В моем закутке уже разместился Павел, считывая информацию с моего рабочего компа, он попутно беззастенчиво копался в моем столе. Злость, скопившаяся во мне, требовала выхода, но я опять сдержался и не убил наглеца. Оглянувшись вокруг и не заметив потенциальных свидетелей я подскочил к увлеченному мерзавцу и нанес два коротких удара по болевым точкам в районе почек и позвоночника. Поправив в кресле, обмякшее тело недруга я быстро развернулся и пошел на выход. Как уже говорил, я не убил Павла, но когда он очнется, ощущения его ждут неописуемые.
До конца рабочего дня оставалось еще семь часов, и чтобы не тревожить заранее супругу я решил возвращаться домой в обычное время, а пока направился проведать своих боевых друзей.
Подземный гараж, арендованный моими приятелями, был пуст, лишь у дальней стены сиротливо поблескивал серебристым пластиком полуразобранный флаер. Держась правой стороны, я добрел до неприметной двери и, набрав код вызова, дождался, когда мне откроют.
В офисе было пустовато. Исчезла практически вся мебель и аксессуары, присущие любой современной конторе. Лишь в центре не очень большого помещения возвышался стол уставленный снедью в экологически безвредной упаковке и емкостями со спиртными напитками. За столом восседали оба моих приятеля, и, судя по их раскрасневшимся физиономиям, выпили они не мало.
– А, Перепелка, заходи, присаживайся… – прохрипел Дрон, пытаясь найти взглядом свободное кресло. Увы, такового не нашлось и он, разведя свои толстенные руки как – бы пытаясь сгрести в свои немалые объятья всю комнату, виновато произнес: – А мы понимаешь, все свое недвижимое имущество продали.
– И движимое то же – послал реплику худощавый Стах из своего угла и уточнил: – Сейчас наши флаеры уже в трюме грузовоза на Нанкин5 летят. – После своей фразы Стах выскользнул из своего кресла и, скрывшись за дверью, через пару мгновений возник опять с пилотским креслом очевидно вытащенным из разобранного флаера…
– Ты присаживайся, присаживайся – гостеприимно предложил Дрон, сейчас накатим, и ты расскажешь о своих проблемах.
– С чего ты взял, что у меня проблемы? – Спросил я, переждав, когда огненная жидкость осядет в моем желудке.
– А с чего ты посреди дня с работы свалил? – уел меня здоровяк.
Делать нечего, пришлось мне докладывать ребятам о своих проблемах. По окончании моего рассказа друзья переглянулись, и как бы придя к общему мнению по кивку Стаха, Дрон выдал: – Да, если за дело взялась охранка, тебе докером на космодром теперь не устроиться… Впрочем и нам тут делать нечего. Возродить фирму в империи нам не дадут. Деньги у нас есть, помимо имущества фирмы мы выставили на аукционную продажу свои дома. Мы со Стахом решили перебраться на Кельт 6. Давай и ты с нами? – и, видя мою нерешительность, стал горячо убеждать: – А, что мы своего боевого брата в беде не оставим, приедем на место, организуем подобную фирму и тебя возьмем в партнеры….
– У вас смотрю все уже расписано – усмехнувшись, я отпил из своей посуды глоток джина и высказал свои сомнения: – Можно подумать, нас там ждут с распростертыми объятьями.
– А, что оставаться в империи? Здесь лет через десять ядги править будут. – Вмешался в разговор Стах.
Да, тут он меня подловил, все же стоит подумать над их предложением.
– И сколько времени мне будет отпущено на принятие решения?
Парни опять переглянулись.
– Думаю, за неделю мы продадим свои дома, к этому времени ты уже сам все должен для себя решить… Потом мы со Стахом еще одно дело провернем и сразу, надо будет отчаливать из империи. – сказал Дрон.
Что-то они скрывали от меня, наверное, не хотели впутывать в свои дела. Впрочем, стоит поразмыслить, под каким соусом преподнести новости своей супруге – об этом я и думал всю дорогу по пути к дому. Но дома сразу разговора не получилось. Во-первых, дочь перед сном долго лепетала мне на ухо, как она меня любит, и делилась своими детскими секретами, а затем пришел мой сосед с поздравлениями по случаю моего дня рождения. Его коттедж граничил с моим, и мы изредка разыгрывали партию в би-лонг 7 попутно обсуждая последние новости. При приличной разнице в возрасте нас объединяла общность взглядов на многие вопросы и службу мы оба начинали в одном и том же роде войск, борясь с наркоторговцами. В отличие от меня он до сих пор числится в подразделении по борьбе с наркотиками, правда уже не в качестве простого полевого агента, а инспектора.
В этот вечер я не находил себе места и дядя Костя заметив мою нервозность быстро свернул посиделки. Мы с ним только и успели, что пару рюмок его любимого кавальдоса8 опрокинуть, как он сразу засобирался домой. А я, убравшись в беседке, вошел в дом и как на эшафот направился на второй этаж, в спальню к своей супруге. Жена, игнорирующая мое присутствие в доме с момента моего прихода, была вынуждена выслушать монолог, и моментально превратившись из спящей красавицы в разъяренную фурию, вскочила с постели:
– Ты потерял работу? – это были первые ее слова за последние сутки, предназначенные мне лично. Я пожал плечами – нечего добавить.
Описывать дальнейшую сцену неприятно и скучно, наверное, такие моменты в жизни переживают многие семьи, особенно, если взаимная любовь осталась давно пройденным этапом. Когда супруга немного выдохлась, я предложил ей подумать насчет переезда, на что в ответ получил предложение о разводе.
Какая-то странная логика, ну разведемся мы с ней, так, что у нее денег прибавится? С момента нашей свадьбы она и дня не работала.
Расчетливость моей, можно сказать, бывшей жены оказалась на высоте: на следующий день в момент пробуждения (а куда теперь торопиться?) во дворе раздался сигнал и, выглянув в окно, я заметил выходящую из дома с двумя баулами мою супругу и дочь семенящую рядом. Из шикарного электромобиля лениво выполз какой-то тип и, открыв дверцы, запустил моих женщин в салон, при этом все они весело переговаривались. Очевидно, они давно друг друга знали. А дочь решила, что папа опять ушел на работу, и даже не взглянула на окна в мою спальню.
Неделя пролетела в пьяном угаре. На восьмой день я очнулся, смутно различив перед собой очередного робота из службы доставки, и попросил его осветить остаток суммы на моей карточке. Ну конечно, моя бывшая супруга успела снять с нашего общего счета значительную сумму, оставив мне сущие гроши. Впрочем, меня это нисколько не удивило и я, махнув рукой, опять принялся за старое.
Утром, на двенадцатый день после начала моего первого в жизни запоя, меня разбудил сигнал компа со срочным сообщением. Образ Стаха дрожал перед моим замутненным похмельным взором: – «Перепел срочно забирай своих и дергай с планеты. Дрон погиб, по моим следам идут ядги и охранка. Все, надеюсь, еще когда-нибудь свидимся».
Но увидится, нам не пришлось, в вечерних сообщениях Сети, в подробностях показали задержание особо опасного террориста. Задержанного изрешетили пулями сразу после поимки, наверное, вгорячах. С кем не бывает? Убитым оказался мой друг, Стах Ковальски.
Пить у меня уже не было сил. Сел я на приступок у входа в коттедж, и обхватив свою бедную головушку, задумался. По всему выходило, что ребята решили напоследок отомстить конкурентам, но, что-то у них не заладилось. Впрочем, со мной это никак не связано, наверное, мне стоит как-то связаться с семьями моих друзей, возможно, им потребуется помощь… «Чем ты им можешь помочь?» – невольно усмехнувшись, спросил я сам себя. Действительно… у самого практически ни гроша, да и не в этом нуждаются семьи погибших, уверен, ребята перед операцией подстраховались…
Я зашел в дом и, прикрыв дверь, решил позавтракать, заодно пытаясь осмыслить очередные возникшие проблемы. Внезапно не закрытая на магнитный запор дверь резко распахнулась, и я уловил краем взгляда (боком я к двери стоял) смутный темный силуэт затем раздался хлопок, и все погрузилось во тьму…
***
Сознание вернулось вместе с резкой болью в нижней челюсти. Во рту было солоно от крови, и дико болела голова. Открыв глаза и собрав в кучу, слегка расфокусированный взгляд я заметил перед собой крепкого парнягу, с интересом рассматривающего зажатый в клещах мой собственный зуб. Нащупав языком значительную, дырку я понял, что мне вырвали зуб мудрости вместе с имплантированным в него процессором биокомпа.
– Очнулся убивец – констатировал факт верзила.
– Какой я вам убийца – с трудом прохрипел я.
– Ну не убивец, так все равно враг империи, а значит общаться с внешним миром тебе по закону не положено – направляясь к выходу из помещения, пробурчал здоровяк.
– А где я нахожусь?
Мужик, не останавливаясь у открывающейся двери, пробормотал скороговоркой: «Где, где, в тюрьме конечно» – и дверь за ним захлопнулась.
Приподняться со своего ложа я не смог – был жестко зафиксирован силовым коконом от самых плеч. Тогда по возможности расслабив тело на кушетке, я попытался проанализировать сложившуюся ситуацию. Но долго думать мне не дали: Входная дверь в помещение отъехала и в проеме возникла уютненькая фигура улыбающегося толстячка. Бодро пройдя до средины комнаты, человечек легко опустился в мягкое кресло и энергично – весело, спросил: «Ну-с, что мы здесь имеем?» – и уставился на меня взглядом доброго дядюшки.
Не дождавшись от меня ответной фразы, он резко построжав лицом бросил: « А видим мы перед собой государственного преступника, наркоторговца и пособника террористов». – Сделав такие выводы, толстячок опять распустил лицо в легкой ухмылке и выжидающе уставился на меня. Прошла томительная минута, и он, так и не дождавшись ответной реакции на заявление, досадливо поморщился, сбросив с себя маску мима: – Экий вы бесчувственный, человеку грозит минимум десяток лет провести на каторге, а если выявятся дополнительные отягчающие подробности, то и «вышка» светит, а он молчит… не интересно ему…
– И в чем же меня обвиняют? – не выдержав, поинтересовался я.
– Ии… парень, был бы человек хороший, а статья у нас на него всегда найдется. – Толстячок опять улыбнулся и сразу перешел на деловой тон: – Ну-с, перейдем к делу, я ваш следователь Яков Герардович Шапокляков. Вы Макс обвиняетесь сразу по трем статьям свода законов Империи …
Короче, этот клоун рассказал мне, что в охранку поступило сообщение, о наркотиках, хранящихся в моем доме. Приехавшие по адресу агенты обнаружили лежащим на полу в бессознательном состоянии хозяина дома. После недолгих поисков в ванной комнате сотрудниками отдела по борьбе с наркотиками был обнаружен килограммовый пакет с гланом. Естественно подозреваемого доставили в следственный изолятор, а тут еще обнаружилась связь с террористической группировкой, и пока я был в «отключке» на меня уже накропали целое дело, тянущее, как минимум, на десятилетний срок заключения. Оперативно работают ребята, ничего не скажешь.
Диалога со следователем у нас не получилось, как бы он не старался, ничего нового для него я сказать не мог. А через два дня мне вынесли приговор: «Десять лет каторжных работ» и перевели в пересыльную тюрьму дожидаться транспорта на планету, официально названную как Z-112, но в народе ее знали как «Планета Каторжников».
***
Пересыльная тюрьма находилась в получасе полета от Сити – Центра, рядом с мусороперерабатывающим заводом. Так, что прогулка на «свежем» воздухе для зеков выглядела не благом, а насмешкой особенно в те дни, когда на заводе случались аварии и он захлебывался в потоках нечистот постоянно прибывающих из Полиса. Я впервые попал в камеру как раз в тот момент, когда пятеро старожилов вернулись в свое «гнездышко» после столь «продуктивной» прогулки. Прибавление в «семействе» не улучшило им настроение, и у меня произошла стычка с одним из осужденных. Хряк – так звали уголовничка, попытался сразу показать мне кто в «хате» хозяин, пришлось его слегка успокоить, когда он стал гнуть пальцы и обзывать меня нехорошими словами. В результате легкой потасовки вертухаи отправили его в тюремный лазарет, а меня в карцер. В принципе потасовку изначально можно было задавить в корне, в любом помещении тюрьмы, как я узнал впоследствии, присутствуют камеры наблюдения, но охрана решила развлечься за нас счет, делая ставки на одного из бойцов. Тюремщик, отводивший меня в карцер, относился к числу поставивших на меня и поэтому дал несколько добрых советов, прежде чем запихнуть в узкую щель двери карцера: « Ты, того-этого, когда спать ляжешь, на пол не ложись, крысы сюда с мусорного завода в окно лазают. Не успеешь опомниться, как какую-нибудь конечность лица обгрызут. Да и морду перед сном рубашонкой обмотай – мелкая живность ночью на выпас из всех щелей выползает. Заберется такая тварюка в ухо или ноздрю, считай калека». Охранник на секунду скрылся в коридоре и через секунду возник, снова держа в руках невероятно грязный, зато весьма пухлый синтетический коврик. – На, под задницу подстелешь, чтоб яйца к утру в стеклянные бубенчики не превратились…
«Все-таки мир не без добрых… тюремщиков, встречаются люди и среди них» – подумал я, оглядывая помещение. Разглядывать собственно было нечего, обстановка была… вернее ее не было. Один унитаз и бетонный топчан в углу. В окошке кроме решеток ничего не вставлено, ни прозрачного пластика, ни простого стекла. Ветер наносил в карцер ароматы мусороперерабатывающего завода…
Ночью в камеру пришли звери.
Десяток здоровенных крыс успели моментально прошмыгнуть в камеру, прежде чем я успел перекрыть доступ остальным, ненадежно заслонив обрешетчатое окно своим ковриком. Крысы, не ожидавшие от меня такой наглости, сбились в кучу перед дверью. Таких здоровых тварей мне даже в джунглях Ядвиги видеть не доводилось! Вызывало удивление, как они еще проникли через довольно мелкие квадраты решетки!
А затем они пошли в наступление. Но в этот раз они связались не с простым доходягой. Короче, я оказался крысам не по зубам. Намотав на кисти рук остатки своей рубашки, я сам прыгнул вперед и первым же ударом ноги раздавил одну из тварей. Затем молниеносным движением, подхватил с пола другую особь, и еще раз целенаправленно прыгнув в сторону, переломил хребет самому крупному крысюку. Пойманная крыса пыталась перегрызть мне фалангу указательного пальца, но я мгновенно свернул ей голову. К этому времени под внешним воздействием, мой коврик упал с решетки, но остальные крысы не полезли внутрь, наоборот все оставшиеся в живых в камере поспешили покинуть карцер. Пока они, толкаясь, протискивались сквозь решетку, я успел расправиться еще с двумя хвостатыми тварями. С этого момента и до последнего дня пребывания в карцере крысы меня не беспокоили. Все-таки они умные твари. Зато другие обитатели камеры тупо лезли во все щели. Тараканы, пауки и прочая живность, несмотря на постоянно горевший в камере свет, спокойно паслись на свободном пространстве, и стоило мне немного зазеваться, шныряли по мне как по елке, норовя забраться в уши или ноздри. Мало того насекомые с удовольствием уплетали ту синтетическую дрянь, которую тюремщики важно обзывали «пищевым рационом». Наверное, в этом заключался глубокий смысл и я, чтобы совсем не потерять мышечную массу составил им конкуренцию…
На следующее утро, тот же охранник в веселом расположении духа доверительно доложил мне, будто он опять на меня поставил и опять выиграл, держа пари, на то, что я убью не менее трех крысюков. Ради такого радостного события и чтобы поддержать «своего» бойца он премировал меня громадной порцией синтетической каши, сбрызнул мою рану на руке антисептиком и даже притащил гуттаперчи, чтобы я мог заткнуть уши, спасаясь от живности…
Все в конечном итоге заканчивается и через трое суток меня выпустили из карцера, поместив, правда, уже в другую камеру. Наверное, тюремщики в тайне рассчитывали на новые гладиаторские бои, но в тюрьме слухи разносятся быстро и никто меня из местных старожилов не задевал. На прогулке я с удивлением обнаружил, что к каторжным работам приговаривали не только мужчин, но и женщин. Они гуляли во дворе в то же время, что и мы, но были отделены от мужского сообщества экраном силового поля. Так, что мы их видели, а вот переговорить или познакомиться, никто не мог. Впрочем, лично меня это пока не волновало…