– Оставьте телефон хозяина квартиры, Алексей, Станиславу Серафимовичу, он позвонит. Мы во всём должны разобраться, чтобы не наломать паче чаяния дров… Но надо же заняться похоронами Андрея. Нет лучшей кандидатуры для этого, чем вы. Есть мнение делегировать от института вас, Алексей. В помощь родственникам в организации, устройстве, так сказать похорон… Он же, если не ошибаюсь, не москвич…
– Из Ростова, что на Дону, ростовский университет заканчивал, с нами по контракту работал стажером-исследователем. – мрачно, подбирая слова, пробасил Серин. – Я его, провинциала, поначалу трудоустраивал… Потом он попал в орбиту замдиректора, чем-то приглянулся…
– Итак, мы оформим вам внеочередной двухнедельный отпуск, – забарабанил по столу костяшками пальцев Сорин. – Хотите хоть месячный отпуск… Только вам надо будет принять участие в похоронах, доставке тела на родину покойного, и так далее… Институт выделит соответствующие средства на похороны, и так далее…
– Но ведь отчет, сдача темы… Андрей ведь днем и ночью работал, чтобы сдать систему заказчику с новыми алгоритмами… – Ветров встал со своего стула и зажестикулировал руками. – Мы всё сделали, чтобы успеть…
– Тему заказчику уже сдали, – сухо сказал Серин. – Всё нормально… Премиальные тебе и Лосеву уже выписаны.
– Как сдали тему, – ахнул Ветров, – Андрей же практически заново переписал систему, заложив в нее новые поисковые алгоритмы…
– Сдали рабочий вариант системы, – невозмутимо парировал Серин, хмуро переглянувшись с Сориным. – Заказчик принял тему, вопрос закрыт.
– А как же новый вариант системы?
Сорин удивленно покачал головой:
– В первый раз об этом слышу. Надо уточнить в компьютерном центре. Меня об этом не информировали. Впрочем, информация могла задержаться. С подачи нашего замдиректора по науке. Но он в отпуске – не теребить же его этим вопросом в далеком санатории.
Ветров судорожно сжал папку с комментариями к алгоритмам Андрея: выходит и папка эта никому не нужна. Но он должен был сказать о существовании этой папки, просто обязан это сделать, раз она оказалась у него.
– Вот папка Андрея с его комментариями к алгоритмам, другие материалы, имеющие отношение к поисковой системе, программе генерации решений… Я взял ее, когда пришел за рабочими станциями, выполняя ваше распоряжение – помните…Что с ней делать?..
– Оставьте ее пока у себя, – мягким вкрадчивым голосом сказал Сорин. – После похорон разберемся. А сейчас мы со Стасом идем в дирекцию решать, как быть с похоронами. Наверное, туда уж звонили о смерти Лосева. А вы, Алексей, непременно дождитесь нас, мы проинструктируем вас, как и что и как с похоронами. Считайте, что приказ о вашем отпуске будет подписан в самое ближайшее время…
– Понял, – помутилось в глазах Ветрова, прижимающего к груди заветную папку с никому не нужными материалами покойного Андрея. – Только выясните, пожалуйста, в дирекции, где рабочие станции?… Мощные компьютеры Андрея… Он специально разрабатывал и обкатывал новую модифицированную поисковую систему в параллельном многопроцессорном режиме… Можно запараллелить не только три-четыре компьютера, но, в принципе, десятки, сотни, тысячи – вот его идея и прорывная программная реализация новых систем… И всё же как-то неспокойно на сердце после пропажи компьютеров из квартиры…
В лаборатории, молодые сотрудники-программисты, услышав от Ветрова самые последние новости насчет его отпуска и делегирования на похороны в Ростов, по-прежнему сокрушались по поводу кончины несчастного Лосева. Кто-то из ребят предложил сбегать в магазин за вином и водкой, нехитрой закуской. Ветров категорически завертел головой: рано, не положено так. Он ждал, что скажут Сорин с Сериным после визита в дирекцию. Несколько раз подряд названивал в квартиру Игоря Ивановича, но там трубку не брали.
«Если не дозвонюсь, придется топать по новой к отставному полковнику, – решил в сердцах Ветров, – и прямо оттуда звонить матери, родичам Андрея в Ростов. – Припомнил разговоры с Андреем о ростовском детстве, юности – Он же безотцовщина, мать выходила замуж не однажды. Отец – сам по себе. С матерью и отцом его я знаком, сам же Андрей и познакомил нас. Мне надо отыскать московского отца, ростовскую маму без меня отыщут».
От ребят из лабораторного Ветров с удивлением узнал, как сдавали тему: сдали тихо и на загляденье гладко старую сырую систему, якобы представитель заказчика в единственном лице даже не возникал по случаю невыполнения конкретных пунктов технического задания. Поговаривали, что ушедший в отпуск замдиректора по науке по своим каналам продавил нужное отделу, всему институту решение. Всё обтяпали быстро и слаженно.
Ветров машинально спросил: «Один человек принял тему?», а его успокоили, мол, тот самый неразговорчивый, увез протокол, акт приемки. Возвратил с нужными недостающими подписями членов комиссии и своего руководства, всё заверено гербовой печатью. «Наверное, всю эту ускоренную приемку темы обеспечил «Сан Саныч», о котором мне рассказал Андрей» – подумал Ветров, придется кое-что уточнить насчет пропажи отосланной из квартиры Андрея модифицированной системы».
Ветров не поленился и сбегал в компьютерный центр – узнать, что такое приключилось на сервере, сохранена ли посланная в институт информация Андрея о новой системе с его последними алгоритмами. Получил странное объяснение: да, получили всё единым пакетом файлов, но ни пакет, ни файлы открыть не смогли, что-то сломалось в шифровке и паролях, как назло. А потом был страшный системный сбой на сервере…
– Чего ты, Ветров, волнуешься, сдали же вашу систему заказчику, – успокаивал Ветрова старый его приятель системный инженер Олег.
– Систему-то сдали, да последний привет от Андрея с его новыми алгоритмами и системными решениями не приняли… Привет последний с кардинальной модернизацией системы…
– Будем извлекать покалеченную при сбое информацию, его последний привет – успокоил Ветрова Олег. – Но это дело не сегодняшнее и не завтрашнее, даже не послезавтрашнее.
– И на этом спасибо… Но не кажется тебе, Олег, что всё это странно… Не исчезают так просто с сервера целые системы – как тебе такой разворот?
Тот посерел лицом и по секрету честно признался, что всё это похоже на детектив, сбой сервера был организован по всем правилам выемки информации, что не могло быть сделано людьми со стороны, внешними силами без разрешения самого высокого руководства вычислительного центра и института. Возможно, изъятая система просто хранится у руководства или представителя заказчика – те сами определят, что с ней делать и когда ее запускать и испытывать.
– Ремонтировать нечего, как и извлекать, только об этом молчок, – Олег приложил палец к губам. – Это мое просвещенное мнение. Тебе-то зачем выступать, против ветра плеваться?
– А надо бы расплеваться… Спасибо за совет, ты мне его вовремя дал…
Олег дал понять, что Ветров вряд ли может на него рассчитывать, используя его доверительную информацию. И Ветров, прощаясь с Олегом до скорых похорон подумал: «Да, друзья познаются в беде. Прощай, Олег, не быть тебе отныне никогда уже моим другом-приятелем».
Придя назад в лабораторию, Ветров увидел там Сорина и Серина, окруженных сотрудниками отдела. В сухой остаток записывалось, что мать Андрея не возражает, чтобы сына похоронили не в Ростове, а в Москве, по настоянию его отца. «С Ростовом отбой, Ветров, похороны в Москве».
– А сейчас поезжайте на квартиру к Лосеву… Там уже его отец… Туда же вечером приедет его мать и родственники из Ростова… Если какие проблемы, звоните, не стесняйтесь нам… – Сорин глазами показал на Серина. – Мы с коллегами… – Он обвел взглядом сотрудников лаборатории. – Поможем, всё сделаем, как надо…
– Действуй, Алексей, – Серин снисходительно похлопал Ветрова по плечу, – будь в контакте, звони мне в институт, домой.
– Мне тоже, звоните, Алексей, домой, не стесняйтесь, – Сорин протянул Ветрову руку.
– Я вашего телефона домашнего не знаю…
Сорин вынул из нагрудного кармашка пиджака визитку и вписал туда авторучкой свой домашний телефон и адрес. С крепким рукопожатием добавил:
– Успехов и удачи!
«Какие могут быть успехи и удачи в таком безнадежном деле, как похороны, – зло подумал про себя Ветров, – хорошо еще не пожелал «ни пуха, ни пера». Послал бы его к черту вместе с Сериным, как холеного доктора Киру Борисовну и «черного доктора». Впрочем, «черного доктора» Семена Борисовича я не успел послать – а зря».
За проходной Ветрова поджидала Инна, инженер-системщик из компьютерного центра, одно время работавшая секретарем-помощником Клопова. У нее были заплаканные глаза. Сдерживая рыданья, она еле выговорила:
– Я всё знаю об Андрее. Совершенно случайно узнала от Олега… Вы, Алексей приходили к нему прояснить, что случилось с сервером… – И тут же без передыха. – Раз вы едите на квартиру Андрея, мно, я поеду с вами…
7. Снова у отставника
Ветров честно предупредил Инну, что хозяина квартиры Игоря Ивановича нет на месте, к нему нельзя дозвониться, посему они могут оказаться «у разбитого корыта с намыленной шеей». Правда, в течение дня туда подъедет отец Андрея, чтобы взять оттуда вещи Андрея. Посему всё зыбко, туманно, но какие-то шансы есть.
– В любом случае, мой визит туда не будет неожиданным ни для Игоря Ивановича, ни для отца Андрея.
– Вы знаете их обоих, – вырвалось у Ветрова, невольно подумавшего о соскочившем с уст Серина титуле «Казанова» Андрея – давно или недавно?
– После его разрыва с Лидой. Вы ведь это хотели спросить?
Ветров благоразумно промолчал и не ответил на прямой вопрос, приложив смартфон к уху, якобы занятый дозвоном отставному полковнику. И ему всё-таки удалось дозвониться в последний момент. Отставник сказал дрогнувшим голосом, что уже знает о смерти Андрея от терапевта.
– Что с вами, Алексей, что произошло?.. На вас лица нет…
Обрадованный Игорь Иванович встретил у себя Алексея и Инну как старых знакомых, галантно приложился губами к тонкой руке Инны. Подробно принялся рассказывать о кончине Андрея со слов Киры Борисовны. Ветров не перебивал его, догадываясь, что этот рассказ важен не для него, знавшего всё в деталях, зато много значит для Инны.
За чаем Ветров осторожно спросил:
– Кому вы так подробно рассказывали о кончине Андрея?..
– Сначала его отцу, тот созвонился с его матерью… Они, родители Андрея, уже давно в разводе, как это не печально… Отец Андрея после звонка матери, другим родичам из Ростова позвонил… А потом меня вызвала на диспансеризацию Кира Борисовна… – закончил с грустной виноватой улыбкой свои пояснения Игорь Иванович.
Скоро Ветров, воспользовавшись паузой, возникшей в куртуазном разговоре во время «чаепития в Мытищах» на кухне между Инной и хозяином квартиры, осторожно спросил о мужчине, его тезке, унесшем отсюда компьютеры. Непроизвольно заметил, как навострила ушки Инна.
Полковник с тяжелым вздохом покачал головой:
– Вы прямо в следователи по особо важным делам заделались, Алексей. Оказывается, это ваш сотрудник из другого подразделения института. Он и вас знает, и даже Инну. Между прочим, он и о вас, Алексей спрашивал. Ну, это неважно. А приходил он сегодня рано утром, второй раз…
– Как сегодня утром?
– А вот так. Снова приказ замдиректора, доверенность бухгалтерии… Ему был нужен на время персональный компьютер Андрея… В институте инвентаризация… Вернут…
Ветров молчаливо кивнул головой, ожидая разъяснения, он-то знал, что этот ноутбук – для личной домашней работы и доступа в интернет – они вместе с роутером Wi-Fi выбирали и покупали с Андреем еще в те времена, когда тот только появился в их лаборатории. Отставник-полковник, радуясь своей проверенной годами военной хитрости, подмигнул левым глазом сначала Инне, потом Ветрову, мол, знай наших.
– Из компьютера Андрея, по его совету я скопировал все файлы на электронный диск. Там мои мемуары, тексты Андрея, еще что-то…
– Это правильно, Игорь Иванович – тихо, многозначительно сказала Инна, – всегда всё надо копировать… На всякий пожарный случай…
– Молодец я, что копию сделал, – потребовал себе похвал старик, – мы тоже компьютерной грамоте набрались через специалиста за то время, пока он квартировал у меня… Царство ему небесное… Через час-полтора отец Андрея подойдёт – так мы с ним договорились по телефону.
Пока Инна мыла чашки на кухне, Ветров спросил старика, как всё же выглядит этот сотрудник института Игорь, посетивший эту квартиру дважды и унесший компьютер на инвентаризацию. Старик рассказал доходчиво и кратко, добавляя к атлетическому сложению и росту «хрипатого» особые приметы – невзрачный, глаза с еле заметным косоглазием, шрам над правой бровью. Это уже было что-то существенное.
Они снова втроем говорили об Андрее, о скорых похоронах, об их организации, хлопотах, которые лягут на плечи Ветрова с родичами покойного. В это время в дверь квартиры позвонили. Это был отец Андрея, изможденный отчаянием мужчина, с лысым черепом и cедой бородой. Ему тут же предложили стакан чая. За столом на кухне он разговорился.
– Будем относиться к смерти сына философски. Я был обязан умереть раньше сына. Но случился сбой в господних планах на отца и сына: отец жив, сын мертв. Таков первый парадокс, я был плохим отцом, но мне дарована жизнь. Андрей был славным добрым сыном, безмерно одаренным от природы, но господь раньше времени призвал его на небеса. А второй парадокс заключается в том, что я уже приготовил себе могилу на кладбище моих родителей, деда и бабки Андрея. А теперь это место будет занято вместо меня моим сыном. Его мать ведь хотела похоронить его у себя на родине, в Ростове. Мы с его матерью давно расстались, к слову сказать. У нее своя жизнь, свои дети от разных браков, а у меня своя жизнь, другие браки, а сын один. Потому мать Андрея не возражала против похорон сына в Москве… Инночка, я прав или не прав, что настоял на своем в выборе последнего пристанища Андрея?..
– Вы правы, конечно, правы, – пылко, со слезами в голосе произнесла Инна.
– Будем вместе ходить на могилку Андрея. Я вас, Инночка, в душе уже называл невесткой. А тут такое горе… Какая страшная несправедливость: сыновьям умирать раньше их отцов. Пусть неважных, плохих отцов. Зато я первым из всех разглядел дар божий, талант великий у сына, наставил его развивать и совершенствовать данные богом и родителями дар и талант. Отец своим даром и талантом не распорядился, как следует.
Полковник же разливал по крошечным рюмкам коньяк из своего запасника. Сказал как-то грустно и проникновенно:
– Помянем, друзья, раба божьего Андрея, царствие ему небесное…
Когда выпили и помянули, старик стал вспоминать о квартиранте. Начал с того, что тот обучил ему компьютерной грамотности, набил на компьютере тексты его мемуаров, писанные за долгие пенсионные годы – и всё это составляло под старость особый смысл жизни одинокого человека. И старик нашел понимание и отзывчивость в юном квартиранте, у которого своих дел и хлопот было по горло.
– А он своё драгоценное время отрывал от себя, на меня тратил, не зная о том, что ему ранний конец уготован… Как-то странно говорил, ничего не боюсь – что в жизни, что после жизни… Я ему, как же так, Андрей… Есть же такая поговорка: Бога боюсь – никого не боюсь, а Бога не боюсь – всех боюсь… А он только смеялся своей чистой белозубой улыбкой: с Богом у меня, небоязливого, особые отношения, он меня простит за то, что я и его не боюсь, и он знает об этом, помогая мне в моих исследованиях… С боязнью я бы ничего не сделал бы, а без боязни всё смог и всё смогу… Это он о своих программах, алгоритмах, текстах, стихах сгенерированных на машине Андрея – and…
– Какие тексты, стихи, – округлила глаза Инна, – я не знаю о них.
Тот, не впадая в лишние, досужие объяснения, разливал по новой рюмке, приговаривая, что «Бог любит Троицу, а Бога, любящего Троицу, надо всё же бояться – всё равно надо трижды по-русски поминать усопшего, доброго и талантливого».