– А иначе, дочка, ехать тебе со Славкой в Заволжье, – не обращая внимания на мою дерзость, продолжал папаша. – Славик тебя устраивает? Вот, детки вас стеснять не будут, я их отцу оставлю. А вы начнете новую жизнь, новой семьей и на новом месте. Папаша с просветленным лицом доверчивым взглядом смотрел на меня. Ага, знаю я его простоту. Решил сплавить меня подальше от цивилизации. Ну, нет, Славка самец неплохой, но жить с этим оболтусом в степи, да еще постоянно подвергаться опасности, не настолько я дура. – Папочка, я не за себя переживаю, а как же мои дети? Они без матери тут совсем зачахнут. Да и с мужем признаюсь, я вела себя несколько не корректно, но все поправимо. Я подобралась к отцу поближе, обняла его: – Папа ты же меня всегда любил, неужели меня, твою маленькую дочурку, отправишь в какую-то Тмутаракань? Ну, перебесилась я. Обещаю, больше не буду бросать тень на твою репутацию, а с Николашей мы помиримся, он меня любит…
Отец, смотрел на меня недоверчиво и строго… Одна кровь. А затем крикнул: – Эй, кто там! Накрывайте на стол! И уже тихо пробурчал: – Блин и после дороги сразу решать дела приходится, даже еды, родная дочь, не соизволит распорядиться подать.
Первыми в залу вошел, естественно, мой супруг, неся погодков – сыновей на руках, за ним выплыли двое слуг с холодными закусками на блюдах. А потом уж и сопровождающие отца лица расселись за нашим столом. Обед протекал привычно шумно. Мой ненаглядный сдав детей на руки няньке, на удивление быстро успел наклюкаться, а отец ему, что-то горячо втолковывал, изредка поглядывая на меня. Я же сидела, как и положено на женской половине стола, вернее на самом краю, как оплеванная. А вечером Николаша пьяненький завалился ко мне в опочивальню, придурок…
Утро, безрадостный дождь за окном, который сменил вчерашний ливень. Со двора доносится брань работников, мне не хочется вставать со своего одинокого ложа. Сохатый вчера вечером получил отставку вместе с ударом фаянсовой тарелкой по лысеющей макушке. Тарелку потом было жалко.
Грустно и скучно. Если бы мы жили в крупном городе или на Западе в той же Керуне, или Городище, которое является столицей Двинского воеводства, можно было бы общаться с людьми своего круга. Здесь все обрыдло, большую часть года я вынуждена общаться с быдлом, может быть прав был отец, стоило мне уехать в Заволжье? Нет, наслушалась я о провинциальных порядках, там точно мне будет хуже. Здесь хоть изредка можно устраивать балы, съездить на загонную охоту. В конце концов, в собственном доме я полная хозяйка под крылышком отца, который меня очень любит.
Я нехотя встала с постели, повертелась перед зеркалом, примеряя новое платье, привезенное в подарок отцом. Н-да, придется ушивать, то ли я похудела от скачек со Славиком, то ли папаше глазомер изменять стал… нет, я все же похудела. Снизу из гостиной послышался шум голосов, перекрываемый басом моего папаши. Я вздохнула: Гости пришли, пора спускаться, играть роль гостеприимной хозяйки…
Три недели папаша распоряжался в нашей крепости, вершил суд, проверял правильность записей по сбору налогов, не поленился слазить в казну проверить наличие товара на складах. Но тут у нас чики поки. Мой супруг, может в постели и не гигант, зато, то, что касается хозяйственных дел, тут он дока. Да и честен чрезмерно. Я вела себя, как целочка на выданье, ни взглядом в сторону, услужлива и послушна главе семьи и государю лично. Папаша был доволен, хозяйство процветало, корабли регулярно приходили с грузами…
На одном из них вернулся с учебы мой младший братец Виталий. Слава богу, теперь папаша все громы и молнии метал в его чело. Громоотвод знатный получился. Что уж он на Керуне натворил, не знаю. Но, во всяком случае, папаша почти перестал обращать на меня внимания. Да в скорости и уехал, захватив с собой братца и моего Славика. Я даже всплакнула, провожая этого красавчика взглядом. Весь такой крупный, как на своего битюга запрыгнул, тот чуть не упал. В воротах каменную арку чуть башкой не своротил, все на меня оглядывался… Ну, Николаша, без моего папани теперь берегись…
Глава 2
Молодой парень лежал на небольшом пригорке, сливаясь с местностью своей одеждой неопределенного буро-зеленого цвета. Перед ним расстилалась совсем не пустынная земля, а степь, наполненная весенней жизнью. Молодой мужчина был невысок ростом, поджар, но широк в кости и в его движениях чувствовалась звериная ловкость. Он развернулся на тихий свист. – Ильяс, перекуси я тебя подменю. – Ладно, Шурале, только смотри не прозевай, когда туры пойдут. Нам надо двигаться вслед стаду иначе мимо червей не проскочим.
Ильяс.
Здравствуйте, меня зовут Ильяс, я внук Ильяса, первого хана степи и сын Степана – правителя северного государства. Собственно и Степь теперь в протекторате у отца, дед умер, а мой старший брат Тимур правит нашей Степью. А я, вот сейчас, с разведывательной группой направляюсь к Уральскому хребту. Шурале (лесной человек), это один из разведчиков-следопытов, он и, правда, на человека только слегка похож. Больше на черта. Но как разведчик просто незаменим. За милю чует любой запах, в темноте видит лучше совы, а в следах разбирается, получше нашего школьного мастера по выживанию. Кстати насчет школы. Отец, очень тщательно подбирал учителей для своих отпрысков. В том бедламе, который творился еще четверть века назад, он и дядя Юра смогли по крупицам собрать ученых со всего материка. Ученых к сожалению было мало, всего с десяток действительно умных, всесторонне развитых людей. Теперь их ученики уже преподают в академии, в которую преобразовалась наша школа. Но я рад , что не остался в элитарном заведении, да собственно отец своих детей не для преподавательской работы готовил. В академии, только старшая сестра, сейчас преподает, по собственному желанию осталась. Для меня же вольный ветер, степь и движение, самое главное в жизни. В этом я весь в отца.
Мои наставления для Шурале пустой звук, прозевать движущееся стадо туров может только слепой. Но я первый раз в самостоятельном походе за старшего и поэтому хочется слегка покомандовать…
Проводник ведет нас к «Странному» руднику.
Мы уже углубились верст на двести вглубь Заволжья и теперь перед нами первое препятствие – раскинувшееся, неизвестно, на сколько верст, «долина червей». Или Олгой-хорхой, так это место называют кочевники. По словам проводника, сами черви достигают двадцати шагов в длину и поперек себя в два человеческих шага. Черви не особо подвижны, но опасность представляют не их размеры, не сила и ловкость, а то, что они плюются ядом, и довольно метко, на расстояние до тридцати шагов. Живут они под землей, и ни одна тварь его на глубине не учует, а вот сам червь реагирует на колебания почвы и только какая-нибудь животина, крупнее зайца, окажется на дистанции плевка, червь мгновенно пробивает нетолстый слой дерна и капец. Кстати добыча разлагается в течение суток под воздействием яда, а затем уже мягонькая плоть поглощается червем без остатка. Так, что ждем туров, при ежегодной миграции на летние пастбища по их трупам легко определить логова плюющихся червяков, а потом, отметив вешками опасную дистанцию, мы сможем проложить безопасный путь к руднику.
Ладно, вон уже Шурале знак подает. Пойду, посмотрю, говорят интересно посмотреть (издалека), как червь охотится.
Пыль от стада туров, заслонила всю южную часть горизонта. А сами животные еще виделись темной, малозаметной полосой на фоне буро-зеленой степной травы. Собственно эти животные совсем не туры, а одичавшая домашняя скотина, расплодилась основательно за семьдесят пять лет.
Стадо надвигалось широким фронтом, пресекая «долину червей». Я так и ничего интересного не увидел. Просто, когда стадо прошло, на земле остались трупы животных, которые по широкой дуге обегали падальщики. Понимали, не их добыча. Волки и шакалы, неизбежное сопровождение такого большого стада, но и они могут послужить добычей червей. Все, теперь можно и нам в путь.
Двигаемся волчьей цепочкой, впереди проводник, за ним бойцы, ведущие в поводу вьючных лошадей, затем я, в арьергарде Шурале. Вооружены мы неплохо, хотя сравнить наше оружие с докатастрофным нельзя, но что поделаешь, за семьдесят пять лет старое пришло в негодность, да и боеприпасы для него закончились.
Ну, так вот о нашем оружии. У нас в снаряжении три базуки, с десятком зарядов для каждой (больше десяти выстрелов ни один ствол не выдерживает). Крупнокалиберные винтовки с магазином на семь патронов, короткие клинки и по нескольку гранат на каждого бойца. А еще двое разведчиков – неплохие лучники и луки у них, то же, что надо.
Вечерело, когда, пройдя опасную долину, мы остановились на ночевку. Я сидел у костра, подбрасывал лепешки кизяка в костер и в пол уха слушал рассказы проводника о руднике. Собственно первичную информацию о нем я получил еще перед выездом. Но все же интересно, может, что новое скажет.
Худой, какой-то ободранный Яша – проводник, задумчиво помешивал варево в котелке и вещал: – Я уж лет двадцать по ентим местам лазаю. Дома то своего нет, бабы почему то(!) меня избегают, вот и живу, как перекати поле…
– Рудник ентот назвал «Странным», Ростя Лопушок. Прилепилось название, а Ростя сгиб, любопытный очень был. Все дознавался, кто руду наверх подымает? Спустился раз в шахту и сгиб… Хороший парень был, умный, у него родичи в ентих местах произрастали, вот он сдеся и ошивался…
Под размерный шелест хриплого говорка я незаметно для себя, крепко заснул…
Утро было прохладным. Нам еще предстояло одолеть не менее трех сотен верст, поэтому разлеживаться не стали и за первую половину дня успели преодолеть не менее тридцати километров. А затем проводник остановился, и сев прямо там, где стоял, запел монотонно и тягуче.
– Ты что старый? Устал или обед пора готовить?
– Смерть там дальше Ильясушка, движется в нашу сторону, оборони бог, если стороной не пройдет. Я посмотрел в бинокль на восход солнца. Вроде ничего примечательного. – Ты левее глянь – посоветовал проводник. Три тонкие нитки черного цвета расползались по краям северной части горизонта. – Что это старик? – Смертушка наша придет, если хоть один из смерчей пройдет здеся. – спокойно так произнес проводник.
–Так может пора драпать? Что сидим без толку?
Старик оторвал упертый взгляд от земли: – А куда спешить? Все под богом ходим. Ломанешь счас влево или вправо, там тебя и накроет.
Ну и ладно, сидим значит, пытаем удачу, а три смерчевые нитки уже превратились в толстые канаты в основании, разливаясь широкими воронками в верхней части горизонта. Небольшой колок леса, зацепившись за срединный смерч, мгновенно перестал существовать. В воздухе замелькали остатки стволов деревьев и громадные комья земли.
– Ну а теперь Илясушка, пора, нам за холмиком вон тем укрыться, чую, как раз меж вихрей он останется. – Проводник бодро вскочил и начал раздавать указания: – Шурале, морды лошадям замотайте холстинами. Стреножьте их, а лучшее прям на землю вали, хрен с ней с поклажей, время не ждет. Шкурами, шкурами прикрывайтесь.
Гул нарастал, я лежа под бычьей шкурой чувствовал как вибрирует земля. Прижавшись лицом к влажной траве, я с трудом дышал, плотно прижимая края шкуры своим телом. По спине, шее голове и икрам барабанили кусочки, куски и кусищи земли и камней. После особо чувствительного удара по затылку, я потерял сознание…
Очнулся я от тряски, в висках ломило, все тело, как с тряпок сделано, очень хотелось пить. Приподняв голову, понял, что везут меня привязанным к лошади.
– А очнулся, ну на Ильяс попей, долго ты без сознания был – добродушно проворчал проводник. – Мы уж думали конец нашим странствиям, пора поворачивать назад. Вона как тебе башку размолотило. Я дотронулся до повязки больно конечно, но терпимо.
– Как с остальными?
– Двоих унесло – размолотило насмерть, а твоему дружку – Шурале, что будет? Одно слово черт. Как из-под земли откопал, два часа все пытался тебя в чувство привести. Всех загонял, мне пришлось свернуть с пути, поволокли тебя к роднику, нетронутому, потом обмыли, грязь из пасти вытащили. Смотрим, ты и задышал вроде поровнее.
В этот день, мы дальше, не поехали, уж больно меня мутило. Последующие трое суток чувствовал себя скверно, но преодолевая свою слабость, ехал наравне со всеми и не стонал, даже нашел в себе силы оглядываться на окружающий мир.
Пейзаж изменился, степь заканчивалась. Со всех сторон к нашей тропе вкрадчиво подступали березовые рощи, сосновое редколесье, а впереди уже виднелись отроги гор, поросшие ельником. Переправляясь через одну из мелких, но очень быстрых речек с прозрачной водой я упал в воду, вдоволь похлебал водицы и неожиданно почувствовал, что окончательно выздоровел. Проводник, видя мою неловкость, только головой покачал: – Дальше ребята, надо идти сторожко, местность сам видишь какая, за каждым кустом, может засада поджидать. Местных людишек здесь немного, но и они могут напакостить. Главная же беда, это всякая несуразная тварь здесь водится. До катастрофы недалеко отсюда атомная станция была, так вот развелось нечисти немерено. Они и сами друг друга жрут, но и нами, с удовольствием закусить могут.
Ночь была безветренной и теплой, в небе светила полная луна, мрачный лес окружал поляну, на которой мы остановились и от темноты, костер казалось, горел особо ярко. – Самые волчьи места – говорил проводник, к чему-то прислушиваясь. – Только это не волки воют. Тут и я услышал, отдаленное уханье похожее на ночной клич филина. А проводник продолжал: – В этих местах после катастрофы мужик с семьей жил, сбежал, что ли с большого города или еще по какой причине, но смог спастись. Руки у него в нужном месте приставлены были. Так, что его семья выжила и не особо они бедствовали. Я еще мальчонкой, застал их семью в полном здравии. Мы тогда, переселялись в эти края. Так моему отцу он помог. Счастливое место указал, где никакие твари нас лет десять не трогали…
Старик замолчал, восстанавливая, очевидно в памяти, свое прошедшее детство и продолжил: – А потом появились эти твари, и в первую очередь пострадал от них, как раз дед Василий с семьей. Как-то раз уже ночью, слышу, рвется кто-то в избу, а отчаянный крик своей невесты я сразу узнал. Вскочил открывать, а отец меня уже опередил. Могутный еще мужик он был и первого монстра принял на нож играючи, а тут они все на него навалились. Ружьишко у нас было, но пока я в темноте разобрался, что почем, твари разорвали моего отца. Тут я с двух стволов и врезал картечью в эту кучу. Бросил ружье и топором пошел махать…
Когда очнулся, смотрю, положил всех, только уж отцу и моей Красаве помощь была не нужна…
Сейчас и сам не понимаю, как я трех таких уродов смог уложить? Хоть тогда я на силенку не жаловался.
– А твоя мать или другие родственники? Они то же погибли?
–Померли, только раньше, мама от болезни, а брата в лесу медведь задрал.
Внезапно старик схватил головню и широко размахнувшись, кинул ее к краю поляны. С криком: – Смотри вот они, слева!
В свете не долетевшей до деревьев головни я увидел такую образину, что наш Шурале по сравнению с ним мог показаться красавчиком.
Глаз успел выхватить оскаленную в ухмылке пасть двухметрового чудовища, а пальцы рук уже привычно легли на ложе винтовки. Но первым открыл огонь Шурале. Смазанные тени понеслись в нашу сторону. Хорошо, что мы расположились по центру поляны! Всю обойму я успел выпустить за пару мгновений. Такое ощущение, что твари вообще не реагировали на выстрелы. Но тут в дело вступили базуки и я увидел как голова одного из монстров просто оторвалась от шеи… В следующее мгновение мне стало не до созерцания картины – одна из тварей попыталась добраться до моего мяска. Еле успел увернуться. Всаживаю в твердый бок, промелькнувшей мимо меня твари, кинжал и отскакиваю от второй. Ха, скоты, решили что достали! Растопыриваюсь весь, сосредоточен на повторную атаку. Но монстру засадили в грудь из базуки, а первая тварь тихо поскуливая, корчилась на земле пытаясь вырвать из бока засевший по рукоятку кинжал.