Ангел-убийца внимательно осмотрел Марка и улыбнулся Верочке:
– Здравствуйте!
– Добрый вечер! – Марк опередил открывшую было рот Верочку. Взгляд ангела-убийцы ему не понравился, и он решил перехватить инициативу. – Вы позволите нам войти?
Ангел-убийца двинул тяжелой челюстью, несколько секунд размышлял, рассматривая что-то на грязном потолке подъезда, затем сделал шаг в сторону и кивнул:
– Пожалуйста.
– Я записывалась через Шиманского, – поспешила внести ясность в ситуацию Верочка. – Аврума Шиманского. Мне назначено на девять.
– Я знаю, – сочным баритоном отозвался ангел-убийца. – Учитель примет вас через пять минут. Но вы не сможете войти к нему со своим спутником. Учитель не беседует ни с кем при свидетелях.
– Разумеется, – хохотнул Марк. – Кому же нужны свидетели?! Тем более при разговоре с красивой и молодой дамой. Но вы можете не беспокоиться. Спутник не имеет намерений заходить к вашему учителю. Я только сопровождаю госпожу и буду вам очень признателен, если вы мне позволите подождать ее.
– Пожалуйста, – сказал ангел-убийца, и его губы скривились в презрительной усмешке, явно относившейся к фразе, произнесенной Марком. – Вы можете пройти в гостиную. Я угощу вас чаем, пока госпожа будет беседовать с Учителем.
Он смотрел на Марка взглядом, каким смотрят на запутавшуюся в неводе рыбешку, слишком мелкую не только для того, чтобы ее есть, но и для того, чтобы суетиться, пытаясь выпустить ее из ловушки. Этот взгляд вывел Марка из себя. Какого черта он здесь выкаблучивается? Устроили притон, вымогают деньги у доверчивых глупцов… Понимает ли этот тип, насколько смешно выглядит все их предприятие со стороны, или уверен, что весь мир действительно готов бухнуться на колени перед его индийским самозванцем?
– В гостиную, – зло передразнил Марк. – А учитель, судя по всему, принимает в спальне. Хочу вас сразу предупредить, что в этой стране существует закон, наказывающий за сексуальные домогательства.
Взгляд ангела-убийцы опять превратился из холодно-равнодушного в презрительно-брезгливый. Он сморщил нос и даже отодвинулся от Марка, словно от того дурно запахло.
– Учитель принимает в своем кабинете, – произнес он тоном школьного учителя, сообщающего нерадивому ученику, что Земля круглая. – А что касается сути вашего замечания, то у учителя нет дурных мыслей, у учителя нет дурных дел, у учителя нет дурных намерений. Это вам скажет каждый, кто общался с ним хотя бы минуту.
– Интересно, как это можно определить за минуту, – буркнул Марк, понимая, что выглядит глупо и ввязывается в совершенно бессмысленную перепалку, но остановиться уже не мог. – Я бы взялся это проверить. Только боюсь, общение со мной не доставит Учителю никакого удовольствия.
Запальчивость Марка, как и прежняя ироничность, не произвела на ангела-убийцу никакого впечатления.
– Учителя нельзя ни удивить, ни обидеть, ни смутить, – бесстрастно проговорил он явно заученную фразу и еще раз криво усмехнулся.
Марк почувствовал, как от этой усмешки у него задрожала жилка под глазом. Черт побери этого мерзавца и его паскудного Учителя. Он ведь специально выводит его из себя.
– Ни обидеть, ни смутить, – выпалил Марк, пытаясь оставаться в рамках приличий, – а если я зайду и скажу ему пару ласковых слов?
После этой фразы ангел-убийца, как всякий телохранитель, должен был напрячься и оттеснить Марка своим телом в сторону кухни или даже входной двери, но он повел себя крайне непрофессионально – тяжело вздохнул и заморгал глазами.
– Слова – это всего лишь слова, – проговорил он. – Обижаться на слова – значит придавать избыточное значение тому, кто их произносит. Ваши слова не обидят Учителя. Он увидит в них очередное испытание, посланное ему Всевышним, и выдержит его, как выдерживал тысячи других – спокойно и с достоинством.
Марк не верил своим ушам. Да, дело здесь поставлено крепко. Телохранитель, готовый ответить на любую провокацию не ударом кулака, а заученным текстом, это что-то новенькое. Жулики не стоят на месте. Этот индийский пророк явно сделал выводы из ошибок своих предшественников. Недаром вся эта галиматья производит впечатление на таких дур, как Верочка. Но какова наглость! «Придавать избыточное значение тому, кто их произносит». А они, значит, не придают. Собака лает, караван идет. И в роли гавкающей собаки он, Марк Любавин. Не последний, между прочим, человек в этой стране.
Ангел-убийца взглянул на часы.
– Ваше время началось, госпожа, – он поклонился Верочке и кивнул в сторону двери, ведущей в глубину квартиры. – Вы можете войти.
Верочка виновато взглянула на Марка.
– Вы здесь не подеретесь без меня?
– Не беспокойся, не подеремся. – Марк постарался придать своему тону максимум доброжелательности. – Молодой человек угостит меня чайком, мы обменяемся парой слов, которым ни он, ни я не станем придавать «избыточного значения».
Ангел-убийца расправил широченные плечи и улыбнулся почти доброжелательно.
– Вас, я вижу, задели мои слова, – он виновато вздохнул. – Простите, что я даю вам совет, но на вашем месте я не упустил бы возможности зайти к Учителю. Беседа с ним успокоит вас, снимет напряжение. По-моему, вы в этом сейчас нуждаетесь.
Марк хотел сказать что-то очень ядовитое по поводу того, в чем он нуждается, но перед его мысленным взором вдруг возникло чуть удлиненное белоснежное лицо с серо-голубыми холодными глазами под высокой прической. Он почувствовал легкий толчок в спину. Обернулся. За спиной никого. Верочка стояла у двери, не понимая, что ей делать – открыть дверь или отступить, давая дорогу Марку. Марк затравленно огляделся. Неужели она здесь, эта женщина?
– Может быть, действительно, Марк… – проговорила Верочка, берясь за ручку двери.
– У меня нет к нему вопросов, – произнес Марк, почувствовал, как нерешительно звучит его голос, и повернулся к ангелу-убийце. – А как же…
Телохранитель понял его с полуслова.
– Ваша дама зайдет сразу после вас, – проговорил он. – Времени хватит. Следующие посетители будут только через полтора часа…
Верочка отступила от двери. Марк не сделал ни шага. Ангел-убийца обошел его и скрылся за дверью. Через секунду он вновь показался в гостиной.
– Прошу вас, – ангел-убийца придержал дверь. – Учитель разрешает вам войти.
Марк помедлил, бросил короткий взгляд на Верочку, которая кивала ему, широко распахнув глаза, и переступил порог.
Глава 4
Он не сомневался, что «учитель» будет морщинистым стариком в тюрбане с длинной белой бородой. Конечно, он будет стоять на коленях спиной к двери и молиться своим богам. Вокруг будут гореть свечи и дымить ароматизированные палочки. И вообще, вся атмосфера комнаты будет таинственной и мрачной. Молиться Учитель будет не менее пяти минут, чтобы заставить посетителя проникнуться важностью момента и осознанием весомости собеседника. Потом он повернется, сделает вид, будто вышел из глубин своей нирваны и только теперь заметил вошедшего. Он глубоко вздохнет и скажет обязательно нараспев: «Вижу! Вижу, проблемы окружают тебя, чужеземец! Ты не в силах более бороться с ними в одиночку. Я помогу тебе».
Но нарисованная Марком картина развалилась, как только он переступил порог. Навстречу ему из глубины комнаты уверенным пружинистым шагом шел человек лет сорока пяти в просторной белой рубахе и белых свободных брюках из мягкой ткани. Волосы у мужчины были густые и курчавые, бородка черная и аккуратно подстриженная. Он смотрел на Марка уверенно, немигающим взглядом, глаза излучали энергию, от которой становилось тепло и уютно.
Не дойдя до Марка двух шагов, человек остановился и церемонно поклонился, сложив перед грудью тонкие ладони с длинными пальцами. Марк ответил поклоном. Он не спросил у телохранителя, на каком языке следует говорить с Учителем. Ивритом тот вряд ли овладел в своих бомбеях. Оставался английский. Но здесь запасов Марка может и не хватить. Хотя первые несколько минут он продержится.
– Проходите, прошу вас! – по-русски, словно отвечая на его мысли, сказал Учитель и показал рукой в темную глубину комнаты. – Мы можем беседовать на иврите, если вы предпочитаете этот язык, но мне показалось, что вам удобнее говорить по-русски.
– Вы знаете все языки? – спросил Марк, стараясь придать своему тону максимум язвительности, но получилось это не очень убедительно.
– Я изучаю их по мере необходимости, – просто ответил собеседник. – Перед поездкой сюда, на Святую землю, я выучил иврит. А скоро я собираюсь отправиться в Москву, и потому выучил русский.
Глаза Марка освоились с полумраком, и он начал различать находящиеся в глубине комнаты предметы обстановки. Собственно, их было три – два массивных кресла и низкий столик с изогнутыми ножками. Пол комнаты покрывал толстый однотонный ковер, на котором в беспорядке было разбросано несколько ярких подушек.
– Проходите, – повторил собеседник, внимательно оглядывая Марка с головы до ног.
– Куда прикажете? – Марк не сводил глаз с Учителя, пытаясь обнаружить в его движениях суетливость афериста. Однако движения индуса были размеренны и неторопливы, словно каждое из них сопровождалось предварительным осознанием.
– Располагайтесь где удобно. Кто-то предпочитает сидеть на полу, кому-то больше нравится кресло. Как вам?
– Пожалуй, кресло, – Марк, стараясь продемонстрировать такие же спокойствие и размеренность, прошел через комнату и сел, плотно прижавшись спиной к матерчатой спинке.
– Я благодарю вас за то, что вы согласились побеседовать со мной, – сказал Учитель, усевшись в кресло напротив и прочно утвердив на ковре ступни, обутые в мягкие тапочки.
– Вы благодарите меня, – Марк усмехнулся, – а я слышал, что люди записываются чуть ли не за год для беседы с вами.
– Полагаю, это преувеличение. Хотя… Я путешествую по всему миру, в одну и ту же страну попадаю не часто. Столь долгое ожидание может быть связано с этим.
– Возможно, – согласился Марк, понимая, что пришла пора задать вопрос, который привел его в эту комнату. Но он никак не мог решить, стоит ли рассказывать первому встречному о своих ночных кошмарах или приберечь эти рассказы для психотерапевта. Однако молчание затягивалось, и он выпалил: – Вы могли бы предсказать мне будущее?
– Предсказать вам будущее? – Марку показалось, что «пророк» удивился совершенно искренне. – Зачем вам это нужно? Вы хотите потерять интерес к жизни?
– Потерять интерес? – Марк немного растерялся. – Неужели мое будущее столь мрачно, что, узнав о нем, я потеряю интерес к жизни?
– Вы не поняли меня. В предсказании любого будущего нет никакого смысла. Любое человеческое тело завершает свой земной путь одним – смертью. Это наше общее будущее, и нам предстоит осознать его смысл. Что же до предсказаний в вашем понимании, то они ослабляют волю человека и лишают его желания изменить свое будущее.
– Изменить будущее?! – Марк почувствовал, что раздражение, овладевшее им за дверью этой комнаты, уходит, уступая место внутренней тишине и покою. «Этот парень скорее всего классный гипнотизер», – подумал он и спросил: – Что значит изменить будущее?
– Это значит найти лучший путь во всем многообразии путей. Не удивляйтесь. Это вполне возможно. Более того, это необходимо.
– Вы хотите сказать, что будущее можно выбирать?
Индус улыбнулся и кивнул.
– В какой-то степени это именно то, что я хочу сказать. Хотя, не скрою, мы ограничены в этом выборе, но определенной свободой все-таки располагаем.
– Звучит заманчиво. Выбор лучшего пути. Выбор лучшего будущего, – Марк заговорил громче. Нет, так дело не пойдет. Он должен освободиться от этой магии, от этого умиротворяющего гипноза. Сейчас он погрязнет в словоблудии, запутается и поверит всему, что наговорит этот индус. Ерунда, ерунда! Это все магия тишины и полумрака. Он знает эти хитрые штучки из арсенала любого шарлатана.
– Именно так, – кивнул Учитель. – Выбор лучшего будущего.
– Уж не возомнили ли вы себя господом богом? – выпалил Марк, сложил руки на груди, но, осознав нелепость своей позы, закинул ногу на ногу. – Вы помогаете людям изменить будущее. Все человечество должно быть вам благодарно и встать в едином порыве перед вами на колени…
– Ни в коем случае. Я всего лишь песчинка в мире, построенном Творцом, и прекрасно осознаю свое место под солнцем. Скажу вам честно, я занимаюсь только своим будущим и ничьим больше. И так же должен поступать любой нормальный человек. Каждый должен строить только свое будущее. И как можно меньше вторгаться в дела других людей.
– Подождите, подождите, – Марк поднял ладони, будто отгораживался от индуса. – Что значит, строить свое будущее? А как же судьба? Или вы в нее не верите?
– Судьба не определяется однозначно. Конечно, у нас есть начертанный путь. Но при движении по нему возможны отклонения. Их выбирает человек. И каждое отклонение ведет к новому пути, который тоже является судьбой.
Марк помедлил, пытаясь осознать суть последней фразы собеседника. В чем его пытается убедить этот Учитель?! Если у человека есть право выбора, то почему же мы всегда выбираем путь страданий?
– Да, человек почти всегда выбирает путь страданий, – неожиданно проговорил Учитель. – Хотя мы никогда не сомневаемся ни в себе, ни в своих убеждениях и всегда считаем, что идем в единственно верном направлении.
Марк вздрогнул. Неужели этот человек с мягкими кошачьими манерами и обволакивающим голосом читает его мысли?
– Почему же так происходит? – спросил Марк, понимая, что ввязывается в разговор, которого, заходя в эту комнату, хотел избежать. – Если Творец создал человека, то почему бы ему не указать нам заодно и путь, на котором нет ни страданий, ни несчастий?
– Потому что мы, ведомые нашим разумом, не станем слушать Творца, – глаза Учителя стали серьезными. – Творец однажды повел нас за собой, но нам этот путь не подошел.
– Вы имеете в виду грехопадение Адама? – догадался Марк. – Стоило ли из-за такого пустяка, как съеденное яблоко, лишать человечество места в раю?
– Дело не в яблоке, Марк. Жизнь в раю невозможна, если человек живет не верой, а собственной логикой.
– Вот как, – напрягся Марк. – Я никогда не считал, что жить логикой – это плохо.
– Увы… – Индус покачал головой, и в его глазах появилось виноватое выражение. – Я должен вас разочаровать. Логические конструкции строит наш разум. А он опирается на очень шаткую базу. Наш разум не способен учесть ошибок прошлых воплощений, он не видит будущего. Разум способен опереться лишь на реалии сегодняшнего дня. Вам не страшно жить, принимая решения на такой зыбкой почве?
– Конечно, хотелось бы расширить возможности нашего разума, – уклончиво ответил Марк. – Но я не думаю, что он настолько беспомощен, как вы пытаетесь это показать.
– К сожалению, настолько, – индус откинул со лба черную курчавую прядь и вздохнул, словно сожалея об ограниченных возможностях разума человека. – Наш разум не способен ответить ни на один серьезный вопрос. Например, в какую сторону нам двигаться. Вы только что заметили, что человек всегда выбирает путь страданий. А кто направляет нас по этому пути? Разве не наш разум? Это он просчитывает наши ходы, выдавая их за единственно верные, хотя на самом деле они изобилуют ошибками и просчетами.
– Ну хорошо, а кто способен подсказать нам путь без ошибок? Вы?
– Ну что вы?! – Индус опять улыбнулся своей мягкой улыбкой. – При чем здесь я? Мы же договорились, что свои проблемы каждый решает сам. Путь без ошибок нам может подсказать наше подсознание, которое связано с Создателем Вселенной. Подсознание, которое не зависит от нашего разума. Подсознание…
– Простите, но я не понимаю, что такое подсознание, – несколько раздраженно перебил Марк, чувствуя, как спокойствие и умиротворенность покидают его.
– Давайте заменим слово «подсознание» словом «вера», – Учитель пристально взглянул на Марка, вероятно почувствовав в его голосе новые нотки. – Вера в себя, в то место, которое занимает каждый человек во Вселенной, вера в Творца. Адам жил в райском саду, ведомый только верой. Плод с древа познания добра и зла дал ему кроме веры еще и логику. Со временем люди все больше теряли веру. Она в их душах уступала место разуму и логике.