Все так и получилось.
Утром Регина умывалась в общественном туалете, покупала себе парочку пирожков и отправлялась на прогулку вдоль перронов.
Она смотрела, как прибывают поезда, улыбалась, глядя, как обнимаются люди, встретившиеся после разлуки, горько вздыхала, когда видела слёзы на глазах у провожающих уходящий поезд. Устав, снова возвращалась в здание вокзала, находила свободное местечко и открывала недавно купленную здесь же, на вокзале, книгу.
Никто не обращал внимания на девушку, сидящую на скамейке и читающую книжку, никто не знал, что книга читана-перечитана уже незнамо в какой раз, и Регина сможет скоро ее цитировать на память.
Конечно, девушка вполне могла бы отправиться в центр города, пойти в кино, в музей или галерею, да просто побродить по проспектам и улицам, но она решила все отложить "на потом". Все увеселения стоили денег, а их нужно приберечь.
За прошедшую неделю Регина основательно пропиталась вокзальными запахами, да и минимальная гигиена в общественном туалете была явно недостаточной, а потому, когда ранним утром Первого июля, девушка протянула свои документы уже знакомой ей даме, сидевшей за столом приемной комиссии института, та брезгливо наморщила носик, унюхав запах вокзала и неделю немытого тела.
– Как прошла неделя в славном городе Питере? – дама улыбнулась.
– Нормально.
– И где же ты жила?– продолжала, все так же улыбаясь, расспрашивать дама.
– На вокзале, – Регина не видела смысла врать и что-то придумывать.
– На вокзале, так на вокзале. Давай свои документы. Факультет уже выбрала?
– Выбрала. Вот, – Регина протянула аттестат.
– Так- так, что тут у нас … – дама надела очки и опустила глаза на серую книжицу. Потом сдвинула очки на кончик носа, взглянула на Регину, снова в аттестат, снова на девушку.
– Почему к нам? Почему не в своем городе поступаешь?
– У вас институт престижней.
– Откуда ты знаешь?
– Соня сказала.
– Ну если Соня – тогда да, – продолжала улыбаться дама:
– Сонина рекомендация дорогого стоит.
Регина поняла, что дама шутит, и попыталась как можно приветливее улыбнуться в ответ.
– Вот тебе бумага, пиши заявление. Какой факультет ты выбрала?
– Экономика и Финансы.
– Не советую, конкурс на этот факультет будет просто огромный, может Технологический?
– Нет. Экономика и Финансы. Соня посоветовала.
Дама еще раз взглянула в открытый аттестат, словно надеясь увидеть там что-то новое:
– Аттестат у тебя хороший, может, и поступишь, давай, пиши …
Уже приняв документы и глядя на переминающуюся у стоявшего в углу портфеля, явно хотевшую о чем-то спросить, но не решающуюся, девушку, дама добавила, разговаривая больше сама с собой, чем с Региной:
– Идти тебе некуда, на вокзале жить – не дело, абитуриентов заселяют с началом экзаменов, что же мне с тобой делать?
Регина замерла в своем углу, готовая принять любое решение дамы, да и выбор у нее был невелик: или вокзал или …
– Хорошо. Не знаю, что получится, но попробуем, – и обратилась к секретарю:
– Пиши ей направление в общежитие, а я пока пару слов черкану.
Через пятнадцать минут, объяснив, как добраться до общежития, дама вручила Регине направление и запечатанный конверт:
– Отдашь коменданту. Только не вскрывай и не читай, – дама наблюдала за реакцией девушки.
Регина вскинул голову, и столько неподдельного удивления и возмущения тем, что ее могли заподозрить в нелицеприятном действии, было во взгляде девушки, что дама поняла без слов: не вскроет и не прочтет. А потому, сама не зная отчего, смутившись, добавила:
– Я пошутила. До встречи на экзаменах.
Общежитие находилось недалеко от учебного корпуса, так же быстро Регина отыскала коменданта, моложавую, симпатичную женщину, протянула ей направление и письмо.
Та долго читала, хмыкала себе под нос, что-то недовольно бурчала, потом спросила:
– А кем ты нашему декану приходишься?
Регина молчала, недоуменно глядя на коменданта и не понимая о ком идет речь.
– Той женщине, что письмо это написала? – уточнила комендант.
– Никем. Документы в институт подавала, там и увиделись.
– Ну никем, так никем … только вот куда же мне тебя поселить? Везде ремонт идет, готовимся к новому учебному году …
Регина ждала, какое решение примет комендант.
– Хорошо, пойдем, есть несколько комнат отремонтированных. Только веди себя тихо, не вздумай с работягами шашни крутить. Знаю я вас, хохлушек.
Уже через полчаса Регина, заправив кровать свежим постельным бельем, долго стояла под струями теплого душа, смывая с себя вокзальные ароматы …
Вскоре дверь комнаты открылась и вошла всё та же комендантша. Ей явно было скучно и нечем себя занять, любопытство, столь свойственное женщинам, подталкивало порасспрашивать эту странную девушку, которую декан факультета настоятельно порекомендовала поселить в общежитие вопреки заведенным порядкам.
– Ну, здравствуй еще раз. Я Алевтина Вениаминовна, а тебя как зовут?
– Регина.
– А полное имя как?
– Регина Андреевна.
– Ну и имечко у тебя, – засмеялась Алевтина: – Язык сломать можно.
– Да и у Вас не простое, – улыбнулась девушка.
– Бойкая ты, сразу видно, что с Украины.
– Откуда Вы знаете?
– А я сама тоже из Харькова, вот только живу в Питере уже почти двадцать лет. Тоже, как и ты приехала поступать в начале шестидесятых, вот и прижилась. Да и тетка у меня здесь. Блокадница.
Регина внимательно слушала, даже не задавала никаких вопросов, а Алевтина, сама не зная почему, вдруг разоткровенничалась и стала рассказывать девушке о городе, о людях в нем живущих, о себе и уже старой тетке, у которой "совсем крыша поехала ", о том, как надоело Алевтине ей " жопу подтирать" …
Комендантша все болтала и болтала, словно ее прорвало. Регина, молча, слушала.
Наконец Алевтина, (словно) очнувшись, смолкла на полуслове, уставилась на Регину:
– Умеешь ты, девка, человека разговорить. Прям дар у тебя какой-то. Ни с кем я так откровенно не разговаривала в последние годы.
( … Регина непонимающим взглядом смотрела на женщину. Она еще не знала, что этот Дар не раз сыграет с нею злую шутку. Что часто люди будут выворачивать перед нею души наизнанку. Что станут вытаскивать на свет Божий такие скелеты, о существовании которых и самим вспоминать страшно. А потом сами себе не смогут простить своей же откровенности, и станут, молча, ненавидеть свою слушательницу. Не простив девушке того, что стала невольным свидетелем их нелицеприятностей и проблем, их душевного стриптиза …)
– Хорошо, пойду я, а ты обживайся пока, – Алевтина направилась к двери, обернулась на пороге:
– И не болтай ни с кем о том, что я тебе тут понаговорила.
Регина улыбнулась:
– Да я вообще-то не из болтливых.
– Ну вот и ладненько.
Дверь за Алевтиной закрылась. Девушка наконец-то осталась одна.
Глава вторая
Алевтина продолжала, чуть ли не ежедневно захаживать в комнату новенькой абитуриентки.
Больше не было душеизлияний, но взрослую женщину словно тянуло увидеть эту странноватую девушку. Она внимательно смотрела ей в глаза, сама не понимая, что надеется в них увидеть. Регина была приветлива и ни словом, ни взглядом не напоминала о разговоре, состоявшемся в первый день.
Вскоре Алевтина успокоилась. Она отыскала учебники по математике и принесла их девушке. Регина в незнамокакой раз повторяла и решала задачи. О сочинении и обществоведении она не беспокоилась, гуманитарные науки ей давались легко, а вот математику, которая была профильным предметом, нужно было сдать дважды: устный и письменный экзамен.
Денег, выданных матерью, становилось все меньше, как бы жестко не экономила Регина. Выходить за рамки рассчитанного бюджета, было нельзя. Девушка была уверена, что поступит, не может не поступить, а там и стипендию дадут … в общем, как-то будет.
– Ну, и долго ты пирожками давиться собираешься? – на пороге комнаты стояла Алевтина, распахнувшая дверь, как всегда, без стука.
Регина поперхнулась, не успев проглотить кусок, и долго откашливалась:
– Откуда Вы знаете?
– Я что, по-твоему, слепая? Или совсем дура? Давай-ка я тебя в столовку устрою, посуду там мыть или овощи чистить. До экзаменов еще три недели, потом, если поступишь ("Поступлю" – пробурчала Регина), еще два месяца, пока стипендию получишь, а так – сыта уж точно будешь. Лет-то тебе сколько?
– Позавчера семнадцать исполнилось.
– Что ж ты не сказала!?
– А что изменилось бы, если бы сказала?
Алевтина смотрела на девушку, не зная, что ответить. Потом снова повторила:
– В столовую работать пойдешь? – и уточнила: – Посуду мыть и картошку чистить?
Регина задумалась ненадолго. Она хорошо знала предметы, по которым предстояло сдавать экзамены, лишнее повторение и зубрежка ничего бы не дали, а вот в обморок хлопнуться на экзамене ей вовсе не хотелось:
– Пойду.
– Так идем, чего откладывать. Там моя подруга поваром работает, похлопочет, чтобы тебя временно, без прописки, взяли.
Вопрос с питанием был решен и Регина повеселела. Ее не напрягал труд на кухне, почерневшие от картофельных очистков руки хорошо отмывались каустической содой, в которой мылась посуда. Работала девушка всего четыре часа в день, так что времени на повторение предметов оставалось предостаточно.
Настал август, время экзаменов …
Все прошло так, как и было запланировано (кем? Региной? или кем-то свыше?). Девушка сдавала экзамены один за другим. На письменной математике решила задачи не рекомендуемыми двумя, а тремя способами, устную тоже сдала без проблем. Сочинение написано без ошибок, тема раскрыта так, как рекомендовано вышестоящими инстанциями, без отсебятины, своевольничания и юношеских взбрыков. Ну а обществоведение – это как книжку пересказать – память у Регины была с детства хорошая.
Во второй половине августа Регина увидела свое имя в списке зачисленных на первый курс.
Первая победа! Первое достижение! Как хочется об этом рассказать всему миру! Как хочется, чтобы за тебя порадовались!
Конечно, порадовалась Алевтина, конечно, порадовалась декан факультета, которая преподавала на курсе математику и принимала у Регины экзамен.
Девушка видела, что педагог довольна ее ответами и искренне рада, что не ошиблась, решив принять участие в абитуриентке. Но Регине хотелось большего. Ей хотелось, чтобы ею гордились близкие люди, знавшие ее с детства.
А потому, однажды вечером, когда соседки по комнате убежали за новыми впечатлениями в центр города, девушка написала три письма: Аде, Соне … и Анне.
( … только оказавшись в Ленинграде, оставшись в полном одиночестве, Регина поняла, как она скучает за матерью.
Девушка в сотый раз прокручивала в памяти всю свою коротенькую жизнь и искала для Анны оправдания: это грузинское воспитание настроило мать против дочери, это Толик постоянно пилил маму за падчерицу, это отец «загулял», когда мама была ею беременна, это покойная Маргарита не смогла найти с мамой общий язык, это она, Регина, сама была неласковой и смотрела волчонком, а мама … она хорошая, просто несчастная …)
***
Уже через неделю Регина получила ответы.
Соня радовалась за нее и поздравляла, написала, что у Анны родился сын, но они почти не видятся. Только однажды Ева пошла в гости к подруге, но та даже не показала ей мальчика, сказала: " Пока не окрещу, никому на него смотреть не дам! А то еще сглазят, как Гришеньку".
Ада в длинном письме рассказывала новости. Написала, что Нора тоже поступила в Педагогический институт, на иняз, что Марик совсем от рук отбился, работает в ресторане, в оркестре, чем не порадовал ни Аду ни Додия. Сокрушалась по поводу того, что Регина не приехала поступать в Город у Моря и искренне не понимала, почему девушка уехала так далеко.
Напоследок Регина оставила письмо от Анны …
На конверте, почерком Анны, был написан ленинградский адрес дочери. А в конверте лежало нераспечатанное письмо.
Регина поняла, что мать даже не вскрыла его, словно отсекая всякую связь, словно еще раз давая понять: отстань, ты мне не нужна и неинтересна.
Регина разрыдалась, как никогда в жизни. К такой оплеухе она явно не была готова.
– Ну, и чего ты ноешь?-полюбопытствовала соседка по комнате:
– В институт просочилась не без помощи декантессы, чье-то место заняла, и слёзы горькие льешь? С чего бы это?
Регина вытерла глаза:
– Я сама поступала! Ничьё я место не заняла и никто мне не помогал!
– Да ладно тебе, сиротой казанской прикидываться! Знаем мы все про тебя, рассказали …
Регина, не желая вступать в бессмысленные споры, а тем более оправдываться, вышла из комнаты и отправилась искать Алевтину, думая, что именно она стала первоисточником гнусной сплетни.
Найдя комендантшу, которая как раз собиралась идти домой, быстро изложив весь только что состоявшийся разговор, спросила в лоб:
– Это Вы рассказали?
– Да что ты такое говоришь? Как ты могла подумать?
– А кто тогда?
Алевтина задумалась:
– Когда ты документы подавала, кто-то был еще в кабинете?
– Ну да, секретарь. Она и направление в общагу выписывала.
– Тогда все ясно! Мерзкая девка, интриганка и склочница, ее пол-института недолюбливает, а вторая половина боится ей на язык попасть. Она и растрепала, что видела, а чего не видела – придумала.
– И что же мне теперь делать? – снова чуть не плача спрашивала Регина.
– А что тут сделаешь? Живи, как жила, не обращай внимания.
– Я не могу. Не умею.
– Придется учиться, – вздохнула Алевтина: – Этот город многим хребты переломал …
– Мне не переломит.
– Ну-ну … дай то Бог ..
Глава третья
Через несколько дней в коридоре общежития Регина встретилась с Алевтиной:
– Зайди ко мне через часок, – позвала комендант:
– Разговор есть.
Весь час девушка думала, зачем это она понадобилась Алевтине, какой-такой разговор ее ожидает? Ровно в назначенное время она постучала в дверь кабинета.
Алевтина сидела за столом, что-то высматривала в своих гроссбухах и явно мялась, не зная как начать разговор. Регина не торопила и не начала расспрашивать сама о причине приглашения.
– Можно я сяду? – спросила через пару минут.
– Садись конечно, – Алевтина продолжала так же молча крутить в пальцах карандаш, заставив девушку начать нервничать.
Потом, словно решившись наконец, подняла от записей голову, встретилась взглядом с Региной:
– Вот о чем хотела с тобой поговорить. Тебе трудно будет жить в общежитии, не тот у тебя характер, чтобы уживаться с пятью незнакомыми девицами. Да и девки разные в Питер приезжают, одни за учёбой, а другие начинают по кабакам и барам шастать, ребят по ночам в комнату водить. Какая уж тут учёба … Вот я и подумала, может, ты переедешь к тётке моей? У нее, правда, только одна комната в коммуналке, но огромная, так что места вам обеим хватит. Живет она на Васильевском, до института далековато добираться, но это все же лучше, чем засыпать на занятиях после бессонной ночи … Да и мне полегче будет: тетка под присмотром. Что скажешь? – Алевтина вопросительно смотрела на девушку. Потом добавила:
– Я тебе в первый день, когда мы только познакомились, наговорила много лишнего. Ты не думай, тётка нормальная у меня, только, после блокады, голода постоянно боится, вот и чудит иногда. В общем, лучше и мне и ей, если рядом всегда кто-то будет. Да и тебе тоже … Так что подумай. Только не долго, у меня забот своих невпроворот, кого- то другого присмотрю …