Порывшись в рюкзаке, выудил оттуда еще одну банку с низкопробной тушенкой. Вскрыл ее консервным ножом, принадлежавшим хозяевам палатки, подцепил им кусок жилистого мяса, закинул в рот. Жевал, совершенно не чувствуя вкуса, да и аппетита как такового не было. Омерзительно-холодный студенистый кусок совершенно не лез в горло, заставив его закашляться. После небольшой инвентаризации среди вещей туристов нашлась небольшая жестяная подставка и таблетки сухого спирта. Поставив полуфабрикаты разогреваться, пошуродил в своих трофеях еще немного, выудил оттуда стальной термос, внутри которого оказался холодный чай, а в полевой аптечке удачно отыскалась таблетка жаропонижающего. Пришлась очень кстати – жар у него разыгрался нешуточный, из-за него жажда уже вовсю давала о себе знать, а пить, кроме чая в удачно подвернувшемся термосе, было совершенно нечего. Разве что спускаться на дно оврага к ручью и зачерпнуть немного воды оттуда. Вот только от мыслей о прогулке по отсыревшим кустам его вновь пробила крупная дрожь по всему телу.
Закинувшись таблеткой, Дикарь принялся повторно давиться едой. Даже горячая тушенка вызывала спазмы желудка, а это уже очень тревожный симптом. Стараясь не думать о плохом, он кое-как прикончил банку, хлебнул живчика и вновь нырнул в спальник.
Мысли ворочались в голове, словно тяжелые жернова. Но Дикарь заставил себя думать, чтобы не позволить себе вновь отключиться. С одной стороны, погода преподнесла ему приятный сюрприз. Дождь смыл любые оставленные им следы – запах, кровь, отпечатки ног. А значит, потенциальные преследователи, буде такие отыщутся, будут вынуждены вернуться ни с чем. Если верить тому, что он слышал, зараженные очень не любят такую погоду – она отрицательно сказывается на их метаболизме, заставляет терять много тепла и энергии. Поэтому любую затяжную непогодь мутанты предпочитают пережидать в укромных местах. А значит, вероятность того, что на его временное убежище наткнется какой-нибудь неприкаянный лотерейщик, сейчас минимальная. И это хорошо, поскольку его нынешнее состояние явно не предполагает успешного исхода схватки с любым, каким бы то ни было противником. Его давешняя возня с совсем еще свежим зараженным это наглядно продемонстрировала – он насилу с ним справился. Да и сегодня, несмотря на продолжительный сон, самочувствие его все так же не внушает оптимизма, скорее, наоборот.
Мысли плавно перетекли в направлении причин такого аномального состояния его тела. После того, как он очнулся на лежанке из остатков собственной кожи и костей жертв Голода, его организм буквально лучился силой и энергией, любые раны затягивались на нем, как на собаке, для отдыха требовалось совсем немного времени. Изменения с его организмом произошли очень серьезные, если сравнивать с тем, что было до попадания в Улей. Сила, скорость, выносливость, устойчивость к боли, слух, зрение. И не только в плане физических аспектов – психологический портрет тоже постепенно претерпевал изменения. Характер Дикаря закалился, трудности после всего пережитого уже не пугали; он стал уверенней в себе и в собственных силах, ибо количество этих сил прилично возросло. Словом, проще сказать, что у него осталось прежним, чем перечислить все эти изменения. Но сейчас он почему-то чувствует себя настоящей развалиной. Конечно, можно это списать на раны и то, что он сильно надорвался, злоупотребляя своими способностями, подаренными Стиксом. А ведь Монах его отдельно предупреждал, чтобы он не усердствовал со своими умениями, пока не освоит их должным образом. Вот тебе и последствия. Впрочем, в ситуации, когда твоя жизнь висит на волоске, выбирать особо не приходится. Да еще и это гребаный Тритон, со своими мозголомными упражнениями, чуть не довел его до ручки. Так что его нынешнее состояние вполне можно объяснить перенапряжением всех ментальных и физических ресурсов организма. И если он прав, скоро он должен прийти в норму, нужно просто отлежаться, перебороть собственную слабость. Другое дело, если причина его внезапной болезни кроется в чем-то другом. Даже думать об этом было неуютно, поэтому Дикарь постарался выкинуть дурные мысли из головы.
Кроме того, у него есть еще одна серьезная проблема – тела иммунных требуют постоянного приема спорового раствора. А он теперь полноценный иммунный, как ни крути. К тому же, когда ты ранен, живца требуется еще больше. Вот только у него сейчас ветер гуляет в карманах; муры приватизировали весь его неприкосновенный запас, не оставив ни единого завалящего спорана. Поневоле задумаешься о потайном кармане в трусах для спорана «на черный день». Да и вчера ему было совсем не до этого. Хорошо хоть хватило ума прихватить с трупа фляжку с живчиком, иначе бы уже сегодня к вечеру начал завывать от спорового голодания дурным волком.
Дикарь потянулся за этой самой флягой, мрачно прикончил последний символический глоток трофейного живчика. Если он не придет в норму до завтрашнего дня, ближайшее будущее обещает быть переполненным массой неприятных впечатлений. А учитывая непогоду, что воцарилась вокруг, поиск споранов может легко превратиться в предприятие, идущее в связке с целым вагоном попутного негатива и неясными перспективами на успех.
Живительный раствор подействовал как снотворное; отложив все страхи и переживания на потом, Дикарь забрался в еще теплый спальный мешок, прекратил борьбу с сонливостью и снова соскользнул в объятия Морфея.
Руки тряслись так, что он не сразу поймал «собачку» на молнии спальника. Справившись с этой неожиданно сложной задачей, Дикарь сел и несколько минут тупо пялился на собственные подрагивающие, как у бывалого пропойцы, пальцы. И только потом перешел к оценке состояния прочих частей тела. И тут были как позитивные, так и негативные моменты. С одной стороны – его раны болели гораздо меньше. Откровенно говоря, о себе напоминали лишь ранение ноги и ушиб ребер. Он размотал бинты, критически оглядел места повреждений. Нехорошая багровая опухоль на ноге вокруг раневого канала немного спала, оттуда больше не сочилась сукровица. Гематома на ребрах из радикально-лилового теперь перекрасилась в темно-фиолетовый цвет, местами переходя в сине-зеленый. А это значит, что его регенерация потихоньку действует, пусть скорость у нее и упала кардинальным образом.
А вот в остальном дела приняли довольно печальный оборот. Тремор рук, проблемы с восприятием – как со слухом, так и со зрением, убийственная слабость в налившихся чугуном конечностях. Состояние мерзейшее. И самое противное – это знакомая сосущая пустота внутри. А значит, тело иммунного шлет сигнал – ему срочно необходим прием спорового раствора. Вот только незадача в том, что его у Дикаря нет и сделать его не из чего. А значит, волей-неволей ему придется вставать и идти охотиться на тех, у кого эти спораны есть. Люди это окажутся или мутанты – покажет случай.
Пытаясь подавить приступы дрожи, Дикарь вылез из спальника и покинул свое убежище. Похоже, он проспал больше суток – снаружи занимался новый рассвет. Улей встретил его немного наладившейся погодой. Дождь прекратился, но влажность воздуха все еще была высока – с кустов капало на землю, а в долине плавали клочья белого тумана. К счастью, не кисляка, а самого обычного. Но ощущения от него тоже трудно называть приятными: липкое касание холодного воздуха заставило тело кваза тут же покрыться «гусиной кожей». Температура воздуха оставляла желать лучшего: хорошо, если градусов пять-семь в плюсе. А это значит, активность мутантов в округе будет крайне низкой, что усложняет задачу по поиску вожделенного лекарства, без которого не выжить ни одному иммунному. И еще, что ему придется зажать свою слабость в железный кулак и готовиться покинуть гостеприимную (пусть и с мрачной предысторией) палатку.
Одежда погибшего пустыша, найденная в вещах погибшей парочки, оказалась ему мала. Что, впрочем, неудивительно. Единственное, что он смог позаимствовать у покойника – футболку, которая облепила его тело, как упаковочная пленка. Пришлось вынимать на свет божий свою старую одежду. Охотничий комплект, всего пару дней назад купленный в магазине Надфиля, теперь выглядел крайне неприглядно и больше напоминал прикид опустившегося бомжа – сильно испачкался и порвался во время перехода через территории Зоны, а также в процессе прорыва с базы муров. К тому же его нехило окатило кровянкой в момент брутального умерщвления лотерейщика на арене Складов. Костюм весь пропах дымом, порохом и кровью. Словом, носить его – это все равно, что кричать в мегафон, подзывая мутантов на обед. Благо, погода не благоприятствовала последним для прогулок на свежем воздухе. Да и вообще – на территории муров зараженных минимум, а сами Черти не обладают тонким обонянием. Но все равно стоило поменять одежду при первом удобном случае.
Зато в наличии регулярно курсирующие по заложенным маршрутам дроны, которые срисуют его горячую тушку на фоне остывших окрестностей влет. По-умному, ему бы стоило задержаться тут хотя бы до обеда, когда температура воздуха немного подрастет. Но, к несчастью, отсутствие живчика лишало его такой возможности. А значит, сложность сразу возрастает многократно.
Вторая проблемка ненавязчиво маячила прямо за спиной первой. Он превратился в развалину, которая сейчас мало на что способна. Если боль в ранах и ушибах он еще мог игнорировать – благо после стычки с Голодом и Тритоном его сложно напугать каким-либо видом боли, то с усталостью такое уже не прокатит. Несмотря на то, что он только-только продрал глаза, его телом уже овладел упадок сил просто космических масштабов. Ломота во всем теле такая, словно он всю ночь напролет разгружал вагон с углем. Причем, сделал это на скорость. Честно говоря, перспектива куда-то идти в таком состоянии вызывала у Дикаря массу негатива. Будь у него выбор, он бы остался в гостеприимной палатке еще на ночку-другую. Но не стоило искушать судьбу еще сильнее – судя по динамике событий, завтра он вообще не сможет встать на ноги. Странная болезнь это или нечто иное – сейчас не так уж и важно. А вот что действительно имеет значение, это универсальное лекарство Улья от всех бед. И добыть его нужно в самое ближайшее время, пока кваз еще в состоянии худо-бедно двигаться и сражаться. А значит – пора собирать манатки и двигать на поиски тех, у кого можно разжиться споранами.
В рюкзак покойника полетели остатки найденной провизии, нож-складник на замену – ведь его собственный, затрофеенный с собственноручно умерщвленного мура клинок наглухо засел в черепе пустыша, початый термос с холодным чаем, туристическая «пенка», котелок и сухой спирт.
Примерив собранный рюкзак, Дикарь неприятно поразился его весу, который никак не совпадал с тем ничтожным количеством вещей, что в нем находились. После недолгого раздумья кваз отхлебнул жидкости и выбросил термос в кусты, туда же отправились котелок с сухим топливом. Найдя обновленный вес удовлетворительным, он накинул на себя плащ-дождевик и примостил на ноющей спине ношу. Проверил патрон в казне автомата, взял его в руки и шагнул в заросли кустов, окутанных клочьями жидкого тумана. Настало время выйти из этого затянувшегося цугцванга.
Глава 6
Автомат лягался на плече, оттягивая его словно железный лом, болезненно ударяя прикладом по бедру правой ноги. Смешной груз в рюкзаке с каждым шагом становился все тяжелее и тяжелее. Дикарь сжимал челюсти и игнорировал жалобы своего тела, внушая себе, что это выверт изувеченной психики – он выспался, отдохнул, а потому бодр и свеж, как никогда. Работало из рук вон плохо, но он хотя бы продолжал двигаться вперед, пробираясь через скрытые вуалью тумана отсыревшие кусты. Задетые неосторожным движением заросли окатывали его целым водопадом брызг, но кваза сейчас мало заботили такие мелочи. К тому же он не поленился нацепить дождевик, найденный им в вещах несчастной парочки туристов, и сейчас тот сослужил ему хорошую службу.
Затяжной спуск в долину казался бесконечным, туман скрывал перспективу, не давая оценить пройденный им путь. А когда этот самый спуск закончился, Дикарь даже не сразу это заметил – слишком сильно был занят понуканием обессилевшего тела. Лишь когда подволакиваемые ноги зашаркали по влажному асфальту, он очнулся от забытья и осмотрелся вокруг.
Туман постепенно таял под лучами проглянувшего из-за горизонта светила. Фронт низких серых туч понемногу сносило прочь, а значит, погода должна наладиться. Хоть что-то позитивное. Дикарь снял ставшую совсем непосильной для него ношу, присел на холодный капот изувеченного чьими-то когтистыми лапами автомобиля. Кто-то крайне настойчивый и до неприличия сильный изуродовал иномарку, вырвав дверь автомобиля вместе со стойкой. После чего выдернул из-за руля водителя, от которого в качестве воспоминания осталась лишь небольшая бурая клякса на асфальте полотна шоссе. Оценив повреждения машины, которая, оставшись без управления, проехала еще пяток метров и воткнулась бампером в ограждение, Дикарь про себя подумал, что не хотел бы пересекаться с хозяином этих лапок. Ни сейчас конкретно, ни вообще когда-либо. Впрочем, трагедия произошла уже давненько – искореженный кузов автомобиля успел пойти пленкой ржавчины в местах повреждения краски.
Похоже, его самоуспокаивающая мантра о том, что Черти под ноль зачистили округу от мутантов, явно преувеличивает возможности муров и их работодателей. Может, концентрация тварей тут и пониже, чем в других местах Улья, но о полном и повсеместном уничтожении мутантов и речи быть не может. Одним словом: чудо, что за время его суточного отдыха в палатке никто из братии алчущих плоти и крови зараженных не нагрянул к нему «на огонек». Благодарить за это стоит его удачу, так вовремя подкинувшую ему сутки дождливой погоды. В любом случае, ему стоит вести себя осмотрительнее, иначе следующая остановка для него легко и просто может случиться как на столе в разделочной у муров, так и в чьем-нибудь объемистом желудке.
Кое-как собравшись с силами, он поднял с земли рюкзак с автоматом и двинулся дальше, выбрав в качестве маршрута придорожные заросли. Так он хотя бы будет двигаться в одном направлении. Время играло против кваза, волей-неволей приходится «шевелить булками», тратить его на бесцельные блуждания не стоило.
Первым сигнал тревоги забил слух. Из всех органов чувств он подводил Дикаря меньше всего. Уловив настораживающие звуки, кваз поначалу даже не поверил тому, что слышит. Уж больно они были аномальными для мира Стикса. Потом заморгала красным индикатором интуиция, и он, уже не сомневаясь, прыгнул в придорожный куст и затаился. Скоро настороживший его звук стал отчетливым, ошибиться стало невозможно. По железнодорожным путям, что пересекали дорогу, вдоль которой двигался кваз, ехал состав. Его пока не было видно – метрах в четырехстах от переезда пути ныряли в тоннель, но характерный перестук и дребезжание полотна, по которому передавались вибрации от движущейся многотонной махины, не услышать было сложно.
Вскоре вместе с грохотом стальных катков стал слышен странный вой. И лишь когда приближающийся поезд на безумной скорости вылетел из тоннеля, все встало на свои места. Неизвестно откуда и куда несся этот скоростной экспресс. Похоже, где-то неподалеку загрузился кластер, перенесший его сюда, после чего состав проскочил границу следующей ячейки Улья, чтобы в итоге очутиться здесь.
Он горел. Две трети вагонов были охвачены гигантским факелом, пожар начинался сразу за остроносым локомотивом. Неизвестно, что стало с водителем состава: он либо уже стал недееспособен на момент возгорания, либо погиб в огне позднее. В любом случае, затормозить разогнавшийся на перегоне поезд было некому. Огонь все больше и больше раздувался встречным потоком воздуха, благодаря чему пламя заглатывало все новые и новые вагоны. Когда пылающий поезд проскочил мимо придорожных кустов, где спрятался Дикарь, он даже с такого расстояния почувствовал жар от жирного, смрадного огня, пожирающего вагоны. А еще кваз услышал душераздирающие вопли горящих заживо людей, едва различимые за диким воем пламени. Похоже, несчастные не смогли открыть межтамбурные двери и теперь гибли в огне и дыме. Словно в замедленной съемке сквозь мелькающие оконные проемы кваз увидел, как часть пассажиров бежит в конец состава, надеясь найти спасение в последних вагонах. Но это лишь отсрочка неизбежного: ведь если состав не замедлится, все эти люди обречены на страшную смерть. А он не замедлится – кабина локомотива охвачена огнем так же, как и остальная часть поезда. Так что точку в этой смертельной гонке, скорее всего, поставит феерических масштабов крушение там, где железное полотно оборвется. Впрочем, когда мимо его убежища проехал последний вагон, Дикарь увидел нечто еще более кошмарное. С визгом металла, слышимым даже сквозь грохот колес и вой пожара, матерый рубер разрывал своими ручищами покрытие покатой крыши, словно картон, активно пытаясь удержаться на ней. Люди, мелькавшие в окнах последнего вагона, словно силуэты, вырезанные из бумаги, отчаянно кричали – в прорехе они отчетливо увидели кошмарное существо, что настойчиво старалось добраться до вкусной начинки внутри поезда. Все это проскочило перед взором кваза в считанные секунды, а потом скоростной экспресс унесся вдаль, оставив после себя запах страха, отчаянья и химическую гарь. С минуту ничего не происходило, но Дикарь не торопился покидать свое укрытие. Поговорка о том, что спешка хороша лишь при ловле блох, в Улье была особенно актуальна. И он не ошибся, вскоре по шпалам застучали ступни и лапы команды сопровождения рубера-ездока – топтун при двух лотерейщиках и тройке развитых спидеров. Кавалькада довольно бодро проскакала мимо него, как вдруг топтун резко встал на месте в какой-то паре десятков метров от него, не обращая внимания на налетевших на него и недоуменно заурчавших собратьев по стае. Развитая тварь шумно вдохнула воздух, принялась крутить обросшей костью башкой. Очевидно, что зараженный почуял кровь, которой пропиталась повязка на вновь открывшейся от ходьбы ране на ноге Дикаря. Кваз затаил дыхание, представляя себя маленьким жучком на листьях окружавшей его акации. Спораны ему нужны, но этой шайке-лейке он не соперник. С десятком патронов в магазине, потрепанный до последней стадии, да еще и без своих способностей, Дикарь для них просто кусок вкусного и питательного мяса. Несколько бесконечно долгих мгновений, за которые он уже успел попрощаться с жизнью, но вот стая снова бросилась вдогонку за своим лидером. Он, наконец, с облегчением выдохнул.