Она оказалась связанной с путешественниками во времени из далекого будущего, хотя тогда она об этом не знала, а если бы и знала, то ничего не поняла бы. Она не подозревала о путешествиях во времени и понятия не имела о войнах во времени – весьма опасном способе урегулирования конфликтов в будущем, в ходе которого солдат отправляли в прошлое, чтобы те сразились в рамках какого-нибудь исторического вооруженного конфликта. Свои первые знания о подобных вещах она получила от дезертира корпуса времени по имени Хантер, обладателя краденой хроноплаты, который сначала помог ей отомстить за убийство брата, а затем перенес в Париж XVII века. Там, по иронии судьбы, она снова оказалась вовлечена в махинации людей XXVII века, на этот раз приняв более активное участие в их деятельности в прошлом, которое они называли «минусовой стороной». Если бы не она, то, возможно, двум солдатам – Лукасу Присту и Финну Дилейни – пришлось бы распрощаться с жизнью. В благодарность они удовлетворили ее просьбу и взяли с собой в то время, откуда прибыли.
Если бы ей пришлось кому-то все это объяснять, то ей пришлось бы опустить множество подробностей и спровоцировать новые вопросы, поэтому Андре Кросс (теперь ее звали именно так, да она уже и не помнила имя, данное ей при рождении) не заморачивалась никакими объяснениями. Лишь маленькая горстка людей знала ее истинную историю. Для всех остальных она была обыкновенной молодой женщиной XXVII века, поступившей на службу в корпус времени и определенной в элитный Первый дивизион подполковника Форрестера, более известный как «временные коммандос».
Впервые прибыв на базу Пендлтон, на временную станцию отправления, она была полностью шокирована будущим. Она буквально ничего не понимала из увиденного и была сильно напугана, несмотря на предостережения Приста и Дилейни ожидать мира, полного необъяснимых чудес. Сейчас, возвращаясь в штаб командования армии времени, она все еще пребывала в полном восторге от нового мира, в котором она очутилась, но для нее он уже перестал быть удивительным и загадочным.
С момента своего появления в XXVII веке она очутилась в руках специалистов, которые подготовили ее к новой жизни в медицинском комплексе временной армии в Колорадо-Спрингс. Во-первых, и это было самым главным, необходимо было определить, окажет ли ее перемещение во времени неблагоприятное воздействие на ход истории. Первая часть этого вопроса была решена, когда выяснилось, что из-за травмы, полученной в бою в какой-то момент в прошлом, она не смогла бы иметь детей. Вторая часть продлилась намного дольше, но исчерпывающие исследования и сопоставление выводов, сделанных специалистами корпуса наблюдателей на минусовой стороне, убедили следователей в том, что удаление Андре из ее естественного периода не будет представлять угрозы для непрерывности времени. Путь к новой жизни в качестве солдата корпуса времени был открыт. Впрочем, это был только первый шаг.
Ей было необходимо пройти курс вакцинации, за которым последовала тщательно подобранная программа противовозрастной медикаментозной терапии, которая сделала потенциальный срок ее жизни намного больше, чем она считала возможным. За этим последовала продолжительная серия тестов, направленных на определение ее психологического профиля, после чего ей сделали операцию по установке кибернетических имплантов, которые позволили ей функционировать в качестве солдата времени и получить имплантное образование, восполнившее знания, отсутствовавшие у нее по причине ее примитивного происхождения. Они рассматривали ее как чистый лист, и программирование продвигалось медленными и тщательно контролируемыми порциями, во время которых за нею велось самое тщательное наблюдение, позволявшее в любой момент времени гарантировать отсутствие сенсорной или мозговой перегрузки.
После завершения длительного процесса она стала полноправным гражданином XXVII века, запрограммированным компьютером на занятие своего места в современном мире с обучением, позволявшим получить должность рядового Первого дивизиона. У нее было самое низкое звание среди всех солдат этого прославленного коллектива, но она уже приняла участие в одной из самых важных миссий в истории подразделения. Оказавшись в XVII веке, она помогла Финну Дилейни и Лукасу Присту, а также агентам АВР, предотвратить террористический заговор, направленный против корпуса рефери. В результате Форрестер лично пригласил ее вступить в свой отряд и пройти обучение для дальнейшей совместной работы с Пристом и Дилейни.
Поднимаясь по трубе лифта к расположению Первого дивизиона в здании штаба армейского корпуса времени на базе Пендлтон, она с нетерпением ждала новой встречи с Пристом и Дилейни. По завершении обучения и подготовки в центре в Колорадо-Спрингс она связалась с офисом администрации Первого дивизиона и попросила, чтобы Прист и Дилейни как можно быстрее вышли на нее. Вскоре, как только они вернулись с задания, она получила от них весточку.
«Настоящим приказываем рядовому Кросс прибыть 1 января 2614 года в 21:00 в гостиную Первого дивизиона в здании штаба КАВ. Поздравляем. Майор Лукас Прист и старший сержант Финн Дилейни, Первый дивизион, КАВ».
Она улыбнулась, когда увидела, что они ждут ее за столом у огромного окна, образующего внешнюю стену гостиной Первого дивизиона. За этим самым столом она сидела с ними, когда впервые встретила полковника Форрестера и впервые попробовала напиток под названием «Скотч». Он помог немного притупить ее ощущения, когда она выглянула в это окно и увидела проплывающие мимо шаттлы, похожие на огромных стальных птиц, в то время как солдаты, заполнившие атриум далеко внизу, показались ей насекомыми – с той огромной высоты, с которой она на них смотрела.
Прист и Дилейни увидели ее и поднялись для приветствия. Андре увидела на столе нечто вроде крестовины, состоящей из средневекового меча с широким клинком и лежащей поперек него рапирой XVII века. Над пересечением двух мечей, в небольшой коробочке на бархатной подушечке лежала золотая эмблема дивизиона – стилизованная единица, делящая пополам горизонтальную восьмерку, символ бесконечности.
Она подошла к столу, вытянулась в струнку и резким движением отдала честь. Лукас улыбнулся, поднял эмблему и прицепил ее к воротнику ее нестроевого камуфляжа. После чего оба мужика встали по стойке смирно и отдали ей честь, а затем каждый из них поцеловал ее самым невоенным образом.
Несмотря на то, что поцелуи были проявлением не страсти, а привязанности, она, тем не менее, была застигнута врасплох.
– В чем дело, – спросил Лукас, увидев выражение ее лица.
– Ни в чем, – ответила она, улыбаясь, – если не считать того, что это первый раз, когда кто-то из вас меня поцеловал. А еще это были мои первые поцелуи, полученные не в детском возрасте.
– Ну, не бери в голову, – сказал Финн, – мы оба можем выступить намного лучше. Как дела, Андре?
– Что ж, спасибо, хотя мне еще надо здорово поработать, чтобы ко всему этому привыкнуть. Мне все еще кажется странным, что я сталкиваюсь с вещами, которые вижу впервые, и вдруг обнаруживаю, что знаю о них все.
– Скорее всего, это никогда не перестанет казаться странным, – сказал Лукас. – Это то, с чем все мы имеем дело постоянно. Хочешь верь, хочешь нет, но ты привыкнешь. Это то, что солдаты называют «субзнанием». Ты научишься жить с этим. Фишка в том, что без этого ты недолго протянешь. Никто из нас не протянул бы.
– Ты отлично со всем справилась, – сказал Финн. – Я говорил с офицером, который отвечал за твою подготовку…
– Полковник Гендерсен, – сказала она.
– Да, он самый. Он сказал, что ему чертовски жаль, что пришлось тебя отпустить. Ты – самый радикальный случай темпоральной релокации в истории корпуса. Он сказал, что прежде мы перемещали людей назад, в прошлое, на минусовую сторону, но, очевидно, еще никого не переселяли с предоставлением постоянного назначения в плюсовом времени. Он из кожи лез, пытаясь перевести тебя в свое подразделение.
– Он был не один такой, – сказала Андре. – Вербовщики тоже хотели меня заполучить. Очевидно, в качестве примера женщины, которую солдаты могли бы встретить в минусах, я могла бы стать хорошим стимулом для поступления на военную службу.
Она рассмеялась.
– Неважно, что это было бы заблуждением, но я находила все это чрезвычайно забавным. Конечно, в этом времени к женщинам относятся гораздо лучше, чем в том, из которого я родом, но полагаю, что некоторые вещи никогда не изменятся. Офицер вербовки пытался прыгнуть выше головы, пытаясь заставить меня подписать какие-то бумаги, и он был очень расстроен, когда я сказала ему, что все, что меня касается, нужно предварительно согласовывать с полковником Форрестером. Кстати, где старик? Я надеялась его здесь увидеть.
Лукас улыбнулся.
– Только никогда не называй его «стариком» в глаза! Он хотел быть здесь, но у него не получилось. Что-то всплыло, и его вызвали наверх, а это значит, что либо Дилейни опять что-то натворил, либо есть хороший шанс, что мы скоро куда-нибудь отправимся.
– Означает ли это, что меня задействуют? – спросила Андре.
Финн постучал пальцем по ее воротнику с эмблемой дивизиона на нем.
– Ты официально стала одной из нас, – произнес он. – И нам следует незамедлительно заняться упущенной областью твоего образования.
Андре нахмурилась.
– Но меня заверяли, что мое программирование достаточно полное, – сказала она.
– Полное, если не считать одного момента, – сказал Финн. – Того, который нельзя пройти с помощью импланта. Теперь, когда ты солдат, тебе придется научиться пить как солдат.
– Так ты намекаешь, что я слабо подготовлена по этой теме? – спросила она с улыбкой.
– Ну, скажем так, тебе еще предстоит доказать, что это не так, – сказал Финн, хихикая.
– Звучит как вызов.
Финн улыбнулся.
– Назови свой яд, – сказал он.
Андре посмотрела на него в изумлении. Она знала, что Дилейни был потрясающим пьяницей, но она также вспомнила, что был один напиток, в частности, предпочитаемый полковником Форрестером, который Дилейни по-настоящему ненавидел. Она его не пробовала, но вспомнила, как Дилейни говорил, что для того, чтобы его вынести, требуется желание смерти и чугунный желудок.
– Красный глаз, – сказала она.
На Дилейни было жалко смотреть.
– О, нет!
Лукас затрясся от смеха.
– Ставлю десять увольнительных на то, что она тебя загонит под стол, – сказал он.
– Добро, заметано, – сказал Дилейни. – Только давай сделаем процесс еще интереснее. Если ты хочешь получить выигрыш, тебе придется пить с нами наравне.
– Мне кажется, я смогу сделать все еще интереснее, – сказала Андре. – Прошло много лет с тех пор, как у меня был мужчина, и последний оставил желать лучшего. Мы все будем пить в одинаковых количествах, и если один из вас выиграет, я с ним пересплю.
Двое мужчин подняли брови и обменялись взглядами.
– Но давай предположим, что победишь ты, что тогда? – сказал Лукас. – Несмотря на ничтожную вероятность такого исхода, – добавил он.
Андре улыбнулась.
– Тогда вы скинетесь и купите мне услуги куртизанки 1-го класса.
– 1-го класса… Да где ты вообще, черт возьми, об этом узнала? – сказал Дилейни. – Они вставляют такие вещи в программирование?
– Похоже, мой терапевт в Колорадо Спрингс думала, что я была сексуально обделена, – сказала Андре. – Она выдвинула такой вариант решения. Идея шлюхи-мужчины меня сильно заинтриговала, и я обещала над этим подумать. Она уточнила, что лучше потребовать первый класс, так как у них самый высокий уровень навыков.
– Ты хотя бы имеешь представление, во сколько обойдется подобная затея? – сказал Финн. – Для достижение рейтинга 1 класса нужны годы.
– Ну, ты же сам предложил сделать пари более интересным, – сказала она.
– Ты же сознаешь, что добавляя в пари куртизанку 1 класса, ты выставляешь себя по нехилой цене? – спросил Лукас с намеком на удивление.
Ее ответ был совершенно серьезным.
– Я все делаю осознанно, – ответила она.
Лукас хмыкнул.
– Хорошо, я в игре. О чем ты думаешь, Финн?
– Я все еще пытаюсь понять, могу ли я себе это позволить, – сказал Дилейни. – Майор получает гораздо больше сержанта.
– Так кто же просил тебя залетать столько раз? – сказал Лукас. – Я вот что тебе скажу: если Андре выиграет, я добавлю тебе недостающее – под обычную процентную ставку. Что скажешь?
– Это может стоить очень дорого, – сказал Дилейни.
– Конечно, если ты думаешь, что проиграешь… – сказала Андре.
– Хорошо, я принимаю ставку, – сказал Финн. – Только при одном условии. Я назову время и место. И когда я получу выигрыш, я хочу, чтобы мы оба были трезвыми как стеклышко.
Финн и Лукас вошли, пошатываясь, в комнату для инструктажа, оба с ужасного похмелья. Глаза Дилейни выглядели, словно карта городского транспорта. Присту казалось, что он уничтожил слизистую оболочку желудка. В комнате они обнаружили Андре, она пила черный кофе и выглядела на удивление бодрой и свежей. Она взглянула на них и очаровательно улыбнулась.
– Ну? – сказала она. – Я научилась пить как солдат, или мне все еще нужно тренироваться?
– Чтобы я когда-нибудь с тобой еще раз побился об заклад… – сказал Финн, медленно опускаясь в кресло и показывая жестом ординарцу, что он тоже выпил бы чашку кофе.
Лукас погрузился в кресло по другую сторону от нее.
– До сих пор не могу поверить, что она была достаточно трезвой, чтобы получить свой выигрыш, – сказал он. Прист посмотрел на Андре и с сожалением покачал головой. – Принимая во внимание его цену, я очень надеюсь, что твои мозги оставались достаточно ясными, чтобы запомнить все, что последовало дальше!
– О, это было довольно незабываемо, – беспечно сказала она. – Мне повезло – вчера вечером в гостиной была женщина-офицер, которая помогла мне с выбором. Я объяснила ей суть нашего пари, и она была рада подсобить. Она изучила ваши кредитные диски и запрограммировала перевод средств, а затем поспособствовала мне сделать правильный выбор. Должна сказать, я нашла весть процесс абсолютно очаровательным. Однако я понятия не имела, что у этих куртизанок почасовая оплата. Должно быть, это чрезвычайно прибыльная профессия.
Финн закрыл глаза.
– Сколько ты его продержала?
– Ах, всю ночь, естественно.
Дилейни сунул голову в ладони и застонал.
– Смии-рна! – произнес ординарец, когда полковник Форрестер вошел в комнату для инструктажа.
Андре вскочила на ноги и встала в изящную стойку. Лукас поднимался значительно дольше, а Дилейни даже не стал пробовать, завалившись в кресле с зажатой в руках головой.
Массивный Форрестер снял фуражку с лысой головы и обвел их взглядом, на его грубоватом, испещренном морщинами лице появилась гримаса насмешливого отвращения.
– Отставить, – сухо произнес он.
Андре и Лукас сели обратно.
– Капрал Флеминг, – сказал Форрестер.
– Да, сэр, вот, – сказал ординарец.
Он уже приготовил пистолет для инъекций. Дилейни вздрогнул, когда капрал прижал пистолет к его шее и вколол адренергетик, прозванный солдатами «нитро», прямо в сонную артерию.
– Иисусе! – закричал Финн, когда «нитро» вломил ему по мозгам. Его скрутило прямо на кресле. Глаза его закатились, и он задрожал, словно охваченный пляской святого Витта.
Ординарец подошел с пистолетом к Лукасу, но Форрестер остановил его, сказав: «Все в порядке, капрал Флеминг. Пока он может встать без посторонней помощи, он достаточно трезв для меня. Просто принеси майору еще кофе».
– Слушаюсь, сэр.
Капрал выглядел разочарованным.
– Дилейни, – произнес Форрестер.
– Сэр!
– Клянусь, я думаю, тебе это начинает нравиться. Как думаешь, мы можем начинать?
– Блядь, да!
– Простого «да, сэр» было бы достаточно.
– Так точно, сэр!
– Сядь и заткнись, Дилейни. И перестань дергаться, как обезьянка на палке. Это раздражает.
Дилейни сел на место, вцепившись в ручки своего кресла мертвой хваткой. Он пытался совладать с выбросом энергии, но все равно продолжал вибрировать словно эпилептик.
Форрестер посмотрел на Андре и улыбнулся.