Вошел Роман и прерванную песню продолжили вместе с флейтой. По окончании, пани Агата захлопала в ладоши и похвалила:
– Хорошо у вас получилось. Я и не знала, что флейта и пианино гармонируют.
– Пани, если вы меня одобряете, я вам сыграю еще и наш походный марш.
– А что я вам говорил? – пользуясь тем, что Роман отошел к столу и вынул из кармана свою маленькую книжечку с нотами и искал свой любимый марш, шепотом сказал девушкам Густав.
После музыки пани Агата пригласила гостей в столовую и, только уселись, вошла Павлина, неся на подносе в кофейнике ароматный шоколад и целую гору свеженьких пончиков. Девушки подскочили и помогли все это расставить на стол. Янина представила Павлину:
–– Наша с Зосей мама, Павлина Василевская.
Офицеры поднялись и почтительно поклонились, поцеловав Павлине руку. Они поняли, что эта женщина пользуется в доме уважением. Чтобы сделать девушкам приятное, гости стали хвалить пончики.
– Пани Вишневская сама пекла такие вкусные пончики? – спросил Роман.
– Да, сама. Кухарке некогда, и я сама пекла. Я давно служу у господ Раевских и многому научилась.
– Мама, милая, ты у нас не служишь, а вместе с тётей Агатой ведете хозяйство, – сказала с досадой Янина.
– Да-да, Яничка, милая, конечно, с пани Агатой хозяйничаю. Ты уж прости меня, что не так выразилась. Знаешь, я женщина простая, ты уж меня извини.
Еще поговорив о том, о сем, гости пожелали доброй ночи и ушли.
– Ну, что скажешь Яня? – спросила Зося.
– А что мне говорить? Знаешь, мне твой Густав категорически не нравится. Сразу видно, что это ядовитый человек. Ты, Яня, в него не влюбляйся, лучше полюби Романа. Я тебе говорю, что это ух! Мужчина. А Густав исподтишка ябедничает.
– Зося, а тебе Романа не жалко? Ты же его любишь, а мне предлагаешь.
– Да что с того, что он мне нравится, если я ему не нравлюсь. Полюби его Яня, полюби. Он этого стоит.
– Нет-нет, Зося, он мне не нравится, а что Густав его критикует, возможно, он того стоит. И при том, как мы можем судить, если их не знаем, а за два дня человека не узнаешь.
– Может и так, – вздохнула Зося, – Спокойной ночи, я уже сплю.
Девушки направились в спальню. Зося накрылась летним одеялом и тут же уснула, а Янина долго еще не могла уснуть. Она думала над словами подруги. “А в самом деле, почему Густав так старается выпятить недостатки своего брата? Правда, он ему далекий брат, почти чужой, но раз они вместе росли и такое горе перенесли, только от этого уже можно породниться. Нет-нет, Густав прав, наверно Роман ему крепко насолил, раз тот ему мстит таким способом. Правда, если присмотреться, Роман очень привлекателен, а Густав даже некрасивый. Разве что ростом хорош, стройный и все. А если гоняться за красотой, то это тоже ни к чему”. Так рассуждая, Янина не заметила, как уснула.
Глава 3. Страсти в поместье Раевских
Завтрак прошел оживленно, пани Агата рассказывала о своем хозяйстве, о прошлых временах и еще много о чем.
– Да, я все время о своем хозяйстве, а теперь вы нам что-нибудь расскажите.
– Мы уже всё о себе рассказали, наша юность прошла неинтересно, – сказал Густав.
– Ну, а на службе?
– Служба наша тоже монотонная, – отозвался Роман, – Не о чем рассказывать, ходишь по одной дорожке взад-вперед. От этой ходьбы голова кружится. А вот мы с Густавом хотим вам что-то предложить.
– Пожалуйста, предлагайте, мы послушаем, – оживилась пани Агата.
– Вчера наши солдаты ходили в лес и говорят, там такая красота, столько грибов, хоть косой коси. И мы оба подумали, а что, если бы мы все поехали в лес?
– Как все? Девочки, я и Павлина? Вы так сказали? – уточнила пани Агата.
– Да, вот именно. Всем семейством, и на целый день.
– Да, это хорошо, очень интересно, что-то вроде маленького пикника. Но там ведь звери, а женщины боятся зверей, – обеспокоилась пани Павлина.
– О. пани, с такими солдатами, как мы, вам нечего бояться. – отозвался Густав.
– Ну, что вы на это скажете, девочки? – спросила пани Агата.
Девушки запрыгали, заплясали.
– Тетенька, милая, да это же очень хорошо! Правда, Зося? – воскликнула Янина.
– Ты еще спрашиваешь! Конечно, хорошо. Мы поедем на наших лошадях верхом, а тетя и мамочка в телеге. Заедем в лес далеко-далеко, где мы еще не были. Да, в таком случае присядем, посоветуемся, что мы с собой возьмем, – возбужденно заговорила Зося.
– Ничего такого особенного брать не надо, – сказал Роман.
– А что же будем есть, сырые грибы? – спросила Зося.
– Нет, зачем есть сырые. Вы посмотрите, как устраиваются военные в дороге. В лесу есть дичь, в реке рыба. Возьмем большую кастрюлю, сковороду, немного любой крупы, соль, хлеб, немного постного масла, несколько тарелок, нож. И пикник получится богатейший. Да, что я еще забыл сказать, если у вас есть холсты, возьмем и сделаем палатки, а если нет, сделаем из веток. Это на случай дождя, – продолжил Роман.
– Хорошо, пойду к пану Бондарыку и спрошу, имеются ли у него холсты, а вы уж, девочки, развлекайте гостей, – сказала пани Агата.
– Хорошо, тетя, постараемся, – ответила Янина.
– Я предлагаю пойти в сад. Хорошо? – предложила Зося и первая направилась к выходу. Все последовали за ней.
– Я, например, с удовольствием посмотрю ваш сад. Мы с Густавом знаем только несколько кустов злополучной смородины, где я с вами так нелепо пошутил, за что попал к вам в немилость, кажется, навсегда. Не так ли, панна Янина? – спросил Роман, с тревогой и нежностью глядя на Янину.
Янина чуть порозовела, потом быстрым взглядом окинула Романа, и порывисто ответила вопросом:
– А как в такой ситуации я должна была поступить?
– Да, это верно, я на вашем месте поступил бы также. Но, не пора ли меня уже простить? Разве такой уж смертельный грех я учинил? Панна Янина, как мне искупить свою ошибку? – смущаясь, проговорил Роман и во время этого разговора, взяв руку Янины, трижды поцеловал и прижал к груди, глядя ей в глаза и дожидаясь ответа.
Осторожно освобождая руку, Янина, наконец, ответила:
– Пан Роман, я уже давно об этом забыла, ведь это была смешная шутка. Мы с Зосей посмеялись и давно забыли.
– Говорите, забыли, а все-таки простить не можете, – заметил Роман.
– Да нет же, нет, – уверила Янина.
– Если так, то подарите мне что-нибудь в знак прощения, – попросил Роман.
– Что же вам подарить? У меня ничего такого нет, а кольца вам дать не могу, – отбивалась Янина.
– Почему же кольца не можете подарить? Слишком дорогая вещь? – настаивал Роман.
– Нет, не в ценности заключается подарок, а в том, что кольцо, говорят, символический подарок, – пояснила Янина.
– Вот как! Первый раз слышу. Тогда сорвите незабудку своей рукой и подарите мне, я буду ее всегда носить. Говорят, незабудка символ надежды и долгой памяти. А вдруг она когда-то счастье принесет, – мечтательно произнес Роман.
– Дай бог вам счастья, пан Роман. Желаю от души. Вот вам два стебелька, чтобы вы нашли достойную подругу и были счастливы всю жизнь.
– За пожелание спасибо, а подруги у меня не будет.
– Решили пожизненно остаться на военной службе?
– Нет-нет. Нам с Густавом уже давно надоела военщина. Через год мы демобилизуемся.
– А потом, что будете делать? Вернетесь домой, отремонтируете ваш домишко, поженитесь, и будете счастливо жить?
– Нет, панна Янина, домой я не вернусь, потому, что его у меня нет.
– Тогда будете жить у вашей будущей жены? Ведь многие так живут,– невольно подсказала Янина.
– Нет, панна Янина, я никогда не женюсь, потому что, кого я люблю, тот меня не хочет, а других не хочу я.
– Почему же вы такой принципиальный?
– Это не принцип уважения, панна Янина, а веление сердца.
Кто знает, до чего бы они договорились, если бы им не помешал Густав. Зося, как могла, придерживала его возле себя, из сил выбивалась, но он ее почти не слушал, отвечал невпопад, потому, что все его внимание было обращено на идущих сзади. Он то оглядывался, то прислушивался к их разговору, и временами подпрыгивал, услышав, о чем они говорят. Наконец, не выдержал, и оставив Зосю, догнал Янину и Романа. Покраснев от злости, он сквозь зубы сказал:
– Вы полагаете, если мы будем идти черепашьим шагом, то хоть к вечеру увидим этот сад?
– Не увидим, так не увидим. Приедем ещё раз и посмотрим, – ответил Роман.
– Господа, вы спорите? Что это значит? Если причиной оказались мы с Зосей, тогда до свидания. Пошли, Зося.
– Яня, не пойдем. Пан Густав и пан Роман при нас поспорили и пусть при нас помирятся. Тогда я спокойно уйду.
Густав опомнился и попросил у девушек прощения.
– Какая вы, пани Зося, умница. Вы боялись, что когда уйдете, мальчики подерутся? Извините, я немного вспылил. И ты, Роман, извини, я что-то сегодня раздражен.
– Тебя, наверно, утром бешеная муха укусила. Да, Густав?
– Может, и так.
– Вы на реке были? Река у нас довольно далеко.
– Разве это далеко? А вода чистая, прозрачная, видно, как рыба плавает, дно каменистое, я с таким наслаждением искупался.
– А, это вы были, наверно, у брода. А крепость издали видели?
– Конечно, видел. А что это за призраки в крепости живут? Помните, панна Зося, вы тогда вспоминали? Расскажите, пожалуйста. Я люблю всякие легенды слушать.
– Я многого не знаю. Вот если бы дедушка мой рассказал, он много знает. Он вообще эту местность знает хорошо, все уголочки.
– А если бы он с нами завтра на пикник поехал, как вы думаете, он согласится?
– Ой, это же прекрасно. Давай, Зося, поедем к нему и спросим.
– А если мы с вами поедем, он не испугается?
– Конечно, нет. Я знаю, дед будет рад. Ведь он тоже был когда-то солдатом. После обеда поедем.
В саду на другой аллейке показался мальчик. Когда он увидел, что его заметили, помахал рукой, призывая к себе. Но, Зося громко позвала его к себе:
– Стасик, Стасик! Иди сюда.
Мальчик прибежал и, глядя во все глаза на военных, сказал девушкам, теребя в руках свою старую фуражку:
– Пани сказала, чтобы барышни шли домой. До обеда осталось два часа, и надо приготовить стол.
– И что еще сказала? – спросил Роман.
– Да ничего такого. Я только слышал, как она говорила пани Вишневской; “И чего они лазают в этом саду до сих пор? Можно уже в Варшаву сходить и вернуться”.
Все засмеялись, а Роман стал его выспрашивать:
– А что пани еще сказала?
– А я больше не скажу, что она говорила.
– Почему же, почему? Скажи, Стасик.
– Не скажу потому, что вы все смеетесь.
– А если я тебе дам пять грошей, скажешь? – настаивал Роман.
Мальчик посмотрел на монету, поднял вверх брови, и с пренебрежением сказал:
– Пхи, какая невидаль, пять грошей. Панна Янина иногда дает мне целый злотый.
– О, какой ты дорогой! В таком случае и я дам тебе злотый.
Мальчик покрутил головой и сказал:
– Теперь уже и злотый не поможет. До свидания, меня ждут.
И мальчик убежал, только пятки мелькнули в траве.
– Резонный парень. Чей он? – спросил Роман.
– Одного из наших конюхов. Мальчик действительно смекалистый, я его часто посылаю куда-нибудь.
Уже третий день пограничники гостили в поместье Раевских. Был четверг. Два предыдущих дня Роман Зарыцкий был молчалив. Всё это время говорил за обоих Густав. Зато сегодня Роман был оживлен и разговорчив, за столом ухаживал за дамами, много шутил. Янина с интересом смотрела на него, старалась понять, отчего он так переменился.
Зато Густав буквально выходил из себя. Не в силах скрыть злобы, он то покусывал губы, то хрустел пальцами. За столом крутился на стуле, ерзал туда-сюда. Даже пани Агата обратила внимание. Когда кончился обед, Густав, сославшись на головную боль, ушел. После его ухода пани Агата спросила:
– Что с паном Густавом, он болен? Вы не знаете, пан Роман?
– Не знаю, пани, он с самого утра психует. Наверно, на левую ногу встал. А может его змея ужалила. Но вы не беспокойтесь, пани, с нами, людьми, всякое бывает.
– Пан Роман, вы это серьезно говорите? Змея укусила пана Густава, или вы шутите? – пани Агата с вытаращенными глазами смотрела поочередно то на офицера, то на девушек, которые давились от смеха, стараясь скрыть это от тетки.
– Уважаемая пани, не беспокойтесь, я, конечно, пошутил. А Густав не больной, он здоров, как вол. И голова его совсем не болит. Просто хандрит с самого утра.
– Но, какая-то причина есть, что он нервничает? Вы, наверно, знаете, а не знаете, спросите, – обеспокоилась пани Агата.
– Я его уже спрашивал. Так он на меня бросился, как тигр, чуть на куски не растерзал. Так, что больше я к нему не пойду.
– Да, вы правы. Я сама его спрошу, когда он придет на ужин. Бедный мальчик, что-то его мучает. Да, девочки, позаботьтесь о нем, развлеките его, – сокрушалась пани Агата.
– И не подумаю. Еще чего. Буду я капризных солдат развлекать, – сказала Зося, когда пани Агата вышла из комнаты.
– Зося, а что случилось? Злость пана Густава на тебя перешла? – спросила Янина.
– А может, Густав вас чем-то обидел? – добавил Роман.
– Нет, меня лично он не очень обидел. Но своим поведением, мне кажется, он всех обидел. И развлекать его, я не намерена.
– Да, сегодня день недоразумений. Один вы, пан Роман, вопреки всему, веселый. Чем это объяснить? – спросила Янина.
– Вы дали мне веселье.
– Я?!
– Да, вы мне сердце согрели своей рукой, и оно радуется.
– А разве я вам напрашивалась?
– К сожалению, нет. Я сам эту лечебную руку себе на грудь положил, и это было хорошо. А вот если бы она сама, по своей воле, легла, я был бы по-настоящему в раю. Панна Янина, сделайте меня счастливым, – попросил Роман.
– Этого я не могу.
– Почему?
– А разве можно сразу двоих любить?
– А вы уже кого-то любите?
– Кажется, да.
– О! Если это тот, о ком думаю, поверьте, не надо. Вы крепко потом пожалеете, – с грустью в голосе сказал Роман.
– Может, и пожалею, – рассеяно, словно сама себе, ответила Янина, немного помолчала, но тут же улыбнулась, – Извините, пан Роман, мне пора.
– А можно мне вам помочь? – предложил вдруг Роман ей и вошедшей к ним Зосе.
– По хозяйству? – рассмеялась девушки.
– Можно и по хозяйству. Солдат не тот пан, что только языком. Он много чего может руками: и убраться, и постирать, и обед приготовить… И даже детей нянчить, – смеясь, добавил он после паузы, – Этому его жена быстро научит, если, конечно, она у него будет.
– Ну, если солдат такой всезнающий, вот вам хлебница, хлеб, доска и нож. Ну, что, управитесь? – спросила Янина.
– Что за вопрос, конечно! Только для этого дела голову надо повязать косынкой и передник надеть. Найдется у вас? – спросил Роман.
– Конечно, сейчас я вам принесу, – сказала Зося и умчалась.
Прибежав в кухню, она попросила у матери косынку, и не дождавшись разрешения, сама сняла у неё с головы, а чистый передник вынула из шкафа.
– Ты чего так спешишь? К обеду еще целый час. Не бегай так, а то опрокинешь ведра. И зачем тебе понадобился передник?
– Ой, мама, это пан Роман попросил. Он нам помогает. И говорит, что нехорошо так к хлебу приступать.
– Так это ты ему несешь?
– Да, мамочка, ему. Ой, мама, если бы ты знала, какой он интересный, а Янка, дура, его не любит. Ты понимаешь, полюбила этого рыжего. Ну, что ты ей скажешь.
– Видишь ли, Зося, кому что нравится. На вкус и цвет товарища нет. Ну, иди-иди, а я через минуту приду и посмотрю, каков он за женской работой.
Когда Зося ушла в кухню, к окну подошел солдат, держа в руке красивый, весь в цветах, платок. Окно было открыто, и отсалютовав всем воинским приветствием, он сказал, обратившись к офицеру:
– Пан капитан, солдат Бренчик ходил без вашего разрешения в село, и там взял этот платок. А за ним вслед прибежала молодая женщина и попросила отдать ей её вещь. А тот стал дразнить её и требовать: “Полюби меня, тогда отдам”.
– Шельма какая, – негромко сказал капитан и добавил, – А ты, Антось, пойди к пану поручику.
– Я к нему ходил, пан капитан. Так он еле выслушал, а потом, как закричит: “Зачем мне ваши бабы?!” Я стал настаивать, а он еще хуже стал кричать, и сказал, чтоб я шел ко всем лешим, а лучше к капитану, потому что ему все равно делать нечего, ходит как тюфяк и только девушкам голову морочит.