Василий Коростелев
Хозяин 2 (Нам бы выжить)
Глава1
– Так ты говоришь, что далее ни одного постоялого двора не встретится? А мой помощник, его Коля зовут, – я похлопал рукой по плечу своего здоровенного спутника, – вот он утверждает, в Крестцах трактир должен быть.
Меж толстых губ трактирщика слова летели вместе со слюной:
– Да был он, был, господин хороший. Еще летом стоял. Рейдеры красногорские, из Полиса, его по осени сничтожили. Хозяина – Левку Мотню на собственных воротах распяли и достоинство ему отрезали. Чем он перед ними провинился – не знаю. Сельчан из Крестцов – всех, кто не убежал, в рабство захомутали. А поселение сожгли к едрене фене…
Здравствуйте, это я – Степан. Сижу в трактире в Горушках со своей командой и беседую с местным хозяином. Жучила еще тот, вон как глазенки бегают, сразу видно, что своего не упустит. За постой с моего отряда сразу потребовал полмешка соли. А теперь желает дополнительно наварить, на провизии в дорогу. В общем – то у нас еды достаточно, но больно выпечки свежей хочется. Сухари еще успеют надоесть…
Ну, это я так к слову, а теперь с самого начала, по порядку… Жизнь в Степаново и во всей нашей округе после всех предыдущих перипетий устаканилась. Народ, сняв урожай, зажил обычной зимней деревенской жизнью. Кто лучше, а кто похуже чуток, но с надеждой дожить до лета, не голодая.
Из Полиса к нам прибыла еще партия переселенцев и опять почти все мужики. Так что перевес женского населения полностью пропал и я, не ожидая дальнейших разборок на половой почве, отселил неженатых в мой родной поселок, там, как вы помните, жителей не осталось. У тракта, напротив поселка, соорудили пост, мало ли какая гадость может из Полиса пожаловать, а так и задержать могут, и предупредить и Ярмарку, и сельское население.
Еще в поселке под руководством нашего химика-механика Юры поставили кожевенную мастерскую, смолокурню и новую кузницу. В общем – то на «посту» (Так мужики прозвали поселок) жилось не плохо, только с бабами – беда. Но ничего, ребята и тут приспособились, некоторые из них охотой промышляли, да и кузнецам с кожевенниками я разрешил часть изделий использовать, как им заблагорассудиться. Вот они по очереди, кто с дичью, кто с иной продукцией и шлялись до Ярмарки в веселый дом. Для бешеной собаки – семь верст не крюк. А еще «постящиеся» на другую сторону тракта, к соседям во Владимировку повадились, но там их быстро отшили, да и мне пожаловались. Целую делегацию во главе с сельским старостой прислали. Но я, в общем-то, своим сочувствовал и на жалобы соседей (ага, соседи, 30 верст от тракта на север) внимания не обратил. Разобрались сами?– Разобрались, моськи двоим нашим свернули?– Свернули, и поделом. Так какого рожна вам еще надо? Ах, откуп за спорченную по ее согласию девку! Это хренушки…
А если выступать будете, так дядя Изя по моей настоятельной просьбе даст вам отлуп от «веселого» дома. Ага, вон как, «тыквы» чешут, самому главе делегации наплевать, у него три жены, еле справляется, наверное. Другие же делегаты, явно приуныли от такой перспективы. На этом дело и кончилось.
Но это только одна разборка. С охотниками тоже неурядица вышла. Раньше как? Антоновка, Совхоз, Поселок и Хутор ревностно оберегали свои охотничьи угодья. Попробуй я или кто из поселка охотиться под носом у тех же антоновских, так мне бы головенку тихим сапом и свернули. Все считались соседями-врагами, а после объединения всех четырех поселений в единый дружеский союз под моим чутким руководством, вроде стало неудобно « мочить» ближних, да и от меня пощады не будет за убийство по такому пустяку.
Собрались мы у тестя на Рябиновом хуторе вместе со всеми охотниками нашей округи и размежевали участки. Только я, Юра и Митька по общему раскладу теперь имели право охотиться в любой части леса. Остальным, в случае воровства, предписывалось урезание выделенного в пользование участка. А не хочешь, так иди, охоться на другую сторону тракта, или вообще за сто верст от родных угодий…
Вот, а в остальном у нас тишь и божья благодать, я даже заскучал. А что? Дома – порядок, дети растут помаленьку, жена хозяйствует, налоги с народа собрал, у дяди Изи тоже вроде все нормально, торговля идет полным ходом. Пора осуществлять поход на северо-запад. Обещал поморам, выкупленным мной из рабства, посетить их родные края.
Кстати, насчет Изи, надо съездить к старику, проведать. Может людей ему подкинуть на работы или еще, какая нужда возникла…
Сказано-сделано, собрался, два с половиной кило только что отчеканенных золотых монет прихватил – Изя в оборот запустит. Ну и еще домашних харчей старику в гостинец жена собрала, поехал… естественно, верхом и, конечно, на Вороне.
Дорога уже устоялась, после дождей земля впитала влагу, и зимние утренники приморозили ее до состояния твердой корки. Ворон весело помахивал хвостом и бодро перебирал копытами. Застоялась скотинка, поэтому добрались мы очень быстро, то есть за один дневной переход, несмотря на изрядный вес общего груза на спине моего приятеля. Не успело зимнее солнце скрыться за горизонтом, как я уже стучался в ворота Ярмарки. Знакомые охранники без слов открыли высокую створку ворот, и я въехал на территорию, заполненную лавками и хозяйственными строениями. Имелся на Ярмарке и трактир с борделем, а в дальнем конце, у частокола, стояла свежесрубленная изба, от которой так соблазнительно тянуло пивным духом, но я, расспросив охрану, направился к борделю.
Дядя Изя, устроившись на первом этаже « веселого» дома, выглядел, как бардачный заседатель, которого внезапно посетила полная импотенция, ну насчет внезапности, конечно, я приврал, а в целом так оно и было, не шутка, старику уже под семьдесят. Впрочем, его кислый вид объяснялся отсутствием клиентов, а на импотенцию, по – моему, старику было глубоко наплевать.
– Уй, и кто нас посетил! Сам глава нашего аймака!
Намекает на мои нежные связи со степным кланом.
– Ага, а ты тогда раввин от торговли – брякнул в ответ я.
Старик внезапно нахмурился и тут же продолжил: – Ну вот, научил гоя на свою голову. Быстро вы все схватываете, молодой человек, – и тут же добавил со вздохом: – ладно, Степушка, давай гулять, все равно в зале никого не будет, так хоть мы с тобой поваренка заставим шевелиться.
– В чем дело, старый? Народу нечем платить или все внезапно дали обет безбрачия?
– Нет, это я пожадничал. Удвоил цены на еду и выпивку в этом заведении, а в старом трактире все оставил по-прежнему. Вот народ и сидит там, экономит, а как нажрутся сюда придут и сразу к девкам. Может, мне здесь варьете устроить? Сцену поставим из досок. Научим девок в коротких юбках без подштанников плясать, все здесь сидеть будут! – старик даже глазки зажмурил, восхищаясь своей идеей.
– Нет, дядя Изя, ты лучше в старом трактире сцену построй, да покрепче. Да своих слоноподобных подавальщиц там приспособь к танцам без амуниции. Как трясти телесами начнут, всем аппетит моментально испортят, и рванет крестьянство в твой бордель, здесь вкушать пищу будут.
– Ничего ты, Степ, не понимаешь в женском теле, деревенские, наоборот, баб понаваристей любят.
– Дядя Изя, это ж не щи, а бабы!
– Все равно, подавальщицам на двух ставках придется тогда работать, а у меня здесь простой. Придется со здешними девками семинар по маркетингу проводить, и еду в номера подавать будем, тараканам на радость.
Наш деловар долго сыпал старорежимными словечками пытаясь донести до меня, суть хитрости торговли и заткнулся только с появлением на столе заказанных блюда. Я попросил усатого толстяка – повара добавить к уже накрытому столу мой домашний харч и через десять минут стол был готов, только едоков нас всего – сам второй. Да, скучновато начали. Сидим, цедим свежесваренное пиво, раками, из дома захваченными, лакомимся. На столе простывают запеченные в сметане цыплята, дымится домашняя лапша, щедро сдобренная вареным яйцом и сливочным маслом, но серьезный аппетит пока не проснулся. Тут входная дверь открывается и заваливает местный вышибала, а за ним компания возчиков, видимо из дальнего рейса ребята шли. Чумазые, видимо голодные, сразу посыпались заказы, на еду и на баб…
Но люди все ж не совсем дикие, пока еда готовилась, они сначала к девкам сходили, затем умылись с дороги и лишь потом только сели за стол свежие и с просветленными лицами. Возчики все были незнакомые, явно не из Полиса. Оказалось, что ходили они в степь за кожами, а сами они онежские жители. Впрочем, это выяснилось потом, после изрядного принятия на «грудь». Все вроде шло хорошо, и я подсел к возчикам, выспрашивая о житье – бытье. Жалились на жизнь, конечно, мол, с Полиса постоянные набеги, людей уводят, все мелкие поселения в округе разорили, одно спасение в их Городище. Опасаются рейдеры связываться с общиной купцов, которая в Городище правит. А еще, мол, за безопасный проезд по кольцу у Полиса больно дорого берут. Все понятно. Нового они мне ничего не сказали, и я отсел к дремлющему за столом Изе.
Интересное началось попозже, когда возчики стали расплачиваться за услуги. – Как же так, – горячился старший возчик, глядя снизу вверх на вышибалу, по совместительству бравшему оплату за услуги. – Мы ехали к Волге, плата была одна. Сейчас возвращаемся, вдвое повысили?– кричал старшой. – Инф..инфляция – с трудом справился с мудреным словом верзила. Вот молодец, Изя, наверное, пару дней мучил, пока этот дубина кое-как смог выговаривать его. – Какой такой инфбляция? Мы не будем платить стока! – упирался рогом возчик. И махнул рукой своим, – мол, выходите. Но вышибала недаром лаптем щи хлебал. Схватив старшого за пояс, попытался его обыскать на предмет материальных ценностей. Возчики этого не стерпели и понеслось… Я хоть и не одобрял политику дяди Изи, по резкому повышению цен за услуги, все же был его компаньоном и кровно заинтересован в соблюдении законности. Поэтому первому же возчику, кинувшемуся на помощь своему командиру, я подставил подножку. Во блин.. .все лавки по пути собрал и даже стол повалил. Ну, тут мне стало некогда пересчитывать опрокинутую мебель, так как следующий возчик попытался засветить кулаком мне по «репе». Увернулся я и, уже вставая со скамьи, нанес хук правой, прям под челюсть герою. Вскочил, схватил лавку, и понеслась писать губерния: Первым же ударом снес двоих и пока не опомнились, тараном попер на оставшихся троих возчиков, вытесняя их из борделя. А тут еще наши охранники с Ярмарки пришли перекусить, и конфликт моментально был исчерпан. Когда возчики, стеная и потирая ушибленные места, уехали, я вернулся за стол… Надо же, старик, как уснул за обедом, так до сих пор и почивает, слегка подергивая во сне длинным носом, как бы еще втягивая аромат несъеденной пищи… Стареет Изя, совсем слабый на выпивку стал. – Дядя Изя, банк ограбили! – пропел я ему в ухо.
– А, что… где?– Старик завертел лысой головой, и уже приходя в себя: – Ты, Степа, так не шути. Я, конечно, в свое время отправлюсь к праотцам, но не хотелось, чтоб причиной этому послужили твои выходки… – добавил он все еще сердито.
Вечер досидели со сменившимися охранниками, их теперь на Ярмарке восемь человек, трое охраняют ворота и присматривают за окрестностями с вышек, один стоит у нашего хранилища с золотым запасом, остальные отдыхают. Да и не нужно нам больше, мои ребята на посту у поселка всегда на месте и при случае, получив сигнал (у нас на это сигнальные ракеты есть), через два часа тридцать вооруженных мужиков примчатся. А два часа за крепкими стенами да с хорошим вооружением, и с такими силами, можно отряд из ста вояк удержать.
Наутро с дядей Изей решали вопросы. Собственно, решать было особо нечего. Народ с окрестностей в 150 верст, подваливал отдохнуть и прикупить товар на Ярмарке, опять же по тракту возчики заезжали почти ежедневно, и хотя уже не сезон – урожай собран и излишки пропиты, все же прибыль была. Как раз пришло время решать, куда направлять барыши. Договорились со стариком, что часть зерна и прочей крупы он переправит на мой склад в Степаново. Посидели немного, смотрю, старик мучается с похмелья. Я ему с намеком говорю:
–Хорошее пиво варить стали у тебя. Бочку с пивом дашь? Своих в селе побаловать хочу. Изя, конечно, расцвел:
– Это мы с Толиком из Полиса классного пивовара переманили. Он там бедняга мучился, на гнилой воде говорит, хорошего пива не сваришь. А где в Полисе хорошую воду брать? Ему за профессию обидно, а тут мы… мол, вода у нас ключевая, воздух свежий, жратвы вдосталь. Он и купился, со всей своей семьей переехал, вон, видишь в дальнем конце у стены дом, так ему поставили, там же и пивоварня.
Опробовали пиво прямо на месте, свежайшее, с легкой пеной. Сам пивовар, светловолосый крепкий мужичок, был на удивление трезв. А мы с Изей изрядно хлебнули. Поблагодарив мастера, я запряг Ворона во взятую на время телегу и загрузил пару бочек с пивом. Пока хлопотал, Изя успел слегка закосеть и, провожая меня, махал ручкой с крыльца борделя, сопровождая отъезд песенкой:
–Стою на полустаночке
–В кармане две тараночки
–А ми..ма бо..чку с пивом провезли
–А сердце так клокочется
–А похмелиться хочется
–Где ж вы мои вчерашние рубли?
–Где ж вы мои вчерашние рубли…
Ворота Ярмарки закрылись за мной и окончание песни – плача старого пьяницы, я уже не услышал.
***
Средина декабря. Уже изрядно подморозило, грязь на дорогах затвердела, и закраины у берегов речки Незнанки покрылись наледью. Пора, пора нам в путь. Валдайские мужики, выкупленные мной из рабства, уже совсем извелись, думая о своем родном пепелище. Я передумал селить их в наших краях, в своем углу и дышится легче. Выберем местечко на морском побережье и пускай строят поселение, им на родине привычней. А старшим оставлю с ними Митьку.
Накануне отъезда, как-то само собой получилось, что все мои друзья собрались у меня дома на посиделки, даже дядя Изя, узнав, что я уезжаю не счел ниже своего достоинства посетить наш мальчишник, о чем я и не преминул съязвить при его появлении. – Мое достоинство, мое достоинство – ворчливо пробормотал старик, устало опускаясь на лавку. – Мое достоинство ведет себя недостойно, хотя ниже его только мои собственные пятки и за это надо выпить, – нелогичные выводы старика заставили всю компанию на секунду онеметь, а потом грохочущий смех потряс мою не слишком-то большую залу. Под такую шутку и не грех было выпить, что мы и сделали, а потом, закусив, чем бог послал, стали обсуждать насущные проблемы. Разговор за столом разбился по интересам. Юра обсуждал с Ефимычем способы заточки плуга, Митька с Мишкой Щербатым рассуждали об оружии, а дядя Изя наставлял меня в хозяйственных вопросах и торговле: – На взморье ты вряд ли сразу наладишь торговлю, купцов заморских там не встретишь. Населяют те края только нищие крестьяне да рыбаки. Но ты не огорчайся, стройте поселок, за ним верфь, а там глядишь, дело и до кораблей дойдет, ну, а где корабли, там и до поездки в заморские земли недалеко. Вот тогда можно будет речь о серьезной торговле вести. Впрочем, крестьян со счетов ты тоже не сбрасывай, поставьте факторию, будешь наши товары обменивать на сушеную рыбу, зерно и звериные шкуры. Старик внезапно оборвал свой монолог, обвел всех взглядом и предложил – А что это мы все о делах да о делах, надо выпить и поговорить о… – Бабах, – с надеждой в голосе перебил его Щербатый.
– Ну, и о бабах можно – согласился старик. – Но сначала надо выпить. Выпили. Но разговоры все равно вертелись вокруг предстоящей поездки. Мишка Щербатый, пересев ко мне поближе, просил взять его с собой: – Скучно мне здесь, Василич, там дорога, живое дело, а здесь сиди на печи да бабьи сказки, слушай, возьми меня с собой? – хныкал он.
– Не могу, Миша, сам понимаешь, на кого я здесь дружину оставлю? На Юру? Так он в этом вопросе не ухом, ни рылом. Так что на тебя вся надежда и ответственность за местную оборону.
Юра вклинившись в наш разговор пожелал, чтобы я на обратном пути скупил на рынке в Полисе все имеющиеся в продаже книги, особенно его, интересовала техническая литература. А затем мой тесть просил привезти ему клубней картофеля. По его словам, на взморье необыкновенно крупный картофель вырастает, вот он и хотел разводить у нас такой же.