Ирина Градова
Сколько стоит твоя смерть
© Градова И., 2016
© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2016
Когда в моей питерской квартире раздался телефонный звонок, я никак не ожидала, что он перевернет всю мою жизнь и заставит отправиться на край света – в буквальном смысле! Я понятия не имела, кто такой Ив Сегье, однако он упомянул имя Ивана, и я была заинтригована. Потому-то и согласилась встретиться, так как он отказался объяснять причину визита по телефону.
Иван… О, этого человека невозможно забыть! Огромный, словно буйвол, громогласный, некрасивый, с крупными чертами лица, буйной рыжевато-каштановой шевелюрой и кистями размером с чашу экскаватора – как эти лапищи умели обнимать! Но, разумеется, я пленилась не «красотой» Ивана, а его неистребимым жизнелюбием, чувством юмора и железной волей. Иван считал, что его миссия состоит в том, чтобы помогать людям. Он забирался в самые удаленные уголки земли, по возможности, наиболее бедные и нуждающиеся. Ангола, Йемен, Афганистан, Сирия – лишь некоторые из неблагополучных точек на карте, куда заносила его судьба. Не было в мире силы, способной остановить этого человека. Вернее, я так считала.
В кухне, сидя напротив Ива Сегье, я выслушала от него историю трагической гибели Ивана Баландина, моего учителя, бывшего мужа, но главное – лучшего друга. Правда, «историей» его рассказ можно назвать с большой натяжкой: труп Ивана нашли на выезде из поселка в забытом богом месте, в ста километрах от столицы Республики Мадагаскар!
Переварив новость, я подняла глаза на принесшего ее человека. Ив Сегье был умопомрачительно красив. Темноволосый, голубоглазый, с кожей, покрытой ровным загаром, и точеными чертами лица, он напоминал греческие статуи. Однако у Ива имелось одно существенное отличие от мраморных изваяний: его лицо было живым и подвижным, что крайне редко встречается у красивых людей. Сейчас оно выражало неподдельную печаль.
– Мне очень жаль, – произнес он, сочтя, что молчание чересчур затянулось. – Мы часто беседовали с Иваном о вас. Думаю, вы много для него значили.
Наши отношения с Иваном прошли все возможные стадии – от взаимной неприязни до влечения, секса и даже штампа в паспорте, – на смену которым пришли привязанность и крепкая дружба. Иван писал мне на электронную почту, когда находился в пределах досягаемости Интернета, и звонил, если добирался до телефона. В последний раз мы общались две недели назад. По-настоящему – в последний.
– Как… погиб Иван? – спросила я, справившись с первым шоком.
Ив опустил глаза. Это длилось всего одно мгновение, но я поняла, что что-то не так. Когда он снова посмотрел на меня, в его взгляде была решимость.
– Он был убит.
– Ч-что?!
– Выстрелом в голову.
– Вы видели тело?
– Да. – Он снова опустил глаза. – Судя по тому, как… короче, похоже, Иван стоял на коленях, когда его застрелили.
– Известно, кто это сделал?
Во рту у меня было сухо, как в сауне, и я с трудом ворочала языком. С Иваном нас давно не связывало ничего, кроме дружбы, однако представить, что этого большого, сильного человека, русского медведя, убила всего одна маленькая пуля… Невозможно!
– Нет, – ответил на мой вопрос Ив. – Полиция открыла дело, но виновника вряд ли отыщут: доктор Баландин, как мне сказали, оказался не в том месте не в то время. Все сводится к тому, что ему не следовало таскаться по «неблагополучным» районам страны, игнорируя опасности, подстерегающие белого человека на каждом шагу.
– Что он делал в том поселке? – недоумевала я. – Один?
– Понятия не имею.
В кухне повисло тяжелое молчание, нарушаемое только шумом мотора холодильника. Внезапно Ив оживился.
– Да, я же должен вам кое-что передать… Вот. – Он вытащил из-за пазухи конверт и протянул мне. Внутри находилось что-то маленькое и твердое. На мою ладонь выпал плоский золотой диск, тускло блеснувший в искусственном свете лампы. Одна его сторона была гладко отполирована, на другой проступали какие-то символы.
– Это было на шее Ивана, – пояснил Ив. – Больше никаких личных вещей при нем не обнаружили.
– Странно, – пробормотала я, вертя в руке диск. – Это ведь недешевая вещица: почему же убийца ее не забрал?
– Не спрашивайте, – покачал головой Ив. – У меня самого полно вопросов к полицейским!
Мы снова помолчали.
– А как вы познакомились с Иваном? – спросила я спустя несколько минут.
– Он мастерски вправил мне вывихнутое плечо.
– И где же вы умудрились заполучить такую травму? – не удержалась я от вопроса, так как Ив представился мне работником французского посольства в Антананариву.
– Несчастный случай – ничего криминального, поверьте. Мы дружим… дружили пять лет.
– Но Иван жил на Мадагаскаре всего полгода!
– А я и не говорил, что мы там познакомились, – пожал плечами Ив и почти сразу же добавил: – Что ж, мне, пожалуй, пора!
– Уже уходите? – всполошилась я.
– Я в Санкт-Петербурге проездом, сопровождал тело… Вернее, прах: по понятным причинам Ивана пришлось кремировать, а родственников у него, как выяснилось, нет. Кроме вас. Вечером вылетаю в Антананариву. Если захотите со мной связаться, звоните.
Положив визитную карточку на стол, он поднялся и направился к выходу. Я, как зомби, неотступно следовала за ним. Когда дверь за французом захлопнулась, я ощутила пустоту. Она образовала вакуум вокруг меня, наступая, сжимаясь и лишая способности дышать. Сейчас ко мне по-настоящему пришло осознание того, что Ивана больше нет. Наши романтические отношения давным-давно закончились, но он всегда был. Даже издалека, с другого конца мира он мог связаться со мной, и мы не ощущали ни разделяющего нас расстояния, ни времени, прошедшего с момента последней встречи. Нам вовсе не обязательно было видеться, чтобы держать руку на пульсе друг друга и делиться радостями и проблемами, не боясь быть неправильно понятыми. А теперь все кончилось.
Некоторое время постояв напротив закрытой двери, я вернулась в кухню и плюхнулась на табурет. На столе, словно назойливое напоминание о случившемся, стояла деревянная резная чаша с тем, что осталось от Ивана. Не знаю, сколько я так просидела – может, час, может, и дольше. А потом поднялась и отправилась к компьютеру: я приняла решение.
Ивату бурлил – я вряд ли могла ожидать подобной оживленности от маленького аэропорта, хоть и носящего гордое звание «международного». Расположенный всего в семнадцати километрах от столицы Мадагаскара Антананариву, внешне он напоминал бунгало. Полет показался мне длиной в вечность (тринадцать часов – и это без учета стыковки в Париже!), хотя в целом путешествие с «Эйр Франс» оказалось вполне комфортабельным. В журнале-путеводителе, втиснутом в сетку переднего сиденья, я прочла, что в две тысяча десятом году в аэропорту Ивату началась масштабная реконструкция, ставящая целью постройку трех взлетно-посадочных полос и автостоянки.
Заказывая билеты, я выяснила, что визу можно проставить по прибытии. При прохождении данной процедуры мне вспомнился старый анекдот: «Сколько электриков требуется, чтобы ввернуть лампочку?» Как вы думаете, сколько служащих «работает» над выдачей визы в Ивату? Семь! Первый взял денежку за марку, второй ее наклеил и отдал мне паспорт. Третий расписался в бумажке, которую я заполнила еще в самолете, и передал паспорт другому сотруднику. Тот бумажку вынул и отдал паспорт дальше. Служащий отметил что-то в компьютере и передал паспорт следующему в цепочке. Этот еще раз проверил наличие марок и положил паспорт рядом с сотрудницей, которая в конце концов и вернула его мне. Все эти действия выглядели деловитыми и неспешными, словно ни работникам, ни приезжим совершенно некуда торопиться. Впоследствии я узнала, что и жизнь на Мадагаскаре протекает в том же неспешном ритме, так отличающем ее от жизни в Европе или России.
Поменяв двести долларов на мадагаскарские ариари прямо в аэропорту, на автобусе «Эйр Мадагаскар» я добралась до центра столицы, где располагался вполне приличный отель под названием «Таж». Проведя небольшое интернет-исследование перед поездкой, я уяснила несколько важных вещей, касающихся мадагаскарского туризма. Во-первых, лучше все бронировать заранее – от такси до отеля, так как в разгар сезона можно остаться и без машины, и без комнаты. Во-вторых, шикарных гостиниц нет даже в столице, так как туда едут не за роскошью, а за впечатлениями. В-третьих, карточки практически бесполезны ввиду отсутствия банкоматов, и в ходу только наличность. И, наконец, в-четвертых: несмотря на низкий уровень жизни местного населения, следует запастись большой суммой денег, так как все вокруг дорого. С последним проблем не ожидалось: папа одолжил столько, сколько я попросила – в конце концов, должен же он замаливать грехи перед бывшей семьей? На мою зарплату по мадагаскарам не разъездишься, так что выбирать не приходилось.
В номере отеля имелось все необходимое: вентилятор, кровать и телевизор. Что удивило, так это отсутствие холодильника. На мой вопрос администратор что-то невнятно пробормотал насчет перебоев с электричеством – по этой причине, дескать, ставить холодильники в номерах нет смысла. С другой стороны, в «Таже» был отличный ресторанчик с разнообразным меню, а во внутреннем дворике можно было отведать еду со шведского стола, на чем я в конечном итоге и остановилась. Купив у администратора две бутылки воды (еще одно предупреждение из Интернета: никогда, ни при каких обстоятельствах не пить сырую воду на Мадагаскаре!), я заселилась и развесила в фанерном шкафу свой небогатый гардероб. Какой смысл брать с собой кучу вещей, когда едешь в Африку? В Африку: боже, разве могла я представить, что когда-нибудь окажусь поблизости от Черного континента?! По работе мне приходится путешествовать, но в основном по Европе. Как вирусолог-иммунолог, я раз в квартал посещаю конференции и симпозиумы, но – Африка?! Хорошо еще, что французский, которым я владею в совершенстве благодаря маме, до сих пор преподающей этот язык в университете, является официальным языком Мадагаскара.
В номере на меня навалилась тоска: впервые за время путешествия из аэропорта я вспомнила, зачем приехала. Откупорив бутылку воды, я вышла на балкон и осмотрелась. Подо мной пролегала оживленная улица, по которой свободно бегали собаки и дети, ловко увертываясь от медленно едущего транспорта. Небо было бирюзово-синим и безоблачным, словно кто-то натянул над головой отрез однотонной шелковой ткани. Господи, что я здесь делаю? Нет, все это одна большая ошибка: мне не следовало лететь к черту на кулички в надежде выяснить хоть что-то о гибели Ивана! Как, спрашивается, я это сделаю?! Говорил мне папа… Когда я его слушала?
Требовательный стук снаружи прервал мои невеселые размышления. Кто бы это мог быть? Открыв дверь, я оказалась лицом к лицу с разъяренным Ивом Сегье.
– Какого черта вы здесь делаете?! – воскликнул он, влетев в номер и едва не сбив меня с ног. – Это же безумие!
Отступив в глубь помещения, я уперла руки в бока и с вызовом вперила взгляд в незваного гостя.
– Нет, это вы что тут делаете? Я вас, между прочим, не приглашала!
Ив открыл было рот, но потом закрыл его и прошелся от двери до балкона и обратно. Когда француз заговорил, в его тоне уже отсутствовал гнев.
– Простите меня, Тамара, но я шокирован вашим неожиданным прилетом!
– А чего вы ожидали: что я молча проглочу новость о смерти Ивана и стану дожидаться вестей из посольства? Судя по всему, никто не собирается расследовать его гибель, но Иван имеет на это право!
Ив зачем-то посмотрел в окно, потом тяжело опустился на застеленную лоскутным покрывалом кровать.
– Тамара, вы не понимаете, во что пытаетесь влезть, – тихо сказал он, глядя на меня снизу вверх.
– Тогда расскажите! Я вижу, вы что-то скрываете, но не понимаю почему: у Ивана не было врагов, он миролюбивый человек, несмотря на то, какое впечатление производила порой его внешность…
– Я ничего не скрываю, – покачал головой Ив. – Обещаю, я сделаю все возможное, чтобы привлечь виновных к ответственности! А вам, Тамара, лучше вернуться. Здесь очень своеобразные люди, чужие обычаи, и вы, не зная всех тонкостей, можете оказаться в беде!
– Хорошо, – вздохнула я, усаживаясь в плетеное кресло напротив кровати. – Дайте мне пару дней, ладно? Если за это время я ничего не выясню, то вернусь домой и буду ждать новостей от вас.
– Да как вы собираетесь выяснять? – недоуменно развел руками мужчина. Я невольно отметила, что, несмотря на жару, он, одетый в белоснежную рубашку и серый хлопчатобумажный костюм, по-прежнему выглядит так, словно только что сошел с подиума – ни один волосок его каштановой шевелюры не выбился из прически.
– Пока не знаю, – честно ответила я. – Обещайте, что не станете мне мешать и уговаривать убраться, по крайней мере в течение двух суток?
– Ладно, – с тяжелым вздохом ответил Ив. – Обещаю. А вы обещайте, что будете осторожны и станете держать меня в курсе всех своих передвижений. И еще одно: ни в коем случае не вздумайте ехать в деревню, где погиб Иван. Если такое придет вам в голову, немедленно звоните!
– Договорились!
Как только за работником посольства закрылась дверь, я опустилась на кровать. Голова лопалась от невысказанных вопросов. Как, черт подери, французский дипломат мог узнать о моем нахождении в Антананариву? Только одним способом – он следил за мной, но зачем? Почему примчался в отель с целью уговорить меня вернуться домой? Все это в высшей степени подозрительно, и я обязательно выясню, что к чему!
Взяв мобильник, я набрала номер, который нашла в Интернете еще дома.
– Андрэ слушает! – раздался бодрый голос в трубке.
– Это Тамара, – сказала я. – Мы связывались вчера…
– Да-да, Тамара! – радостно перебил гид: я так и видела, как он энергично кивает головой. – Чем могу служить?
– Вы не могли бы отвезти меня кое-куда?
– Нет проблем! Где вы остановились?
– В «Таже».
– Дайте мне пятнадцать минут.
В ожидании гида я вышла в холл. В этот час он был совершенно пуст. Администратор кинул на меня беглый взгляд, наградив дежурной белозубой улыбкой, и вернулся к компьютеру. Опустившись в мягкое кресло, я расслабилась, через стекло наблюдая за тем, как у бассейна резвится группка молодежи. Пока я гадала, откуда эти ребята, в широко распахнутые двери влетел юркий молодой человек и, оглядевшись, направился ко мне. По мере его приближения я поняла, что ошиблась насчет возраста: парню никак не меньше пятидесяти, но его резкие, ловкие движения и гибкость тела на расстоянии способны обмануть кого угодно. Морщины вокруг черных и влажных, как маринованные маслины, глаз и губастого рта говорили об опыте не зря прожитых лет, а в курчавых волосах кое-где проглядывала седина. Широко улыбнувшись, мужчина окинул меня внимательным взглядом и произнес:
– Здравствуйте. Я Андрэ. Куда едем?
– В больницу…
– Вы заболели?
– Нет, мне просто нужно в клинику Святого Франциска Ассизского. По делу.
– Я знаю, где это!
Всю дорогу до больницы, в которой, по словам Ива, работал Иван, Андрэ болтал без умолку. От него я узнала, что Франциск Ассизский, хоть и не имел прямого отношения к острову Мадагаскар, являлся итальянским религиозным деятелем, отказавшимся от богатства и посвятившим себя проповеди евангельской бедности. В тринадцатом веке он основал братство миноритов, позднее преобразованное в монашеский орден францисканцев. Из путеводителя мне было известно, что лишь половина малагасийцев исповедуют традиционные религии. Среди них примерно поровну католиков и протестантов, десять процентов мусульман и некоторое количество православных. Остальные пятьдесят процентов верят в единого бога.
– Нашего бога зовут Андриаманитра, – разглагольствовал Андрэ, пространно отвечая на вопрос, который я имела неосторожность задать. – Это означает что-то вроде… «Благоуханный господин». Но у него есть еще одно имя – Занахари, или Создатель. Даже глава государства присягает Андриаманитре, народу и предкам! Бог создал мир, но потом разочаровался и покинул нас, зато предки принимают активное участие в жизни людей, помогают своей семье или наказывают за несоблюдение обычаев и нарушение фади.