Часть 2
Глава 1
Вечер… Как много романтики только в одном этом слове. Уверена, что внутри каждой из вас живет свой теплый и незабываемый, трепетный и нежный. Где ты самая обаятельная, сексуальная и красивая. Ты просто само совершенство, и от этого все вокруг прекрасно. Но вместе с ним далеко, в самом уголке, а у кого и на видном месте, лежат грустные, тяжелые вечера. Такие вечера, от которых хочется избавиться, забыть навсегда, выстирать с порошком, кометом и ванишем для надежности, лишь бы не вспоминать.
Странная штука память: хорошее мы помним недолго, плохое – всю жизнь. И вроде бы ты уже похоронил все свои слезы, обиды, переживания, ан нет, при знакомой мелодии, запахе парфюма, такой же куртки или любимого кафе все внутри сжимается, и сердце превращается в сер–де–чеч–ко. Трепыхается, просит о помощи, а мы, молча, проживаем все заново и роняем горькие слезы.
Я не думала, что в первый год после свадьбы в моей копилочке жизни появятся такие «бриллианты». Сначала это были просто ссоры из–за графика работы, потом – из–за нехватки общения и внимания. Кому понравится каждый вечер сидеть дома одной? И ладно если бы работа была вахтой, так это просто работа в ночную смену. А ты, как верная жена или преданная собака, стережешь место и спишь на этой синей льдине (диване) одна. Спишь и гоняешь мысли: сколько можно спать одной, может, завести кота, нужно поговорить, может, прошла любовь, мне холодно, а у других так?
Пытаюсь поговорить о том, что меня волнует, хотя бы перед сном (в другое время дела, игры, компьютер, книга, снова компьютер). Но моих чувств не разделяют и отправляют молча спать. И ты такая обиженная, потухшая шлепаешь на спальное место. И снова ждешь, пережевывая обиду и непонимание: почему родной человек тебя не слышит? Почему в его ушах постоянно звучат голоса чужих людей из игры, а не мое нежное мурлыканье? Почему меня держат на расстоянии и не пускают внутрь? Может, там кто–то в свое время порядочно наследил, и мой муж решил, что формального «доброе утро», «спокойной ночи» мне достаточно? Как показала практика – нет.
Для того чтобы я порхала, мои глаза блестели, мне нужно общение. Диалог двух душ. И именно эту информацию я пытаюсь ему донести: поговори со мной, пожалуйста. Если не хочешь вслух, то давай хоть письма писать, но я должна чувствовать тебя изнутри, разделять с тобой все. Только не гони, не проси не подходить и не разговаривать. Я согласна терпеть твои игры, местами седеющий затылок, бурные возгласы победы или поражения. Если научишь играть в эти танки, то и это готова обсуждать, но не молчать, не ждать, когда же мне дадут слово, чтобы поделиться своим сокровенным. Я так устроена, что мне (а может, и всем женщинам на планете) важно общение, внимание через слова. Через разговор мне проще излить душу, оставить сомнения, найти выход и поделиться счастьем. Лишь бы слушали и слышали, а не делали вид и кивали.
Фальшь я чувствую сразу и могу даже подыграть, но в следующий раз буду к тебе холоднее. Потому что я уже знаю: ты не слушаешь, не разделяешь мой мир, а это только отдаляет и делает меня несчастной.
И тут даже летние вечера становятся суровыми, колючими, морозными. Ты варишься в собственном соку проблем, мыслей, и разделить на две тарелочки их невозможно. Вторая исчезнет, как только окажется на столе. Ну кто тебе отшиб желание общаться? Почему все твое счастье заключается в том, чтобы забиться в свою ракушку и сидеть там одному? Зачем тогда нужна семья? Для печати в паспорте? Чтобы доказать обществу, что ты нормальный, при этом пусть жена живет сама по себе?
Говорит сама с собой, ревет сама с собой, радуется про себя, а о переживаниях вообще молчит (пятнистым слово не давали). Спит пусть без меня, домой приходит редко и не дергает меня своим «пойдем к друзьям». Я не согласна, поэтому стучу во все двери, звоню во все колокола, пытаюсь докричаться на все лады, а в ответ белая тишина.
И тут ты становишься противной сама себе. А что в тебе хорошего? Постоянно что–то просишь, требуешь, допытываешься, ждешь. Нет бы радовалась, что замуж вышла, что муж хороший, ну подумаешь, не любит говорить. Это ж пустяки для миллионов семей, а для меня – пропасть, которая ставит под вопрос сам брак.
Глава 2
Или ты думаешь, что венчание – залог счастливого брака? Но ведь если человек несчастен в нем, то какая радость в супружестве? Какая благодать, что один любит, а второй позволяет себя любить. Зачем вообще ты выбрал венчание, если идешь против очевидного: быть в горе и радости. В радости, розовых очках мы побывали, а вот там, где нужна твоя поддержка, ты оставил меня одну.
Где твое плечо? Где твоя ладонь? Где глаза и губы твои, чтобы смотреть и утешать меня, разделять мои сомнения, вместе строить будущее. Хотя тебя и так все устраивало, пока я не настояла на том, чтобы ты уволился наконец со своего завода. Уволился, потому что надоело смотреть, как все дни ты спишь (ну ночи–то ты работаешь, понятно), как потом сидишь и играешь, как все вечера я одна. Я не сторожевой пес и хочу, чтобы мой муж бывал дома, а не показывался изредка, в порядке исключения из правил.
Но такая перспектива моего милого вовсе не радовала: пришлось вылезти из подвала и начать общаться с людьми. А это ой как сложно, особенно если до этого ты все детство провел под партой, а учеба в университете казалась адом адским (и как только ты попал на факультет, где общение – главная задача?). Видно, заучить ты смог, а выстроить общение – нет. Даже с самим собой, раз постоянно прячешься. От жизни, людей, ответственности. Почему, когда я прошу совета с местом работы, ты просто молчишь? У меня есть обязательства, и я не могу их нарушить. Либо мы едем в область, либо я ищу работу тут.
После долгих метаний и споров остановились на школе в нашем городке. Пора отрабатывать диплом и применять на практике полученные знания. К тому же улыбчивая директриса обещала впихнуть его в программу, где дают жилье и автомобиль (а это значит, что мне можно будет работать по прописке мужа, а не в области, как требует закон о льготном обучении). Этот вариант нам подходил (ибо мы жили на съемной квартире).
Соревнования, тренировки, планирование, нервы, стрессы, заботы, радость побед и горечь поражений. И я, как приложение к диплому, иду за ним. Я устала. Я запуталась.
Я не чувствую себя. Свое тело. Я не знаю своих желаний. Список из мечт потерялся. Есть просто линия на асфальте, по которой я иду, как по канату, и думаю: упаду или нет. Больше ничего. Никаких мыслей. За попыткой быть незаменимой, самой лучшей для тебя я и не заметила, что перестала обращать внимание на саму себя. На свои женские хочу, платьица, ногти, цветы, встречи. Медленно–медленно моя жизнь скатилась до: где лежит, подай, принеси, нет, давай в другой раз, я занят. И блеск в глазах уже не тот. Там скорее сотая грань слезы, чем счастья.
Рассматривая свои руки, вспоминаю вчерашнее колкое замечание: у тебя пальчики, как у динозавра (и смешок такой едкий). Подношу ладонь ближе, чуть не под лупой ее рассматриваю и никак не пойму, что с пальцами не так. Вроде ровные, ну небольшие и в пятнах, но это же не смертельно, хоть и не очень красиво. Мысленно начинаю отвергать свои руки и теперь на улице стараюсь их держать в кулаке или прятать в карманы (мало ли кто еще захочет искупать их в словесной грязи). Да и комплимент «ты мой пятнистый олень» уже не нахожу красивым.
Вот ты звезда, высокий, модный, вечно надушенный и гладко выбритый. Роюсь в Интернете, где ближайший фитнес–центр и автошкола. Бег всегда меня успокаивал, а уж поездки за рулем становились подарком судьбы. Особым кайфом, когда можно ни о чем не думать, а ехать и получать счастье всеми четырьмя колесами и двумя глазами. Да что глазами, всем своим существом пропитываться счастьем. Пора умыть лицо, причесаться и сделать себе приятное, а то скоро меня в угол поставят за ненадобностью и мешком прикроют.
Глава 3
Суббота. Рано. Только первые ушлые частники не спят и караулят сонных пассажиров. Я покорно падаю в их сети и еду на вокзал. И меня не смущает, что нет билета, что водитель курит, музыка играет по кругу, а мои попутчики храпят, как слоны. Такое ощущение, что моя физическая оболочка тут, в машинке, а душа и мысли где–то очень далеко. Просто плывут за этой массой в пятьдесят три килограмма и смотрят, что она будет делать.
А она, то есть я еду на собеседование в соседний район. С программой у мужа не получилось, дальнейших попыток изменить ситуацию он не предпринял, и я автоматически взвалила ее на себя. А она такая тяжелая, что даже мои ножки сгибаются и еле тащатся (или потому что я еще не ела). Аппетита нет, сна нет, настроения тоже нет. Когда вместо «а давай тогда я устроюсь на другую работу и возьму ипотеку» ты слышишь: «ну теперь твоя очередь в школу», руки опускаются. Школа не совсем то, о чем я мечтала и к чему шла, но выбирать не приходится, и я шагаю через себя ради еб..нутых, жизненно необходимых квадратных метров. Потому что если у тебя их нет, значит, тебя нет. Как-то так получается. А жить, не имея своей коробочки, не умею. Я, как ребенок, привязываюсь к месту, вещам, обстановке. Мне жалко и трудно выбросить вещи, даже если я в них не нуждаюсь, потому что в голове всплывает: а вдруг пригодится. И они лежат годами. Вот и теперь я, как собачка–ищейка, поехала добывать нам дом (точнее, пока работу, которая его даст).
Билет в электричку, место у окна. Тут можно голову запрокинуть или просто потырить на мир. Я точно знаю, что он красивый и большой даже из панорамного окна, но сегодня все не то. Мне неспокойно и непонятно, почему я куда–то еду, почему одна, когда у мужа выходной, почему ему даже неинтересно куда. Может, я на море собралась с одним кошельком, а ты и не знаешь. Это такое вселенское доверие или до пизды дверь пофигизм? Лучше бы первое, так хоть есть надежда на чувства. И это уже моя пятая поездка. Я, как белочка, мотаюсь по области и ищу свое место. Потом приезжаю домой, как палочка дохлая, а меня даже не спросят: ты где была, что сказали.
А говорят примерно одно и то же: вы нам не подходите, так как слишком молоды, мы набрали своих, возьмем, но учителем истории. Если знаете китайский, то хоть завтра выходите. К сожалению или счастью, я не знаю чужого языка. Может, на нем бы смогла донести до своего любимого, что мне не хватает его заботы. Катастрофически. Все же от того, смогу я устроиться в школу и куда, зависит наше будущее, а ему все равно, лишь бы там была река. Ведь не я, не мы, не цивилизация, например, а река!
Я взрываюсь. Мыслями о работе делюсь с папой, он хоть помогает мне разобраться с бесконечно разными маршрутами по нашей области. Он тоже в недоумении: почему об этом пекусь только я.
Появляется предложение подруги, что он расстроен неудачей и ушел в тень. Но ведь я в этом не виновата. Есть другие источники заработка, не ломающие меня и отношения. Но кто хочет, тот найдет. У нас искать никто не хотел, и получилось то, что в школу по программе вынуждена идти работать я. Только нужно съездить забрать открепительный (или счастливый?) билет. Как думаешь, что мне достанется, а?
Глава 4
Ноги сами привели меня в автошколу. Она оказалась близко к дому и по пути на учебу, что мне было на руку. Вечером я ловила особый кайф от новых знаний. Тут уже с головой и бантиком на макушке вникаешь в суть, все сомнения развеиваешь сразу, не проверяешь на практике, а вдруг лектор ошибся? Здесь любая ошибка может стоить жизни. Интересно, почему в жизни мы редко так поступаем? Не слушаем себя, свой голос, интуицию, которая стоит на цыпочках и изо всех сил барабанит своими ручками по кастрюлькам. А мы глухи, идем, не видя преград и знаков «стоп», «опасно», «тупик».
О том, что хожу на занятия, все узнали только перед сдачей внутреннего экзамена. Пришлось попросить папу позаниматься со мной дополнительно на автодроме. Он был весьма удивлен, но все же согласился. После часа езды мат перестал сыпаться из него, как из рога изобилия, и я благополучно откатала свою программу.
Четверг был день икс. С утра предзащита диплома, после обеда – внутренний экзамен в автошколе. Я напряжена до предела, но молча перевариваю страх, волнение и беспокойство.
Утром надеваю пиджак, блузку, брюки со стрелками, захватываю ноут и пакет со сменными вещами в автошколу. Лишние украшения оставляю на столе, чтобы не отвлекали от главного. С улыбкой, как у самого довольного смайлика, я вышла из кабинета декана. Все прошло хорошо и можно готовиться к итоговой защите. Прям гора с плеч и накатывающая волна радости, что скоро безумные дни в универе закончатся, а эти контрольные, списки книг, оценки будут просто нейтральным воспоминанием. Не более.
Мчу на вокзал – и к своей ласточке. Ленка звонила и сказала, что меня ждет. Мое солнышко, глоток воздуха и просто человек, с которым я на одной волне. За три месяца учебы в автошколе мы стали очень близки. На ходу еще раз перелистываю билеты и понимаю, что перед смертью не надышишься. А мне хотелось. Хотелось еще один глоток воздуха (малюсенький, ну самый последний), один день с любимым, один год жизни в другой стране, отпуск на море, увидеть своих детей, саму себя другую и еще много чего. В несколько секунд мой мозг сгенерировал столько желаний, что только успевай их исполнять и писать новые. А все потому, что входная дверь в квартиру была не до конца закрыта. Что делать? Открыть, а вдруг там грабитель внутри? Захлопнуть и вызвать милицию? Блин, что делать? Я смотрю на дверь, как баран на новые ворота, и не знаю, как поступить. Наконец вспоминаю, что у меня есть муж, пусть придет и узнает, что там. Стараюсь попасть по нужным клавишам, но удается не сразу. Ну, давай же быстрее, телефон! Когда надо, так еле услышишь этот знакомый протяжный вызов. Истерическим шепотом сообщаю, что сдала экзамен, а когда пришла, то увидела неприкрытую дверь. Нужна помощь. А там тихо–тихо. Потом прорезался хруст и голос ответил: «Катя, у меня уроки. Я не могу прийти. Только через два часа».
Надежда на мое спасение разбилась вдребезги. Кому звонить? Кто может разделить со мной этот страх, а может, и последние минуты жизни? Я ведь до сих пор не знаю, есть там кто внутри или нет. Звоню Ленке, нервно говорю, что произошло и прошу быть со мной на связи, а я пойду внутрь квартиры. Подруга бежит ко мне со всех ног и параллельно слушает мое тяжелое дыхание.
Мысленно я простилась со всеми и тронула сырыми пальцами дверь. Она легко поддалась и открылась настежь. Теперь мы стояли лицом к лицу: мой страх и хаос, который был в квартире. Я такое видела только в кино.
Битая посуда, разрисованные стены, перевернутая мебель, раскрытые шкафы, разбросанная одежда, грязный–грязный пол. На минуту я просто потеряла способность разговаривать. Заходить было страшно, и я медленно съехала по стене подъезда. А тут Ленка с дико взволнованным лицом. Вместе набираем телефон милиции и трясемся.
Дяди в форме, мигалки, обученная собака, хрень для взятия отпечатков пальцев, куча бумаг. Полный набор из телевизора, только со мной в главной роли. Когда они зашли в квартиру, просмотрели внимательно все наши тридцать метров и позвали меня, то я расплакалась. Приди я на пять минут раньше, то какой-нибудь наркоша мог меня шлепнуть чем попало ради дозы. В это время пришел муж. Ближайшие несколько часов мы провели за составлением протокола, описи пропавшего имущества. Когда все ушли, то сил разбирать этот завал просто не было. От стресса я уснула прямо на куртке возле окна. Два дня мы жили со старым замком, дергаясь от каждого шороха (а вдруг они опять к нам лезут), потому что купить новый было просто не на что. Речи о том, чтобы занять и привести мое состояние в норму, естественно, не было.
Глава 5
Несколько дней я отходила от случившегося. Страх, что за мной кто–то следит, не отпускал. Открыть дверь – целое испытание. Сосед на балконе сказал, что, когда услышал шум, подумал, что мы переезжаем. Как в воду глядел или накаркал – не знаю, что лучше.