– Это с чего же такой вывод?
«С того, что она пыталась убить кровососа, псевдоплоть и снорка. Представь себе, у нее ничего не вышло. Следовательно, она не может причинить нам вреда. Ее способность понимать местных хищников никуда не делась, но расправляться с ними она не в состоянии».
– Вот это интересная новость, – оживился Дым, поднимаясь на ноги. – Вот за это спасибо.
«Всего лишь делюсь наблюдениями» – отозвалась химера, будто скромничала.
– Поверь, очень полезными могут оказаться твои наблюдения. Могу я тебя попросить о небольшом одолжении? – деликатно поинтересовался бармен.
«Пожалуй» – немного поразмыслив, согласилась та.
– Если столкнешься с Динкой, понаблюдай за ней еще, пожалуйста. И дай мне знать. Сдается мне, твои наблюдения могут оказаться не просто полезными, а бесценными.
«Предлагаешь мне следить за маленькой самкой? Что ж, это интересно. Я поделюсь, если замечу что-то стоящее» – пообещала химера. «В конце концов, мне не часто доводится беседовать с кем-то достаточно умным».
– Ты прелесть, – улыбнулся Дым.
Химера выгнула спину и потянулась, показывая, что похвала ей приятна.
«Ты направляешь к Доктору, ведь так?».
– Конечно, – подтвердил бармен. – Видимо, на данный момент, он из нас всех самый умный.
«Хорошо. Быть может, мы еще увидимся там» – подытожила хищница и одним мощным прыжком скрылась в зарослях.
Дым проводил ее взглядом и задумался о том, каким образом Зона умудрилась сотворить столь прекрасное и столь пугающее создание. Химера была не только одним из самых опасных порождений Зоны, но и одним из самых умных. И это не могло не восхищать.
Еще раз быстро перекурив, он разогнал прочь мысли о хищнице и сосредоточился на том, как можно применить на практике полученную от нее информацию. Однако ничего стоящего в голову не приходило, поэтому он прибавил шаг, намереваясь как можно скорее добраться до центра Болот. В его понимании, Доктор мог оказаться именно тем человеком, который даст подходящий совет.
Искусство жить
– Ты до конца дней своих собираешься койку пролеживать или будем тебя к жизни возвращать? – вместо приветствия поинтересовался Илья.
– А что, есть смысл возвращать? – проворчал Хохот.
– Видишь ли, Дым просил тебя любыми способами на ноги поставить.
– Интересно мне знать, как ты это сделаешь, если я не захочу?
– Накачаю тебя чем-нибудь этаким, – пожал плечами ученый. – Ты даже не представляешь, сколько у меня всяких занятных веществ в запасе. А потом за ворота тебя вытащу и придам ускорение в сторону бара.
– Вот всегда знал, что ты у нас добрейшей души человек, – расхохотался сталкер. – На что угодно пойдешь, но помереть спокойно не дашь. Я тут всерьез намеревался страдать до конца дней своих в блаженном ничегонеделании, а меня грозят пинком за ворота выставить.
– Хочу заметить, не без твоего участия вся эта каша заварилась. Поэтому жить тебе все равно придется. Хотя бы ради того, чтобы посильную помощь оказывать всем желающим. Хочешь ты того или нет, но разгребать придется.
– Жить, Илюша, – это целое искусство, – отозвался Хохот, поднимаясь с койки. – Только постигать это искусство с таким грузом нет никакого желания. Думаешь, просто существовать с такими грехами за душой?
– Даже представить не берусь, – признался Илья. – Но сейчас у тебя есть прекрасная возможность эти самые грехи искупить, если тебе так неймется. Пока ты тут мрачно философствуешь, по всей Зоне черт знает что творится. Увы, Леша, но без тебя никак. В конце концов, ты чуть ли не главное связующее звено в этой заварушке.
– Динка так и чудит?
– Чудит не то слово, – вздохнул ученый. – Все под раздачу попали, и свои, и чужие. Такое впечатление, что ей абсолютно все равно, кого на тот свет отправлять. Убивает ради убийства, как бы это ни звучало. Военсталы опять подвернулись ей три дня назад, потом группа вольных в составе четырех человек. Позавчера пришли вести от Темных, у них минус один. Вчера около базы Свободы околачивалась, о последствиях пока ничего не знаю. Но, думаю, масштаб бедствия и так понятен. Уж не знаю, что на нее нашло, но такими темпами она нас всех тут угробит, Леш.
Хохот слушал внимательно и с каждым словом все больше мрачнел. В глубине души он искренне считал себя виноватым в Динкиных проделках. Хотя и не понимал, чем именно спровоцировал столь бурную реакцию. В последнем разговоре девчонка упоминала, что это как-то связано с Витькой Шухером. Но как – оставалось для сталкера едва ли не самой большой загадкой.
– Чудит, значит, – вздохнул он. – Никаких подробностей не прибавилось?
– Все, что смог узнать на данный момент, – ответил Илья, протягивая сталкеру папку с бумагами. – Попробуем по другим каналам что-нибудь выяснить, но нужно время.
– Нет у нас этого самого времени, – отрезал тот, просматривая документы.
Илья непроизвольно передернул плечами, потому что мутированный голос Хохота, больше похожий на звериный рык, мог вызвать нервную дрожь даже у самых стойких. Временами ученому начинало казаться, что он к этой особенности привык, но каждый раз убеждался, что привыкнуть к такому практически невозможно.
– Все могу понять, кроме двух моментов, – протянул сталкер, отрываясь от изучения бумаг. – Когда эта зараза малолетняя с Шухером успела спутаться и откуда у тебя такие связи интересные.
– С первым вопросом ты точно не по адресу, – отозвался Илья. – А что касается второго, то не у тебя одного прошлое интересное. У меня, знаешь ли, своих грехов за душой хватает, оттуда и связи.
– Вот как? – удивился Хохот. – Вот от тебя подобного признания никак не ожидал.
– Пойдем, прогуляемся, – предложил ученый. – Заодно поговорим без лишних ушей.
– Можно подумать, здесь нас кто-то услышит.
Илья состроил ехидную мину, и Хохот понял, что многого не знает о здешних ученых. Оставив вопросы до лучших времен, он принялся одеваться, недовольно косясь на свое отражение в стеклянной дверце шкафа.
– Выгляжу, как медведь, – проворчал он.
– Потому что большой и страшный? – съязвил ученый.
– Потому что небритый. Как животное, – в тон ему ответил сталкер и неприлично заржал.
– И ведешь себя иногда так же, – хохотнул Илья.
– Вдоль озера зомби бродит, – предупредил караульный, когда Илья с Хохотом покидали базу. – Свежий совсем и при оружии.
– Спасибо. Но мы тоже при параде, – кивнул ученый, демонстрируя автомат. – Мы ненадолго, через пару часов вернемся.
– Дело ваше, – проворчал караульный, закрывая за ними дверь.
– Ну, давай уже, изливай душу, – потребовал сталкер, когда они отошли от базы метров на двести. – Не просто ж так ты меня вытащил. Хотя, я твоего приступа откровенности не понимаю.
– Считай, что это ответ на твою, – отозвался Илья. – Я о тебе узнал более чем достаточно, поэтому будет справедливо, если ты обо мне кое-что будешь знать.
Я, Леша, по первому образованию биохимик, – начал рассказывать он. – По второму психиатр плюс медициной интересовался, сколько себя помню, даже практический опыт кое-какой имеется. И мне всегда до жути было интересно влияние психотропных веществ на человека, самых разных веществ. Собственно, в этом направлении и работал по большей части. А люди, которые занимаются подобным, всегда становятся крайне интересны другим людям со всякими большими возможностями. Говоря проще, меня откровенно купили за очень хорошие деньги. Естественно, сам понимаешь, основная часть моей работы была, мягко говоря, не совсем законна.
До какого-то момента меня это вообще не напрягало. Платили хорошо и вовремя, над душой особо не стояли, условия для работы организовали по высшему разряду. Но у всего есть предел, сам знаешь. Когда до меня дошло, в каких целях мои наработки используют, решил, что пора завязывать. Только ведь от тех, кто может купить тебя со всеми потрохами, так просто не отделаешься. Заявление по собственному не напишешь.
Пришлось поднимать все законные связи и проситься сюда. Мол, мутантов изучать хочу. Прямо вот жить без этого не могу, плохо сплю и мало кушаю с тоски. Не сразу, но местечко нашлось. Официально я тут человекоподобных мутантов исследую, снорков с зомби наблюдаю в естественной для них среде. И обратно возвращаться не горю желанием. Потому что там опять придется черт знает чем заниматься.
– Что ж ты такое делал? – полюбопытствовал сталкер.
– Все, что может действовать на мозги. От легких наркотиков до таких веществ, которые из тебя без всякой Зоны зомби сделают. И самое паршивое, что последствия частенько лично наблюдать приходилось. Можешь считать, что я здесь в добровольной ссылке или вроде того.
– То есть, когда ты грозишь меня чем-нибудь интересным начать, тебя опасаться надо?
– Обязательно, Леша. И убегать подальше с громким визгом, – улыбнулся Илья. – В общем, можешь смело начинать считать меня говном.
– Да не такое уж ты и говно, если осознал и что-то изменил. Мне только непонятно, почему именно психотропные вещества? Неужто больше заняться было нечем?
– Потому, Леша, что счастье человеческое – это химическая реакция в организме. И очень мне хотелось знать, как это самое счастье можно на всю оставшуюся закрепить. Чтобы вот принял таблетку – и всю оставшуюся жизнь счастлив. Естественно, для полноты картины пришлось и все остальные реакции изучать. Как говорится, благими намерениями. Потому что в конечном итоге все твое хваленое искусство жить сводится к умению быть в ладу с собственной головой независимо от химических реакций. Или ты сам контролируешь себя, или тебя контролирует химия.
– Ну, ладно, – кивнул Хохот. – Я смотрю, ты тут окончательно освоился, даже дерзить местами начал.
– Знаешь, в Зоне невозможно до конца освоиться, как мне кажется, – поделился ученый. – А вот прикидываться дурачком очень удобно даже здесь.
– То есть ты у нас еще и хитрожопый? – хмыкнул сталкер.
– И в этом тоже заключается искусство жить, Леша. Не попади я тогда во всю эту историю, сидел бы сейчас в какой-нибудь захудалой лаборатории и совершенно ничего бы о жизни не понимал. Если бы я в тот момент отказался от перспективы, кто знает, как бы сложилось. И если бы ты поступал в своей жизни иначе, тоже неизвестно, какой бы был результат.
Хохот некоторое время размышлял над сказанным и пришел к выводу, что не может не согласиться.
Я так хочу
Боров был опытным ходоком, по местным меркам практически ветераном. Пухлого и неповоротливого с виду, но оказавшегося на удивление проворным, Борю сталкеры прозвали Боровом за комплекцию и упрямый характер. На это он лишь плечами пожал, рассудив, что могло ведь прицепиться прозвище и похуже. Он топтал Зону далеко не первый год, успел сколотить отличную команду, воспитав из троих самых резвых и смышленых отмычек хороших сталкеров. Своей командой Боров гордился, как родными детьми. Ему нравилось думать, что вместе они прошли огонь и воду, пережили десятки, если не сотни, ходок, повидали много всякого дерьма…
Но то, что происходило в этот раз, не укладывалось у него в голове.
Уже много часов подряд Боря блуждал по Зоне, стараясь держаться подальше от всех известных мест, где могли быть люди. Он понимал, что вместе с ним могут пострадать и другие, как это уже случилось с ребятами. И повторения Борову не хотелось до зубовного скрежета, но поделать он ничего не мог. Только плутать, до последнего надеясь на чудо.
Как это часто бывало, беда пришла, откуда не ждали.
Динка появилась на пути группы внезапно и без предупреждения. О ее проделках который день судачила вся Зона, поэтому каждый сталкер понимал, что девчонку лучше не злить. Никто не знал причин ее буйства, но жить хотелось всем. Группа, давно уже привыкшая к мысли, что здесь ни к чему нельзя быть готовыми заранее, появление Динки восприняла спокойно, рассудив, что знакомых она трогать не станет. Среди сталкеров ходили слухи, что девчонка целенаправленно гробит только тех, с кем не знакома лично, стараясь не попадаться на глаза тем, кто ее видел и знал.
Поначалу все было неплохо, девчонка просто увязалась за Боровом и его бойцами, задавала ни к чему не обязывающие вопросы, смеялась над шуточками и показывала аномалии на пути. Сталкеры с ней общались вполне охотно, в душу не лезли, об учиненном ею безобразии не напоминали. И в этой мирной беседе всем казалось, будто Динка успокоилась, взялась за ум и осознала, что натворила. Сама она о своих делах тоже не распространялась, предпочитая разговаривать на отвлеченные темы. Боров же внимательно слушал и наблюдал, пытаясь понять, что именно заставило девчонку столько народу спровадить на тот свет.
Так продолжалось до самого привала, и группа, успокоенная безобидной Динкиной болтовней, заметно расслабилась. Безумия, которое развернулось дальше, не ожидал никто.
– Ты чего на меня таращишься? – ехидно поинтересовалась девчонка у самого молодого в группе бойца.
– Так ты мне вид на местность перегораживаешь, поэтому и таращусь, – беззлобно отшутился боец. – Могу в другую сторону смотреть, если хочешь.
Несколько минут Динка молчала, сосредоточенно разглядывая сталкера, который спокойно продолжал заниматься своими делами и особого внимания на нее не обращал.
– То есть ты меня пустым местом считаешь, да? – внезапно спросила она.
Парень от неожиданности замер, кашлянул и поочередно оглянулся на товарищей, словно ища поддержки.
– Дин, ты чего? – выдавил он, чувствуя, как по спине пробежал неприятный холодок. – Я ж пошутил.
– Знаю я, как вы шутите! – вскинулась она. – Вся Зона за моей спиной шутит! Думаете, что вы все самые взрослые и самые умные?
– Дина, остынь, – попросил Боров. – Нормально же отдыхали, давай в том же духе и продолжим.
– А ты вообще не лезь! – огрызнулась Динка, сверкнув глазами. – Думаешь, если ты дольше нас всех в Зоне болтаешься, я тебя слушать буду? Тоже самым умным себя считаешь?
– Не считаю, – пожал плечами Боров. – А если в чем не прав, то извини, не со зла.
– Ты быстро бегаешь? – проигнорировав слова Бори, спросила девчонка, пристально глядя на ошарашенного бойца.
– Ну, на подготовку не жалуюсь, – отозвался он, силясь понять, к чему ведет разговор.
– Тогда беги, – хмыкнула она.
– В смысле беги, Дин? Мы ж только устроились, дай отдохнуть по-человечески, ноги ведь не казенные.
– Жить хочешь? Тогда беги. Я даже сразу за тобой гоняться не стану, подожду пару минут.
– Оставь ты человека в покое, – примирительно произнес Боря. – Ребята и так устали, не до беготни совсем. Мы, считай, вторые сутки тут шастаем, и после привала еще часов шесть-семь тащиться. Пускай отдыхают пацаны, а мы с тобой прогуляться можем, если есть у тебя такое желание.
– Я с тобой потом прогуляюсь, – пообещала девчонка, и обещание это прозвучало настоящей угрозой. – Так прогуляюсь, что на всю жизнь запомнишь. Но сначала с ним разберусь. Ты же свою группу бережешь, правда? Вот и скажи ему, чтоб бежал, если хочет жить.
– Ты это серьезно? – напрягся Боров, понимая, что ничем хорошим ее нападки не закончатся.
Динка кивнула, буравя взглядом несчастного бойца.
– Пусть бежит, – потребовала она. – Или прям тут его грохну.
– Паш, лучше действительно беги, – сквозь зубы процедил Боров и подмигнул парню, давая понять, что попробует отвлечь это внезапно разбушевавшееся чудовище. – Дин, ты мне объясни, чем он тебе так не угодил-то? Вроде обидного ничего не сказал. Ну, подумаешь, посмотрел на тебя разок, от тебя ж не убыло.
– А вы меня все бесите, – отозвалась девчонка. – А ты беги, две минуты тебе дам, если не успеешь далеко убежать – сам виноват, – бросила она вслед парню.
– Да чем тебе люди-то так не угодили? – Боря старательно переключал внимание на себя, тем самым пытаясь спасти парня и вывести из-под возможного удара оставшихся двоих бойцов. А в том, что удар обязательно последует, он уже не сомневался. Истории, ходившие по Зоне, не оставляли никаких сомнений в том, что девчонка совершенно неуправляема.