Фигура говорливого оратора идеально подходила под описание Мсайдизи. АБКИс рассказывал, что внешне Мсайдизи самый обыкновенный, ничем не примечательный антропоморфный робот. Так и было, среди высадившихся на землю роботов-штурмовиков, имеющих мощную, усиленную конструкцию, робот, стоящий за тумбой, смотрелся хлипкой моделью, собранной прыщавыми дилетантами в кружке юных техников.
– Дело плохо, – подумал я, – Похоже, сообщением об угрозе, я навлёк куда большую угрозу. Хотя не все потеряно, пока они уверены, что здесь обитают их собратья, у нас есть время изобрести какой-нибудь план.
Обходными путями, придуманными мною на случай горных оползней, я стал пробираться до центрального здания космодрома, где меня уже заждались ничего не подозревающие АБКИс и Тиффани. Издалека еще доносились возгласы и реплики псевдомиролюбивых захватчиков. Я шёл и, мимоходом слушая обрывки фраз, не мог понять следующего: почему все пришельцы, которых мне довелось увидеть, говорят на языке землян? Если вы такие сверхразумные, придумайте свой язык и говорите на нем! Неужели это так сложно?
Воспоминания полиглота
В детстве, ещё до конвенции «О запрете изобретений всем, кто не имеет докторской степени» у меня был друг, которому посчастливилось выдумать свой собственный неповторимый язык. Правда, из-за этого сверстники не хотели с ним общаться, а взрослые избегали всяческого контакта. Мне его лингвистическое изобретение показалось гениальным, так мы подружились. День за днём, подобно шаолиньскому ученику, я познавал технику языка, копировал мимику автора, вникал в особенности произношения, запоминал транскрипцию, и вскоре в мире появилось как минимум два человека, в совершенстве владеющих сложным языковым даром.
Став полиглотом, я захотел поделиться своим знанием с окружающими. Для этого я бродил по школе и выкрикивал всем ругательные цитаты, грамотно переведённые на наш новый язык. Вследствие инцидента меня вызвали к директору, где я мигом схлопотал порцию отборных нравоучений.
Оказывается, мой друг не изобретал язык, он был шепелявым, картаво говорящим заикой, и был вынужден так разговаривать. Мне еще долго потом было стыдно за то, что все это время я передразнивал больного человека.
Когда я добрался до центрального здания космодрома, миролюбивая речь врагов сменилась немиролюбивой речью друзей.
– Алекс, ты почему так долго? – негодовала Тиффани, – Мы ждем тебя полтора часа!
– Серьезно! – подхватил эстафету АБКИс, – На вашей планете время так скоротечно, что я уже постарел на несколько лет!
– Постойте, – прервал я. – У меня две новости, хорошая и плохая, с какой начать?
– С плохой, – парировал АБКИс. – Люблю счастливый конец!
– На нашу планету только что высадилась армия роботов.
– А хорошая? – испуганно произнесла Тиффани.
– О нас они пока ничего не знают.
– Сейчас узнают! – возразил АБКИс и перезарядил оба своих наплечных пулемета.
– Постой, нам нужен план, – осадил я его, пытаясь смирить пыл разбушевавшегося товарища. – Их слишком много, пойти сейчас туда и драться равноценно самоубийству!
– Хорошо, твои предложения? – угомонившись, ответил он.
– Пусть каждый выскажется. Тиффани, что ты думаешь?
Я намерено предложил Тиффани высказаться первой, решив, что пока она будет говорить, пыл АБКИса успеет поостыть.
– Нам нужно бежать, – неожиданно начала она. – Бежать с Земли. Рано или поздно мы все равно её покинем, почему не сделать этого сейчас? АБКИс, твоя капсула способна летать, используй ее, чтобы улететь на планету Р307, вслед за остальным человечеством. Забудь про роботов, месть не принесет счастья и не вернет отца…
– Понятно, – перебил я, не дав Тиффани наговорить лишнего. – АБКИс, тебе слово!
– Первое правило охотника на роботов гласит: «Видишь железного выродка, врежь ему по металлическим шарам». Если кто-то со мной не согласен, оставайтесь здесь, – отрапортовал АБКИс, попутно снаряжая боеприпасы.
– Раз все определились, пришло время высказаться мне. Порою жизнь обходится с нами несправедливо, – начал я, витиевато рассуждая. – Все мы рано лишились родительской ласки, в последующем замещая эту потребность разными способами. Наукой, – объявил я, глядя на Тиффани, – сражениями, – добавив, перевел взгляд на АБКИса, – а кто-то так и не нашёл своего призвания… – выдержал паузу я, – но одно могу сказать наверняка, Земля – это наш дом! Не у всех конечно, но у большинства из нас точно, поэтому мы не станем её просто так отдавать! Если когда-то я пытался сдать Землю в аренду, то сейчас заявляю прямо: ЗЕМЛЯ НЕ СДАЁТСЯ!
– Ты со мной? – спокойно проговорил АБКИс.
– Да! – воодушевлённо подтвердил я.
– Так бы и сказал, а то устроил тут героический эпос, зря потратили время, – флегматично подытожил он. – Хватайте оружие, мы выдвигаемся!
И мы принялись снаряжать себя к предстоящему сражению, которое я дословно ознаменовал: «Битвой за планету Земля».
тире тире точка точка тире точка точка точка тире точка тире тире точка тире точка тире тире тире тире тире точка точка точка тире точка точка тире тире тире точка тире точка тире точка тире
Срезав путь тайными тропами, натоптанными доходягами со времен сдачи первых нормативов физической подготовки, мы устремились прямиком к логову сборища роботов.
Космодром
Близ лагеря роботов
Добравшись до места, мы устроили привал, дабы отдышаться и обдумать план дальнейших действий.
Роботы вели себя непримечательно: патрули совершали обход периметра, часовые наблюдали за территорией и только два робота, с глючным программным обеспечением, затаившись в кустах, поочередно заряжали друг друга переменным током.
– Самое время для наступления! – уверенно возвестил АБКИс.
– Почему? – поинтересовался я.
– Все логично, видишь тех роботов слева? – бегло полюбопытствовал он.
– Ага.
– А тех, справа?
– Вижу!
– А этих в центре?
– Разумеется! – усмехнулся я, поражаясь ординарности заданных мне вопросов.
– Если ты их видишь, то почему не стреляешь?
Вопрос ввел меня в ступор, я стал мямлить, пытаясь выдавить что-нибудь вразумительное. Не дожидаясь моей реплики, АБКИс продолжил.
– Первое правило охотника на роботов гласит: «Видишь робота – стреляй, не видишь – не стреляй». Помню, однажды я вздумал прикончить робота не глядя, буквально стреляя в космическую пустоту.
– Тебе удалось убить робота вслепую? – заинтриговался я.
– Не совсем, но на одну бездушную машину сделал меньше, я насквозь продырявил чей-то спутник связи.
Наш диалог мог продолжаться до конца второго пришествия, если бы его не прервала Тиффани, обронив пятидесятикилограммовую пушку, которую мы дали ей на время подержать. Пушка ударилась спусковым механизмом об землю и выпустила в направлении лагеря пришельцев очередь протяжённостью в несколько сотен залпов. Каждый из выстрелов оказался настолько точным, что все находящиеся в поле зрения роботы были уничтожены в мгновение ока. Воспользовавшись численным преимуществом, мы приняли решение ринуться в атаку. Стоило покинуть укрытие, как на место ранее уничтоженных роботов пришли новые роботы и без разбора открыли по нам огонь.
Это событие напомнило мне случай, когда я захворал неизвестной тропической лихорадкой и слег в больницу.
Интересное заболевание
В лечебнице меня каждый день навещали друзья. В первый день они принесли шоколад, но врачи запретили сладости, предложив заменить их фруктами. Когда друзья принесли фрукты, врачи запретили и их, посчитав, что фруктоза негативно скажется на моей поджелудочной. Позднее мне приносили мясо, которое запретили из-за подозрения на проблемы с печенью. Рыбу, которую запретили из-за подозрений на проблемы с кишечником, и морепродукты, которые запретили… ну ладно, с морепродуктами всё ясно, от них реально воняло. Наконец проведя пару десятков анализов, врачи установили, что я абсолютно здоров, разрешив есть все. От радости я поглотил половину запрещенных ранее продуктов. Естественно, подобный гастрономический геноцид негативно сказался на моем здоровье, и я слег на несколько дней. Покинув больницу после переедания, я попал в неё снова, на этот раз с отравлением, так как вздумал попробовать морепродукты, которые за время продуктового вето успели порядочно испортиться.
Этот случай научил меня делать все своевременно и без лишних промедлений.
– Отвлеките роботов, я разыщу Мсайдизи! – приказал АБКИс, устремляясь вглубь вражеского лагеря.
Роботы продолжали безудержно палить по нам, и мы с Тиффани не придумали ничего лучше, чем спрятаться за бронзовой статуей первого космического корабля… нет не так, первого космического корабля, спасшего нам жизнь.
– Что он имел в виду под словом «отвлечь» !? – паниковала Тиффани. – Они и без того не перестают по нам стрелять!
– Сдается именно это АБКИс и хотел сказать, пока они палят по нам, они отвлечены!
– Или он просил отвлечь роботов от стрельбы? – удивленно переспросила она, не осознавая какой ёмкий философский смысл вложен в этот крохотный неразумный вопрос.
С одной стороны, предмет обсуждения до безумия глуп, но с другой, после того, как Тиффани обронила пятидесятикилограммовую пушку, а пушка обронила все свои заряды, мы остались окончательно безоружны. Если роботы переключатся с нас на АБКИса, нам даже нечем будет прикрыть его отступление.
Единственным выходом оставалось отвлечь их от стрельбы по кому бы то ни было вообще.
– Ты права их нужно отвлечь, – озвучил я мысли вслух, – Но что может заставить роботов прекратить стрельбу…
– Знаю! – возбужденно перебила Тиффани. – Надо предложить им почитать книгу, послушать музыку или заняться йогой – это лучший способ отвлечься!
Вот очередное противоречие, чем выше интеллект, тем глубже ты погружаешься в процесс. Тиффани была настолько воспитанной, умной и добропорядочной девушкой, что совершенно забывала, с кем мы имеем дело. Роботам плевать на книги, за их духовное развитие отвечают микросхемы, аналогично и с музыкой, мембраны роботов не способны воспринимать нотную грамоту. А вот с йогой можно подумать.
Еще задолго до конвенции «О запрете многонациональности» жил на Земле загадочный народ индусы. Эти ребята помимо вышеупомянутой йоги породили такую любопытную мысль как реинкарнация, согласно которой душа перемещалась из одного тела в другое, бесконечно сменяя оболочку своего обладателя. Если вычеркнуть из этой теории все паранормальное, то я могу сменить свою оболочку на оболочку робота, просто переодевшись в его костюм.
– Есть идея! – прошептал я, опасаясь рассекретить замысел. – Надо только прикрепить все это к моему телу! – я указал на обломки металла, обшивку и прочий мусор, разбросанный под ногами.
Поняв друг друга с полуслова, мы с Тиффани принялись создавать косплей человека-робота, скрепляя собранные детали с моим телом при помощи обувных шнурков. Спустя десять минут костюм был готов. Если бы не конвенция «О запрете увеселительных праздников», то хоть сейчас ступай на Хэллоуин, выпрашивая конфеты у горожан.
Набравшись смелости и настроив речь под интонацию роботов, я решил покинуть укрытие, чтобы на деле испытать свой грандиозно-абсурдный план.
– Не-стре-ляй-те, – членораздельно произнес я, высунув правую руку в качестве дружественного приветствия.
В тот же миг несколько выстрелов чуть было не отстрелили мою конечность. На мгновение я даже представил, как буду отныне есть и писать исключительно левой рукой. Стоило мне об этом задуматься, как стрельба прекратилась и воцарилась тишина.
План сработал, роботы клюнули на обман, значит, самое время приступить к его второй части, выйти из-за статуи и показаться им полностью.
– Друзь-я я о-дин из вас! – проговаривал я, неторопливо покидая своё укрытие. – Я ро-бот с пла-не-ты Зем-ля, доб-ро по-жа-ло-вать к нам в гос-ти!
Закончив с доброжелательным монологом, я в полной мере осознал, до чего трудно копировать голос робота.
– Го-во-ри, где рас-по-ла-га-ют-ся ос-таль-ны-е ро-бо-ты с ва-шей пла-не-ты? – монотонно донеслось из ротового отверстия робота-штурмовика, который не переставал держать меня на прицеле.
Я надеялся, что роботы отнесутся дружелюбно к появлению собрата, но эффект сработал прямо противоположный. Стоило мне замешкать с ответом, как по команде пять сотен штампованных машин подняли дула своих бластеров, не забыв при этом синхронно щелкнуть затворами предохранителей.
Видимо их программировали по штампам из боевиков двадцатого века.
Тысяча и одна эмоция отразилась на моем изнеможённом лице, пот струился словно муссонный ливень, а тело трясло так, словно я не читал седьмую главу «Основ безопасности жизнедеятельности», в которой категорически запрещается пробовать на вкус оголенные провода.
– Зачем ты взял меня в плен, противная железка?! – фальшиво переигрывая, закричала Тиффани и, выпрыгнув из укрытия, рухнула передо мной на колени.
Хорошо, что она выбрала науку вместо кинокарьеры.
Если у нормальных девушек семь пятниц на неделе, то у Тиффани было восемь с четвертью. Роботы переключили свое внимание на неё и благодаря нехитрой рокировке я на мгновение выпал из списка подозреваемых.
– Ч-то зде-сь де-ла-ет гу-ма-но-ид? – обратился ко мне все тот же робот, электронный голос которого засел в моей голове, как когда-то король Людовик XIV на троне.
– Э-то мой за-лож-ник! – ответил я. – Мы при-ле-те-ли сю-да и за-хва-ти-ли э-ту пла-не-ту за-дол-го до ва-ше-го при-бы-ти-я! Рань-ше э-то бы-ла пла-не-та гу-ма-но-и-дов! А-ха-ха-ха! – не знаю, зачем в конце нужен был этот смех, скорее результат нервного перенапряжения.
Закончив, я всерьез задумался формулировать следующие ответы как можно лаконичнее.
– Мы не бе-рем плен-ных! – заговорил другой робот.
– Гу-ма-но-ид дол-жен бы-ть у-нич-то-жен! – подхватил первый и повелительно качнул дулом, указывая на то, что именно мне надлежит привести приговор в исполнение.
Импровизация Тиффани продлила мою жизнь, но она явно не задумывалась о последствиях, теперь мы оба могли погибнуть. Смерть казалась неизбежной, поэтому я решил поступить так, как поступают в таких ситуациях истинные герои, а именно высказаться о своих чувствах.
– С первого дня знакомства, – заговорил я, вполголоса глядя в глаза сидящей напротив меня Тиффани, – с того дня как ты, ударив меня тупым тяжелым предметом, вырубила в бункере…
– Тяжёлым, но не тупым, – парировала Тиффани. – Это был учебник по астрономии!
– Хорошо, просто тяжелым предметом. Именно с этого дня я мечтал лишь об одном…
Тиффани внимательно слушала мои слова, одновременно краем глаза поглядывая куда-то в сторону. Я счел этот дефект нервным спазмом, такое случается, когда человек находится на пике психологического срыва.
– …в былые времена, – возобновил я тираду, – встретить девушку, подобную тебе, являлось крайней редкостью, а в последние полтора года об этом и мечтать не стоило. Тем не менее, судьба свела нас, сиротливо бросив на оскудевшей земле. Нет смысла сдерживать чувства, кипящие внутри! – последнюю реплику мне пришлось декламировать на грубом гротеске, ибо уровень красноречия заканчивался, а внимание надо было удержать. – Пусть моё посмертное признание не поможет нам спастись…
– Зря, очень даже помогло! – раздался голос сзади, после чего некто похлопал меня по плечу.
Несмотря на хорошую узнаваемость обладателя этого голоса, я привычным образом вскрикнул и шарахнулся в сторону.
Таинственным незнакомцем оказался АБКИс. Он стоял рядом, рассматривая меня безмятежно признательной улыбкой.
– Гранатомет мне в рот, ты выглядишь отвратительно! Зачем нацепил весь этот мусор, броня из него никудышная! – продолжил он, внимательно осматривая маскарадный костюм робота.
Не придав значения словам, я огляделся вокруг. Пейзаж изменился до неузнаваемости, как мнение работника о начальнике после первой зарплаты: угрожающие нам роботы-штурмовики были превращены в груду бесполезного металлолома.
Тут до меня дошло, что мое прямодушное волеизъявление в любви этот сумасшедший охотник на роботов использовал, как отвлекающий маневр!