– Давайте делить, что ли?
– Нет. – твёрдо сказала она и вытерла слёзы. – Делить не будем. Уносите.
– Вы что? Серьёзно откажетесь от двух с лишним миллионов?
– Откажусь. – кивнула она. – Просто мадам Коваленко знает, сколько там было, на счёте. Я бы ей и полмиллиона доложила, которые он увёз. Но не могу. Нету.
– Какая разница – знает она, или не знает? Покойный распорядился…
– Игорь, послушайте, я не надеюсь, что Вы поймете. Просто выслушайте. Вы же вчера, когда я не хотела Вам ничего рассказывать, решили, что я – дрянь. Верно?
– С чего это Вы… – смущенно забормотал Денисов.
– Смотрели Вы на меня, как на дрянь. А я всего-то не хочу быть впутанной в эту историю. Какой мне смысл сейчас в неё впутываться? Саши нет. Больше не будет. Я даже на похороны не пошла. Не имела права. То есть, пошла, но не подошла. Не простилась. И на деньги эти я не претендую. Я зарабатываю, мне хватает, слава Богу. Вы просто сделайте кое-что для меня, очень прошу!
– Что, Марина?
– Вычеркните меня из этой истории. Верните ей деньги, расскажите какую-нибудь правдоподобную версию, чтобы успокоилась. А про меня забудьте. Не было у Саши никогда любовницы. Не нужно это пятно на его памяти. И мне это в дальнейшем ни к чему. Я буду как-то жить дальше. И не хочу, чтобы где-то был человек, который ненавидит меня.
– Я не могу врать клиенту. – вздохнул Денисов. – Никогда так не делал. Меня и перекупать пытались, и шантажировать. Раз даже убить хотели. Но я не вру своему заказчику, простите меня, Марина. Мне очень жаль.
– Ясно… ну что же. Всего хорошего. – Белкина открыла входную дверь и указала Денисову на выход.
– А деньги? Может всё-таки заберете половину? Раз я не могу Вам помочь…
– Для меня ничего не изменилось. Это не мои деньги. Уходите, прошу.
Уже в дверях он на мгновение обернулся:
– Последний вопрос. Почему Вы не поехали с Александром? Почему в метро в то злополучное утро он оказался один?
Марина посмотрела на него с горькой усмешкой, и сказала тоном, не располагающим к дальнейшему разговору:
– Я была занята по работе. Мне нечего добавить.
Дверь оглушительно захлопнулась у Денисова перед носом.
Денисов порадовался, что взял адрес ясновидящей до того, как Марина Белкина разобиделась на него. В принципе, для полноты картинки, оставалось только поговорить с ней. И можно назначать встречу вдове. Докладывать. Конечно, он понимал, что такой доклад Катю не порадует. Но зато нашлись деньги. Деньги ведь как-то должны скрасить ситуацию? Или нет? Да. Ситуация непростая. О том, чтобы врать клиентке, речи не было. Но и с таким рассказом идти не хотелось. Всем будет плохо. Екатерине Коваленко от новости, что у её мужа была другая. А той, другой, плохо будет жить и знать, что её ненавидят. Видимо, подсознательно Денисову хотелось оттянуть момент встречи с клиентом. Поэтому он попёрся к ясновидящей, от которой уже вроде как ничего не надо. Но кое-что Игорь хотел узнать. Больше для себя.
Строгая администратор в предбаннике, сплошь завешанном кроваво-красными шторами, сказала, как отрезала:
– Если не записаны – всего доброго. Записывайтесь по телефону.
– Зачем записываться? Я же объясняю, мне просто нужно задать пару вопросов.
Денисов вынул удостоверение и ткнул в нос высокомерной брюнетке, надеясь сбить с неё спесь. Не тут-то было:
– Частный детектив. И что? Простите, Ангелина принимает только по предварительной записи и за деньги. Что ж вы за детектив, если с первого раза информацию не усваиваете.
– Послушайте, милочка. – разозлился Денисов. – Я сейчас милицию вызову.
Администратор нажала на кнопку, раздался какое-то жужжание и из-за одной из штор вышел амбал. Денисов аж попятился от неожиданности, слишком уж огромен был секьюрити.
– Анатолий, проводите гостя. Он без записи.
– Ладно, ладно, я сам!
Денисов вышел на улицу, покрутил головой, нашёл кафе. Заказал кофе, загуглил ясновидящую Ангелину, позвонил по телефону на сайте:
– Приёмная салона Ангелины Вичкрафт, слушаю вас.
– Могу я записаться на приём? Только мне очень, очень срочно! Видите ли, соперник хочет увести мою жену. Умоляю вас! – жеманно протянул Денисов, изменив голос.
– Сейчас, минуточку. Запись только на тридцатое число.
– Как? Ой, это очень долго.
– Хотя, погодите. У нас заболела постоянная клиентка, и освободилось окошко. Да. Через полчаса успеете приехать?
Ещё бы он не успел. Еще и кофе допить успеет.
– Я очень постараюсь. Подскажите стоимость услуги.
– Консультация от тридцати тысяч рублей.
М-да. Неплохо зарабатывают ясновидящие. Ну, что же. Деньги вернутся к вдове в еще меньшем количестве, чем должны. Денисов назвал вредной брюнетке свои контактные данные и не спеша допил кофе. Когда он снова появился в магическом салоне, администратор сразу потянулась к тревожной кнопке.
– Не торопитесь, любезная. Я по записи. – он небрежно кинул пачку пятитысячных на стойку и спросил. – Куда идти?
Брюнетка чуть не подавилась от злости, но провела его между кровавых штор куда-то вглубь здания. В не менее кровавой по цвету комнате сидела тётка, которую он кажется видел в знаменитой передаче. Так вот откуда расценки, наша ведунья пропиарена как следует на ТВ.
– Ничего не говорите! – воскликнула женщина в мантии экзальтированным басом. – Вижу, как утекает счастье из вашего дома. Утекает вместе с женской энергетикой. Дайте мне руку, скорее.
– Послушайте, я бы с удовольствием поучаствовал в этом представлении, но мне жалко времени. Завязывайте. Я – частный детектив.
– Что?! – от неожиданности тётка заговорила почти как нормальный человек.
– Да вы не волнуйтесь. Оплатил я ваши услуги, раз уж всё тут так строго. Так что, консультация мне положена. Только вот не знаю, будет ли с вас толк. Видите ли, я даже не женат. А вас, я так понимаю, предупредила о цели моего визита помощница. Вот вы и начали про женскую энергетику, бла-бла. Получается, всё обман? И вы не видите ни черта на самом деле?
– Блин, как надоела эта накидка. – Ангелина сняла капюшон и посмотрела на Денисова внимательно. – Что вы хотите знать? Вы же пришли сюда не с инспекцией моих способностей.
– К вам не так давно должен был приехать человек. По рекомендации. Для снятия проклятия.
– Так. И что?
– Вопрос первый, и главный: что такое проклятие? И существует ли оно в природе?
Ангелина ничего не видела, как ясновидящая, но о проклятиях знала всё.
– То есть, вы утверждаете, что это не просто страшные слова. А существующее явление. Так?
– Ну, конечно. Проклятие – это слово, сказанное намеренно или по злобе. А слово вообще имеет большое влияние на всё.
– На что – на всё? – снисходительно поинтересовался скептически настроенный Денисов.
– На мир, дорогой вы мой. На мир. Весь мир Божьим словом сотворён. И слово, сказанное человеком, тоже имеет силу. Но тут многое зависит от энергетики человека. А вы говорите, в вашем случае первый проклятый перешел дорогу ведьме. И родовое проклятие, наложенное целенаправленно, а не сказанное сгоряча – вещь очень серьёзная. А уж тем более, если наложено оно было профессионалом.
– Это не я говорю про ведьму, а мой клиент. А что? Ведьмы существуют?
– Конечно.
– Ну, вот вы мне не кажетесь ведьмой. Обычный медийный персонаж. Ну, может с минимальными знаниями психологии.
– Это верно. – вздохнула Ангелина. – У меня нет экстрасенсорных способностей. Но, поверьте, даже я могу сотворить проклятие, сделать порчу. Снять порчу. Если нужно. Для этого есть специальные ритуалы, не требующие какого-то дара. Доступные любому человеку.
– Магические ритуалы? – Денисову стало страшно, что он сойдёт с ума.
– Именно. Магические ритуалы, воздействующие на материальный мир.
Он не верил. Не верил до такой степени, что был готов потребовать доказательств. Цена доказательств его не беспокоила, ведь он не верил.
– Докажите мне!
– Вы серьезно?
– Да. Я серьезно. Докажите мне, что существует магия, экстрасенсорика, проклятия эти ваши.
– Как именно?
– Не знаю, как. А, нет, нет, погодите, знаю! Смотрите, есть женщина. Приворожите её ко мне. И я поверю вам.
– Хорошо. – пожала плечами Ангелина. – Я так понимаю, платить вы мне больше не собираетесь?
– Конечно, нет. Что я – дурак? – хохотнул Денисов. – Я вообще уверен, что ничего не произойдёт.
– У вас есть фото этой женщины?
– Нет.
– Не проблема. – Ангелина пикнула компьютером. – Если она есть в соц. сетях, сейчас распечатаем.
Фальшивая ведьма спросила у Денисова имя-фамилию жертвы, нашла, показала ему. Он подтвердил: она. И Ангелина распечатала фото на цветном принтере.
– Высокотехнологичный магический кабинет. – усмехнулся Денисов.
Он вдруг почувствовал какую-то нервозность. Непонятно откуда взявшуюся. Что за чёрт? Его кажется даже начало потряхивать. Он присел на стул, чтобы унять дрожь в коленях.
– Обычный кабинет. – пожала плечами Ангелина. – Игорь, делать обратный ритуал я бесплатно не стану, имейте в виду. Ну, что? Делаем?
– Какой ещё обратный ритуал?
– Отворот. Вы же не хотите, чтобы ваша избранница зачахла?
– Стоп, подождите. Что вы имеете в виду?
– Приворот всегда имеет побочные эффекты. Болезни, неудачи. Вплоть до смерти привороженного. – терпеливо пояснила Ангелина. – Делаем?
– Делаем. – твердо сказал Денисов. – Если вы не врете, и всё это правда есть – я заплачу денег, чтобы исправить ситуацию. Но я уверен, что всё это бабкины сказки.
– Я сделаю экспресс-приворот. К вечеру будет результат. – сказала псевдо-ясновидящая, доставая свечу и красную тряпку. – Сидите тихо.
Она зажгла свечу, проколола Денисову руку острым серебряным ножом, капнула крови на фото, лежащее на красной ткани, и проговорила три раза какую-то абракадабру. Также спокойно всё убрала и сказала ровным голосом:
– Консультация окончена. До свидания.
– И к вечеру будет результат? – глупо ухмыльнулся Денисов.
– Будет-будет. Не забудьте, что всё имеет цену. Будут последствия. Захотите убрать – готовьте денежки.
Она смотрела на него злыми уставшими глазами. Ангелина сама страдала от своей деятельности, понял Денисов. Но видимо обратного пути или не было, или он был туманен, колюч и тернист. Он испытал острое сочувствие к этой тётке не первой молодости, запертой в своём кроваво красном кабинете. В своём надуманном величии. В своей жажде денег.
– Ответьте мне ещё на один вопрос.
– Хорошо. – без эмоций согласилась колдунья из телевизора.
– Вы бы сняли проклятие с Коваленко, если бы он доехал до вас?
Она минуту подумала: соврать, не соврать. Решила не врать. Что уж теперь.
– Нет, Игорь. Я бы не сняла такое проклятие. Едва ли его вообще кто-то смог бы снять. Оно может закончиться, если в роду больше не будет мальчиков. Как я поняла, у Коваленко осталась дочь?
– Да.
– Она выйдет замуж, сменит фамилию. И если родит сына с другой фамилией – он уже будет принадлежать другому роду, соответственно. Проклятый род прервался. Со смертью последнего мужчины.
– Тогда зачем вы пообещали снять проклятие? Да еще за такие деньжищи?
– Да просто чтобы успокоить его. Меня попросила Марина, мы с ней знакомы. Убрать этот страх из его головы. Чтобы он перестал думать о проклятии, трястись, бояться, запирать себя в четырех стенах! Ему бы я сказала, что сняла. И он бы смог дальше жить. Ну, или не смог бы… не знаю, насколько тут важно то, что в голове. Но, думаю, очень важно. Вы знаете, почему люди умирают, уважаемый детектив?
– Почему?
– Потому, что в них живет знание, что они должны. Должны стареть и умирать. Давайте уже, уходите. Мне работать надо.
Денисов уже за дверью подумал, что это какой-то совершенно другой уровень жизни. Недоступный его пониманию. Наврать, что проклятие снято, дабы успокоить мужика. За полмиллиона рублей. Жесть!
Ангелина взяла из ящика фото, окропленное кровью детектива, посмотрела на него и убрала обратно. С фотографии на неё смотрела женщина средних лет с настороженностью во взгляде. Достаточно привлекательная женщина. Ангелина зашла в компьютер и закрыла страницу Екатерины Коваленко, с которой распечатывала фото. Она предвкушала бурю, которая ждала детектива. Бурю, которая перевернет его мировосприятие. Осознание того, что магия существует. Борьбу между жаждой обладания и беспокойством за человека. Открытие в себе каких-то новых, тёмных сторон. Все люди одинаковы. Все хотят любви и денег. Кто-то больше хочет любви. Ангелина больше хотела денег. И все одинаково хотят жить. Жаль, не все знают – как.
1980
Пётр Андреевич Коваленко возвращался на своих жигулях из деревни в Москву. Старый деревенский дом всё никак не хотел продаваться. Уже давно стоило бросить эти попытки, продать развалюху. Десять лет как нет отца, три года назад не стало и матери. Долго она продержалась. Когда отец утонул каким-то странным образом во время зимней рыбалки, все думали, что бабка от горя сляжет, и быстро уберётся за дедом. Но она проскрипела ещё семь лет. Петя старался её навещать. Помогал по мере сил. Хотя она была и вечно недовольна тем, как он живёт. За всё осуждала да критиковала. А всё же мать. И жила одна к тому же. Вот и ездил, выслушивал, что он – ходок, точно как его батя. Что совсем ума надо не иметь, чтобы в шестьдесят лет жениться и сына родить.
– А поднимать-то его кто будет?
– Мама, у меня здоровья вагон. Сам и подниму.
– Ну-ну. У вас, у всех, у Коваленок вагон. Вагон-то вагон, а с дедом вон чего получилося.
Петя только отмахивался. А потом матери не стало. Схоронив её, он договорился с председателем, что попробует продать дом, и втихую дал объявление в газету. У них с женой и сыном была квартира, а родительский дом получался как бы лишней собственностью. Могли и забрать. Да он уже и сам думал – забрали бы крест этот. Но жадность не давала опустить руки: а ну как кто купит? За копейки, конечно. Кому нужен дом задорого, когда их в совхозах бесплатно раздают? Но вот который раз съездил зря. Мужик посмотрел дом и стал нещадно сбивать цену. Пётру стало обидно, и он отказал. И так почти даром, чего ж они, сволочи, все торгуются?
На выезде из деревни внимание Петра привычно привлекла крайняя изба. Уж на чём держится, а люди всё живут. Около ветхого забора девочка лет девяти-десяти чистила снег. На завалинке сидела женщина в ветхой телогрейке. Она зло проводила машину Петра глазами. Петя даже сквозь стекло почувствовал эту злобу и, кажется, вспотел. Он вдруг вспомнил, что мать его, Юлия, проезжая с ним как-то мимо этого дома, плюнула с досадой в окно и выматерилась. Он тогда удивился. Мать была добрейшим человеком. с ангельским терпением. Кто бы ещё вынес его отца?
– Мама, ты чего?
– Ничего. Знай себе рули.
– А чего ты ругаешься?
– Нехорошая баба тут живёт. Колдовка. Она извела отца твоего. Говорила я ему: «погубит тебя твоё блядство».
Ситуация забылась, а вот сейчас, ощутив волну негатива от женщины на завалинке, вдруг вспомнилась. Настроение, и без того хреновое, испортилось ещё больше. И дом никак не продать – забросить, что ли, в самом деле. И баба эта, явно нехорошая, почему-то так посмотрела. Конечно, нехорошая! Разве хорошая заставит ребёнка чистить снег. В своих мыслях он выбрался на трассу и резво погнал своего жигулёнка. Скорее бы в Москву, к жене. Чайку горячего. Книжку почитать, или с Саней поиграть в шашки. Парень растет смышлёным, всё новое узнаёт с удовольствием. Неожиданно в груди Петра что-то булькнуло, и сдавило. Перед глазами поплыла дорога, и поле, и лес. Он попытался вдохнуть, но не смог. Будто кто-то сжал его сердце холодной рукой, и не давал крови течь по венам. Пелена перед глазами всё усиливалась. Тело словно свело одной большой судорогой. Попытки притормозить ни к чему не привели – нога вдавилась в газ, а руки поехали куда-то влево вместе с рулём. В голове дальним эхом прозвучал голос матери: «Она извела отца твоего». Это последнее, что слышал Пётр Андреевич Коваленко в своей жизни, через секунду его машина на полной скорости въехала в камаз на встречной полосе.