Стараясь не отставать, подполковник Коробей шагал по неширокому коридору за молодым офицером и краем глаза пытался прочитать таблички на расположенных по обе стороны дверях кабинетов. Ему даже хотелось иногда перейти на строевой шаг, чтобы подчеркнуть ответственность момента, но он сдерживал себя, понимая, что его гражданский костюм и до зеркального блеска начищенные ботинки с пижонскими носами лодочкой никак этому не будут соответствовать.
Наконец сопровождавший офицер резко повернулся и вошел в одну из дверей. Подполковник последовал за ним и оказался во вполне себе по современному обставленной приемной.
– Подполковник Коробей? – поднялся со своего места секретарь.
– В запасе, – четко, по-военному ответил он и протянул молодому офицеру документы.
– Не надо бумаг. Проходите. Вас уже ожидают, – улыбнулся тот и, сделав шаг к двери, находящейся рядом с его столом, чуть приоткрыл ее.
Как на плацу, развернувшись на каблуках, посетитель вошел в кабинет начальства.
– А вот и Павел Олегович Коробей! Он же генерал-майор Марчук, трагически погибший на Донбассе от рук украинских террористов. Здравствуйте, здравствуйте, – от стола совещаний поднялся подтянутый офицер в адмиральской форме и протянул ему руку.
– Товарищ адмирал…, – вытянувшись по струнке и подобрав совсем нестроевой живот, начал было Коробей, но глава ГРУ его остановил.
– Не надо формальностей. Мы не на параде, – он сделал приглашающий жест в сторону стола для совещаний, где стоял поднос с чаем и печеньем. – Я вас пригласил, чтобы лично поблагодарить за успешно проведенную операцию и сообщить, что вы представлены к высокой государственной награде – медали «За отвагу» за личное мужество, проявленное при выполнении специального задания по обеспечению безопасности и национальных интересов Российской Федерации.
– Служу России! – снова вытянулся по стойке «смирно» подполковник.
– И очень хорошо служите, должен вам сказать, – видя такое рвение, улыбнулся адмирал. – Спецоперация, в которой вы принимали непосредственное участие, завершилась успешно. Все поставленные цели достигнуты. Садитесь. Выпьем по чашечке чая. Вы мне расскажете ваши впечатления. Как все прошло. Не заметили ли вы чего подозрительного в последние несколько дней перед финалом. А то ведь, знаете, инспекторы ОБСЕ только на первый взгляд кажутся простачками. На самом деле там по большей части кадровые разведчики. Отчет я ваш читал. Так что общие моменты можете опустить. Меня интересуют детали. Кто косо посмотрел, кто что сказал, на что намекнул.
– Все прошло как планировали, – доложил Коробей, принимая предложенную ему хозяином кабинета чашку чая.
А спланированно все было действительно тонко и тщательно. Так, что позавидует самый изощренный сценарист голливудских шпионских боевиков.
Летом прошлого года, когда подполковник запаса Коробей с женой копошились на даче под Пензой, к его дому подъехал черный внедорожник с номерами Министерства обороны. Сердце подполковника тогда недобро ёкнуло. Крупных грешков за время службы зампотылом территориального управления ВСК54 за ним не числилось, а вот мелких дотошный особист на пару тройку серьезных разбирательств мог вполне насобирать. А там, как начнут копать, так и до скамьи недалеко. Но все страхи заслуженного военного пенсионера оказались напрасными. Гости оказались офицерами ГРУ и предложили Коробею поучаствовать в одной очень серьезной операции. Ему предлагалось сыграть роль генерала Марчука, руководителя группы российских инспекторов при миссии ОБСЕ на Донбассе. Все выглядело, как самая настоящая тайная операция. Сердце подполковника в тот момент наполнилось гордостью от осознания того, что на старости лет он, отставной военный строитель, поучаствует в серьезном большом деле и будет играть в нем чуть ли не первую скрипку, находясь на нелегальном положении, как реальный шпион, под чужим именем и с чужой легендой.
Не устояв перед соблазном через несколько лет рассказать внукам, как он работал на ГРУ, Коробей согласился. Вечером, надувая щеки от важности, он объявил жене, что Родина снова позвала его в бой и что скоро он поедет в длительную командировку. Жена, неприлично хихикнув, налила ему рюмочку смородиновой наливки и незло пошутила про возраст, живот и только начавшую восстанавливаться после службы печень. Каково же было ее удивление, когда через два дня подполковник предъявил ей предписание военкомата о спецпризыве в Главное управление ВСК в Москву. Поохав-поахав, она помогла мужу собрать дорожную сумку и наутро проводила до специально присланного за ним все того же черного внедорожника, что заезжал на дачу.
Тому, что из десятка кандидатов грушники выбрали именно подполковника запаса Коробея, было несколько причин. Всю свою жизнь он прослужил в строительных войсках вначале в Сибирском, а после его реорганизации в Центральном военном округе. Строил в военных городках дома, дороги, всякие другие объекты. Не сам, конечно, строил, а отвечал за снабжение и распределение ресурсов. По роду службы нигде не светился, поэтому был абсолютно неинтересен иностранным разведкам, еще в 90-х создавшим, а теперь всеми способами пытавшимся поддерживать полную базу старшего офицерского состава Вооруженных сил РФ. Их просто не интересовали строительные войска, которым за склонность к халтуре еще в советские времена придумали шуточный девиз: «Кирпич на кирпич – гони, бабка, магарыч». Кроме этого важного фактора ГРУ привлекло то, что по службе Коробей характеризовался как дотошный, въедливый и придирчивый командир, среди коллег слыл хитрюгой, пронырой и человеком, способным подстроиться под любую ситуацию. Как раз такой и нужен был на Донбассе в миссии ОБСЕ, чтобы попортить нервы и хохлам, и европейцам при контроле очередного отвода вооружений с линии разграничения. В общем, разведчикам подполковник показался очень привлекательным кандидатом.
На загородной даче месяц с Коробеем ГРУ работали специалисты, объясняли его будущие обязанности и день за днем приучали к генеральскому званию и новой присвоенной по легенде фамилии Марчук. В конце курса подготовки он настолько вжился в образ, что уже стал командным голосом покрикивать на персонал и охрану.
Получив долгожданное заключение о готовности к операции, подполковник (а теперь генерал-майор Марчук) по ротации сменил предыдущего главу российских инспекторов миссии ОБСЕ на Донбассе. В его задачу входил контроль за отводом войск ДНР и ВСУ с линии разграничения. Вернее, сам контроль осуществляли приданные офицеры Минобороны, а он лишь делал важное лицо, сердито надувал щеки, невнятно бурчал, чем значительно осложнял жизнь иностранному переводчику, и с недовольным видом уставшего боярина подписывал предварительно согласованные протоколы и заявления. То есть делал именно то, что, по легенде, от него требовали разведчики.
В таком режиме прошло пять месяцев. И вот как раз после Нового года Коробею, у которого в голове еще не совсем рассеялся праздничный угар, навеянный местным гостеприимством, объявили, что его миссия успешно завершена, и он отзывается в Москву. Как раз на ту же дачу, где проходил подготовку. По приезду в подмосковном лесу он провел два скучных дня из-за того, что был полностью лишен контакта с внешним миром – ни ТВ, ни телефона, ни Интернета, ни с персоналом поговорить, потому что те только загадочно улыбались и многозначительно прикладывали палец к губам.
Тем временем операция на Донбассе вступила в свою заключительную фазу. Группа российских инспекторов во главе с генерал-майором Марчуком должна была в составе делегации ОБСЕ участвовать в переговорах с командованием ВСУ на контролируемой Украиной территории. Вертолет с делегацией вылетел на встречу около семи утра. В 7.18 он, послав сигнал об обстреле с украинской стороны, пропал с радаров.
Перед этим трагическим событием в селе, находящемся по пути следования вертушки, кто-то пустил слух, что в 7 утра нацбаты55 будут сбивать москальский вертолет, поэтому немногие оставшиеся жители вывалили на улицу, чтобы посмотреть на это зрелище. Некоторые даже умудрились передать информацию о готовящемся теракте на ближайший блокпост ДНР, но те то ли не придали ей значения, то ли забыли отправить дальше по команде. Во всяком случае, минут в двадцать восьмого утра десяток сельчан видели, как немного в стороне с включенными ходовыми огнями на высоте около пятисот метров с востока на запад прошел вертолет. Еще они видели, как из зеленки, где были позиции нацбатальона, в сторону вертушки метнулись две яркие искры ракет ПЗРК, после чего в небе полыхнул взрыв и горящий вертолет рухнул на лес в километре от села. Через несколько секунд на месте падения раздался еще один взрыв и вырос яркий столб огня. По-видимому, сдетонировали баки с горючим. Жители, приученные украинскими снайперами не ходить по окрестностям, тихо проклиная нациков, разошлись по домам.
На самом деле никаких ракет не было. Как только «Ансат»56, в котором якобы летели российские инспекторы, вошел в нейтральную зону разграничения, из зеленки с украинской стороны сработала специально подготовленная закладка из спаренных 80-миллиметровых вертолетных НАРов57, которые благополучно ушли мимо цели в пустоту ночного неба. В нужное время один из пилотов вертолета сбросил бочку с бензином с прикрепленной к ней гранатой от «Шмеля»58, которая сдетонировала метрах в ста ниже и огненным шаром упала на обширную вырубку. Именно ее сельчане приняли за подбитый вертолет. Сам «Ансат» аккуратно приземлился рядом. Пилоты, опытные спецназовцы ГРУ, не глуша мотор, посадили в свои кресла два заранее подготовленных трупа и облили внутренности вертушки керосином. Теперь в вертолете находилось пять мертвых тел: два «члена экипажа» и три тела «группы инспекторов генерала Марчука», тоже заранее подготовленных, одетых в военную форму с документами и всеми прочими свидетельствами аутентичности. Затем спецназовцы прикрепили к одному из двигателей вертолета боевую часть от ПЗРК Игла59. Вторую установили в районе топливного бака. Отбежав за деревья, они привели в действие детонаторы. Оба устройства сработали синхронно, взметнув в воздух огненный шар. От взрыва вертолет разрушился и накренился на правый бок. Вращающийся винт посек в труху низкий кустарник, вспахал землю и разлетелся на части, создавая полное впечатление того, что вертолет рухнул с неба и развалился при падении. Удовлетворенные результатом, спецназовцы исчезли в темноте.
Через полчаса на место прибыла спасательная группа бойцов ДНР, оцепившая место падения «Ансата», а когда рассвело, подтянулись с десяток сотрудников ОБСЕ и несколько старших офицеров ВСУ. Картина, представшая перед их глазами, была действительно шокирующая. Развороченный фюзеляж вертолета лежал на боку и смрадно дымился, пропитывая лес запахом горелой человеческой плоти и пластика. Зафиксировав место крушения на камеры с разных ракурсов, один из инспекторов надел легкий костюм химзащиты, противогаз и забрался внутрь, чтобы взять пробы ДНК с обугленных тел пассажиров для сравнения с имеющейся базой образцов, переданной им ранее Минобороны РФ. Другой сотрудник для проведения экспертизы взрывчатого вещества сделал несколько соскребов с мест «попадания» ПЗРК на двигателе и в районе бака.
Несмотря на обреченный вид и понимание трагичности произошедшего, было понятно, что вся группа не планирует надолго оставаться на месте крушения. ОБСЕ собирались по максимуму зафиксировать обстоятельства атаки на российский вертолет до того, как на место прибудет следственная группа военной прокуратуры ДНР. Украинские военные стояли в стороне с хмурыми лицами и снимали все происходящее на телефоны, изредка связываясь с кем-то по рации. Внезапно один из европейских инспекторов, получивший на смарт сообщение, засуетился и что-то возбужденно залопотал на английском. Вся группа ОБСЕ быстро собралась, чуть ли не бегом направилась к просеке, где были оставлены их машины. Ничего не понимающие украинские офицеры, опасливо озираясь по сторонам, поспешили за ними. Заработала рация и у командира группы ДНР.
– Что там? – настороженно спросил один из бойцов.
– Похоже, со стороны России ответка летит.
– Круто. Тогда, может, свалим отсюда, а то еще и нас накроет.
– Нет. У нас приказ держать периметр. Через полчаса сюда прибудет группа следователей.
– Держать так держать, – боец прислонился к осине и достал сигарету. Он картинно чиркнул Зиппо и уже поднес ее к лицу, но остановил движение, вслушиваясь в нарастающий в небе гул, идущий с востока.
Через секунду над их головами раздался протяжный вой, похожий на зов гигантского мистического чудовища, и в километре, там, где находились позиции нацбата, послышался оглушительный грохот. Лес качнуло взрывной волной. На головы посыпалась оставшаяся с осени листва. Небо озарили яркие всполохи взрывов.
– Нихера себе, – уважительно покачал головой боец.
– Наконец-то, – восхищенно выдохнул командир группы. – Десять лет ждали. Вот теперь повоюем, – он снял с плеч небольшой рюкзак и, достав советских времен алюминиевую флягу, одним движением ладони скрутил пробку. – Ну! За силу русского оружия!
Тем временем взрывы на позициях нацбата закончились. С запада потянуло гарью, и лес понемногу начало заволакивать дымом. Но тишина длилась недолго. Через несколько минут в небе снова раздался гул, но уже более низкий и какой-то далекий. И грохот взрывов в глубине украинской территории на этот раз был более глухой, напоминающий далекие раскаты грома.
– По тылам бьют, – с видом знатока сказал боец, возвращая фляжку командиру. – Интересно только, чем и откуда. Это явно не «Грады».
Это действительно были не «Грады». По нацбату работал усиленный дивизион дальнобойных 300-миллиметровых РСЗО «Торнадо-С». Из района приграничной с Украиной российской Екатериновки. Восемнадцать установок выпустили 216 ракет по трем целям. Первый залп пришелся по передовым позициям нацбата в районе атаки на российский вертолет. Второй ушел в глубину украинской территории и накрыл его основную базу и штаб, располагавшийся в доме отдыха горняков в районе поселка Богатырь, успешно отжатом нациками еще в четырнадцатом году. Третий – по базе отдыха нацбата в бывшем пионерском лагере у поселка Селидово. Затем возникла короткая пауза, дивизион быстро перезарядился и отработал по целям еще одного нацбата уже в Мариупольской области. Отстрелявшись, ракетчики спокойно свернулись и выдвинулись в запасной район для штатного облуживания матчасти и ожидания дальнейших приказов.
Во время огневого налета использовались ракеты с кассетными и термобарическими боевыми частями, рассчитанные на поражение живой силы и легкобронированной техники. Залп одной установки был способен накрыть площадь в шестьдесят пять гектаров. Учитывая относительную компактность целей и количество выпущенных снарядов, покрытие целей было многократным, так что шансов остаться в живых у бойцов нацбата, попавших под огневой налет, практически не было.
Одновременно с ударом по позициям двух нацбатов в районе Донецка и Мариуполя над акваторией Азовского моря случился еще один инцидент.
Облеты региона американским стратегическим разведывательным беспилотником «Глобал Хоук» были делом привычным и происходили с неравными интервалами 3-4 раза в месяц. Обычно БПЛА делал несколько заходов с украинской стороны вдоль границы с непризнанными республиками, облетал Крым с запада, затем разворачивался и шел от Одессы к Мариуполю. В районе Мелитополя он поворачивал на юг, заходил на акваторию Азовского моря над Кириловкой и начинал нарезать круги, сканируя обширный регион с радиусом двести километров, захватывающий весь Крым и российское побережье от Ростова до Краснодара. Смысла в таком маневре с точки зрения разведки было мало. Для получения данных достаточно было и одного пролета, так что в южной группе ПВО, прикрывающей этот регион, справедливо полагали, что делается это специально, чтобы позлить русских.
В то памятное утро американский «Глобал Хоук», взлетевший с базы Кымпия-Турзий в Румынии, тоже оказался над Азовским морем, выполняя свою незатейливую рутину. Каково же было удивление операторов, когда в ста семидесяти километрах севернее на границе с Украиной он обнаружил дивизион российских РСЗО, выстроенный в боевой порядок. Старший смены тут же доложил начальству и развернул аппарат на северо-восток, чтобы расположенный в носовой части радар с синтезированной апертурой мог четче просканировать расположение неизвестно как появившихся у самой украинской границы систем залпового огня. Реактивный двигатель беспилотника в рабочем режиме поддерживает скорость около 600 км/ч, поэтому понадобилось всего несколько минут, чтобы он пересек установленную Министерством обороны РФ дополнительную пятидесятикилометровую зону безопасности.