Элизабет принялась лепить снежок.
– На сегодняшний день сумеречные зоны слишком сильно пугают горожан, поэтому нечасто кто-то делится информацией по взаимодействию с ними. Лишь несколько местных СМИ и блогеров с плохой репутацией. Но, в отличие от них, мы видео не записываем, потому что стесняемся, зато…
Ник посмотрел на Элизабет.
– Ты чего так долго возишься? – спросил он.
Элизабет посмотрела на Ника, а потом ее взгляд сместился вниз – на ладони, в которых лежал снег.
– Совсем не липкий, – сказала она.
– Вот черт.
Ник подошел к снеговику и от досады пнул его ногой.
– У нас возникли сложности с погодными условиями, – сказал он в микрофон телефона. – Сейчас мисс Франк насыплет снег в свои перчатки.
– Нет-нет-нет, – Элизабет зажмурилась и замотала головой, скрестив руки.
– Мисс Франк отказалась сыпать снег в свои перчатки. Это связано с ее болезненными воспоминаниями о детстве в Канаде.
– Но я не жила в Канаде. Я жила в комнате.
В одно мгновение ухмылка смылась с лица Ника.
– Нет больше комнаты, Элизабет, – сказал он слишком серьезно.
Но она была.
Ник схватил свою помощницу за плечи и посмотрел в ее голубые глаза. Они казались опустошенными.
– Повтори, – сказал он.
– Нет больше комнаты, Элизабет, – повторила Элизабет.
– Ладно, давай продолжим.
– Угу.
Ник поднес телефон к лицу и вновь начал записывать ход эксперимента.
– Сейчас мисс Франк возьмет мою перчатку и насыплет в нее немного снега, я подчеркиваю, немного, а потом швырнет ее на тротуар.
Элизабет взяла перчатку Ника и принялась заполнять ее снегом.
– Я готова, – сказала она.
– Приступайте, мисс Франк. Это маленький бросок для человека, но большой для человечества!
Элизабет подбежала поближе к строительному забору – к самой границе сумеречной зоны – посмотрела на то место, где не хватало фрагмента ограждений, и бросила туда перчатку. Перчатка пролетела границу и оказалась на тротуарной плитке – в мире, где светило летнее солнце.
Ник вышел из сумеречной зоны все с той же осторожностью, с которой заходил в нее. Он присел рядом с красной зимней перчаткой и внимательно осмотрел ее. На первый взгляд, ничего необычного с ней не произошло. Но внутри…
– Ничего нет, – удивился он и надел перчатку на руку. – Совершенно сухая.
Ник вернулся в сумеречную зону, где под запись подытожил:
– Эксперимент «Фиолетовые небеса» показал, что перенос предметов из черно-белой зоны в цветную невозможен. Так что мисс Франк совершенно беспочвенно опасалась кидаться снегом в прохожих. Но куда-то снег все-таки переносится во время перехода. Это нам еще предстоит выяснить. Отчет окончен.
Элизабет чихнула как раз в тот момент, когда Ник сказал последнюю фразу.
– Ну вот, запись испортила.
– Ой, – Элизабет прикрыла рот ладонью.
Ник поднес смартфон ко рту.
– Мисс Франк совершила непростительную, тотальную ошибку, – сказал он. – Увы, мне придется повторить все заново. Повторяю: отчет окончен. Точка. Что до мисс Франк, то сегодня она останется без любимой бельгийской вафли.
– Но я хочу вафельку.
– Исключено!
Элизабет посмотрела на Ника щенячьим взглядом.
– Ладно, – сдался он.
– Ура!
К сожалению, статьи о сумеречных зонах, над которыми почти каждый день работали Ник и Элизабет, не освобождали их от написания других материалов для «Бостон Дей». Мистер Келлерман продолжал отправлять их на различные мероприятия, то на выставку собак, где Ника всего обслюнявили, то на фестиваль цветов, где Элизабет зависла от увиденной красоты на целый час. Правда, любовалась она пятном на стекле фудтрака, стоявшего неподалеку, а не на цветы.
И все же в этой работе были свои плюсы. Например, бесплатные концерты.
Так, сегодня в «Бостонском доме блюза» должно было состояться шоу рок-группы Diamante.
Ник и Элизабет стояли возле бара и разговаривали о том, что случилось в сумеречной зоне.
Ник отпил латте из стакана, а потом сказал:
– Нужно выяснить, как аномалия влияет на предметы из нашего мира.
– Зачем? – спросила Элизабет, довольно жуя бельгийскую вафлю.
– Потому что люди боятся этих зон, даже журналисты из «Бостон Глоб». Но это только пока.
– Я не боюсь.
– Я тоже.
– Но побаиваешься.
– Побаиваюсь.
– А я нет.
– А ты нет.
Ник отпил еще немного кофе.
– Если мы успеем узнать как можно больше об аномалиях, то сможем сделать отличную статью раньше конкурентов.
– Но мы не ради статьи этим занимаемся, – сказала Элизабет, а потом присела и что-то подняла. – О! Медиатор.
Через полчаса на сцене зазвучала музыка.
* * *
Сумеречная зона, образовавшаяся на месте клуба «Рояль», стала для Ника и Элизабет своего рода игровой площадкой. Раньше таким местом был парк «Бостон Коммон», где они проводили кучу времени после работы, гуляя, общаясь, наблюдая за миром. Вдвоем. Но все изменилось, когда президент Байден разрешил взаимодействовать с сумеречными зонами.
Так начались эксперименты.
Ник и Элизабет приходили в сумеречную зону на Тремонт-стрит практически каждый день. В основном их эксперименты были безобидными. Например, сегодня Элизабет установила морковку снеговику в качестве носа, чтобы выяснить, во что превратится овощ через день. С той же целью Ник оставил стакан с недопитым латте под лавочкой.
Через двадцать четыре часа стало понятно, что черно-белая аномалия никак особенно не влияет на предметы извне. Это лишний раз подтверждало, что правительство не врало о безопасности этих странных объектов. Тем не менее блогеры трубили об обратном. Кто-то говорил, что в сумеречных зонах высокая радиация (хотя счетчик Гейгера не показывал отклонений от нормы), кто-то утверждал, что все, кто заходил туда, тут же распались на атомы, а кто-то уверял, что если, находясь там, съесть снег, то получишь суперсилу. Но правда была в том, что морковка осталась на месте, а стакан с кофе…
– Эксперимент с кодовым названием «Ты всегда верил» показал, что латте под воздействием холода сумеречной зоны все-таки замерзает, – сказал Ник, поднеся телефон ко рту. – Сейчас мисс Франк вынесет стакан с замороженным напитком за пределы черно-белой границы, чтобы развеять наши самые смелые предположения.
Элизабет перешагнула границу, и в этот момент со стакана в ее руках исчез слой снега, но напиток как был замороженным, так и остался.
– В ходе эксперимента «Ты всегда верил» нам удалось выяснить, что при переходе границы влияние сумеречной зоны сохраняется. А сейчас мисс Франк выпьет содержимое стакана, и мы посмотрим, что произойдет.
Элизабет замотала головой так, что ее очки чуть не слетели.
– Это же лед, – сказала она. – Я не могу пить лед.
– Ну лизни разок. Ради науки!
– Не хочу ради науки.
– А ради чего хочешь?
– Ради Бобби Фишера.
– Ээ…
Эксперимент пришлось отложить как минимум до следующего дня.
* * *
Тони заканчивал готовить ужин, пока Ник задумчиво смотрел на микроволновку, в которой ничего не было. Он так погрузился в себя, что не сразу услышал брата.
– На днях видел твою статью о сумеречных зонах, похоже, тебя все-таки повысили, – сказал Тони.
Ник промолчал.
– Эй! – окликнул его брат.
– Да… да, повысили, – пробормотал Ник.
– Разве не принято такое отмечать? Ну знаешь, шампанское, девочки, Лас-Вегас, немного кокаина, оргии и, конечно, игры в «Плейстейшен» до самого утра.
– Не знаю, – все так же отрешенно произнес Ник. – «Плейстейшен», да, поиграю с тобой.
Тони помахал рукой перед лицом брата, и тот наконец-то обратил на него внимание.
– Когда ты на своем месте, Ники, успех хочется отметить, – заметил Тони. – Но может быть, не так, как я сказал, потому что это не совсем законно.
Ник вопросительно приподнял бровь.
– Приятного аппетита, – сказал Тони и поставил поднос с двумя порциями рамена на стол. – И не забудь поблагодарить повара.
– Пф…
– Тебе нравится журналистика?
Ник покачал головой и принялся накручивать лапшу на вилку. В отличие от брата, палочками он есть не умел.
– И по твоим статьям, и по тебе самому видно, что не особо, – продолжил Тони.
– Может, хватит? – сказал Ник, пережевывая лапшу. – Ты… ты сейчас как…
Но он не смог договорить и просто замолчал.
– Как они? – Тони усмехнулся, а потом отправил в рот немного лапши. – Да брось, они хотели, чтобы ты рос по их великому плану. «Плану жизни Ника Эрхарта», который никак не согласовывался с интересами Ника Эрхарта. Им-то было виднее, какую музыку тебе следует слушать. Но в любом случае это в прошлом.
– Ошибаешься.
– О чем ты, Ники?
Но Ник предпочел доесть рамен в тишине, оставшись наедине со своими мыслями.
Выйдя из-за стола, он сказал:
– Я верну их, вот увидишь.
Тони проводил Ника взглядом.
– Однажды прошлое тебя погубит, Ники.
* * *
Как и у любого странного объекта, у сумеречной зоны на Тремонт-стрит со временем появилось особое название. Это произошло как-то само собой, когда Ник с Элизабет засиделись в кафе «Букер» после работы. Элизабет спросила: «А когда мы пойдем…», но не смогла сказать куда. И тогда Ник понял почему. Говорить о сумеречных зонах на людях было не очень этично, потому что из-за них кто-то, и таких было не так уж и мало, потерял своих родных и близких. Не стоило лишний раз об этом напоминать. Тогда Ник ответил: «В клуб тех, кого нет?». Именно так гласила загадочная надпись, вырезанная ножом на нижней части сцены, которую он заметил пару дней назад. И это было идеальное название для места, где раньше стоял клуб «Рояль», которого не стало.
– 16 мая 2022 года, 6:03 вечера, – сказал Ник под запись смартфона. – Мы проводим эксперимент под кодовым названием «Великое разделение». Его суть заключается в том, что мы попробуем дозвониться из цветного участка города в черно-белый – в сумеречную зону, а также попробуем отправить сообщение, но может быть, в другом порядке. Сейчас мисс Франк выйдет из «Клуба тех, кого нет», чтобы позвонить мне.
Элизабет подняла руку с такой довольной физиономией, что была похожа на школьницу, которая знает ответ на вопрос учительницы, обращенный к классу.
– В чем дело, мисс Франк?
– Смартфон один. Нас двое.
Элизабет показала эту нехитрую математику на пальцах.
– Точно, ты же не ладишь с техникой, – Ник ударил себя ладонью по лбу. Ну как он мог забыть?
– Угу.
– Неужели придется опять идти к Рокс… – Ник поднес смартфон ко рту и сказал: – Эксперимент «Великое разделение» переносится на более благоприятное время.
– Идем слушать хэви-метал? – спросила Элизабет.
– Да, идем к Рокс.
Но в сервисном центре было необычайно тихо, никакого тяжелого метала и зубодробительных гитарных соло. Это настораживало. Как и то, что в помещении находился только Джаред. Он сидел в своем уголке и хихикал как ребенок, смотря на планшете какой-то аниме-сериал про рецензентов борделей в фентезийном мире.
– Эй, а где Рокс? – спросил Ник, войдя внутрь сервисного центра.
Джаред дернулся от испуга, зажмурился и опрокинул миску с лапшой.
– Только не бей меня, – хныкал он, пока бульон разливался по столу.
Наступила тишина. Неудобной ее назвать было нельзя, потому что Джаред был не из тех людей, с кем хочется общаться.
Спустя секунд тридцать Джаред все-таки открыл глаза.
– А, это ты, цыган, – с облегчением произнес он. – Что надо? Хочешь узнать, как подкатить к девушке? Не получится, забудь об этом. Таким, как ты, я предлагаю промокод на порносайты.
– Где Рокс? – спокойно спросил Ник, хотя внутри он весь кипел от желания осадить обидчика.
– Ушла, неудачник, я тут главный!
Джаред ударил себя кулаком по массивной груди.
– Это вряд ли, – заметила Элизабет.
– Вряд ли, – грустно проговорил Джаред и поник. Он быстро схватил телефон и начал записывать видео для «Инстаграм». – Даже Фриза можно ранить. Сраные цыгане.
Джаред вздохнул, а потом пробормотал себе под нос названия хэштегов, среди которых были «Фриз сентиментальный» и «я свободен, детка».
– А когда вернется? – спросил Ник. – И мы не цыгане.
– Только потому что вы сраные цыгане, – Джаред залился смехом.
Ник сжал кулаки и уже хотел вмазать по этой упитанной роже, но сдержался.
– У нее тут, случаем, не завалялся какой-нибудь ненужный смартфон в одном из этих ящиков в стеллажах? – спросил он стиснув зубы. – Нам он нужен на время.
– Может, и завалялся, но я не уверен.
– Чего ты хочешь?
– Недалеко отсюда на Бикон-стрит есть кафе, называется «Букер», – Джаред похотливо захихикал. – Может, слышал? Там работает интересная официантка. Ее зовут Кристина. И я ей явно небезразличен.
– И чего ты хочешь от нее?
– Не твое дело, сопляк. Маленький еще для этого. Твое дело – устроить мне свидание с ней, и тогда ты получишь смартфон. Нет свидания – нет смартфона. Понял?
Ник чуть не рассмеялся, но успел прикрыть рот рукой, чтобы подавить приступ смеха.
– Невозможно, – вдруг сказала Элизабет. – Она красивая, но не так, как ты.
– В смысле? – уточнил Джаред.
Ник и Элизабет переглянулись.
– Это значит, что ты жирный урод, – ответил Ник.
– Я не так сказала, – возразила Элизабет.
Но к тому времени лицо Джареда уже покраснело от злости.
– Проваливайте, сраные цыгане! – завопил он и начал швырять в своих обидчиков запчасти от смартфонов, которые находил у себя на столе.
Ник схватил Элизабет за руку и побежал к выходу, уклоняясь от аккумуляторных батарей и других предметов. Когда же в ход пошла тяжелая артиллерия, Ник притормозил. И тут планшет прилетел ему прямо в голову, но жертва не была напрасной, потому что за планшетом летел смартфон.
«То что надо», – подумал Ник и поймал устройство.
– Спасибо! – выкрикнул он напоследок.
К счастью для друзей, смартфон оказался рабочим. По крайней мере, у него горел экран.
По пути к «Клубу тех, кого нет» юные исследователи раздобыли сим-карту и еще раз обговорили детали эксперимента. Их роли поменялись. Теперь Элизабет должна была оставаться в сумеречной зоне, а Ник должен был ей позвонить.
– Помнишь, что делать? – спросил он, стоя в шаге от границы, где мир становился черно-белым, и Элизабет, которая находилась там.
Она выглядела слегка растерянной.
– Я сейчас наберу сообщение на этот телефон, – продолжил Ник. – А ты держи свой так, чтобы я видел экран.
Элизабет покачала головой, а потом ее губы зашевелились, словно она пыталась что-то сказать, но ничего не было слышно. Ник даже подумал, что она изображает рыбку в аквариуме.
– Хватит дурачиться, – проговорил он, но никакой реакции не последовало. Странно. Элизабет нельзя было назвать непослушной девочкой. Временами она, конечно, упрямилась, но тому были объективные причины. А сейчас она как будто и вовсе издевалась.
И тогда Ник громко произнес:
– Элизабет, Бобби Фишер не лучший шахматист Америки!
Никакой реакции.
Ник задумался на секунду, а затем включил приложение «Диктофон» на своем смартфоне и сделал очередную запись.
– Неожиданно для себя мы провели эксперимент с кодовым названием «В свете», который показал, что звуки не проникают в сумеречную зону, равно как и наоборот. Мисс Франк сейчас смотрит и не понимает, что происходит, поэтому я могу наговорить про нее все, что вздумается, а она об этом даже не узнает. Да, мисс Франк? Она не слышит.
Ник шагнул в черно-белую область, где медленно падал снег, и еще раз объяснил Элизабет, что от нее требуется.
– Угу, – сказала она и оттопырила большой палец.
Ник вернулся в мир, где светило яркое солнце, и начал набирать текст на своем смартфоне, а затем нажал кнопку «Отправить».
Сообщение не дошло.
Прошло пять минут, результат не изменился.
Ник вновь включил «Диктофон» на телефоне.
– В ходе эксперимента «Великое разделение» нам не удалось отправить сообщение на смартфон в сумеречную зону. Правда, пока не ясно, это аномалия так влияет или просто сети перегружены. Но звук туда не доходит, так что…