? Чем заняты сейчас ваши мысли?
Не сильно торопясь с ответом, я слегка улыбнулся, поскольку никто из мастеров отчего-то никак не мог взять в толк, что именовать меня алитом уже не вполне правильно. Почти три месяца назад мне присвоили звание полноправного элийра и от лекций, само собой, освободили. И все-таки вступать из-за этого в полемику со старшим стало бы не лучшим выходом, так что ответ мой оставался полон вежливости:
– Делами, мастер.
– Делами, говоришь? Вот как? – изогнул Шенг тонюсенькую бровь и кончиком длинного когтя пощекотал свой лоснящийся третий подбородок. – Что-то чересчур деловые все нынче стали.
Но вместо ответа, я лишь пожал плечами.
– Прошу прощения, мастер, но я, правда, спешу. – Я попытался вежливо обойти расплывшуюся фигуру стороной, однако не тут-то было. Злополучный иланианец вцепился в меня своими потными руками, точно в родного.
– Погоди-ка, Эпине, не торопись, а то, как говорится, еще куда-нибудь успеешь. Хе-хе. Я лишь хочу у тебя кое о чем спросить… Только давай отойдем в сторонку. – И он утащил меня за один из полутемных постаментов, по иронии судьбы, изображавший ныне покойного Батула Аверре. – Послушай, Сет, ты, без сомнения, знаешь о слухах, которые бродят по Цитадели с тех пор, как ты улетел вместе с Аверре…
Я равнодушно наблюдал за тем, как мастер, нервничая, точно подросток, отчаянно подбирал слова и переминался с ноги на ногу.
– …И я бы хотел кое о чем тебя спросить…
Начинается…
– Правда ли, что в тех краях, куда занесла вас нелегкая, вы с Аверре отыскали настоящую Иглу Дживана?
Глядя на это жалкое, заплывшее жиром существо, я в первые секунды разговора почти ощутил что-то отдаленно напоминавшее сочувствие, но стоило иланианцу открыть рот, как все это снежным ветром сдуло. Отчего-то, и это стало почти забавой, после моего возвращения, каждый мастер считал чуть ли не своим долгом подкараулить меня где-нибудь и задать несколько наводящих вопросов, касавшихся Иглы Дживана. Само собой, предлагая за ценные сведения определенные поблажки, будь то возможность прогулять лекцию или автоматический зачет. Только вот почему-то, ни одни из них не брал в расчет, что мне все это уже никоим образом не интересно. Нет, правда. Науками я не увлекался, оттачиванием боевых искусств и артефакцией – тоже. Я по натуре относился к ищейкам, но никак не к ремесленникам или, не приведи Тени, наемным убийцам.